Фрэнк
— Где Вулф?
Дэвид Соланке встретил их троих у парадной двери: Фрэнка, Эмму и Лили.
— Ваш сын у Хеннесси, — сказала Эмма. — Я дала ему одно задание. Он кое-что для меня делает. Очень креативный мальчик.
Дэвид просиял.
— Да, этого не отнять. Сделать вам чаю?
— А вас не затруднит сделать кофе? — сказал Фрэнк. Пить ту бурду, которую им предложили в прошлый раз, у него не было ни малейшего желания.
— О, разумеется. У меня есть где-то молотый. Кажется, был.
Лили вошла в кухню и тут же тяжело опустилась на стул. Дэвид молча последовал за женой, полицейские — за ними.
Фрэнк и Эмма даже не успели усесться, как она заговорила.
— Я нечаянно, — сказала она. — Клянусь, сама не знаю, что на меня нашло. Она издевалась, пыталась меня вывести из себя. Я не нарочно.
Фрэнк и Эмма переглянулись. Дэвид застыл у раковины с чайником в руках.
— Миссис Соланке, наверное, лучше начать с самого начала, — прервал ее излияния Фрэнк. — Вы сейчас говорите о споре, который произошел у вас с соседкой из-за сына, верно?
Лили кивнула.
— Когда вы узнали, что мисс Коллинз кормит его мясом?
— Да. Когда я поняла, что она снова пытается подорвать мой авторитет в глазах сына. Наш авторитет. Я попросила Дэвида сходить к ней и объясниться.
Она искоса взглянула на мужа.
— Я просто решил, что это не так уж серьезно, — сказал он, улыбаясь. — Думал, тут и женщины сами как-нибудь разберутся между собой.
И Лили, и Эмма, подняв брови, посмотрели на него.
Остановись, тебя несет не туда. Фрэнк многозначительно посмотрел на Дэвида, пытаясь предостеречь: в нем заговорила мужская солидарность.
— То есть я хочу сказать, — продолжал он, почувствовав напряженность, — дело, конечно, серьезное, но я подумал, что не стоит мне туда ходить. Придет здоровый мужик, рассерженный папаша, перепугает одинокую женщину. Мне приходится это учитывать, с моими-то габаритами. Нам еще тут жить и жить. Вот я и решил, что у Лили лучше получится урегулировать эти разногласия, спокойно, без скандала.
— Это ты решил, — тихо сказала Лили.
Дэвид непонимающе смотрел на нее.
— Это твоя идея, чтобы наши дети были вегетарианцами. Ты так решил. Я не решала.
Дэвид нахмурился и смущенно посмотрел на гостей.
— Что за ерунда, — нервно произнес он. — Как они могут есть мясо, если мы его не покупаем? Как мы можем позволить им стать мясоедами? Зная, какой вред потреблением мяса мы наносим нашему организму и всей планете.
Фрэнк кашлянул, чтобы напомнить Соланке о том, что они с Эммой тоже здесь. Пусть обсуждают свои проблемы после их ухода. На данный момент его интересовала исключительно Оливия Коллинз и ее отношения с Лили.
— Давайте все же пропустим дискуссию о пользе вегетарианства и вернемся к тому, что произошло между вами и вашей соседкой, миссис Соланке?
Озадаченно взглянув на Лили, ее муж принялся рыться в кухонных шкафах в поисках кофе.
— Как сказать, детектив. Тот факт, что наши дети вегетарианцы, имеет большое значение. Ведь именно поэтому я отправилась к Оливии с шашкой наголо. Я пошла, намереваясь сказать ей, что если она не уважает выбор, который мы сделали для наших детей, то мы запретим детям проводить время в ее обществе. А она…
— Что она?
— Она обвинила меня в лицемерии.
Дэвид прервал свои поиски.
— Ты мне об этом не говорила, — сказал он.
Лили пожала плечами.
— Я же сказала тебе, мы с ней поругались.
— Да, но ты не говорила, что она обвиняла тебя в лицемерии. Ты сказала, что она тебе нагрубила. И с какой стати тут лицемерие?
Лили замялась, покусывая нижнюю губу.
— Она видела меня в городе, когда я ела гамбургер.
Фрэнк и Эмма удивленно переглянулись. Будь это их первый визит к Соланке, им, возможно, стало бы просто смешно. Но теперь они были в курсе, как серьезно относились к еде в этой семье.
Дэвид застыл в изумлении. И вдруг рассмеялся.
— Ты? Ты ела гамбургер?
Лили смотрела в стол.
— Да. Ела. Роял. С сыром, луком, маринованными огурцами и кетчупом. Восхитительно. И сейчас бы с удовольствием такой съела.
У Фрэнка забурлило в желудке. И появилось неприятное предчувствие, что кофе ему здесь сегодня так и не нальют.
Дэвид смотрел на жену во все глаза.
— Вот это да! Ну, ладно. У меня просто не укладывается в голове, Лили. В смысле, ведь я же именно из-за тебя стал вегетарианцем. Знаешь, все, что ты говоришь сейчас насчет детей, — я не совсем понимаю, к чему ты клонишь. Хорошо, пусть я принял решение за них. Пусть ты не имеешь никакого отношения к тому, что наши дети стали вегетарианцами. Может быть, теперь скажешь, что я и тебя тоже заставил отказаться от мяса? Ведь я помню, как на нашем первом свидании я заказал стейк и как ты смотрела в сторону, пока я его ел. Помнишь?
Лили втянула щеки. Фрэнк уже начинал беспокоиться. Похоже, она с трудом пыталась успокоить дыхание. Вот-вот произойдет взрыв.
— Нет. Конечно же, ты не заставлял меня становиться вегетарианкой.
— Ну так, может, объяснишь тогда, что происходит?
— Еще раз, — перебил Фрэнк. — Давайте все же ограничимся вашим разговором с мисс Коллинз?
Лили поежилась. Фрэнк уже догадался, что между ней и Оливией произошла какая-то глупая и постыдная сцена.
— Она сама нарывалась, — сказала Лили. — Она была не права. Уперлась, и нет чтобы признать это — набросилась на меня. В конце концов… да хоть бы я голая висела на люстре и грызла баранью ногу — какое она имеет право указывать, как мне воспитывать наших детей!
Она взглянула на Дэвида, ища поддержки. Фрэнк не мог понять, что творится с ее мужем. На его лице одновременно отражались замешательство, гнев, подозрение, но, что самое важное, он явно хотел сказать жене, чтобы та замолчала. И вот это уже по-настоящему заинтересовало Фрэнка.
— И… я сама не знаю, как это случилось, но я ударила ее по лицу.
Дэвид фыркнул, но тут же осекся.
— Ты ее ударила? Ты?
— Да. Я способна, черт возьми, ударить человека. Я не святая.
Дэвид поднял руку, перебивая ее. Он уже не мог сдерживаться, видел Фрэнк. Еще секунда, и он буквально заткнет рот жене.
— Скажите, пожалуйста, детектив, какое отношение всё это имеет к делу? С Оливией действительно что-то случилось, на нее кто-то напал?
Фрэнк откинулся на спинку стула.
— С момента обнаружения трупа прошло примерно тридцать шесть часов, — сказал он. — Пока еще рано что-то утверждать. Мы рассматриваем все версии, в том числе ту, что мисс Коллинз стала жертвой преступного умысла.
У Лили приоткрылся рот.
— Да ладно. Вы что, думаете, если я съела бургер и кого-то ударила, то способна и на убийство? — Она рассмеялась. — Да, я ее ударила. А после того, что произошло потом, еще и пожалела, что слабовато врезала. И все же, хотите верьте, хотите нет, я ее не убивала!
— Что же она сделала, после того как вы ее ударили? — спросила Эмма.
Лили посмотрела на свои руки.
— Сказала, что сообщит обо мне в полицию и в школу. Какая низость. Могла бы, в конце концов, ответить тем же. Но тут вошел Вулф…
— Вулф это видел? — оторопел Дэвид.
— Да. Я еще подумала тогда, что из-за этого она и не дала мне сдачи, но теперь мне кажется, что на самом деле она прекрасно понимала, что делает. Оливия Коллинз знала, чем я рискую, если она на меня заявит. Я работаю с младшими детьми в небольшой школе, и меня хотят сделать директрисой. Мы знаем родителей всех детей, а родители знают нас. Моя репутация должна быть безупречной, какие могут быть драки с соседями. Плюс ко мне еще особые требования, по понятным причинам.
Она горько рассмеялась.
— Тогда я ответила ей — давай-давай, докладывай, — но самой стало жутко. Она легко могла меня уничтожить.
Эмма повернулась к Дэвиду.
— А вы заметили, что ваша жена так сильно расстроена?
Хороший вопрос, отметил Фрэнк.
Дэвид взглянул на Эмму, его лицо оставалось непроницаемым.
— Она сказала мне, что Оливия повела себя отвратительно, — больше я ничего не знаю. Я постарался успокоить Лили, ведь так, дорогая? Но мне показалось, что эта история вскоре забудется.
— Когда именно это произошло? — спросил Фрэнк Лили. — Когда она угрожала вам?
Лили посмотрела ему прямо в глаза.
— За неделю до ее смерти, — ответила она. Фрэнк заметил, что Дэвид вздрогнул.
Он перегнулся через стол и взял жену за руку.
— Лили была здесь, вместе со мной и с детьми, весь вечер третьего марта, — сказал он. — Я проверил по ежедневнику. Я пришел с работы раньше обычного. Для меня это редкость. Погода стояла отличная, и я спросил, не хочет ли она прогуляться вместе с детьми. Но ты мастерила эту штуку для Пасхи, помнишь? Здоровенное яйцо для детей.
Лили наморщила лоб, припоминая, потом с облегчением кивнула.
— Да, помню.
Дэвид повернулся обратно к полицейским.
— Послушайте, господа, Лили очень ответственная мать. И она всегда очень переживает за Вулфа. Вы же сами понимаете. Вулф он… не такой, как все.
Эмма кивнула.
— У меня брат такой же, — сказала она. — Тоже в аутистическом спектре. Обостряется в стрессовых ситуациях. Наверное, именно поэтому Вулф вас и ударил сегодня, Лили. Он просто повторил то, что видел раньше.
— Нет, наш сын не аутист, — начал Дэвид. — Постой, он тебя ударил?
Лили кивнула.
— Да. Сегодня. И да, он аутист, Дэвид.
— Он сложный ребенок, Лили, всякое бывает, но с чего ты взяла, что это аутизм?
— Я водила его к врачу на тестирование, — ответила она.
Дэвид пристально смотрел на жену. Потом он медленно убрал руку и плотно сжал губы.
Он в ярости, понял Фрэнк. Внешне спокойный и уравновешенный, Дэвид Соланке кипел от гнева. «Что еще она мне не рассказала?» — явно думал он.
Фрэнку тоже очень хотелось бы узнать.
Как и то, на что еще способен Дэвид Соланке.
