35
Церемония награждения победителей конкурса школьных театров не идет ни в какое сравнение с нашей премьерой.
— Думаешь, все папы делают миллион снимков?
— Скорее всего, — говорит Лидия. — Мой так точно. Только я думала, он это мне назло.
— Да ладно вам, девчонки. — Отец смотрит на нас поверх фотоаппарата. — Не усложняйте. Разве плохо, что я хочу запечатлеть такой важный вечер? Давайте, еще несколько кадров.
Я громко вздыхаю. Сегодня я на каблуках, уже где-то с полчаса, и у меня отваливаются ноги. После я выскажу все тете Камиле — это была ее идея.
— А я даже рада, что отец не обращает на меня внимания, — бурчит Клавдия, двигаясь ко мне поближе. — И мне не надо вот это вот все терпеть.
— Улыбаемся!
Я нарочно моргаю.
— Будете так много щелкать — всю память забьете, — замечает Лидия, моя всегда готовая прийти на помощь подруга. Как обычно, она выглядит лучше меня: в своем красном платье и с собранными в пучок волосами она похожа на принцессу. — Доктор Гарсия, вы тогда не сможете фотографировать саму церемонию.
— Не подсказывай, — ворчу я, разглаживая руками платье. Я чувствую себя неуютно, потому что платьев не носила с восьмого класса. — Я надеялась, он тут поснимает, и всё.
— Ну уж нет! — из соседней комнаты отзывается папа. — Вы возьмете все премии, а мы задокументируем каждое мгновение.
— Тогда не забудь скинуть фотки на комп, — говорю я, спускаясь по лестнице к отцу. — А то я тебя знаю, вот так встретим Лина-Мануэля Миранду, и ты не сможешь нас с ним сфотографировать, потому что карта памяти забита.
В этом году мы проведем в Нью-Йорке все лето. Как я давно этого ждала… Мы едем «навестить родственников», но я уверена, что смогу уболтать Дейва сводить меня, куда я захочу. Жду не дождусь, как затащу его на Бродвей.
— Очень смешно, — хмурится отец. — Тогда я на телефон сфотографирую.
— Но разве твой телефон сможет «задокументировать» всё в хорошем качестве?
— Симона, — говорит Клавдия. На ней блуза, похожая на смокинг, и брюки. Я почти жалею, что не последовала ее примеру. — Твой папа же терпит все твои причуды, вот и ты отстань от него.
— Спасибо, Клавдия. — Отец делает паузу. — Причуды?
Звенит звонок, отдаваясь эхом по всему дому. Отец идет к двери, но я хватаю его за руку и улыбаюсь.
— Я открою, пап, — говорю я. — А ты еще сделай парочку фотографий Лидии с Клавдией.
— Отлично! — кричит мне вслед Клавдия. — Уже нас бросаешь.
— Ничего подобного, — возражаю я, открывая дверь. На пороге стоит Майлз, снова в своей лакроссовской футболке. — Чувак, если б я знала, что ты придешь в этом, я бы так не выряжалась.
— Вообще-то я собирался переодеться. — На его губах снова появляется дурацкая ухмылка. Он дергает за лямку у себя на плече, и я замечаю огромную сумку у него за спиной. — Мадам режиссер не против?
— Валяй. — Я закатываю глаза и, когда отец на нас не смотрит, чмокаю Майлза в щеку. — Можешь переодеться в моей комнате. У меня как раз для тебя кое-что есть.
— Подожди, у вас что, нет правил по поводу мальчиков в гостях? — спрашивает Лидия, складывая руки на груди. — По-моему, вас нельзя оставлять одних.
— Я тебя ненавижу, — проходя мимо, шиплю я. — Надо будет напомнить твоему папе, чтобы он тебя пофотографировал на выпускном. Мы ему позвоним.
— Не вздумай! — Она испепеляет меня взглядом.
— Правильно, Лидия. — Отец вскидывает бровь. — Симона, дверь не закрывай.
— Пап, он же будет переодеваться!
— Ну тогда и нечего тебе там делать.
Я вздыхаю и тащу Майлза за собой вверх по лестнице. Он смеется, когда я заталкиваю его в свою комнату и оставляю дверь чуть-чуть приоткрытой.
— Ну так что, мне переодеваться? — спрашивает он. — А то я могу устроить тебе небольшое шоу, если хочешь.
Я стараюсь не краснеть — наверняка без толку — и скрещиваю руки на груди.
— Угу, в этом на церемонию награждения ты точно не пойдешь. — Я шарю в шкафу, пытаясь найти приготовленный для него подарок. — Отец, наверно, появится здесь с минуты на минуту.
— Подожди, а это что такое?
Я разворачиваюсь и вижу, что он держит в руке мой вибратор. Я таращу глаза от удивления. Я его обычно держу под подушкой. Подумать даже не могла, что он туда полезет. Вот теперь мои щеки точно пылают.
— Майлз! — Я пытаюсь выхватить вибратор, но Майлз лишь задирает руку еще выше. — Это не для тебя. Это личное.
— Ну еще бы. — Он с ухмылкой его рассматривает. — Сколько тут разных режимов?
— Ах ты! — Я ударяю руками по бедрам. — Я собиралась тебе кое-что подарить, пока не зашли родители, а теперь хрен.
— Подарок? — Его брови ползут вверх, но он по-прежнему держит вибратор высоко над головой. — За что?
— Не знаю. — Я отступаю назад и снова поворачиваюсь к шкафу. — По-моему, сегодня особый день.
— Правда? Кажется, я забыл.
Я смотрю на него в упор. Он ухмыляется.
— Ну не хочешь подарок, и ладно. Проехали, — отворачиваюсь я. — Юбилеи все равно для старперов, да и прошло-то всего три месяца.
— Да я шучу. — Он прижимается к моей спине. — Ты красивая.
— Спасибо, — говорю я, вытаскивая коробку. — Ты тоже иногда ничего.
Он плюхается на кровать и бросает вибратор на подушку. Это так странно. Сколько раз я здесь сидела и разговаривала с Майлзом, думала о нем…
— Э-э, может, не надо на моей кровати-то сидеть? Я тут… кое-чем занимаюсь.
— О да? — фыркает он. — С вибратором?
— Я не обязана тебе все рассказывать.
— Подожди. — Он открывает сумку. — У меня для тебя тоже кое-что есть. Хоть юбилеи и для старперов. Это тебе на удачу.
Он бросает мне темно-бордовый сверток, и моя коробка валится из рук на пол. Я испепеляю его взглядом, но он и глазом не ведет.
— Ну ты и жопа, — бурчу я, разворачивая сверток. Внутри черная толстовка с золотым логотипом «Гамильтона» по центру. — Ладно, честно говоря, мне очень нравится. Теперь у меня будет своя счастливая худи, и какая же она крутая!
Я натягиваю ее через голову и застреваю на полпути.
— Блин, — бормочу я, — теперь прическу испортила.
— Да все нормально, — утешает он. — Ты всегда хорошо выглядишь.
— А ты романтик, — говорю я, хотя сама не лучше.
— Возможно, — парирует он. — Чего ты там уронила?
Я смотрю на коробку. И прыскаю со смеху.
— Ты чего?
— Ничего, — говорю я. — Там презервативы. Я купила четыре вида: обычные из латекса, светящиеся в темноте, со вкусом черники и с многообещающим названием «Яркий оргазм».
Он удивленно таращит глаза. На мгновение мне кажется, что сейчас будет супернеловко, но тут он начинает смеяться. И не просто смеяться, а ухохатываться, как, наверное, ухохатывались над Эдди Мерфи, когда он еще работал на «Субботнем вечере в прямом эфире».
— Слушай, я тут не шутки шучу. — Я сажусь рядом с ним и одергиваю толстовку. — В смысле… ну ты знаешь. Осталось еще три месяца… Я это серьезно.
— Я не… Я не над тобой смеюсь. — Он поворачивается ко мне. — Ну ладно, может, совсем чуть-чуть.
— Так, никаких тебе презервативов! — Я тянусь к коробке. — Они для тех, кто хорошо ко мне относится, понял?
Он целует меня. Я собиралась сказать что-то про команду лакросса в Нью-Йорке, но думать, когда я целуюсь с Майлзом, определенно невозможно. Тут что-то прилетает мне в щеку. Я отталкиваю Майлза, и он начинает хихикать.
— Ты сейчас что, бросил мне в лицо презерватив?
— Возможно. — Боже, мне так нравится его улыбка. — Не обижайся. Просто я раздаю презервативы симпатичным девчонкам, которые ведут себя как занозы в заднице.
Я зачерпываю несколько из коробки и швыряю ему в лицо.
— Тогда это все для тебя, — ухмыляюсь я. — Потому что ты — самая большая заноза в заднице.
— Ах так… — Он бросается к коробке, а я соскакиваю с кровати. Так как все боеприпасы у него, он продолжает кидать презервативы мне в лицо. Я пытаюсь перехватить коробку, сгибаясь пополам от смеха, но он ловко уворачивается.
— Ну теперь-то ты жалеешь, что не играешь в лакросс? — Он делает еще один бросок. — Потому что у меня больше выносливости.
— Кому нужна твоя выносливость? — Я хватаю горсть презервативов с пола. — Я зато вот что купила.
— Презики со вкусом черники? Гениально.
— Ах ты!
Презервативы летят в него. Он поднимает вверх руки и смеется, но я загоняю его в угол. Презервативами завален весь пол. Их так много, что кажется, будто сейчас в моей комнате начнется огромная оргия.
— Ну?! — кричу я. — Это все, на что ты способен?
— Ой, заткнись! — Он бросает мне в лицо презерватив со вкусом черники.
— Готовься встретить свою судьбу! — Я разрываю одну упаковку, потом вторую. — Что ты скажешь мне напоследок?
— Ты обо мне думаешь, когда мастурбируешь, — напевает он. — И я никогда этого не забуду.
— Вот зря ты это сказал! — Я бросаю их ему в лицо. — Чувак, если тебе когда-нибудь будут угрожать оружием, для тебя все плачевно закончится.
— Симона? — Дверь распахивается, и я замираю. — Нам пора, а то опоздаем. Майлз готов?
На пороге стоят отец с папой. Я вижу, как они переводят взгляд с вибратора на кровати на презервативы у меня в руке и на полу. Майлз приподнимается, его футболка вся усыпана синими презервативами. Вот что получается, если оставить меня наедине с парнем.
— Воу! — влетая в комнату, вскрикивает Клавдия. — Это все мальчики-натуралы так делают? Это типа такой брачный зов?
— Не думаю, — прищуриваясь, произносит Лидия. — У нас с Итаном никогда такого не было.
— Какой нахрен Итан? — Я изгибаю бровь. — Ты же встречаешься с Иэном.
— Симона, у меня и другие парни были.
— Я просто… — Папа замолкает. Он трет виски и смотрит на отца. — Почему нам не достался нормальный ребенок? У всех остальных дети как дети.
— Это не секс. — Я выпускаю из руки презервативы. — Клянусь.
— Это точно не секс, — подтверждает Майлз. — Мы… э-э…
— Я не хочу знать, — вздыхает отец. — Совершенно точно не хочу. Просто сделайте мне одолжение и собирайтесь быстрее. И сними, пожалуйста, эту толстовку. Ты же не пойдешь в ней на церемонию.
— Помните, как вы сказали, что гордитесь мной? — говорю я, улыбаясь. — Что я получу все награды? Куда подевалась ваша гордость?
— Ну, тогда у тебя в волосах не было презерватива. — Отец складывает руки на груди. — Но, пожалуй, я все равно тобой горжусь.
— Блин. — Я ощупываю голову. — Ладно вам.
Майлз выпутывает презерватив из моих волос. Я закусываю губу, чтобы удержаться от смеха. Как смешно было бы использовать именно этот презерватив.
— Симона, я всегда тобой гордился. — Отец сжимает ручку двери. — И всегда буду.
Я улыбаюсь. Он это и раньше говорил, но, кажется, впервые я тоже собой горжусь. Я пережила постановку и то, что вся школа узнала о моем ВИЧ-статусе. Пережила каминг-аут как бисексуалка перед лучшими подругами. И я еще много чего смогу пережить.
— То есть ты гордишься, что я купила презервативы?
Папа бросает грозный взгляд:
— Не наглей.
Майлз хихикает мне в плечо.
— Я всегда тебя люблю, — шепчет он. — Особенно когда ты покупаешь презервативы.
Я замираю, не в состоянии скрыть улыбку. Он сжимает мою руку, и я подношу ее ближе к сердцу.
— Я передумала, — говорю я, приваливаясь к нему плечом. — Кажется, я тебя прямо люблю-люблю. Если ты не против.
— Совсем не против. — Он целует меня в шею. — Может, попозже я тебе покажу, что я очень даже за.
— Фу, блин, меня сейчас стошнит. — Клавдия закатывает глаза. — Как вам не противно?
— Ой, да ладно тебе. — Я протягиваю руку подругам. — Вас я тоже люблю-люблю. На веки вечные.
Мы все стоим кучкой — я в окружении своих любимых людей. Даже если я не получу сегодня премию за лучшую режиссуру, что с того? Зачем мне одобрение какого-то рандомного жюри, если у меня есть горы презервативов и замечательные люди рядом.
