Часть ХV
Элегия
ХLV. Умалчиваю, очувствуйся!
Писал долго, но это дело творческое. Случалось, ждал вдохновенья (хотя количество и качество созданного за 8 лет параллельно с ЕО — показывают яснее ясного, что муза у Пушкина дневала и ночевала).
Но печатание книжки вовсе не требует вдохновения.
Если долгие годы сочинительства можно хоть как-то объяснить, то проволочки с публикацией необъяснимы. И какие адские проволочки!
Вот таблица. Слева дата окончания главы. В центре дата выхода в свет. Справа — сколько времени готовый текст пролежал до публикации. Смотришь и не веришь глазам.
Когда печатал Первую главу, Вторая и Третья были уже готовы. Мог издать их одной книжкой, мог — раз в месяц. Но год? но три?! Это необъяснимо.
Задержка всегда имеет причины. Обычных две: либо автор не успел, либо цензура не пропустила.
Примеров авторских опозданий тьма. Достоевский вечно не успевал к сроку, Чехов держал в жутком напряжении Художественный театр.
Чехов — Немировичу-Данченко24 ноября 1899. ЯлтаБудущий сезон пройдёт без моей пьесы — это уже решено.
Немирович-Данченко — Чехову28 ноября 1899. МоскваВоскресенье. Утро. Меня очень взволновала твоя фраза, что будущий сезон пройдёт без твоей пьесы. Это, Антон Павлович, невозможно!! — Я тебе говорю — театр без одного из китов закачается. Ты должен написать, должен, должен!! Если гонорар не удовлетворяет тебя (извини, пожалуйста, что резко перевожу на это), мы его увеличим.
Если солидный Владимир Иванович Немирович-Данченко к обычной дате письма вдруг добавляет «Воскресенье. Утро», если ставит двойные восклицательные знаки и трижды подряд пишет «должен» — значит, только что с утренней почтой получил из Ялты ужасный отказ, руки у него затряслись, кофе пролил… Что он кричал — не знаем; матерно писать не стал, зато не удержался грубо про деньги: говори, сколько тебе надо?
Чехов — Немировичу-Данченко3 декабря 1899. ЯлтаТы хочешь, чтобы к будущему сезону пьеса была непременно. Но если не напишется? Я, конечно, попробую, но не ручаюсь и обещать ничего не буду.
Главы «Онегина», однако, давно готовы — значит, творческая причина задержек отпадает.
…Цензурные объятия куда крепче. «Бориса Годунова» разрешили напечатать спустя 6 лет после написания (на сцену допустили через 40). И это не рекорд. Вроде бы невинный стишок«Свободы сеятель пустынный» 43 года лежал в ожидании печати…
Но к «Онегину» цензура была снисходительна, не тормозила. В чём же причина задержек? Ведь своевременный выход очередной части очень важен: и для автора (которому всегда не терпится осчастливить мир), и для успеха у публики. Она ждёт обещанного, а не получив, начинает злиться, а потом… потом увлекается другим — разве нечего читать? полки магазинов всегда полны.
Вот что писал вдумчивый Юрий Карякин о журнальных публикациях вообще и о «Бесах» Достоевского в частности:
Первая журнальная публикация романа «с продолжением» имеет своё огромное преимущество, свое особое обаяние. Читатель настраивается на определенный ритм, вовлекается в него, живёт в нём и как бы сам — своим ожиданием — взвинчивает его. Между писателем и читателем надолго, иногда на год-два, возникает какое-то особое поле, особая атмосфера, какое-то более непосредственное взаимодействие, чем в случае издания книги. Достоевский прекрасно сознавал всё это, дорожил этим и придавал первой журнальной публикации своих романов (ритму, порядку, даже паузам) значение чрезвычайное, значение некоего «действа», некоей «мистерии».Закрыв одиннадцатый номер «Русского вестника» за 1871 год, с каким нетерпением, с каким напряжением читатель ждал следующей главы…Вышел двенадцатый номер — продолжения нет. Первый, второй, третий номера 1872 года — нет, нет и нет. Нет целый год! Нет вплоть до одиннадцатого номера. Факт беспрецедентный.Юрий Карякин. Прозрения и ослепления (О «Бесах»).
Задержка на год — беспрецедентный факт? А на три года не хотите?
Нетерпеливые читатели, вынужденные годами ждать продолжения пушкинского романа, гадали, что станет с его героями. Поэт Валерий Брюсов (1873–1924) записал рассказ своего деда — писателя Александра Бакулина (1813–1894) — о том, «с каким нетерпением, с каким напряжением ожидалось появление новой главы "Евгения Онегина"; как в столицах и в провинции меж молодыми людьми на вечеринках подымались споры, что будет с Онегиным: женится ли он на Татьяне? доведёт ли автор своего героя до кончины? и от чего умрёт Евгений?».
А Варю помните?
Приехал в Апраксино Пушкин, сидел с барышнями и был скучен и чем-то недоволен. Я говорю ему: зачем вы убили Ленского? Варя весь день вчера плакала. Варваре тогда было лет 16, собой была недурна.Воспоминание А. Новосильцевой.
Пушкинские читатели не просто ждали, они жаждали. Пушкину крайне были нужны деньги. «Онегин» — вернейший доход. И уж если написал — издай, продай рукопись. Не тут-то было. Довольно будет одного письма Плетнёва. Того самого, о котором в Посвящении читаем:
…Хотел бы я тебе представить
Залог достойнее тебя —
Достойнее души прекрасной,
Святой исполненной мечты,
Поэзии живой и ясной,
Высоких дум и простоты…
Прекрасная душа, святая мечта, высокие думы — таких комплиментов от Пушкина, кажется, больше никто не получал. И ведь не минутный порыв и не в частном письме, где такую похвалу увидит только адресат. Посвящение, появившееся при первом издании Четвёртой и Пятой глав (одной книжкой в 1828 году), потом осталось в прижизненных изданиях полного «Онегина». За всю оставшуюся жизнь Пушкин в Плетнёве не разочаровался.
Вот его умоляющее письмо:
Плетнёв — Пушкину22 сентября 1827. ПетербургНичто так легко не даст денег, как Онегин, выходящий по частям, но регулярно через два или три месяца. Это уже доказано. Он, по милости божией, весь написан. (Пушкин уже писал Седьмую, а всё ещё не печатал Четвёртую.) Только перебелить, да и пустить. А тут-то у тебя и хандра. Ты отвечаешь публике в припадке каприза: вот вам Цыганы; покупайте их! А публика, на зло тебе, не хочет их покупать и ждёт Онегина да Онегина. Теперь посмотрим, кто из вас кого переспорит. Деньги-то ведь у публики: так пристойнее, кажется, чтобы ты ей покорился…В последний раз умаливаю тебя переписать 4-ю главу Онегина, а буде разохотишься — и 5-ю, чтобы не с тонинькою тетрадкою идти к Цензору. Если ты это сделаешь, то отвечаю тебе и за долги твои, и за доходы на год; а если ещё будешь отговариваться и софийствовать, то я предам тебя на произвол твоей враждующей судьбе.Очувствуйся: твоё воображение никогда ещё не создавало, да и не создаст, кажется, творения, которое бы такими простыми средствами двигало такую огромную гору денег, как этот бесценное золотое дно Онегин. Он однако не должен выводить из терпения публики своею ветреностию.
Мы не знаем тех пушкинских «отговорок и софистики», но видим: Плетнёв не признаёт их резонными, отвергает как чепуху… Причины должны быть серьёзными, чтобы так мучить читателя. Чёрт с ними, с читателями? А мучить верного друга и жертвовать собственною выгодой?..
Друг Плетнёв не только «в последний раз» умоляет. Он ещё и очень резок с обидчивым Автором, употребляет колкие выражения: хандра, припадки каприза. Но капризы не могут, кажется, длиться годами, да так регулярно.
…В предисловии к Третьей главе Пушкин клялся читателям, что станет аккуратным:
Первая глава Евгения Онегина, написанная в 1823 году, появилась в 1825. Спустя два года издана вторая. Эта медленность произошла от посторонних обстоятельств. Отныне издание будет следовать в беспрерывном порядке: одна глава тотчас за другой.Предисловие Автора к первому изданию Третьей главы. Октябрь 1827.
Тотчас? Таблица показывает: хватило его ненадолго. Сами видите: после трёхмесячных перерывов опять начались двухлетние.
Медленность произошла от посторонних обстоятельств — разве это объяснение? Каких обстоятельств? Кому посторонних? И как могут посторонние мешать типографии? Ссылка? Но он уже год на свободе, да и не мешала ему ссылка публиковать стихи и поэмы.
План? План — это закон. Для писателя, художника, композитора — это закон, установленный им для самого себя.
И я, в закон себе вменяя
Страстей единый произвол…
Онегин. Глава Восьмая. 1830.
«В закон вменяя произвол» — да это идейный анархист, а вовсе не исполнитель хрестоматийных планов.
Но в чём же, чёрт возьми, причина необъяснимых задержек? Хотите узнать ответ сию секунду?
Назад: ХLIV. Мемуары
Дальше: ХLVI. Торможение
