Книга: Немой Онегин
Назад: XIII. Простая русская семья
Дальше: Часть V

XIV. Без семьи

Кроме мамы Полины, сестры Ольги, няни Филипьевны с внуком и могилы отца у Татьяны есть в Москве тётка Алина и другие тётки, двоюродные сёстры… Куча народу, и у всех повадки, привычки, характер, биография. Маму за папу выдали против воли, она сперва бесилась, потом смирилась.
Сестра Оля поплакала немножко, когда Ленский погиб, но очень скоро вышла за красавца-улана. Про няню целый роман: сколько ей было, когда её замуж выдали; муж моложе, свекровь-ведьма; у нянькиного мужа даже имя есть — Ваня!
У Онегина никого. Совсем пусто.
Отец умер, не сказав ни слова; имя неизвестно. От него не осталось никакого следа, даже могилы (а отцу Татьяны на кладбище поставлен памятник с надписью, и Ленский там грустит).
Матери у Евгения нет и не было, она не упоминается вообще.
Ни брата, ни сестры, ни тётки — ни души. Даже свою няню Пушкин подарил Тане.
Всего-то у героя и есть, что в начале Первой главы полумёртвый, а в конце её — уже совсем мёртвый дядя (который, похоже, понадобился исключительно затем, чтобы сослать Онегина в деревню).
Мало того что Онегин почти немой. Он вдобавок круглый сирота.
У Татьяны — все говорящие. У Онегина только бонна, гувернёр, мёртвый дядя. И все молчат, ни слова.
Таня — Татьяна Дмитревна Ларина! Сестра — Ольга Дмитревна Ларина! А у Евгения даже отчества нет, подкидыш.
Я не мамина! Я не папина!
Я на улице росла!
Меня курица снесла!

В правильных романах, где есть Он и Она, — описаны и семейная жизнь каждого, и родители обоих. Родители Гринёва и Маши («Капитанская дочка»), родители Алексея Берестова и Лизы Муромской («Барышня-крестьянка»), Дубровского и Маши Троекуровой…
Ленский — брюнет«и кудри чёрные до плеч». Татьяна бледная, Ольга румяная… А Онегин? Рост? цвет волос? цвет глаз? — ничего.
Нет лица; небывалое явление для классической мировой литературы.
Знаем внешность Дон Кихота, Пьера Безухова и графа Монте-Кристо, князя Мышкина и четырёх братьев Карамазовых, про Пиноккио (Буратино) и говорить нечего. А у Онегина внешности нет. Так бывает разве что, когда писатель делает главного героя рассказчиком своей собственной истории (Гек в «Приключениях Гекльберри Финна»).
Главный герой без речей. Без друзей (Ленский «от делать нечего» — не в счёт). Без родни. Без любовниц (вроде бы куча, а ни одной нету). Без лица.
Слишком много для простой случайности.

 

"Евгений Онегин" 1833 года. Чтоб книжка не закрывалась, прижал ножом. Фото: Александр Минкин

 

Назад: XIII. Простая русская семья
Дальше: Часть V