Сельское население

Крестьяне работали, т. е. возделывали землю и платили дань натурой, как, например, сказано это о радимичах: «повоз везут и до сего дня (т. е. до времени летописца), мехами – белками (поляне, северяне, вятичи), черными кунами (древляне) и деньгами – щлягами (радимичи)».

Назывались они в отношении к пришедшим князьям, или от них, смердами (а после черными людьми).

Местное народонаселение славянского племени не принимало никакого участия в войнах, а спокойно продолжало свои занятия, как прежде, даже и после водворения между ними варягов-руси; занималось ремеслом и торговало, особенно в городах.

Судьба поселян, или, как называла их первая Русь, смердов, оставалась без больших перемен. Для них было все равно, кому бы ни шла их дань – князю ли, боярину, монастырю или для содержания воинов. Состояние их, кажется, было сносное; никакой особенной тягости они не несли. Исполнить свои обязанности было легко; средства для пропитания были везде в изобилии, земли удобной было много, лесов с дикими зверями и птицами, воды с рыбою также. Война – это было дело княжее, и поселян она не касалась. Изредка приходилось терпеть во время походов и междоусобных войн, и то по большим дорогам. После пожара выстроиться было не трудно.

Земля искони была у поселений в общем владении – отличительное явление Русской Истории, и справедливо замечают, что «только в общем владении можно искать причины молчания древнейших наших законов касательно наследства поземельной собственности».

Земля в Русской Правде совсем не упоминается как предмет наследства.

Неизмеримое количество земли по всем сторонам было причиною, что цены ей долго не придавалось, относительно частного владения, и всякий мог селиться, где ему было угодно, неся известную повинность.

Свобода переходить была у поселян полная (живи где хочешь), и не встречается ни в летописях, ни в грамотах никакого места, из которого бы можно заключить об их принадлежности к земле или личной зависимости. Положительные известия о холопах, закупах и кабальных людях доказывают свободу прочих областей земли Русской, которая, так сказать, разумелась сама собою.

Общие замечания

Приложим несколько общих замечаний об отношениях всех этих сословий – князей, дружины и войска, городов, смердов – между собой.

Отношения князя к волостям и смердам состояли в получении дани, в праве суда и разных поборах.

Дружина обыкновенно жила в городах при князьях, да и неудобно, опасно было князьям отпускать от себя дружину при частых поводах к столкновениям и междоусобных войнах.

Имея возможность и удобство помогать и мешать, дружина сама по себе не могла для себя делать ничего; сборная, бродячая, она не составляла замкнутого целого, не могла приобрести особого отдельного значения и потому, что была малочисленна, состояла из двух различных отделений, уменьшалась более и более, по мере увеличения числа князей, между которыми беспрестанно размещалась, и часто меняла местопребывание, не имея наследственной поземельной собственности.

Сами бояре не могли сделать ничего без князя, как и князь без них. Ходившие взад и вперед за князьями, привязанные только к одному лицу своего князя, дававшего им кормление, рассеянные по княжествам и городам, без всякой связи между собой, в зависимости от князей, они не могли составить особого живого сословия; связи же между ними не могло быть никакой, так как не было и общих выгод.

В таких же отношениях к князю находились и города, выражавшие часто свою волю, совершенно несогласную с его видами, но неспособные к собственной деятельности, по своей отдельности и беспомощности, относительному малочислию, завися от главного города, где князь имел силу и большое влияние.

Отношение их к волостям ограничивалось получением определенной дани. Меняя их, не имея мысли об их удержании, бояре не привыкали, как и князья, ни к какой местности.

Смерды жили особой жизнью; заплатив дань с дыма, с плуга, – князю, боярину, монастырю, городу, могли быть спокойны; кроме особенных случаев, где следовали с них определенные пошлины, им не было дела до княжеских междоусобий, в которых они лично не участвовали.

Земля, заселенная преимущественно по большим судоходным рекам, не составляла ничьей собственности, не имела, сама по себе, никакой цены. Между жилыми местами находилось везде много пустого пространства, где свободно было ставить слободы князьям, боярам и всяким сильным людям: туда сходились со всех сторон смерды, желая под покровительством пользоваться еще большим спокойствием, защитой, и в наших древнейших законах уже встречается много статей о так называемых ролейных закупах.

Таковы были особенности и отношения различных государственных сословий. Но эти особенности и отношения мы видим уже в самом проявлении, действии, событии: они отнюдь не были определены никакими правилами с ясностью и не были с точностью разграничены. Никакой народ не представляет такого отвращения от обряда (формы), как русский. Да и нужды в этом обряде (форме) не оказывалось. В нашей истории все происходило смотря по обстоятельствам и решалось по усмотрению действующих лиц, по требованиям минуты, или соглашению, полюбовным сделкам в известное время; господствовали не правила, а обстоятельства, свободная воля, здравый смысл. О писаном праве никогда и помину нет, везде имеется в виду только живое право, как оно действующими лицами в данную минуту себе представляется.

Мы усматриваем несколько, очень мало, коренных обычаев, и то по большей части в их уклонениях, каковы: для князей – право старшинства, отчинность, провинность, для бояр – право перехода, для городов и волостей – вечевые собрания, для смердов обязанность платить дань, разделение волостей по городам.

Как ни мало было этих коренных правил, но часто не исполнялись и они, служа князьям только предлогами к спорам.

Князь наследовал по старшинству, но случалось, что являлся ему соперник, нарушавший его право и занимавший, ни с того ни с сего, его место (Всеволод Ольгович), или народ противопоставлял ему своего избранника (Изяслава Мстиславича). Иногда князь назначал себе сам преемника (Всеволод Ольгович), иногда народ выбирал его (Мономаха) и даже изгонял своего законного государя (Изяслава Ярославича). Иногда князья, по взаимному соглашению, сажали одного из своей среды на стол (Мстислава Изяславича).

Теряли волость князья за вину по приговору князей, которые, случайно, брали на себя эту обязанность.

Бояре имели право перехода, но случалось, что князь подвергал их заточению (Даниила заточеника), изгнанию (Владиславичей).

В одних случаях бояре выражали свою волю, в других – люди, те и другие требовали войны или отказывались от войны, и князь должен был их слушаться.

Веча собирались, как случится: князем, против князя, боярами, простыми людьми.