Глава 41
– Ты в отчаянье? – голос звучал равнодушно.
– Ты говорил, что действовал только в интересах Карианне.
– Да.
– Она опять больна.
– И что?
– Речь идет о днях.
– Вполне может быть.
– Ты был первым. Она мне говорила.
– Первым? – в голове прозвучало искреннее любопытство.
– Ее первая любовь. Она рассказывала мне о письмах, об анонимном поклоннике, непохожем на других. Она прятала твои письма и перечитывала их снова и снова. Все остальные просто выбрасывала. Она так и не узнала, кто ты такой, и все-таки ты был у нее первым. Ты дал ей жизнь. Я никогда не смогу понять тот способ, который ты выбрал, но я отлично понимаю, что должен благодарить тебя за то, что она жива. И ты можешь спасти ее еще раз. Но ей нужна медицинская помощь… быстро. Может быть, она проживет еще день, может быть, два, но не больше. Ей нужно пройти диализ.
На другом конце провода молчали.
– Я дошел до точки, Никлас. Понимаешь, я заключил с ней договор в тот раз и всю жизнь соблюдал его. Если я сяду, то не смогу выполнить свои обязательства. Как ты понимаешь, я попал в переделку. Я ничего не хочу так страстно, как опять подарить ей жизнь, но и собственную шкуру мне тоже жалко. И, похоже, учесть интересы обеих сторон не получится.
– И как же ты выкрутишься, если она умрет у тебя на руках?
– Именно об этом я сейчас размышляю. Я всегда был в очень удобном положении, на несколько шагов опережал события и мог планировать все до мельчайших деталей. Ты меня вычислил, мне пришлось действовать импульсивно, поэтому я и угодил в такую неловкую ситуацию. Передо мной весьма непростой выбор. Либо я, либо Карианне.
Никлас похолодел.
– Я могу отпустить ее и подарить ей жизнь еще раз. Или она может стать мечом, которым я пробью себе выход из этой… щекотливой ситуации.
– Возьми меня вместо Карианне. И тебе не придется выбирать.
– Мне нравится эта мысль. Но, боюсь, это еще сильнее все усложнит.
– Вовсе нет. Это все решит. Ты сам сказал: все, что ты делал, ты делал ради Карианне. Если мы поменяемся, так и будет. Ты опять соблюдешь интересы Карианне.
– Тогда я выставляю условия.
Никлас обрадовался. Соперник сдавался.
– Если я хоть на миг заподозрю, что ты предупредил полицию…
– Я никуда не звонил.
– …она умрет. Помни: я очень подозрительный человек, Никлас. Так что… Карианне больна, она слаба, ей намного хуже, чем ты, занятый только самим собой, замечал. Ты позволил ситуации выйти из-под контроля, не заметил, что твоя жена страдает. Она заслуживает большего!
Никлас сглотнул.
– Думаю, Карианне не сможет противиться, если ее поставят перед выбором.
Снова молчание.
– У тебя в машине есть наручники?
– В бардачке.
– Тогда предлагаю вот что…
– Что?
– Ты будешь двигаться по моим указаниям и, когда я скажу, наденешь наручники.
– Хорошо.
– Повторяю: я очень подозрительный человек – да, некоторые даже говорят, что моя подозрительность граничит с паранойей. Так что если мне покажется, что наручники застегнуты не так, как надо…
– Я буду ждать.
– Дай подумать, Никлас. Позвони через пять минут.
Через четыре с половиной минуты он снова набрал номер и узнал место встречи.
