Глава 21
Бергланд
Никлас Хултин остановил машину возле здания, которое с трудом называл своим домом, но пока ничего получше найти не удавалось. На часах было около восьми. Следователи из Управления возглавили расследование, и Брокс отправил Линда и Бё опрашивать всех соседей жертвы, а сам принял на себя тяжкую ношу и поехал с печальным известием к ее дочери на юг и к матери, доживавшей свой век в доме престарелых. Никласа отпустили домой, потому что Брокс решил, что им всем нужно собраться с силами.
Как только он открыл дверь, в нос ему ударил стойкий запах краски. Карианне красила карнизы на кухне. На полу лежал скребок и гора ошметок от старой краски.
– Делаю, что могу! – сказала она, не сводя глаз с кисти, которую она твердой рукой вела вдоль стекла.
Никлас улыбнулся. Для Карианне было очень важно справляться со всеми обстоятельствами, она видела проблемы даже там, где их не было. Рейнхард сразу предупредил Никласа, что за долгие годы болезни у девочки появилась преувеличенная потребность в самостоятельности, так что в своем доме Карианне сама забивала гвозди.
– Пока мы не найдем ничего получше, – добавила она, подначивая Никласа.
Понятно, что состояние дома волновало ее гораздо сильнее, чем его. Ведь это ей приходилось сидеть в четырех стенах с утра до ночи.
– Я подогрела тебе еду.
Они поели вместе, то есть он ел, а она ковырялась в тарелке.
– Все хорошо? – спросил он, хотя сам видел, что она бледнее, чем обычно, и чувствовал запах, от которого пища застревала в горле.
– Никлас, – позвала она, не поднимая глаз от тарелки.
– Да.
– Ты меня любишь?
Он сглотнул.
– Конечно.
– Так сильно, что… отдал бы мне частичку себя?
Не выпуская вилку, она подняла руку к лицу, на глазах появились слезы.
– Да, – голос казался чужим.
– Я думаю… мне нужен новый донор, и если…
– Я смогу.
Его затошнило, острая боль пронзила ребра, как будто почки сжались от ужаса, представив, что их ждет.
– Еще неизвестно, подойдешь ли ты, может быть, мне придется опять встать в очередь.
Он возненавидел себя за то, что при этих словах у него загорелась слабая надежда. Он накрыл своей рукой ее ледяную руку. Они никогда не говорили на эту тему, хотя проблема висела над ними дамокловым мечом. Сегодня она впервые задала прямой вопрос.
– Хорошо. Больше не будем об этом говорить, – она вытерла слезы рукавом его старой рубашки, перепачканной краской. – Бедняга, тебе, наверное, уже надоел Бергланд.
Никлас уже успел позвонить жене и рассказать о женщине, чей труп они нашли.
– Все кажется таким продуманным.
– Как это?
– Большинство убийств совершается в состоянии аффекта, их редко планируют. Но в нашем случае речь идет о тщательно разработанном плане. Я никогда с таким не сталкивался. Похоже, наш городок превратили в кукольный домик, кто-то выстраивает сценки и убирает кукол по своему разумению и желанию. Правда в том, что мы блуждаем в темноте и ничего не понимаем.
– Ты все еще думаешь о куклах?
– Разгадка точно связана с ними.
– Они старые.
– Старые куклы, старые грехи.
Они помолчали. Он все еще держал ее руку в своей.
– «Кто-то что-то ищет. И отправился в последний поход».
Карианне вопросительно взглянула на мужа.
– Так сказала женщина, которая нашла кукол. Она права.
– Что ищет?
– В том-то и дело. Я не знаю.
– Может быть, кукол отправили, чтобы сбить вас с пути.
Он покачал головой.
– Плоты сделаны на славу. Куклы что-то значат.
– О чем ты думаешь? – спросила она, заметив, что он задумался.
– О сестре Бродяги. Я чувствую, что вся эта история началась, когда она исчезла.
Она мотнула головой, показывая, что не совсем понимает, о чем он говорит.
– Он узнал этих кукол, Карианне. Конрад их всех узнал.
* * *
Через сорок пять минут Никлас остановился возле дома Бродяги. Из трубы вился легкий дымок, в воздухе висел аромат горящего угля. Лопата стояла у стены, засохшая земля от сегодняшних раскопок доходила до середины черенка. Рядом к стене была прислонена кирка, очевидно, ее приготовили на завтра, потому что следов земли на ней не было.
Никлас открыл дверь и зашел. Запах застарелого пота чуть не сбил его с ног. Он остановился и прислушался. Может быть, Бродяга спит? Если человек целыми днями копает землю, он наверняка устает под вечер. Никлас взглянул на часы. Половина десятого. Рискнем. Он постучал в дверь. Тишина казалась обманчивой, Никлас не сомневался, что Бродяга стоит за дверью и ждет. Полицейский постучал снова, услышал приглушенный звук, похожий на скрип половиц. Он уже готов был постучать снова, но в этот момент дверь приоткрылась. Бродяга уставился на Никласа через маленькую щелку. Глаза ничего не выражали, похоже, Бродяге было абсолютно неинтересно, кто к нему пришел.
– Да? – От дыхания разило чем-то кислым, как будто он ел землю, которую выкапывал. Возможно, тоска переросла в безумие.
– Никлас Хултин. Я был у вас недавно. Можно войти?
Глаза по-прежнему оставались равнодушными.
– Я хотел спросить вас о местных горах. Лучше вас их никто не знает.
Бродяга открыл дверь. На лице виднелись следы слез, на носу что-то белело – казалось, он иссыхает от усердия. Волосы застыли бесформенным пучком. Он все еще не приглашал Никласа войти.
– Мне нужно знать, какие хищные животные здесь водятся. Крупные животные.
Бродяга опустил глаза.
– Самое большое.
– Вы… видели его? – Никлас замер.
– Никто не хочет помочь.
– Мы все надеемся, что вы ее найдете.
– Не все.
– А кто? – спросил Никлас, подождав немного.
– Только не тот, кто закопал.
– Вы думаете, кто-то ее убил?
Костяшки сжатых кулаков побелели, вдруг Бродяга с ужасающей силой ударил кулаком по косяку.
– Я найду Линею.
Голос уже не был монотонным и безразличным.
– Это животное, – Никлас почувствовал, что замерзает. Наверняка Бродяге, который вышел к нему в подштанниках и рубашке на голое тело, тоже было холодно.
– Оно убило Линею.
– Кто убил вашу сестру?
– Животное.
– То есть вы его видели?
Бродяга тяжело дышал. Потом он покачал головой.
– Но все равно уверены, что это животное?
– Линею убило животное.
Бродяга повернулся и пошел в дом. Никлас последовал за ним. Бродяга зашел в гостиную и сел на стул.
– Возможно, вашу сестру убило животное, точнее, хищник.
Бродяга не двинулся.
– Вас поразила эта мысль? Что это могло быть животное? И поэтому… ее нет под землей? Он не смог сказать напрямую. Что ее съели целиком.
– Я прочесал каждый квадратный метр. Никаких останков.
– Может быть…
– Даже серег нет. Я бы нашел серьги.
Прошло несколько секунд прежде, чем смысл сказанного дошел до Никласа. И в этот момент он остро почувствовал, как сильно тоскует Бродяга. И насколько тщательно он искал. Он проверил под каждой травинкой, осмотрел каждую песчинку, чтобы быть абсолютно уверенным в том, что ее там нет. И тогда он начал искать под землей.
– Но вы не видели никакого животного? – Никлас попытался еще раз.
– Видеть – не видел.
– Слышали?
Бродяга помассировал руку.
– Я возвращаюсь домой, когда темнеет.
Опять молчание.
– Там что-то есть.
Холод добрался до ног.
– Что? Что там есть?
Бродяга вздрогнул, как будто испугался именно в тот момент.
– В темноте оно подползает ближе. И я готов разрубить его лопатой.
– Но вы ничего не видели?
Мужчина устало покачал головой.
Никлас чувствовал то же самое – где-то там сидит монстр в обличье животного.
– Хорошо. Я больше не буду вас беспокоить. Понимаете…
Он помолчал. Полиция пока не распространялась о следах от когтей на теле жертвы, но Бродяга ни с кем не общался и не думал ни о ком, кроме сестры, не думал.
– На теле женщины, которую нашли на пляже, были следы от когтей, мы подозреваем, что это следы от лапы животного.
Что-то произошло. Возбужденно, явно пытаясь сдержаться, Бродяга провел пальцами по ногам, как будто у него были огромные когти.
– В горах чаще вас никто не бывает.
– Я не видел животное, – слова прозвучали скорее как желание, а не как утверждение.
Никлас представил себе, как Бродяга время от времени распрямляет затекшую спину, отставляет лопату и прислушивается. Он все время начеку, все время ждет, что зло проявится. То самое зло, которое отняло у него сестру.
– Она была одета как одна из кукол, которых я вам показывал, – Никлас предпринял последнюю попытку.
О Бродяге говорили, что он простодушный. Теперь Никлас убедился в обратном. Тот многое скрывал.
Никлас простоял довольно долго, затем без слов вышел. На улице был потоп. Такого ливня Никлас никогда в жизни не видел, за те мгновения, которые ему понадобились, чтобы добежать до машины, он промок насквозь. За струями дождя ничего не было видно, поэтому Никлас ошибся и поехал не туда. Мысли его блуждали. Он остановил машину у небольшой дороги, достал мобильный телефон и набрал номер Линда.
– Они были знакомы, – сказал Никлас.
– Вообще-то мы уже сами догадались. Мы уже начали искать связь между ними.
– Думаю, они были довольно близки.
– А я думаю, тебе самому нужно побыть с кем-нибудь близким. Поезжай домой, отдохни, кто знает, когда еще придется. Поезжай к Карианне.
Конечно, именно так и нужно было сделать. Но Никлас остался в машине, чувствуя, что близок к разгадке. Последняя жертва служила указателем. Преступник пытался что-то сказать.
Указующая рука.
Но следы от когтей сбивали. Должны ли они символизировать, что жертв пометил зверь? Потому что вообще-то хищники обычно не довольствуются только следами когтей.
Так он думал.
Из головы не выходила ассоциация, которая появилась, когда он увидел жертву. Несчастная напоминала обиженного ребенка. Может быть, ребенка, который искал утешения в куклах? Определенно, все дело в близости. И в куклах, которым несколько десятилетий.
Через десять минут Никлас остановился возле дома Лилли Марие. Дорожка, ведущая к дому, превратилась в реку. Он съехал на соседнюю улочку, остановил машину и бегом бросился к дому. Он никогда не был внутри водопада, но чувствовал себя очень похоже. Дождь фонтаном лился с неба, заливал глаза, нос, волосы, одежду. Скоро струи дождя попали на шею и грудь, к тому моменту, когда он добрался до дома Лилли Марие, на нем не осталось ни одной сухой нитки. У двери он в нерешительности остановился, раздумывая о том, насколько прилично заявляться так поздно к незнакомым людям. К тому же Карианне ждала его дома, и, скорее всего, в ближайшее время свободных вечеров больше не будет. Пока он стоял, набросив на голову куртку от дождя, подсознание подсказало ему, что за ним наблюдают. Он повернулся и заметил бесформенную тень вдалеке у холма. Видно было очень плохо, и, пока Никлас смахивал капли дождя с ресниц, тень успела улизнуть. Он решительно подошел к двери и постучал. Ощущение, что за ним следят, не исчезло. Никлас постучал сильнее, и через мгновение дверь открылась. Лилли Марие встретила его улыбкой.
– Я тебя ждала. Правда, не в это время суток.
