В Сан-Сити было несколько баров; мы бесплатно напивались в баре, расположенном в эксклюзивном клубе «Прайв», где толстосумы играли в азартные игры. Всю еду и напитки подавали за счет заведения, и, хотя мы сами не играли, благодаря нашему временному статусу «интересных людей» получили те же привилегии. Мы были в хороших отношениях со всеми барменами и дарили им пропуска на концерты. Но чернокожего бармена не пустили – даже с пропуском «Везде». Если всерьез задуматься, то я действительно не припомню среди аудитории сколько-нибудь чернокожих зрителей. Были ли они на концертах вообще?

Мы каждый вечер сильно напивались, а потом, шатаясь, добирались до гостиницы, перелезая по пути через забор из проволочной сетки, чтобы вдвое сократить дорогу. Иногда нас сопровождали девушки из Бирмингема, которые работали крупье и дилерами (раздатчицами карт) в казино. Девушки носили прически в виде конусов; на то, чтобы удержать их в вертикальном положении, уходил целый баллончик лака для волос. Прибавьте сюда яркий макияж, форменные блестящие платья и металлические аксессуары, и получится персонаж из сериала «Звездный путь» начала 70-х. А невнятный бирмингемский акцент вполне мог сойти за инопланетный язык с фактором искривления семь.

Мы со смеху покатывались, смотря, как они пытаются перелезть через забор в своих обтягивающих вечерних платьях. Убедившись в тщетности своих попыток, они просто снимали платья и лезли по сетке в одном нижнем белье и туфлях на высоких каблуках. Освещенная кроваво-красным африканским солнцем, едва показавшимся из-за холма, привлекательная молодая женщина в стрингах и лифчике, с трудом перелезающая через сетчатый забор – какой трогательный и поэтичный момент!

Чтобы развеять скуку в выходные, мы по вечерам ходили в боулинг – все, за исключением гардеробщика Тони Уильямса. Валлиец Тони любил выпить, после чего превращался в мистера Хайда, который не помнил вообще ничего из произошедшего накануне. Именно мистер Хайд, а не Тони Уильямс, попытался поиграть в боулинг в голландской гостинице несколько недель назад, и, когда его шар, не задев ни одной кегли, укатился в желоб, Тони, недовольный собой, ударил кулаком в стену – и сломал запястье. После операции он был вынужден пить и работать другой рукой, так что техникам приходилось вдевать для Ширли (прозвище, данное Тони Фредом) нитки в иголки, когда он зашивал концертную одежду.