Жили мы в Мюнхене в местном «Хилтоне», расположенном в живописном месте близ Английского сада и реки Изар – туда было очень хорошо бросать всякие вещи с балкона. Круглые алюминиевые крышечки, которыми накрывали тарелки, чтобы еда не остывала, обладали отличной аэродинамикой. В четырехзвездочной гостинице часто останавливались гастролирующие группы, но мы буквально жили в нем – лично я провел в этом отеле в общей сложности не меньше года. Мы всегда селились в одних и тех же номерах, чтобы чувствовать себя как дома. Фред и его личный помощник Фиби занимали пышный президентский номер на верхнем этаже, который мы прозвали ППП («Президентский пентхаус педиков») – там правил величественный мистер Меркьюри. Во втором по великолепию номере жили Роджер и его ассистент Кристал; его называли «Гетеро-клуб».

Брайан жил один в двухэтажном номере, а мы с Джоном всегда занимали комнаты 826 и 828 или 828 и 830, которые соединялись внутренними дверями. Я поставил в комнату Джона музыкальный центр, небольшой телевизор и видеомагнитофон, которые мы часто слушали и смотрели вдвоем. Администраторы гостиницы с пониманием относились к нашему поведению и нескончаемому потоку странных и удивительных компаньонов и гостей, появлявшихся в фойе в любое время. Однажды мы завалились в гостиницу в пять утра и обнаружили, что у нас с собой футбольный мяч, так что мы начали его гонять по коридору, изображая наш триумф на чемпионате мира 1966 года.

Тут же прибежал менеджер, работавший в ночную смену:

– Друзья мои, друзья мои, если вы так хотите поиграть в фусбаль, то, пожалуйста, играйте там, – он показал на фойе.

Э-э-э… а где логика? Вроде бы немцы ей всегда славились?

– Найн, вам лучше играть там, потому что если вы будете играть наверху, то разбудите гостей – пожалуйста, продолжайте!

Некоторые недовольные гости действительно жаловались на постоянный шум в одном из наших номеров (скорее всего, принадлежавшем Фреду). Менеджеры посоветовали им немедленно покинуть гостиницу и больше никогда не возвращаться.

У нас была отличная сделка с отелем: нас терпят, а мы за это при отъезде расплачиваемся полностью и наличными.

– М-м-м, знаете, мне неловко говорить, герр менеджер… я не могу заплатить по счету, вообще не могу. Мы потратили все наличные на прогулки и… всякие другие вещи. Но, наверное, у группы денег много.

– Ах, вы хорошо повеселились? Ja? Кайн проблем, герр Хине, – привезете деньги в следующий раз, – пожал он плечами.

Когда в гостинице разобрались с тем, как мы работаем и отдыхаем, горничные стали приходить к нам только вечером, так что мы могли спокойно отсыпаться днем. Совершенно невменяемый Пол Прентер однажды заявил, что горничные украли его заначку с кокаином и подменили солью, а другой пакет просто испортился, и ему пришлось его выбросить! Так что у него не осталось ни грамма. Это явно не порадовало Фреда, которому именно сейчас, когда запасы иссякли, хотелось немного – да и в любом случае покупали порошок, скорее всего, именно на деньги Фреда. Да, наркотики действительно изменяют разум… В суровые баварские зимы мы практически не видели гостиницу: приходили, когда начинало светлеть, уходили в сумерки и не отдыхали даже по выходным. Обычно мы просыпались уже после полудня, ближе к вечеру уходили в студию и только там готовили себе английский завтрак.

Музыканты приходили отдельно; Фред либо буквально заползал в студию, либо вбегал с грохотом. Заползая в студию, он ничего не говорил, только что-то мычал – в этом случае нужно было просто дать ему соус «Табаско» с вареными яйцами, чтобы придать сил. Если же он вбегал в студию, можно было даже спросить у него, как дела.

Иногда он даже спрашивал первым:

– Ну как, удалось потрахаться прошлой ночью?

– Да, знаешь, удалось, – улыбался в ответ я.

– И мне тоже! И мне тоже! – смеялся он.

К черту яйца, доставайте водку. Фред справится. И я тоже думал, что справлюсь.

1986 год, Мюнхен, Magic-тур. Мы вернулись в «Хилтон» – и, конечно, закатили вечеринку! Утром в день концерта я чувствовал себя ужасно. Мне уже было за тридцать (совсем чуть-чуть), и, к моему разочарованию, тело уже не желало так легко восстанавливаться, как раньше. Я уже выпил аспирин и принял горячий душ, чтобы хоть как-то проснуться, но это не помогло, так что в последней отчаянной попытке привести себя в порядок я выпил стакан «Браузен Таблеттен» – растворимого витамина С, предусмотрительно оставленного в мини-баре. Когда я дошел до фойе, мой и без того расстроенный желудок заявил, что не желает иметь дела с газированным апельсиновым зельем. Меня должно было вскоре стошнить – но где? Я спрятался в каких-то кустиках у входа, и меня вырвало прямо на гастрольную куртку. О боже мой! Когда я вернулся в холл, портье с улыбкой спросил меня:

– Вам уже лучше, герр Хине?

Больше я там не появлялся.

Кстати, если уж заговорили по поводу тошноты в Мюнхене… В 1984 году репетиции перед гастролями The Works проходили на киностудии «Арри», там мы познакомились с новым барабанным техником Роджера по прозвищу Шег Нэсти. Мы показали ему все прелести Мюнхена. «Шег» довольно неплохо выдержал ритуал посвящения, и Брайан Мэй предложил подвезти его до «Хилтона» в своем «Мерседесе». Брайан и Джобби сели впереди, «Шег» забрался на заднее сиденье, улегся там, и его вырвало.

На следующий день:

Роджер Тейлор: «Шег, ты настроил мои барабаны?»

Шег Нэсти: «О нет, Родж! Я знаю, с какой щепетильностью ты относишься к своей установке, я даже думать боюсь о том, чтобы поменять твои настройки. Я только подтянул все немного».

После гастролей его выгнали.