Небо каждый день одного и того же устойчивого голубого цвета, ровное, без единой тучной складки, гладкое, как яйцо.

Апрельское солнце играет молодым бицепсом. Лучи плотные, обжигающие, мускулистые. Весна финишировала в коду: сцежены весенние слезы и ливни, на дне осталась гуща, суть. Готова плодородная почва для объемных летних впечатлений.

Решила купить яблок, последний раз в этом сезоне. Вовсю идет клубника, того и гляди начнутся абрикосы. Так что яблоки на посошок. Стараюсь выбрать атласные, посвежее, покрасивее.

Продавец смотрит на меня. В глазах – едва уловимая ирония. Я останавливаюсь.

– Что не так?

– Неправильные яблоки берете, возьмите лучше вот эти.

– Почему именно они? Какие-то старые. Сморщенные. Вот и побитые немного, вижу. Смотрите – ямочки.

– Ну и что с того. Те, что с ямочками, ароматнее и слаще. Вы что, не знали?

Не знала, но теперь запомню. Будет проще пережить приближающийся юбилей. Ароматнее и слаще!

Все цветет. Плодовые деревья торжественно запеленуты в белое, как мумии, под ногами бодрится пастушья сумка, раздувают щеки одуванчики, обочины в пышных шапках фенхеля. И конечно, клумбы. Вот где самый смак!

Настурции, петуньи, нарциссы, анемоны. Тюльпаны с огромными желтыми и красными чашками – на пол-литра. Весна священная. Туристка с сыном остановились и любуются. Появляется старичок-садовник, отражает ситуацию, срывает несколько тюльпанов и протягивает мальчику:

– Мы в Греции цветы больше мужчинам дарим, – делает неопределенный извиняющийся жест.

Сын соображает что-то и передает букет в руки женщины.

– Мужчинам и… конечно, маме! – быстро исправляется садовник. Расцветает в улыбке, наливаясь красным пигментом, как его лучшие анемоны.

В парке посреди деревьев каменный амфитеатр. Хорошо бы посидеть, глядя на сосновый лес и сахарные огрызки мрамора, разбросанные повсюду просто так. Не успеваю присесть, как вижу – ко мне летит охранник. Лицо взволнованное, руки растопырены. Что такое? Оглядываюсь по сторонам, не могу понять, в связи с чем ажиотаж. Я даже не курю. Охранник приближается, говорит:

– Вы не могли бы пересесть? Вот туда.

– Почему? – спрашиваю. – Ведь больше нет никого.

– Дело не в этом, – мягко парирует он. – Вы молодая женщина, а сидите на бетоне. Он еще холодный. Простудитесь. Пересядьте на деревянную лавочку. Пожалуйста!

Сижу на скамейке. Вкусно пахнет пылью, прогретой солнцем. Весенний свет сыплется с неба, щедрый, яркий, праздничный. Ежечасно проявляющий доброе в видимое.