Извините, но я расскажу вам про сыр. Я не разжигаю, греческий сыр не импортируется. Так же, собственно, как и вино, и масло. Греки же выше этого. На моей памяти какой-то ближневосточный шейх возжелал фирменных крошечных оливок из Мани. Сотрудник иорданского консульства бегал, искал поставщика, просил, чуть не плакал – бесполезно, так никто и не занялся. Местный приоритет – покой и досуг, а не нефтедоллары, благоволите.

Нет, может, там мелочи какие вывозят энтузиасты. А тут на прилавке разных видов мильон. Каждый остров производит свой фирменный. Крит, Наксос, Сирое. Отдельно лежит огромная желтая голова с Митилини. Гравьера, кефалогравьера, ладотири. Еще есть разделение теологическое – это когда монастырский продукт. Так и написано на этикетке – сыр монастыря Честного Креста, а сбоку конкурент – Св. Антоний.

Основная масса сыров делается из овечьего молока или из его комбинаций с коровьим и козьим. Да, бывают горные и равнинные. Одним словом, море сыра, как было когда-то модно писать в рекламе.

Но перейдем от пролога к истории. В сырном отделе нашего агиос-стефановского супермаркета работал продавец. Возраст неопределенный, но очевидно, что немолод. Лицо в печальных морщинах, глаза на мокром месте. Ни разу не видела его в другом настроении: всегда ипохондрия и декаданс. Всегда вздыхает, еле ходит. На покупателя смотрит так, как будто тот его маму убил и непосредственно после этого цинично покупает у сироты сыр.

Обслуживает из рук вон: собирает очередь, ошибается. Другие продавцы нет-нет да и перекинутся между собой шуткой или так подгадают, чтобы сбегать вместе покурить. Этот всегда один. В перерыве сидит на паллете за магазином – Чайльд Гарольд, утомленный непониманием толпы. В одной руке – пластиковый стакан с кофе, в другой – сигарета.

Одна элегантная дама в изысканных выражениях заказала двести граммов касери, и, сильвупле, потереть. Бастер Китон кое-как гальванизировался. Долго отрезал у одного куска корку, потом еще минут пять у второго. Заложил в машину первый кусок, тяжело вздохнул, рванул гильотину. Ссыпал сырные крошки в пакет, потом заложил второй кусок, направился за третьим.

Публика ничего. Все терпеливо ждут, никто не возмущается. Тактично рассеялись по молочному отделу, дыхание ровное, без надрыва. Страдала только покупательница, заказавшая касери. Стресс сдул с нее всю элегантность. Пробил дыру в броне высокого штиля речи.

Протянув руку за сыром, она крикнула:

– Мне еще кое-что надо, но не надо! Чем виноваты все эти люди? – она обвела рукой немую очередь. – Я ухожу!

– Так что вам? – скорбно спросил продавец со слезами на глазах.

– Ничего! Не хочу, чтобы и остальные люди нервничали!

И бывшая дама, разжалованная обидой в простую тетю, убежала успокаиваться в колбасный напротив… Однажды прихожу – а в сырном отделе новый человек. Поставили бойкую румяную женщину. Значит, уволили все-таки.

И как-то так грустно без него, как будто чего-то не хватает, чего-то очень важного. Это же греческий Акакий Акакиевич был. А без него шопинг – только шопинг, никакой драмы, ноль катарсиса. Нет ни зрелища, ни переживаний.

Но нет. Смотрю – марширует мне навстречу. В своей манере, медленно-печально, еле двигая ногами.

В высоко поднятой правой руке держит крюк с навешенной на него полутушей ягненка.

На лице как обычно. Отчаяние, лед, минор. Как будто провожает в последний путь близкого друга.

Проплывает мимо отдела с соленьями.

– Господи! Чисто как на похоронах! – не удерживается от комментария продавец оливок. – Да. Наконец-то человек нашел себя!

Простая и вкусная сырная закуска.

• Кусок сыра смачиваем водой с двух сторон, потом равномерно обваливаем его в муке, быстро обжариваем его на сковороде с обеих сторон до золотистого цвета. Выдавливаем на него лимон и немедленно подаем.

кусок твердого или полутвердого сыра шириной 2 см

1 столовая ложка муки

растительное масло для обжарки