Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Кризис феодально-крепостнической системы – это прогрессивный по своему направлению процесс перехода от феодально-крепостнической системы к капитализму в России. В недрах феодально-крепостнического хозяйства рождается капиталистическое, но свободному развитию капиталистических отношений препятствует феодальная оболочка, крепостническая система. Происходит борьба между во многом уже капиталистическим содержанием экономики и феодально-крепостнической формой, которая кончается победой капитализма.
Крепостное право в России было отменено в феврале 1861 г. Но это совсем не значит, что, подписывая манифест, царь отменил феодализм и ввел капитализм. Крепостное право было лишь главной надстройкой феодализма, а не всем феодализмом. К моменту реформы в стране существовала уже довольно развитая капиталистическая экономика.
Но если бы дело исчерпывалось прогрессивным поступательным движением, слово «кризис» было бы неуместным. Кризисом было столкновение двух систем. Тормозя развитие буржуазных элементов в хозяйстве, феодальная оболочка тормозила развитие всего хозяйства страны.
В чем заключался кризис феодально-крепостнической системы в сельском хозяйстве? В том, что активная часть помещиков втягивается в рыночные отношения и старается превратить свои имения в крупные товарные, т. е. капиталистические хозяйства. Такие помещики, в сущности, выступают как предприниматели, но их предпринимательской деятельности препятствует феодально-крепостническая система. Как это происходит?
1. С 20-х гг. XIX в. в России растут сельскохозяйственные общества, появляется обширная агрономическая литература. Все новое в сельском хозяйстве, что возникает за границей, в России обсуждается и пропагандируется. Здесь испытываются все новинки европейской сельскохозяйственной техники. В ряде городов проводятся сельскохозяйственные выставки.
Некоторые помещики вводят научные севообороты, разводят породистый скот, устраивают в имениях мастерские по изготовлению машин. В тамбовском имении помещика Гагарина действовала паровая машина, которая молотила, веяла и сортировала по 200 копен пшеницы в день.
Но новая техника оставалась делом энтузиастов и модной темой разговоров. Один помещик писал: «Если весь хлеб обмолотится с осени, то что же будут делать крестьяне и их жены зимой? Молотильная машина стоит денег, требует ремонта и содержания лошадей, а работа крестьян ничего не стоит.» Именно то обстоятельство, что труд крепостных ничего не стоил помещику, и делало невыгодном применение машин.
2. Сельское хозяйство из натурального, каким ему положено быть при «чистом» феодализме, становится: все более товарным. В середине XIX в. товарность земледелия достигла 18 %.
Но рост товарности означал увеличение ренты. При натуральном хозяйстве рента была ограничена естественными пределами потребления феодала и его челяди. А для продажи требовалось больше продукции: теперь дополнительная продукция давала деньги, и помещики настолько увеличивают эксплуатацию крестьян, что выводят ее за рамки феодализма.
На черноземном Юге барщина иногда увеличивается настолько, что не оставляет крестьянину времени для работы в своем хозяйстве. Тогда помещик переводит крестьян на «месячину», т. е. принимает на себя их содержание, выдавая ежемесячно продовольствие. Поскольку крестьянин в этом случае уже не ведет своего хозяйства, такая эксплуатация уже не может считаться феодальной: Это уродливая, смешанная полуфеодальная – полукапиталистическая форма.
В нечерноземной полосе; где преобладал оброк, помещики его тоже увеличивали. За первую половину XIX в. средний размер оброка вырос в 2–3 раза. Такой рост крестьянское хозяйство обеспечить не могло. И теперь все чаще крестьяне занимались промыслами, нанимались на промышленные предприятия, и оброк платили не столько из доходов от сельского хозяйства, сколько из неземледельческого заработка. Но вычет из промышленного заработка не может считаться феодальной рентой.
Однако такое усиление эксплуатации крестьян феодальными методами не давало помещикам нужного экономического эффекта. Крепостной труд на барщине имел низкую производительность. Как писал один помещик, на барщине «крестьянин выходит на работу как можно позже, работает как можно меньше и отдыхает как можно больше».
«Барщина, – писал другой помещик, – отнимающая возможность у бедного выйти из бедности, у зажиточного разбогатеть, у человека, одаренного каким-либо талантом – развить этот талант, действует на всех крестьян подобно медленному яду, убивающему тело и душу».
По подсчетам статистиков того времени, наемный труд в сельском хозяйстве был в 6 раз производительнее крепостного.
Оброк тоже не стимулировал развития сельского хозяйства. Крестьянин знал, что с увеличением его доходов помещик увеличит оброк и дополнительный доход будет снимать оброком.
В старых центрах крепостного хозяйства посевные площади уже не растут, запашка не увеличивается. Ее рост почти прекратился в начале XIX в. Не увеличивается и урожайность. В середине XIX в. средний урожай по европейской части России составлял «сам-3,6». Учащаются неурожайные годы. Статистик Словцов насчитывал для первой половины XIX в. 39 неурожайных лет.
В результате помещики все чаще закладывали свои земли, жалуясь на разорение. Перед ликвидацией крепостного права было заложено уже 66 % помещичьих земель.
3. Видя недостатки барщины и оброка, помещики все чаще начинали применять наемный труд. Особенно широко он использовался в причерноморских степях, где помещики увеличивали товарное производство пшеницы. Своих крепостных им для этого не хватало, поэтому приходилось прибегать к найму со стороны, К тому же у некоторых помещиков там вообще не было крепостных. В этих степях, еще недавно присоединенных к России, можно было купить землю, но без крепостных. Крепостных можно было лишь купить «на вывод» из других губерний. Почему Чичикова называли «херсонским помещиком»? Потому что он якобы покупал души дня заселения купленного под Херсоном имения. Но покупать «на вывод» и переселять в степи крестьян было, конечно, довольно сложно. Приходилось нанимать. И ко времени жатвы туда тянулись сотни тысяч крестьян с косами наниматься для уборки урожая.
Наем теперь был постоянным явлением и в других губерниях, причем часто приобретал уродливые полуфеодальные формы. Например, теперь зажиточные крестьяне уже сами не ходили на барщину, а нанимали бедных соседей. Широко практиковалась такая форма: помещик брал с крепостных оброк деньгами, а на эти деньги нанимал их же в качестве наемных рабочих. Эта, казалось бы, абсурдная форма все же создавала некоторую материальную заинтересованность крестьян.
Рост наемного труда тормозил недостаток наемных рабочих в условиях крепостничества. Поэтому и рождались такие смешанные формы найма.
4. Развитие товарно-денежных отношений подрывало монополию дворян на землю. Если прежде иметь землю в собственности могли только дворяне, то теперь было разрешено землевладение не дворян. С 1801 г. была разрешена свободная торговля землей без крепостных. Земли разорявшихся помещиков начали скупать представители других сословий. Но даже и теперь помещичья земля еще не стала товаром. Купец не мог купить имение у помещика – там были крепостные. И поэтому земля без крепостных в это время стоила намного дороже, чем с крепостными.
И все же в России возникли районы, где установилась капиталистическая организация сельского хозяйства, где почти не было помещичьих имений – Южное Поволжье и Юго-запад. Вместо помещичьих хозяйств здесь были крупные капиталистические фермы, специализированные овцеводческие, зерновые, свеклосахарные хозяйства, использующие наемный труд. Впрочем, значительная часть этих фермеров прибыла из-за границы – это были немцы, греки, болгары.
В таких явлениях, как рождение новой техники, рост товарности, наемный труд, непомещичье землевладение – и выражался прогресс в сельском хозяйстве. Но их развитие тормозила феодально-крепостническая система, и поэтому прогрессивные явления получали уродливую полуфеодальную форму.
Таким образом, главные изменения в сельском хозяйстве, которые составляли содержание кризиса феодально-крепостнической системы, происходили в помещичьем хозяйстве. Можно ли считать помещика предпринимателем? Очевидно, в случае классического феодализма, когда феодал не вел своего хозяйства, а лишь брал оброк с крестьян, он не являлся предпринимателем. Но если он вел товарное хозяйство, например, занимался производством пшеницы на продажу, мы должны его признать предпринимателем. Он организовывал производство, определял севообороты, распределял рабочую силу, сбывал продукцию. И в этом случае он старался выйти за рамки крепостничества, применяя наемный труд и передовую агротехнику. Стараясь повысить доходность своего хозяйства, такие помещики заводили в имениях и промышленные предприятия. Итак, барщинное хозяйство – это крупное товарное производство, которое имело тенденцию превращаться в капиталистическое через «прусский путь» развития капитализма в сельском хозяйстве.
Зато оброчные имения способствовали развитию капитализма в промышленности. Помещик, отпуская крестьян на оброк, толкал их к найму на промышленные предприятия. Известно, что помещики приветствовали появление промышленных заведений по соседству с имением и даже предоставляли для этого землю в самом имении. Таким образом, если при барщине помещик сам выступал в качестве предпринимателя, то при оброке увеличивал рынок рабочей силы для других предпринимателей.
Крепостничество замораживало традиционную феодальную структуру общества: подавляющая часть населения составляли крестьяне, которые вели натуральное хозяйство, что крайне ограничивало рынок для промышленности.
Таким образом, все процессы, которые в это время происходили в сельском хозяйстве, сводились к прорывам крепостнической системы в рыночные отношения, в капиталистическое предпринимательство,
В этих условиях самая дальновидная часть дворянства начинает понимать, что крепостное право губительно для страны. Наиболее радикально выступили против крепостничества дворянские революционеры-декабристы. Но не только они. Читая журналы 30-40-х гг., получаешь впечатление, что необходимость ликвидации крепостного права была очевидна для всех – об этом все писали открыто.
Уже в первые годы XIX в. в письменных столах крупнейших сановников России лежали заготовленные проекты ликвидации крепостного права. Все ждали лишь сигнала со стороны царя, чтобы представить эти проекты на конкурс. Свой проект был даже у такого реакционера, как Аракчеев. Правда, Аракчеев составил свой проект не по собственной инициативе, а по предписанию императора.
Войти с помощью соц. сетей: