9.4. Разбитие промышленности

Итак, предпринимательское сословие в России формировалось в тесной связи с государством, что являлось естественным следствием особой роли государства в хозяйстве России,

Горно-металлургическая промышленность. Толчком к развитию металлургии стала война с Швецией. До этого Россия покупала железо именно у Швеции, занимавшей тогда первое место в мире по металлургии. А теперь, когда металла требовалось намного больше, его импорт прекратился. Поневоле пришлось переливать колокола на пушки.

Сначала стало увеличиваться производство металла в Тульско-Каширском и Олонецком районах. На Урале строительство заводов только еще начиналось. Основателем новых заводов в Тульском районе выступил казенный оружейник Никита Демидов. Впрочем, к этому времени он был уже не просто мастером. У него была крупная мастерская и на него работало не менее 250 наемных работников.

В Олонецком районе заводчиком был компаньон Виниуса Бутенант. Накануне битвы под Нарвой он получил приказ Петра I за 3 месяца изготовить 100 пушек и 100 тыс. ядер. Приказ был явно невыполним. За невыполнение государственного заказа заводы были отобраны в казну.

Между тем в этих старых районах местные руды истощались, да и качество металла из болотных руд было низким. Поэтому началось строительство заводов на Урале. В 1720 г. Урал уже давал половину российского металла, а к 1725 г. его доля выросла до 73 %.

Первые пять заводов на Урале были построены государством. Два из них, Невьянский и Каменский, начали действовать в 1701 г. Основателем этих заводов был Андрей Виниус, сын основателя первых металлургических заводов под Тулой.

Только Андрей Андреевич уже не считал себя голландцем. Он возглавлял сначала Сибирский, затем Артиллерийский приказ. Еще до основания уральских заводов он доказывал Петру, что «наше сибирское железо многим свейского лучше» (Урал тогда относили к Сибири). А потом с полным правом писал, что на Урале «построил четыре завода великие». [9, с. 26].

Один из первых двух заводов, Невьянский, уже на следующий год был передан Демидову. Демидов участвовал в апробации уральских руд, обнаружил, что их качество исключительно высокое, и попросил Петра разрешить ему лить пушки на Невьянском заводе. А так как Демидов уже проявил себя хорошим специалистом и организатором, Петр в 1702 г. передал ему этот завод с территорией радиусом в 30 верст вокруг завода.

Впрочем, Петр, который считал себя лучшим специалистом в любом деле, дал подробные указания Демидову, как вести заводское хозяйство. В частности, он предписал вырубать лес вокруг завода по секторам, «чтоб то место, спустя, опять заросло». Этот метод сохранения лесных ресурсов был положен в основу всего дальнейшего лесопользования на заводах Урала.

Первыми после Виниуса управляющими казенных заводов на Урале были Татищев и де Геннин. Они оставили после себя любопытные документы. Татищев составил «Наказ шихтмейстеру». Из этого наказа следовало, что все действия частных заводчиков должны проходить под руководством государственных чиновников – шихтмейстеров. Государство должно определять объем производства, ассортимент продукции, регулировать отношения между хозяином и рабочими. На этой почве у Татищева были крупные противоречия с Демидовым, который не признавал такой государственной регламентации, а к тому же, будучи лично знакомым с Петром I, считал обязательными для себя только его указания.

Де Геннин оставил после себя «Табель», т. е. производственный план по казенным заводам на 1724 г. Исходя из производственной мощности, норм выработки, производственных затрат и других показателей, он рассчитал объем производства, величину прибыли и составил, таким образом, сбалансированный план. В сущности это было началом планирования в России.

Одной из трудностей на Урале было положение с рабочей силой. Урал только еще заселялся, крестьяне здесь имели достаточно земли, в заработках не нуждались, тем более, что помещиков здесь почти не было и не надо было платить оброк. Поэтому на добровольный наем местного населения рассчитывать не приходилось.

Демидов выходил из положения, нанимая беглых. Очевидно, приток крестьян, бежавших на Урал от помещиков, был достаточно мощным. Но почему эти люди, бежавшие от помещиков, шли добровольно на заводы? В нашей художественной литературе заводская работа того времени изображается как каторжный ад. А у беглых был выбор: они могли заняться здесь сельским хозяйством или пойти в скит. К тому же они уже имели опыт бегства, были людьми вольнолюбивыми, достаточно осведомленными об условиях работы у Демидова. Очевидно, эти условия все-таки были не столь тяжкими.

Указами 1722–1724 гг. было разрешено беглых оставлять при заводах. Помещики в случае опознания беглого могли лишь получить довольно умеренную денежную компенсацию. Эти указы относились и к казенным заводам, т. е., оказывается, и на казенные заводы тоже принимали беглых.

Вторую группу неквалифицированных рабочих составили приписные из местного, уральского населения. Сначала их приписывали для строительства заводов, а потом они закреплялись за ними для выполнения вспомогательных работ.

Сравнительно просто, таким образом, было обеспечить рабочей силой вспомогательные работы. Основные же заводские работы требовали высокой квалификации, а ни приписные, ни беглые, конечно, такой квалификации не имели.

Начальный контингент квалифицированных рабочих составили переведенные туда мастеровые с заводов центра. Переводили их, конечно, не спрашивая их согласия, и они не могли уволиться с заводов, следовательно, были крепостными. Но именно они находились в лучших экономических условиях. Мастер получал в год 24–60 руб., подмастерье – 20–24 руб., работник -12-18 р., ученик – 12 руб. В переводе на хлеб это составляло от 300 до 1000 пудов, т. е. на дневной заработок можно было купить от 1 до 4 пудов хлеба [9, с. 90–91].

Это было намного выше оплаты неквалифицированного наемного труда. Нужно правильно понимать крепостнические отношения того времени. Они были, в сущности, нормой для всех, кто находился на государственной службе, поэтому не воспринимались как унизительные. Сами Татищев и де Геннин были поставлены на свои должности государством и не могли уволиться по собственной инициативе. Разница была лишь в том, что дворянин не подлежал физическому наказанию и не должен был выполнять физическую работу.

Итак, первый контингент квалифицированных рабочих сюда был переведен «по указам» с заводов промышленного центра. Остальные обучались в процессе производства. Ученики составляли до 70 % по отношению к числу мастеровых, т. е. обученных квалифицированных рабочих. Но оказалось, что для овладения квалификацией требуется определенный образовательный уровень. Поэтому уже Татищев стал организовывать на Урале горнозаводские школы, в которых детей мастеровых обучали чтению, письму, математике и основам горнозаводского дела.

До 30-х гг. на Урале было только два хозяина горных заводов – казна и Демидов. В 30-е гг. в строительство заводов включаются солепромышленники Строгановы, купец Турчанинов и другие люди.

Большую роль в этом сыграло открытие в 30-х гг. горы Благодать – горы из железной руды. Открыли ее вогулы братья Чумпины. Один из братьев направился с известием об открытии к Демидову, другой – к представителю казенных заводов Ярцеву. Ярцев, оценив значение открытия, бросил все дела и поскакал в Екатеринбург. Демидов при проезде Ярцева через свой завод заподозрил неладное и пытался его задержать, но Ярцев прорвался к Татищеву. Тот объявил гору казенной собственностью. Приказчик Демидова с заявкой опоздал на 2 часа. Чумпин за открытие получил 20 руб. Демидов предложил Татищеву взятку в 3000 руб., но безуспешно.

До середины XVIII в. в числе частных заводчиков Урала людей дворянского происхождения не было. В 50-х гг. при Елизавете Петровне почти все казенные заводы были проданы придворным сановникам – Шувалову, Воронцову, Ягужинскому. Продавались заводы по очень низкой условной оценке, но и эта ничтожная плата в казну внесена не была. Правительство «простило» долги. В собственности титулованных владельцев, впрочем, заводы оставались недолго. Уже в 60-70-е гг. они были проданы обратно казне, причем теперь продавались за настоящую цену, т. е. втрое дороже.

К концу столетия дворянские предприятия давали только 20 % продукции, причем дворяне-заводчики этого времени в основном получали заводы через заключение браков, в качестве приданого. Крупнейшими заводчиками дворянского происхождения теперь были Всеволожские и Голицыны.

Большинство заводчиков не имело дворянского происхождения. Правда, многие из них к концу XVIII в. получили дворянские звания. Демидовы и Строгановы стали дворянами уже в 20-х гг. Откупщик Савва Яковлев, крестьянин по происхождению, стал дворянином в 60-х гг. В 70-80-х гг. получили дворянские звания Лазарев, происходивший из армянских купцов, бывший извозчик Турчанинов, а также Баташовы и Мосоловы, которые, как и Демидов, вышли из тульских кузнецов-оружейников. Почти все эти люди владели заводами на посессионном праве. На владельческом праве, т. е. на праве полной собственности, владели заводами только Всеволожские, Голицыны, Строгановы и Лазаревы.

К началу XIX в. на Урале сложилась система заводских округов. Дело в том, что законченным предприятием являлся не завод, а округ из нескольких заводов. В пределах округа заготовлялись уголь и руда, которые направлялись в доменный завод. Чугун, полученный в доменном заводе, перевозился в железоделательный, а полосовое железо шло в передельный, где оно перерабатывалось в сортовое. Администрация округа ведала не только заводами, но и всей жизнью населения на территории округа. Такая структура, которая исходила из максимального самообеспечения производства всем необходимым, в определенной степени копировала натуральное хозяйство феодальной вотчины и была следствием слабого развития рыночных отношений.

В горнозаводской промышленности Урала практически не было купеческих мануфактур с наемным трудом. Это была чисто крепостная отрасль.

По техническому уровню уральские заводы того времени относились к числу лучших в мире. Например, уральские домны в среднем были вдвое мощнее английских. С 1725 по 1800 г. черная металлургия России увеличила производство в 12 раз. К 1740 г. по производству чугуна Россия обогнала Англию, выйдя на второе место в мире после Швеции, а в 50-х гг. обогнала и Швецию. Это первое место в мире она сохраняла до 1800 г. 80 % российского металла давал Урал.

До 80 % выплавленного металла шло на экспорт. Уральское железо оказалось очень дешевым, даже с доставкой в Лондон.

В начале века казна платила за пуд железа от 60 до 90 коп., а Демидов стал поставлять железо по 42–45 коп., причем его себестоимость на месте производства составляла 16 коп.