6.3. Особенности формирования феодализма в Германии

После распада королевства франков на Западное и Восточное королевства Восточное, охватывавшее в основном территорию будущей Германии, было столь же прямым наследником прежнего государства, как и Западное, т. е. будущая Франция, однако формирование феодализма здесь отличалось существенными особенностями.

Германию принято относить к странам «бессинтезного пути генезиса феодализма». Если в будущей Франции феодализм складывался путем синтеза разлагавшихся рабовладельческих отношений и общинно-родовых на стадии военной демократии, то здесь, в Германии, он формировался на более «чистой» почве разложения общинных отношений.

Влияние римских институтов здесь было относительно слабым, потому что римляне так и не смогли до конца завоевать Германию, и ее основная часть не входила в состав Римской империи. Поэтому здесь не было прежнего крупного землевладения, не было вилл с зависимыми колонами и рабами. Римские правовые институты и латинский язык коснулись Германии лишь постольку, поскольку она была все же частью королевства франков. Поэтому и процесс формирования феодального землевладения через аллоды и бенефиции здесь шел замедленно. Начался этот процесс в VII в. и завершился лишь к началу XII в.

Замедляло этот процесс и то обстоятельство, что территория Германии была в большей степени покрыта лесами. Весь период раннего феодализма здесь продолжалось сведение леса под пашню с использованием подсечно-огневой системы. Это требовало коллективных усилий и задержало распад общины. А сохранение общины тормозило развитие феодальных отношений. К тому же длительное сопротивление римскому завоеванию на долгое время сохранило элементы военной демократии.

Сельская община здесь была такой же, как в Западном королевстве: ведь франки пришли в Галлию отсюда. Крестьянская усадьба находилась в частной собственности, пахотная земля и прочие угодья – в общинной. Каждое поле делилось на полосы, и каждый крестьянин, владелец усадьбы, получал свою полосу или несколько полос в каждом поле так же, как это было позднее в русской деревне. Пахотный надел крестьянина назывался гуфой, а вместе с домом и усадьбой – маисом. Владелец манса имел право пользоваться общинными лугами и лесами.

Характерной особенностью замедленного развития феодальных отношений здесь были «смешанные» деревни, в которых лишь часть крестьян находилась в феодальной зависимости. В такой деревне жили владельцы общинных мансов, владельцы аллодов, имевшие землю в собственности, а также крестьяне, пользовавшиеся землей на праве прекария (о прекариях говорилось в предыдущем разделе).

Сравнительно слабой здесь была и эксплуатация зависимых крестьян. Барщина не превышала 6 недель в год, а для прекаристов и того меньше, преобладал относительно умеренный оброк. Ограничена была и судебная власть феодалов. Они имели право судить только зависимых крестьян (сервов), но не прекаристов, да и то крупные уголовные преступления их юрисдикции не подлежали. Короче говоря, отсутствие таких групп, как римские рабы и колоны, облегчало положение попадавших в феодальную зависимость крестьян.

Проявлением замедленности формирования феодальных отношений было и многообразие разрядов знатности верхушки общества. На местах главную роль играли герцоги. Первоначально это были военные вожди племен. Короли франков узаконили их положение статусом королевских наместников, но их традиционная власть на местах была столь велика, что сами короли Восточнофранкского королевства зависели от них и были вынуждены лавировать между интересами отдельных герцогств. Сами короли теперь выбирались из числа герцогов. Герцогам подчинялись графы, стоявшие во главе более мелких территориальных единиц. К дворянскому сословию относились и мини-стериалы – примкнувшие к тому или иному герцогу или графу рядовые рыцари, а также люди, выполнявшие служебные функции при дворе такого герцога.

Половина земель, богатств и даже вооруженных сил в Германии принадлежала церкви. Епископы и аббаты были опорой королей и до распада королевства франков здесь достигли особого могущества. А так как могущественные германские епископы играли решающую роль при выборе римского папы, то в XI в. наступил период «германских пап». Папы выбирались по указанию короля, иногда даже из людей не духовного звания. Так, например, папа Лев VIII до избрания был простым рыцарем.

Это стало возможным потому, что, воспользовавшись политической раздробленностью Италии, германский король Оттон I захватил основную часть ее и в 962 г. короновался в Риме императором, объявив себя, таким образом, преемником властителей Римской империи. Так была основана Священная Римская империя германской нации.

Это наименование не отражало реального положения дел. Император зависел от милости герцогов, не имел столицы, и его власть была подчас номинальной. В Германии уже началась феодальная раздробленность, лишь условно скрепляемая должностью императора.

6.4. Особенности формирования феодализма в Англии

Англия, как и Германия, относилась к числу стран «бессинтезного» развития феодализма, т. е. феодальные отношения здесь формировались в ходе разложения строя военной демократии, а не путем слияния этого строя с разлагавшимися рабовладельческими отношениями поздней Римской империи. Правда, Британия была римской провинцией, но римские владения занимали лишь небольшую часть острова, и влияние римских порядков здесь было намного слабее, чем, например, в Галлии. Поэтому формирование феодализма здесь продолжалось дольше и закончилось лишь в XI в.

Другой особенностью формирования феодализма здесь было то, что оно происходило в ходе двух завоеваний: сначала Англия была завоевана англосаксами, затем норманнами. Завоеватели обращали побежденных в рабов и зависимых людей. Из них-то и формировался слой крестьян, эксплуатируемых феодальными методами.

Первоначально остров населяли племена кельтов – бритты, скотты и др. Именно по имени бриттов римская провинция получила название Британии. В начале V в. (в 407 г.) римские легионы ушли, а с середины этого века началось вторжение германцев – англов, саксов и ютов. Первоначально это были наемные дружинники, которых привлекали враждовавшие кельтские племенные вожди (период военной демократии – это период частых военных столкновений), а затем начались массовые переселения. Часть побежденных бежала из страны на континент, заселив будущую Бретань, часть была обращена в рабов и данников. Самостоятельность сохранили бритты в Уэльсе и саксы в Шотландии и Ирландии. Англосаксы были не столь многочисленны, чтобы занять всю территорию островов. Они основали семь варварских королевств, короли которых были не столько монархами, сколько военными вождями.

Завоеватели находились на более низком уровне социально-экономического развития, чем коренное население. Завоевание разрушило основную часть того, что кельты успели перенять от римлян. После ухода римлян здесь остались мощеные каменные дороги, каменные здания, разработка металлических руд. Римляне научили кельтов использовать металлические деньги. Под влиянием римлян крупные кельтские поселения выросли в города римского типа, в том числе Лондиний (будущий Лондон). Поскольку здесь, как и в Галлии, вокруг римских лагерей располагались поселения ремесленников и других людей, обслуживающих нужды легионеров, такие лагеря также со временем становились городами. О таком происхождении городов свидетельствуют их названия, оканчивающиеся на «честер» или «кастер». Некоторое время после ухода римлян здесь оставались виллы знатных кельтов, которые обслуживались трудом рабов и колонов. И все же римское влияние здесь было не столь значительным, как в Галлии. А англосаксы, которых римские порядки не коснулись вообще, не могли перенять даже то, что было усвоено кельтами.

Считается, что хозяйство Англии в VII–VIII вв. было на таком же уровне, как у франков в V–VI вв. И все же этот уровень был выше, чем у континентальных прибалтийских племен этого времени.

Здесь появилось плужное земледелие. Использовался колесный плуг с отвалом, в который запрягали от 4 до 8 волов. Однако преобладала деревянная соха с железным сошником, которой было легче обрабатывать каменистые почвы. Лошади при пахоте не использовались: они были нужны для войны. Каменистые вересковые пустоши и холмы служили пастбищами для животноводства. Здесь пасли крупный рогатый скот, коз и особенно овец. Свиней откармливали в лесах, где они питались желудями и буковыми орешками. В лесах они настолько дичали, что на них приходилось охотиться как на диких кабанов.

В соответствии с обычными порядками строя военной демократии основную часть завоевателей составляли свободные крестьяне-воины, которые участвовали в народном ополчении и через общинные институты могли влиять на решения государственной власти. Первичной ячейкой общества англосаксов была семейная община, которая состояла из нескольких десятков кровных родственников. Глава такой общины назывался керлом. Он участвовал в сходе – гемоте, где решались дела племени. Эта семейная община (а от ее имени керл) владела гайдой – наследственным наделом в 120 акров (50 га) пахотной земли, расположенной полосками в разных полях.

Эта большая семья (семейная община) входила в состав соседской общины. Луга и леса находились в собственности соседской общины, и каждая большая семья, которая вела общее хозяйство, могла пользоваться этими угодьями. В составе такой семьи могло быть несколько рабов из числа побежденных кельтов, но эти рабы довольно скоро становились фактически членами семьи, и таким образом происходило слияние англосаксов с кельтами.

Выделилась здесь и родовая аристократия – эрлы. Очевидно, подобно басилевсам, они были предводителями отдельных отрядов народного ополчения. По Кенской правде, сборнику законов одного из королевств VI в., за убийство керла полагался вергельд в 200 шиллингов, а за убийство эрла – 400 шиллингов. Эрл, т. е. его большая семья, мог владеть пахотной землей размером до 40 гайд. Конечно, здесь шире применялся труд рабов и зависимых людей из кельтов. Эти зависимые люди находились на положении колонов. Они вели собственное хозяйство, но были обязаны платить оброк владельцу. Как мы видим, отношения в период строя военной демократии у англосаксов во всем были подобны аналогичной стадии развития у франков и даже у древних греков. Здесь видна отчетливая закономерность.

Кроме народного ополчения, в котором принимали участие все крестьяне, существовала королевская дружина, составлявшая, в сущности, королевский двор. Дружинники – ге-зиты выполняли и административные функции. Естественно, они состояли преимущественно из эрлов, постепенно сливаясь с ними в единый привилегированный слой. Из этой среды выделялись крупные землевладельцы – глафорды. Хозяйство в этих крупных владениях велось руками рабов и колонов в основном из числа покоренных кельтов. Крестьяне-общинники пока в феодальную зависимость не попадали.

Кроль с дружиной существовал за счет продуктов, которые собирались с населения в виде налога, причем сбор этого налога происходил в форме, подобной русскому полюдью. Это считалось добровольной платой, но уже была установлена норма, которую следовало выделять королю с каждых 10 гайд: определенное число голов скота и птицы, определенное количество хлеба, пива, меда, фуража и т. п. Таким образом, гайда была и фискальной единицей.

За службу близким людям король выделял бокленды, подобные «кормлениям» в Древней Руси. Это не было еще рождением феодального землевладения. В бокленд жаловалась территория с населением, которое теперь продукты, полагавшиеся королю, должно было отдавать владельцу – держателю бокленда.

Строй военной демократии – это участие народа в управлении. Участие в народных собраниях считалось обязательным признаком свободного человека. Жители селения (сельской общины) регулярно собирались на сходы, где решались хозяйственные дела общины, разбирались споры между соседями, мелкие судебные тяжбы. Раз в месяц созывалось собрание сотни – гемот, объединявший несколько селений, в котором тоже участвовали все главы семей. Здесь решались общие вопросы, разбирались тяжбы. Собрание сотни выбирало старшину, который потом превратился в королевского чиновника, а сама сотня стала фискально-административной единицей.

Со временем все больший вес и значение приобретало собрание графства, на которое собирались представители сотен. Во главе этого органа стоял выборный элдормен. Естественно, здесь главную роль играли представители военно-служилой знати, а выборных элдорменов со временем сменили королевские чиновники – шерифы. Но до IX в. рядовые англосаксы еще продолжали участвовать в этой пирамидальной структуре управления.

Под давлением участившихся набегов норманнов англо-саксонские королевства в IX в. объединяются в одно королевство. Главным органом его управления становится уитенагемот («совет мудрых»), который состоял из крупнейших магнатов королевства. Пирамида народных собраний теряет прежнее значение. Они остаются для решения местных дел, но во главе их стоят назначенные королем чиновники. Как и в других варварских королевствах, выросших из военной демократии, здесь начинает формироваться административный аппарат управления.

В конце IX в. проводится военная реформа, аналогичная реформе Карла Мартелла в королевстве франков. Теперь ядром войска англосаксов становится королевская рыцарская конница из тяжеловооруженных воинов, каждый из которых владел не меньше чем 5 гайдами земли. Естественно, крупные магнаты, имевшие значительно больше земли, также влились в это новое войско со своими отрядами. Теперь тэны, рыцари, получившие землю от короля за службу, составили основную часть будущих феодалов.

А община тем временем распадалась, из состава большой семьи стали выделяться малые семьи, закрепляя землю в собственность. Это происходило так же, как выделение аллодов у франкских крестьян. Выделение малых семей стало настолько обычным делом, что сложилась земельная норма: если большая семья владела гайдой, то для малой обычной стала гирда в размере четверти гайды (30 акров).

Повышается роль крупного привилегированного землевладения. Владельцы боклендов получают иммунитетные права. Бокленд из территории, отданной лишь для «кормления» и выполнения административных функций, превращается в феодальную собственность. Владельцы боклендов становятся глафордами – крупными землевладельцами. Поскольку глафорд теперь не только собирал в свою пользу поборы с населения, прежде следующие королю, но имел также административную и судебную власть над жителями бокленда, его господство приобретало все более феодальный характер. И так же как это было в свое время в королевстве франков, Правда короля Ательстана в первой половине X в. предписывала каждому «найти себе глафорда» и встать под его покровительство. Оставшись без такого покровительства, человек тем самым оказывался вне закона – его можно было безнаказанно ограбить и убить.

К XI в. жители боклендов находились в разной степени зависимости от глафордов. Гениты, бывшие свободные керлы, находились, в сущности, в вассальной зависимости от глафорда. Они были обязаны нести конную военную службу королю, очевидно, в составе отряда своего глафорда. Их повинности в пользу глафорда были, как правило, невелики (оброк, выполнение различных поручений) и представляли продолжение тех же повинностей, которые прежде шли в пользу короля и сбор которых потом был передан в «кормление» владельцу бокленда.

В гораздо худшем положении находились гебуры. Это были люди, которые сидели на земле глафорда, т. е. через административные и судебные притеснения вынуждались передавать ему свою землю, подобно прекаристам королевства франков. Они платили довольно значительные оброки и выполняли барщину, доходившую во время жатвы до трех дней в неделю.

Наконец, коттеры, пользовавшиеся выделенными им мелкими участками земли (до 5 акров), находились не только в поземельной, но и в личной зависимости. Они происходили преимущественно из рабов и зависимых кельтов, хоть иногда в подобную зависимость попадали и разорившиеся крестьяне.

Само это разнообразие форм зависимости свидетельствовало о незрелости феодализма. Так, генитов, крестьян-воинов мы не можем считать в полном смысле этого слова находившимися в феодальной зависимости.

К XI в. здесь имелся значительный слой свободного крестьянства, сохранившего общинную собственность на землю, права – обязанности свободного общинника и ополченца.

Кроме владельцев боклендов, здесь сохранилось много мелких владетелей, рабочей силой в хозяйстве которых оставались преимущественно рабы, в том числе рабы – коттеры, посаженные на землю.

Таким образом, к XI в. формирование феодализма в Англии еще не закончилось. Его утверждение произойдет только после завоевания Англии герцогом Нормандии Вильгельмом, но это произойдет уже за хронологическими рамками нашей главы.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что основные процессы перехода от строя военной демократии к феодализму здесь происходили в такой же последовательности и в тех же формах, что и в королевстве франков: органы народного управления заменялись административным аппаратом, народное ополчение – конным рыцарским войском, военно-служилая знать превращалась в крупных землевладельцев, и даже закон, предлагавший каждому свободному найти себе сеньора, был одинаковым в разных королевствах. Все это свидетельствовало о строгой закономерности происходивших в Европе процессов.