1

Изобретение гения

Свыше полутора тысяч километров атлантического побережья Африки занимает пустыня. В основном она состоит из морского песка, который ветры превращают в дюны длиной до 30 кило­метров и высотой под 300 метров. Такие пустыни называют эргами. В пустыне Намиб проживает народ химба, женщины которого покрывают кожу и волосы смесью из молочного жира, пепла и охры для красоты и защиты от солнца. В 1850 году химба увидели среди дюн нечто странное: к ним шли мужчины с белой кожей в закрытой одежде. Один из них выглядел истощенным и нервным. Со временем они узнали, что этот человек любил делать подсчеты и измерения, а когда он снимал свою квакерскую шляпу, они видели его прикрытую волосами лысину, похожую на луну. Этого человека звали Фрэнсис Гальтон. Народ, который приспособился к жизни в одном из самых пустынных мест на Земле, не произвел на него никакого впечатления. Позже он писал, что они были «дикарями», которыми следовало «руководить», еду и имущество которых можно было «захватить» и которые не могли бы «неустанно трудиться, как привыкли представители англо-саксонского мира».

Гальтон был одним из первых европейцев, посетившим Намибию. Наполненный предрассудками против химба и других африканских народов, он вернулся в Англию. После того как его тро­юродный кузен Чарльз Дарвин опубликовал в 1859 году свой труд «Происхождение видов», Фрэнсис страстно увлекся этой темой и начал профессионально заниматься измерениями и классификацией человеческих рас ради популяризации идеи выборочного размножения, которая позже получила название «евгеника».

В книге «Наследственность таланта» (Hereditary Genius), вышедшей в свет в 1869 году, Гальтон представил идею о том, что человеческий интеллект наследуется напрямую и может ослабевать их-за «плохой» наследственности. Позднее он начал сомневаться в правильности использования термина «гений» в [оригинальном] названии, хотя причина так и осталась нераскрытой:

С моей стороны не было никаких намерений использовать термин «гений» в прямом смысле — скорее как слово, описывающее высшую, при этом врожденную степень владения навыком. Гений — это мужчина, наделенный превосходными качествами. Читатель заметит, что в книге я преднамеренно избегаю использования термина «гений» в значении естественной способности. В самой книге нет конфликта идей, но название может ввести читателей в заблуждение, и если бы сейчас можно было что-то изменить, книга называлась бы «Наследование способностей».

Таким образом, гении не были отдельным видом мужчин (всегда мужчин, конечно же) с «превосходными врожденными способностями». Гальтон не уточнял, какие именно выдающиеся способности имел в виду, но очень четко выразил идею, что у мужчин вроде него больше шансов быть наделенными этими способностями, какими бы они ни были, чем у кого-либо еще: «Современный европеец обладает врожденными способностями, о которых повествуется в этой книге, в гораздо большем количестве, чем мужчины низших рас».

И в последнюю, но немаловажную очередь эти способности, будучи врожденными и по большей части распространенными среди «современных европейцев», могут быть усовершенствованы путем селекции: «В истории разведения домашних животных или эволюции нет ничего, что заставило бы нас сомневаться в возможности сформировать человеческую расу, которая умственно и морально могла бы превзойти нынешних европейцев так же, как современные европейцы превосходят низшие негритянские расы».

Другими словами, мы можем вывести более совершенных людей таким же способом, каким селекционируем более крупных коров.

Это сравнение приведено не зря. Таким же образом, как оцениваются коровы в соответствии с определенной системой классификаций (например, в Великобритании символ «Е3» означает «отличное», или не слишком постное, не слишком жирное мясо, а «-P1» — «плохое», или истощенное), так и Гальтон предложил свою систему оценивания, или «классификацию людей согласно их врожденным талантам», в которой шкала начиналась с отметки «а», или «ниже среднего», и заканчивалась отметкой «Х», или «уникальная гениальность». Эта система, о которой Гальтон отзывался не как о «недоказанной гипотезе», а как об «абсолютном факте», позволила ему составить, как он считал, совершенно корректное сравнение «рас»:

Негроидная раса иногда, пускай и крайне редко, порождала таких мужчин, как Туссен-Лувертюр (лидер революции на Гаити 1791 года), представителей F-класса; то есть негроидный X-класс, или все классы выше G, соответствуют нашему F-классу, что позволяет увидеть разницу по крайней мере в два класса между черной и белой расой, хотя на самом деле разрыв может быть более существенным. Выражаясь кратко, классы E и F негроидной расы могут быть приблизительно соотнесены с нашими классами С и D, благодаря чему нетрудно сделать вывод о том, что средний интеллектуальный уровень негроидной расы примерно на два класса ниже нашего.

Эта цитата Гальтона совершенно бессмысленна, но дает представление обо всей книге. Без каких-либо доказательств он приходит к заключению, что высшим уровнем черного мужчины будет F-класс, а белого — X, что на два класса выше черного, и поэтому белые люди на два класса выше черных. Лучшим доказательством того, что Фрэнсис ошибался в подобных заявлениях, служит его же глупость.

Тем не менее к Гальтону относились серьезно. Он снабдил много­вековые предрассудки выгодным фасадом из логики и науки. Его работа отбросила жуткую тень на весь ХХ век и даже на наши дни. Современный смысл слова «гений» возник благодаря ему. Для нас это слово имеет то же значение, каким наделил его Фрэнсис: редкий врожденный талант, подаренный природой лишь немногим. Можно родиться либо с этим даром, либо без него. Но во времена Гальтона такое определение термина было в лучшем случае второстепенным. Лишь из-за расцвета евгеники под влиянием нацистских идей о «расовой гигиене» понимание гениальности как наследственного превосходства стало первостепенным к концу XIX века, а в конце ХХ — единственным существующим. Есть прямая связь между гальтоновским гением и гитлеровским геноцидом.

Гипотезу нельзя считать ложной, потому что она оскорбительна или жестока. Определение Гальтоном термина «гений» как врожденных исключительных способностей, свойственных только белым мужчинам, которые должны завести детей ради блага всей расы, неверно не потому, что противоречит морали, а потому, что не существует никаких доказательств в его поддержку. Единственный аргумент Гальтона — его мнение. Работа всей его жизни — это уточнение его же предрассудков, основанных, как и в большинстве случаев, на его уверенности в том, что он представитель особой породы.

Все доказательства подтверждают обратное: врожденные способности есть у всех людей, и не это определяет успех. Начиная от изменившего мир Эдмона и заканчивая спасшим мир Келли Джонсоном, мы видим, что совершенно разные люди могут оказать существенное и совсем небольшое влияние на цивилизацию, и невозможно заранее предугадать, кем они будут. Когда Розалинд Франклин обнаружила рисунок человеческой жизни в ДНК, она доказала, что там нет места, где могла бы спрятаться расистская теория Гальтона.

Гальтоновскому гению нет места в XXI веке не потому, что в талантах нет потребности, а потому, что мы знаем: их не существует.

Отправить