Глава 18. Старый мастер

Конечно, я все проспал. Встал с кровати и глянул на часы с красным чертом — подарок от Еххи. Угу, сволочь инфернальная, уже два часа дня. Вот так затянулся мой сон. Одни приключения, а потом катарсис. Я прислушался к ощущениям от своего тела. Странно. Скафандр словно наизнанку вывернули. Он казался мне чужим. Я провел пальцем по груди и удивился новым ощущениям. Принялся ощупывать себя целиком. Да, тело воспринималось как-то иначе. Теперь я отчетливо понимал, что это лишь оболочка выданная мне на неопределенный срок. Я смотрел на пальцы, а затем подошел к зеркалу. Да, здесь я и выгляжу чуть иначе. В мире снов я повыше слегка, постройней что ли. И рожа не такая унылая. Да, в этой жизни нужно что-то менять. Совмещать похеризм с позитивом. В ОСах и Ардении это меня спасало, так почему я и здесь так не могу? С этими мыслями я широко улыбнулся и надел трусы. Взял с тумбочки пачку сигарет и вышел в коридор.

Там я встретил Оксану в одном халатике.

— Привет! — я весело ей улыбнулся.

— М-м-м, — недовольно промычала ведьма и покрутила пальцем у виска, — м-м-м. М?

— Оу, я ничего не понял, но ты потеряла дар речи, увидев такого крутого мужика как я, да? — я посмотрел на свои руки, а потом потер их. Вдруг это очередное ложное пробуждение, иначе зачем девушке так себя вести.

— М-м-м, — ведьма гневно сверкнула глазами, а затем слегка толкнула меня в грудь и прошла мимо. Странная она какая-то. Я спустился на первый этаж и обнаружил совершенно голую Надю, сидящую в позе лотоса на большой подушке. Рядом с ней лежал ее котяра. Девушка была в ночной маске, а в ее ушах торчали оранжевые беруши. Она нежно гладида кота по шерстке и шептала его имя. Ага, все ясно. Почти полная депривация. Олег все-таки взялся за них. Теперь мне все понятно. Я не стал мешать девушке и прошел на кухню — там сидели Олег и Дина. Они пили чай с пряниками. Олег что-то оживленно рассказывал, но, увидев меня, замолчал. Дина тоже внимательно смотрела на меня.

— Что-то не так? — поинтересовался я и сел рядом с ними.

— Определенно, — кивнул Олег, — ты сегодня какой-то не такой.

— Это ты вторым зрением уже успел глянуть?

— Нет. Это чувствуется. Знаешь, вот бывает такое. Встречаешь человека и понимаешь, что он сильно изменился. Вчера ты был другим. От тебя какая-то иная энергия исходит. Да и движения у тебя тоже другие стали. Вон ты так стакан взял, будто в первый раз видишь этот предмет.

Олег был прав. Стакан в моих руках казался невесомым, и я держал его очень осторожно, осознавая всю его хрупкость.

— Хм, наверное, ты прав, — согласился я и поставил стакан на стол, — у меня был очень интересный опыт этой ночью, но я не готов пока делиться им с вами. Скажу лишь то, что я повстречал очень могущественное существо.

— Которое умудрилось изменить такого крутого сновидца как ты? — удивилась Дина, — неужели кто-то из древних навестил тебя?

— Скорее всего, наоборот. Это я его навестил его, и это на меня как-то повлияло, — признался я, — но я еще не понял как именно.

— Не хочешь говорить — не говори, правило простое, — Олег махнул рукой, — тянуть из тебя клещами или гипнотизировать я не собираюсь.

— И не выйдет, — напомнила Дина.

— А ты почему не в депривации? — спросил я ее, — я так смотрю, Олег уже всех заставил плясать под его дудку. Честно, я удивлен, что Надя так легко разделась.

— Ничего сложного. Когда ты никого не видишь, то мозг думает, что и тебя никто не видит, — Олег пожал плечами, — только обычно это не так. С Оксаной было сложнее. Я просто попросил ее не говорить до вечера. Сразу видно как тяжело это ей дается.

— Ну, она любительница острословия, а ты лишил ее главного калибра. Конечно, она будет недовольная. А что все-таки с Диной?

— А ей незачем, — ответил Олег, — она и так все отлично знает и понимает. Я раньше не общался с бывшими агентами и поэтому имел весьма смутное представление об их уровне осознанности, а теперь она мне открывает новый мир. Ты знал, что они отбирают себе кадры чуть ли не с самых малых лет? У них даже вон есть специальные закрытые школы.

— Понятно, почему они больше не ловят сновидцев за жопу.

— Да кому ты нужен со своими двумя осознанками в месяц или в год? Ищут мастеров.

— А тебя пробовали хантить? — поинтересовался я и снова принялся разглядывать собственные пальцы.

— Да, один раз в реале, причем очень неумело. Это было в Красноярске, а второй раз уже во сне, но я ловко прикинулся идиотом, а таких в отделе не любят.

— Это точно, — подтвердила Дина, — никому не нужен неуправляемый психопат. Он может стать очень опасным оружием в наших руках и однажды пойдет против нас. Поверьте, что устранять таких агентов весьма неприятное занятие.

— У вас есть спецотдел по зачистке таких типов? — уточнил я.

— Давайте не будем об этом? — попросила Дина, но я по тону ее голоса я понял, что да. Есть. Небось сразу две бригады работают. Одни ждут в подъезде, вторые уже в Море забвения дежурят. Ну или у первых сразу есть артефакты великие, которые в реале иссушают. Почему бы и нет?

— Какие у тебя планы на сегодня? — спросил у меня Олег.

— Никаких, — признался я, — но я помню, что Дина меня хотела с кем-то познакомить.

— Отлично! — воскликнул Олег, — давайте, прогуляйтесь. А я за девчонками присмотрю. Вот увидите, они у меня настоящими ведьмами станут!

— Как скажешь, — я пожал плечами и стал допивать чай.

Через полчаса мы с Диной уже садились в мой автомобиль. Женщина щелкнула ремнем безопасности, а я завел двигатель.

— Богато живете, — заметила Дина, — это во всех ковенах так?

— Нет, только у самых крутых. Московский один из них, — ответил я.

— А мне вот интересно, Сергей. Как известно, центральный ковен состоит из тринадцати ведьм и их фамильяров. Это отлично подходит для маленьких городов, типа Стерлитамака, но вот в Москве тоже один ковен, да? Всего тринадцать крутых сновидиц на десять или двадцать миллионов человек?

— Да, — ответил я, — просто каждая участница может состоять в малом ковене, но так вышло, что другие ведьмы Москвы оказались слабее. Все дело в наследственности. Данила и Варя все взяли в свои руки и годами отсекали слабых и бесполезных. Теперь Москва принадлежит их дочери.

— И никто не пытался отобрать у нее корону? — удивилась Дина.

— Пытались, конечно, — буркнул я, — но кто уже в дурке, а кто в больнице. В Тюрьме полно глубоких мест, сама знаешь. Еххи рассказывала, что в конце девяностых была целая война среди ведьм, но Данила заборол всех.

— Он единственный, кто умел иссушать в реале среди ваших, да?

— Наверное. Куда едем?

— На Петроградку. На улицу Кропоткина.

— Ого, того самого?

— Да.

— Хорошо, как скажешь.

По дороге я спросил Дину, как она относится к нашему сообществу, и она ответила, что все в порядке вещей. Олег ей нравился. Он, конечно, любит уплывать в своих рассуждениях, но когда дело касается практики, то он превращается в кремень. Утром он весьма жестко заставил девушек заняться депривацией, а потом просто пошел пить чай. Это вот точно. Он может часами болтать и лить воду вокруг да около, но когда наступает время учить, то берется за дело решительно и смело. Он уже набил руку на ведьмах из Сибирского ковена, да и на собственных сектантах. Так что с убеждением кого-либо у него все хорошо. Мы проехали через центр, вдоль Фонтанки. День сегодня солнечный на удивление. На светофоре я заметил целую толпу велосипедистов-стиляг на странных двухколесных конструкциях. Прикольные ребята. Я даже бибикнул им, а затем мы понеслись дальше. Проезжая мимо высоких арок Толстовского двора я не удержался и сказал:

— Знаешь, некоторые места в Питере создают странное настроение, по атмосфере будто дворы Вечного города в Лимбе, только те заросли мхом и там нет машин и асфальта. Особенно днем, когда случается момент затишья.

— Я думаю, это из-за архитектурного стиля, а с ним тут не так все просто. Когда Петербург застраивали, очень многое старались сделать как в Риме. Арки, колонны, крепкие стены и прочие классические элементы сделаны по одному образцу, по некоторому общему принципу — и это не только здесь, но вообще много где повторялось на протяжении сотен лет вплоть до сталинского ампира. В результате этот древний город имеет множество отражений по всему миру. А еще говорят, что архитектура — это застывшая музыка, и сам знаешь, что музыка может погружать нас в разные состояния. Может быть, поэтому многие из нас в какой-то мере знакомы с Вечным Городом и видят его в разных отражениях от Рима до Петербурга.

— Может быть, — согласился я.

Мы добрались до нужной улицы и свернули в одну из арок. Типичный обоссаный хипстерами закоулок. Здесь и правда изрядно воняло мочой, а старый переполненный мусорный бак уже обрастал мусорными мешками. Во дворе почти не было места для парковки, но я нагло воткнулся между «Рендж Ровером» и «Гелендвагеном». Кому-то из них будет тяжело залезать в машину, но ничего, через багажник просочатся если что. Зачем эти недоумки покупают такие большие машины в городе с узкими улицами и неустроенными дворами? Ради безопасности? Это бред. У меня знакомый на «Тойоте ЛэндКрузер» в позапрошлом году прекрасно убрался в «Камаз». Результат предсказуем. У грузовика помят борт, да лопнуло одно колесо, а именитый джипарь просто разлетелся в хлам, будто в него зарядили из гранатомета. Знакомый умер. Что же. Туда ему и дорога. Будет знать как гонять пьяным за сотку. Жалости у меня к нему не было. Ни капельки. Я вот, конечно, тоже могу выпить бутылочку пива или две перед поездкой, но не литр водки, как он. Как только сознание начинает дергаться под воздействием алкоголя — вызывай такси. Это однозначно. У нас в ковене только Еххи грубит с этим делом, и то она не пьяная, а под волшебным порошком гоняет. Но надо отдать ей должное — никого не сбила, в новостях не засветилась. Да и порошок не обычный, а самобытный. Сама его делает. Под ним у нее все чувства обостряются, и в Жене просыпается Шумахер. Я ездил с ней не один раз и могу признаться в том, что водит она круче чем я и Вадим вместе взятые. Я вот так машину как она не чувствую. Машина — железная коробка. К габаритам привыкать нужно. Каждый раз. С мотоциклом вот гораздо проще. Он меньше и ты не ограничен кучей железок вокруг.

Дина провела меня к обшарпанному дому, который еще не тронула рука современного ремонта. Да, печальная картина. Красили этот дом, наверное, в том же году что и построили. Штукатурка облупилась, местами вылезла черная плесень. Окна все сплошь деревянные, некоторые с выбитыми стеклами и заткнутые подушками. И это в наши то годы! Цивилизация! И это на фоне «Гелендвагенов» во дворе. Питер он такой вот. Двуликий. Здесь грязь и нищета феноменально сочетается с китчем и роскошью. Навороченный «Ламборгини» может стоять рядом с убогой «шестеркой» на Рубинштейна. И тут-то точка сборки начинает ехать. Понимаешь всю нелепость бытия. И даже жалко становится этот итальянский автопром, который за лям баксов был обречен на страдания, ибо наши дороги это то еще зло.

Красная дверь с кучей царапин и парой рекламных наклеек — «Ремонт компьютеров любой сложности», и две надписи маркером — «Жулик» и «Колдун». Выходит, что мы пришли по адресу. Дина набрала номер квартиры на домофоне, и я услышал знакомую трель. Нас даже не стали спрашивать о цели визита и кто мы такие. Может быть, этот мужик ясновидящий? Хотя вряд ли. Дина наверняка позвонила ему заранее.

Мы поднялись на второй этаж по потрескавшейся лестнице. Парадная была исписана всякой бранью, номерами телефонов и обклеена объявлениями всяких сомнительных услуг. Почтовые ящики вырваны с мясом и стоят на полу, просто прислоненными к стене. Питер — культурный город, эта парадная некультурная.

Мы остановились перед массивной деревянной дверью, на которой не было ни глазка, ни номера. В замке защелкали ключи, и она стала открываться. На пороге стоял невысокий парень лет двадцати пяти.

— Вы к деду? — уточнил он.

— Да, к нему, — Дина улыбнулась и нас впустили внутрь.

В темном коридоре горел тусклый свет, но я отчетливо разглядел высокие сапоги типа казаков, нестройный ряд домашних тапочек, пару тумбочек, зеркало и платяной шкаф тридцатых годов прошлого века. Мы разулись, я повесил плащ на руку, и мы прошли в кабинет колдуна и жулика.

Деревянные стулья, широкий стол с красным сукном, стеллажи с книгами и большой круглый аквариум, заросший водорослями и тарахтящий старым компрессором. В нем плавала парочка здоровенных черных лупоглазых рыб. Телескопы, не иначе. Хм, но вроде бы эту породу нельзя держать в таких стекляшках. Мой взгляд уперся в старинную икону на стене и массивное бронзовое позеленевшее распятие. Все сразу же встало на свои места. Поэтому когда седой мужчина, стоявший к нам спиной, обернулся, я уже знал кто это. И он меня узнал тоже.

— Мы с вами виделись, да? — деликатно спросил он и протянул мне руку.

— Да, наваляли друг другу возле портала на другую сторону Питера, — улыбнулся я и пожал сухую горячую ладонь.

— Ну, молодой человек, это дело такое. Вы бы знали сколько там всяких дикарей ошивается. Я думал, что вы один из них.

— А теперь так не думаете?

— Нет. Дина не стала бы приводить ко мне очередного придурка, начитавшегося Кастанеды, одурманенного капелькой света да скачущего вокруг жертвенных костров.

— Да, я слышал, что вы, православные, не любите дедушку Карлоса, — кивнул я, — он у вас тот еще искуситель.

— Верно, и хорошо, что вы это понимаете. Вы крещенный?

— Бог миловал.

— Не удивлен. Но и не порицаю, — Михалыч сел на один из стульев, — время сейчас такое. Лучше позже придти к Богу самостоятельно, чем погрязнуть в несоблюдении заповедей с детства. Но не будем о вере. Вы все равно пока не готовы к общению на данную тему.

— Угу, у меня уже своя вера, — ответил я.

— И какая же? — усмехнулся мужчина, — только не говорите, что вы буддист. Современные сновидцы просто обожают эту тему. В кого ни плюнь — будущий лама.

— Нет, я верю только в то, что вижу собственными глазами. Вот вы видели Бога и поверили в него.

— Ну я и до этого как бы…

— А я видел богов Лимба.

— Вот как, — Михалыч прятал улыбку, но я чувствовал, что его забавляют мои слова, — город перекрестков — такое загадочное место. Мешанина стилей, идей, мыслеформ и убеждений. Там просто тьма всего.

— Но боги Лимба неизменны. Их трое. Вы же видели их статуи на площади?

— И что? Памятники Ленину тоже стоят повсюду, хотя сам он давно мертв и коммунизм мы больше не строим.

— Ленин всегда будет жить в наших сердцах! — весело подмигнул я, — он всегда молодой.

— Чувство юмора — это очень хорошо, Сергей, — кивнул Михалыч, — но раз уж мы определились, что вы у нас тоже верующий, правда, во что-то свое, то расскажите зачем вы ко мне-то пришли?

— Сергей хочет, чтобы ты устроил ему экскурсию по городу, — сказала Дина, — ты лучший проводник на той стороне, да и рассказчик толковый.

— Это правда, — Михалыч снова кивнул, — но зачем вам это? Только честно.

— Посмотреть достопримечательности, — улыбнулась Дина.

— Я попросил честно, — напомнил старик, — давайте без дураков, хорошо?

— Я хочу узнать, где в лимбическом Питере находилась резиденция Серой ложи, — деловито ответил я, и в кабинете повисло тяжелое молчание. На лице Михалыча отразилось мимолетное подозрение, а затем он начал хмуриться, но я чувствовал, что он сильно сомневается.

— Их уже нет, — буркнул он.

— Конечно, нет, — согласился я, — значит, у нас не будет проблем, чтобы там осмотреться и поискать какие-нибудь зацепки.

— Кажется, я догадываюсь, что вы хотите найти. Ладно, я не против показать вам парочку мест.

— Значит, мы договорились, и встретимся сегодня ночью? — спросил я.

— Зачем ждать ночи? — удивился Михалыч, — вы как будто из тела выходить не умеете. Сейчас и пойдем, дайте я только новую пилотку из газеты слеплю да шубу надену. Ну чего вы уставились, идите машину заводите.

— А отсюда не получится? — ухмыльнулся я, — ну мы на диванчиках приляжем…

— Сразу видно, что ты приезжий, днем картина сновидения здесь совсем иная, чем ночью, поэтому чем мы ближе будем к точке назначения тем лучше. Уж поверь старику, он в этом городе лет пятьдесят осознается.

По дороге Михалыч рассказал, что он не был близок с серыми, но следил за ними и видел, как они потихоньку подминают под себя лимбический Петербург. У них были сильные маги, которые где силой, а где хитростью захватывали определенные области и строения, имеющие значения для других сновидцев. Места силы. Места значимых событий, места казней и так далее. Так как город строился буквально на костях, пережил царей-самодуров, кровавую революцию и блокаду, то таких мест, в основном с негативной энергетикой, здесь было немало.

— Все эти квартиры в центре, которые сейчас стоят баснословных денег — все они бывшие трупные склады. Мертвых подбирали на улицах и уносили в пустующие квартиры по улице Рубинштейна. Забивали комнаты до потолка. Представляете какая там энергетика? — Михалыч тяжело вздохнул, — хотел бы я очистить наш город от всей этой некромагии поганой, но одному мне не справиться, вот на внука надеюсь, но вряд ли дикари дадут ему развиться.

— Дикарей скоро станет сильно меньше, — заметил я, — когда появится ковен, а ведьм станет больше, то они возьмутся за всех этих выскочек.

— Это если вас игрок раньше не накроет. Силен он стал. Большие деньги за ним, — покачал головой старик.

— Деньги в Море забвения уже не помогут, — напомнил я, — а за мной уже стоят весьма могущественные силы, так что я точно разберусь со всем этим дерьмом.

— Ну может быть, может быть, — пробормотал Михалыч и надвинул шапочку из газеты на лоб, — тут вон паркуйся, дальше по знакам нельзя будет.

Дед вынул из кармана шубы плоскую фляжку и протянул ее Дине.

— Спирт? — спросила она.

— Бросьте. Этот ликер называется «Фея снов». Я гоню его из всяких аптечных препаратов. Вырубает на раз. Вы только понюхайте как изумительно он пахнет.

— Спасибо, я за рулем, — я выглянул в окно. Да, мы опять на Петроградке. Мы свернули с Каменноостровского проспекта в одну из открытых арок и припарковались рядом с мусоркой. Ладно хоть никакого шлагбаума не было. На самом проспекте увы поставиться было просто негде. Очень уж он узкий в этом месте. Ладно, пора спать. Дед открыл бутылку, и в салоне сразу появился легкий запах валерьянки. Ударная доза успокоительного, не иначе. Про всяких сновидцев — фанатов аптечной фармакологии, я тоже слышал. Накупят всяких таблеток, а потом осознаются. Ну уж нет, я лучше по старинке.

В итоге я вышел из тела первым. Как обычно выкатился сквозь дверь машины и упал на колени. Поднялся и принялся ощупывать теплую сталь капота и горячие фары. Забыл ближний свет выключить, болван. Ладно, не успею аккумулятор посадить. Мы же тут ненадолго. К тому же это всего лишь одно из мест. Я посмотрел сквозь окно машины и увидел свое тело. Смутно правда, но это не страшно. Затем я увидел руки, вылезшие прямо сквозь крышу, а потом появилась и голова в шапочке из газеты. Михалыч. А где Дина? Запаздывает. Дедок подошел ко мне и поправил шубу. Затем он достал папироску и закурил.

— Не смогла, наверное, — сказал он, — может быть, это просто не ее профиль. Пошли. Не все умеют так вот в реал выходить.

— Ладно, — согласился я, — собственно она нам не особо-то и нужна. Я не думаю, что мы надолго здесь.

— Верно. Пойдем, — старик кивнул и направился к выходу из арки. Я последовал за ним.

— Нам нужен дом эмира Бухарского.

— И такой есть? — удивился я.

— Да, в этом городе чего только нет. Эмир Сеид Абдулахад-хан приказал построить его в 1913 году. Он думал, что здесь будет жить его преемник, но сам не дожил даже до начала стройки.

— А преемник?

— Наследник Сейид Алим-хан сбежал в Афганистан после революции.

— Так зачем эмир его построил? — не понял я.

— Доходный дом. Тогда такое было часто. Иностранцы выкупали землю в Петербурге и строили дома, квартиры в которых сдавали потом в аренду, ну и сами всегда могли жить здесь или остановиться в случае чего.

— А что стало с домом после революции?

— Его превратили в коммуналку, — буркнул Михалыч, и я понял, что ему это не нравилось.

Мы подошли к серому дому с очень странными колоннами — на цилиндры был насажены блоки, словно на шампур кусочки мяса. Архитектор-кулинар забыл добавить лук, поэтому между блоками были пустоты. Очень странные колонны с шариками наверху.

— Неоклассицизм, — пояснил Михалыч, словно читал мои мысли, и мы вошли во двор. Здесь тоже повсюду были похожие колонны, но я повернул голову и сразу увидел огромные полукруглые окна. Зеленые стекла отливали зловещим светом.

— Да, нам туда, — сказал дедок, — в доме осталось немало секретов. Многие считают, что там до сих пор есть спрятанное сокровище эмира.

— А на самом деле? — усмехнулся я.

— А на самом деле хер знает. В реале квартиры принадлежат весьма влиятельным людям, а во сне там серые ошивались. Теперь вообще пустота. Должна быть.

— То есть ты не проверял?

— Нет, но не думаю, что мы там встретим какую-нибудь бяку.

Мы взлетели и прошли прямо сквозь окна. Странно, но я почувствовал как завибрировали толстые стекла. Это неспроста. Михалыч тоже это заметил и нахмурился.

— Сигнализация сработала? — я осторожно опустился на мозаичный пол и прислушался. Рагни выскочил из меня и навострил уши. Да, в доме кто-то был. Мы чувствовали его присутствие. Михалыч опустился на колени и прикоснулся ухом к полу. Затем он встал и виновато улыбнулся.

— Армейская привычка, — сказал он, — я услышал только скрип старой мебели.

— А я чувствую запах. Чужеродный и мимолетный, — заявил Рагни.

— Черт! Он еще и разговаривает? — Михалыч подпрыгнул чуть ли не до потолка.

— Ну да. Фазовые волки — разумные создания, особенно если их отделить от стаи, — ответил я, — ничему не удивляйся в ОСе, иначе выбьет. Ты бывал в Погасшем мире?

— Нет. Только слышал всякие жуткие байки про то место. Я вообще не любитель нижних миров, знаешь ли. Нечего там православному человеку делать. Негоже соваться в пасть дьяволу, не обладая веской на то причиной.

— А, может быть, к Орлу на обед? — пошутил я.

— Нет никакого орла. Выдумка все это, — Михалыч сплюнул на пол, — пойдем, осмотримся.

Мы старались не поднимать лишнего шума и обходили разбросанные стулья и кучи мусора. В реале, конечно, здесь все должно быть в порядке, но вот на ином плане полная разруха. Мы прошли по длинному коридору и оказались перед приоткрытой дверью.

— Оно здесь, — сказал мне Рагни мысленно, — прячется.

— Пусть Михалыч прется первым, — ответил я.

И самое забавное, что дед решительно открыл дверь и вошел внутрь. Я тоже переступил порог и тут же врубил второе зрение.

— Кажется, ты ошибся, Рагни, — хмыкнул я, — здесь никого нет.

Я и не заметил, что сказал это вслух.

— Конечно, тут никого нет, — Михалыч подозрительно посмотрел на меня, — я предварительно все осмотрел сквозь стены. Я же видящий.

Угу, тоже мне видящий нашелся. Но в комнате кто-то определенно был. Он находился прямо напротив нас, но продолжал оставаться полностью невидимым. Второе зрение мне не помогало, хотя я догадывался почему. У меня слабый уровень погружения. Вернее обычный. Такой, каким пользуются все ведьмы и так называемые «видящие». Да, обычно этого хватает, чтобы найти всяких лазутчиков в своих снах или разглядеть невидимых дримеров, но сейчас перед нами совсем иное создание.

— Я его вижу, но очень мутно, — сказал мне Рагни, — это какой-то паук. Я хорошо чувствую его запах, но он меня сбивает с толку.

— Почему?

— Потому что он пахнет не как паук!

И кто же это? Или что? Сражаться с невидимым противником мне не хотелось, поэтому я сделал уверенный шаг вперед и выставил указательный палец прямо на то место, где как нам казалось и засел неизвестный иномирец. Этот прием еще у Кастанеды был описан. Правда он там мизинец выставлял, но какая к черту разница? Дело же в намерении, а не в пальце.

— Невидимое появись! Нет смысла прятаться, мы знаем, что ты здесь! — громко прокричал я.

— Ты что делаешь? — прошептал Михалыч и начал пятиться, наблюдая, как часть комнаты внезапно пришла в движение. Да, эффект был потрясающим. Перевернутые стулья взвились в воздух и закружились в бешеном вальсе. Деревянный стол начал прыгать как породистый скакун и помчался прямо на нас.

— Кия! — дедок не растерялся и зарядил по нему смачным еко-гери. Стол разлетелся в щепки, а старый гобелен на стене замерцал тысячами переливающихся звездочек. Все пространство впереди нас задрожало, а потом я увидел длинные тощие руки голубоватого цвета. Они имели множество сочленений и заканчивалась острыми когтями, каждый размер с добрую саблю. И рук этих было около десятка. Лезли они прямо из под гобелена.

— Это не паук, Рагни, — констатировал я, — это хер пойми что. Михалыч, есть идеи?

— Сматываться надо! Это страж дома! — дедок уже встал в боевую стойку и сдернул с шеи распятие, — он не отпустит нас, пока мы не победим его.

— Резонно, — согласился я и вынул «Маузер». Что-то мне подсказывало, что обычной сновидческой магией тут не обойтись. Чем бы не оказался этот коврик с ручками, но ведет он себя агрессивно. Вон уже и стульями начал бросаться. Рагни вздыбил шерсть и выпустил крючья. Ну что же — потанцуем!