#15. Неясный привкус воздуха свободы
Рвется связей людских изначальная нить,
Привязаться — к кому? Что — любить? С кем дружить?
Человечности нет. Лучше всех сторониться
И, души не раскрыв, пустяки говорить.
— Живее! — шикнула Химари, нервно поглядывая на пока пустующее небо. Ангелов еще не было — хоть малейшая передышка. — Ну?!
Тигр последним прошел в полумрак невысокого грота, Химари нырнула следом.
— Я останусь на страже, — Люция сняла арбалет и мотнула головой в сторону затянутого тучами неба.
Кошка кивнула, забрала мешок с мясом и оставила гарпию любоваться просторами необъятной империи. Ее больше заботила старая катана, запасы игл и две заветные коробочки, одна для клинка, другая с косметикой. А империя — сколько раз она видела ее. Меняющуюся, умирающую и воскресающую. Объятую пламенем, сожженную бунтами и уничтоженную лицемерием. Вот пусть эта бескрылая посмотрит на империю, покорить небо которой она больше никогда не сможет. Возможно, бесстрашная Люция, ты видишь ее такой в последний раз.
Химари предполагала, что им придется дожидаться ночи — от грота до поредевшего осеннего леса тянулись поля, бежать далеко, первый же патруль крылатых заметит беглянок. В сам же грот вела лишь одна дорога — через логово кумо, ни один ангел не рискнет пойти в разведку. Стоило отдать должное, временная замена охотниц пришлась слишком кстати, теперь засады в лесу не жди, а небо за несколько часов стемнеет. К тому же, Люция сказала, что через пару дней — новолуние, а значит, и сегодня ночь будет черна, даже совиному патрулю придется нелегко. Только бы никто не нашел их раньше.
Пока Люцифера устраивалась возле выхода, прячась в тени, Химари сняла с тигра тяжелую ношу оружия и потрепала зверя по холке. Не думала, что он увяжется за ней. Стоило быть благодарной. И она щедро выдала ему палку колбасы, а сама села с клинком и старой деревянной коробочкой в угол. За двадцать лет с мечом могло произойти очень многое, а походный набор вполне мог прийти в негодность. Скрепя сердце, Химари вынула катану из ножен, осторожно провернула в руке, и облегченно выдохнула. Ни ржавчины, ни зазубрин, вот только рукоять истерлась. Кошка уложила клинок на колени и открыла коробочку с инструментами, выудила утико - мешочек-погремушку - и тихонько потрясла, белая пыль глинозема тут же клубом осела на руку. Значит, лезвие она почистит. Абура - пузырек с маслом - потемнела, жидкость медленно скользила по стенкам. Пойдет. Несколько плотных тряпочек были испачканы гвоздичным маслом, но оно высохло и затвердело. Черные кожаные ленты, смотанные в шар, даже не иссохлись.
Ева держалась в стороне, поближе к Люции, но все равно, скосив черные глаза, наблюдала. Надо же, какая интересная девочка. Страшненькая, несуразная, преданная чудовищу. Занятная девчушка. Паучиха, заметив на себе взгляд, отвернулась, сняла с пояса бурдюк, отпила и поморщилась. Дохнуло Конфитеором, лекарством ангелов. Кошка хмыкнула, сразу сообразив, что это подарок Люции, значит, о девочке та хоть как-то заботится.
Кошка подняла катану и, простучав ладонью у основания, вытащила мэкуги, удерживающие лезвие. Отложила клинок и перехватила рукоять задними лапами, уже разматывая кожаные ленты. Старую обмотку пришлось сдирать ножом, она присохла намертво. Зато новые полоски кожи очень плотно легли, кошка подбила навершие и потуже затянула ленты под него. Оставалось лезвие, Химари аккуратно подняла его, разглядывая изгиб, удовлетворенно хмыкнула и принялась вытирать клинок. Обсыпала порошком из утико с обеих сторон, протерла снова, оглядела. Повторила еще несколько раз, пока результат ее не удовлетворил — матовое лезвие стало чистым и гладким. Масла едва хватило на весь меч, Химари вытерла и его, отполировав клинок до блеска. Осторожно вставила хвостовик в рукоять и подоткнула шпильки мэкуги. Проделанная работа ее устроила, кошка еще раз внимательно оглядела катану и вернула в ножны. На душе заметно полегчало. Старый клинок прослужит недолго, стоит заменить его на парные катаны Ясинэ, но и это лучше, чем ничего.
Возвращая уже ненужные инструменты в коробочку, кошка заметила, как Ева села плести паутину. Было ли это развлечением девчушки или даром, Химари не знала. А спрашивать не хотелось, девочка одним своим видом бередила старые раны, вызывала воспоминания, о которых почти удалось избавиться.
Даже несколько воспоминаний, и Химари не могла понять, которые для нее невыносимее. Напоминание об ошибках или священный долг? И если первое было слишком болезненно, то второе подстегало любопытство. Та ли это Ева? Или просто девочка, названная Ее именем. Раньше кошек часто называли Евами, вот только ни одной настоящей среди них не было. Если она – лишь паучиха, то что она значит для Люциферы? Если же Ева та самая, то почему именно Люцифера? Эта гарпия не справится. И сама Химари – тоже не справится, проклятье нависло над всеми шисаи уже очень давно. На что Он рассчитывает?
Вот только не спросишь же – она не знает, а Она не скажет или не знает тоже.
Химари подвязала катану и двинулась к Люции, лишь бы не думать о прошлом, лишь бы отвлечься.
— Никого? — осторожно подошла к гарпии и выглянула из-за плеча. Та смотрела на раскрывающиеся просторы — из укрытия едва-едва было видно серп гор, уходящий за горизонт.
Люция вздрогнула, покосилась на Химари и подвинулась, предлагая встать рядом. Кашлянула в кулак, прочищая горло.
— Меня не было каких-то одиннадцать лет, а все так изменилось, — бескрылая поставила арбалет стременем у ног. — Вас не было целых двадцать, вам тоже кажется, что мир иной?
Кошка усмехнулась одними глазами, встала рядом, рукой обвела границы Ариного леса. Лепрозорий Бога, как ни крути, был занятным местом, но ей не хватило жизни, чтобы познать его целиком.
— Я прожила не одну жизнь. Я видела так много перемен, смен власти, внутренних войн, уничтоженных округов, что стала равнодушной. Что бы я ни делала, ничего не будет постоянным. Время пережует и мои труды, и мои творения, и саму мою жизнь, и даже память обо мне. Этот остров не оставит после меня ничего, - кошка пожала плечами и полуобернулась к Люции.
- Даже ваше сердце сгниет вместе с телом, ведь вы предательница всей империи, - прошептала гарпия и ухмыльнулась.
- Как и твое.
Люцифера равнодушно кивнула, будто давно смирилась с этим.
- Я была в округе Быка. Теперь пауки у них ходят в слугах, ума не приложу, как так получилось. И в округе Змей была. Но там все так же воняет тиной и гнилью, разве что тише стало. Для Муравьев ввели какие-то смены, они строят новые ходы в горе, - Люция посмотрела на кошку. – Все изменилось так быстро. Даже как будто запахи другие, вкусы. Будто солнце светит иначе.
- Это иллюзия, - Химари снисходительно махнула рукой. – Я видела, как меняются поколения Охотниц. Те, что твоего возраста – слишком грубы, но амбициозны и крайне талантливы. Вот только дохнут быстро, или их отправляют на отдых, не знаю. Те, что доучились после войны – боятся меня, будто я взглядом убиваю. К ним добавились те, что знают меня лишь по рассказам – их мало, мы тогда уничтожили почти все лаборатории Имагинем Деи. О, эти девочки донельзя любопытны, им вечно хотелось задавать мне вопросы. О тебе – особенно часто. Жаль, я не застала молодняк, который тебя в глаза не видел.
- Таких не будет. По всей империи кладбища с моей статуей, - Люция пожала плечами.
- Я начинаю радоваться, что мое сердце сгниет. Это куда лучше, чем стоять кристальными часами в твоих ногах, - фыркнула кошка и рассмеялась.
И тут же замолчала, услышав незнакомый звук. Шевельнула ушами, вслушиваясь и пытаясь вспомнить. Так хлопали крылья. Химари огляделась, но вокруг было чисто. Отошла на шаг в грот, вытащила из рукава три иглы и вложила в ладонь. Звук нарастал. Пусто, совершенно пусто. Тигр встревожено припал на передние лапы, проглотив последнее мясо. Ева дрожала в дальнем углу, она что-то знала, поняла Химари. Провидица, не иначе. Но слишком бестолковая, чтобы предупредить.
Стоило кошке обернуться вновь к Люции, как она увидела взмывший перед ними силуэт. Огромные белые крылья хлопнули, ангельский клинок сверкнул в лучах заходящего солнца. Кошка среагировала мгновенно, и три иглы вошли в горло ангелу. Следом за этим арбалетный болт пробил крыло у самой кости.
Ангел запоздало взмахнул крыльями, взмыв в небо.
— Стреляй! — зашипела Химари, выскакивая из укрытия. Она следила глазами за исчезающим в облаках ангелом. Следующий арбалетный болт пробил второе крыло сапсана, тот с усилием взмахнул, и исчез. — Черт! Ушел!
Кошка схватила Люцию за локоть и потянула за собой.
— Давай внутрь!
— Нам нужно бежать! — бескрылая с легкостью вырвалась и махнула рукой Еве, подзывая.
— Куда ты сбежишь?! — зашипела Химари, утягивая Люция за рукав в грот. — Они придут за нами, нужно быть готовыми! Они найдут нас везде!
— Пойдем через логово кумо!
— У нас больше нет свежей души! — зарычала Химари, сжимая кулаки. — Или ты хочешь принести кого-то в жертву?!
Она была Люции лишь по грудь, но ее это не смущало. Кошка зыркнула, задрав голову, и гарпия покорилась:
— Командуйте, госпожа Химари, — Люция положила руку на плечо подбежавшему паучонку.
— Мы ждем здесь, прячемся в гроте. Даже если патрульный выживет и успеет передать наше местоположение, стемнеет раньше, чем остальным отдадут приказ искать нас. Я не видела среди хранителей ночных птиц, значит, после захода солнца мы сможем безопасно уйти полями в лес. Не успеем — придется отстреливаться.
— Хорошо, госпожа Химари, — Люция кивнула и, вмиг позабыв о Еве, ушла в тень грота. Рыжие языки закатного солнца пробивались сквозь осыпающийся лес и наполняли убежище теплым светом. Иллюзия уюта и безопасности.
***
Лион сидел на вырубленной в сталагнате скамье и вертел в руке ключ. Он достал его из замочной скважины распахнутой клетки, и все не мог вспомнить, почему цифры на нем были важны. Он где-то уже видел номер сто восемь, вот только где?
Память медленно перебирала воспоминания, обнажая самые сокровенные, напоминая о войне. Сто восемь.
Или восемьсот один – как посмотреть.
Лион расстегнул запонки на рубашке и закатал левый рукав. Клеймо, оставленное кошками, все так же белело на запястье. Восемьсот один. Или сто восемь – как посмотреть.
- Черт, - Лион мигом раскатал рукав и попытался застегнуть запонки. Рука дрожала. – Черт!
Он помнил, как впервые увидел клеймо Люциферы – она подала ему руку, что-то спрашивая. Кажется, может ли он идти. Он не мог – обе ноги сломало упавшей сосной.
Тогда Люция, поправив крылья, самоуверенно заявила, что донесет его до госпиталя. Не слушая никаких возражений, завернула в крылья и подняла. Тяжело выдохнула, неуверенно качнулась, балансируя здоровым и сломанным крыльями. И пошла через лес, пожираемый пламенем.
Лион пытался убедить ее передумать, бросить его, а она истерически хохотала и приговаривала:
- Если я спасу тебя, будешь мне должен. Вот станешь генералом – и сочтемся на этом!
Она сдержала обещание, несколько часов несла его, а, отдав в руки охотницам, упала, потеряв сознание. Девушки хлопотали над его ожогами и переломами, усердно извиняясь и отпаивая обезболивающим и снотворным.
А Люция лежала на спине с подвернутыми ногами, и бессознательно улыбалась. Алиса стояла над ней и отдавала другим указания. А он не мог поверить, что Люцифере удалось побороться и за его жизнь, и за свою.
И вот он сидел посреди грота – победителем в ее войне, генералом, как она просила, и не мог отделаться от чувства, что это совсем не то. Не та цена.
— Генерал Лион! — сапсан появился в дверях темницы и окликнул его. — Разрешите доложить!
Голос не такой, как обычно. Лион подскочил и взглянул на прилетевшего ангела. Тот держался за горло и был белее снега, а в опущенной руке сжимал три черных иглы.
— Разрешаю!
Лион подошел к крылатому, всерьез опасаясь, что если тот пройдет по темнице к нему — сил говорить не останется.
Разведчик кивнул, сглотнув, промокнул рукавом лоб.
— В гроте у выхода из логова кумо я видел сбежавшую Химари. И вместе с ней, — откашлялся кровью, — Люциферу.
— Что ты сказал? — Лион побледнел. Нет, Люция не могла быть здесь. А если могла, то почему она спасла своего врага? Почему не Алису? Ведь глава охотниц была совсем рядом, по коридору метров двести. Зачем Люции кошка? Ведь она ненавидит кошек.
— Они там, можно поймать обеих разом, мой генерал! — как же счастлив он был. Как же горд!
Лион машинально приставил кулак к губам, план необходимо было менять. Беглянки теперь будут спасать охотниц? Люции всегда было проще управлять отрядом, вряд ли непокорная кошка сразу будет ей повиноваться. И стоит не дать ей это сделать. А может, она и не знает, что охотницы заперты в темницах, как предательницы империи. Может, они ей и не нужны, и отряд не нужен.
Сапсан ждал, едва стоя на дрожащих ногах. Опустил раненые крылья, сил держать их не оставалось — ну и что, что не по уставу.
— Никому ни слова! — процедил сквозь зубы Лион. — Я сам разберусь.
— Какие дальнейшие указания? — сапсан попятился, и Лион понял по голосу, что ангел расскажет всем, кому успеет.
— Стоять! — генерал схватил гонца за плечо и рывком опрокинул на скамью. — Ты никому ничего не расскажешь.
Сапсан сполз по сталактиту, судорожно утер разбитые губы, обернулся.
— Даже так, — усмехнулся он. — Уж лучше мне умереть, чем двум преступницам, одна хуже другой, верно?
Ангел зашелся кашлем, судорожно захрипел, сложившись в три погибели.
— Вы с ними заодно, да?
Но Лион уже поднял выпавшие иглы Химари и одним махом распорол ими горло сапсана.
— Я не знаю, — прошептал он, видя, как птичьи глаза стекленеют. — Я не знаю.
Внутри все перехватило от мысли, что он ничем не отличается от Алисы. Неужели она чувствовала то же самое, убивая своих?
— Как жаль, что я генерал, — горькая улыбка тронула его губы. — Любой другой на моем месте поступил бы правильно. Но не я.
Сапсан уже не слышал, а только смотрел распахнутыми глазами на черную клетку, скрипуче покачивающуюся над бездной.
Лион бросил иглы, перешагнул через распростертые крылья мертвого гонца и направился к выходу. Лишь бы никто не видел, что произошло, лишь бы никто не слышал.
У дальней стены коридора стоял Раун — секретарь. Только завидев господина, отдал честь и чеканным шагом двинулся навстречу.
— Какие будут указания, мой генерал? — как всегда, совершенно спокойно осведомился он.
Лион поморщился — слышал ли? А если слышал, предаст? Но чернокрылый ангел был одним из тех, кому хотелось доверять.
— Всем капитанам передай — пусть прочесывают ходы, охотницам усиль охрану, — Лион осекся, нельзя говорить, что Люция может прийти за ними. — Если закончат и не найдут — пусть прочешут все выходы с горы, поля перед лесом — особенно.
— Отдать распоряжение ночным разведчикам?
— Да, два отряда сов должно хватить. Через два часа пусть приступают.
— Хорошо, мой генерал, — поклонился ворон, не сводя немигающего взгляда с Лиона.
— Я буду в оружейной, принеси кофе, — Лион глубоко вздохнул и, приставив кулак к губам, двинулся к выходу.
***
- Думаете, у нас получится, Магистр? – тихо прошептала одна из Охотниц, внешне напоминающая маленькую ласку.
Кирана, окруженная толпой узниц, кивнула. Девушки переглянулись. Кто-то заботливо подал кусок хлеба, желая услужить, но магистр отмахнулась. Чувство голода она практически не ощущала, да и если бы протянула руку – все бы увидели, как дрожат ее пальцы.
- У нас нет выбора. Если Алиса выживет, а она наверняка выживет, то снова станет главой, - начала Кирана, усевшись поудобнее, охотницы закивали. – Такая самодурка нам не нужна.
- Но ведь она хорошая ищейка, раньше все было замечательно, - перебила ее одна из узниц.
- «Раньше» уже закончилось. Или ты не боишься, что она прибьет тебя просто так?!
Ответа Киране не последовало, и она едва заметно улыбнулась.
- Алиса убила мою сестру и ваших подруг, убила специально, и даже не пыталась отрицать. Она точно так же убьет и вас, и вы даже не поймете, за что.
- Ее придется убить? – испуганный шепот прошелся волной по толпе.
- Хотя бы сместить. Ей больше нет веры – она, как и ангелы, перестала ценить наши жизни, - ответила Кирана.
- Но ведь есть Люцифера! Она ведь жива, верно? Она ставила наши жизни на одну чашу весов с жизнями ангелов. Мы должны помочь Гарпии!
И шепот прошелся по толпе. Кирана усмехнулась и тряхнула головой, обнажая покоцанные рожки.
- Вы только решаете быть на стороне Люциферы, а между делом – вас тут пытали, а теперь держат на привязи как раз по ее вине. Вас уже осудили за помощь ей. Мало?!
Шепот стих. И Кирана продолжила в полной тишине.
- Вернее нас для империи нет никого. Мы помогаем ей выстоять и не разрушиться изнутри. Мы и есть основа власти, - чеканила Кирана.
- Но ведь ангелы…
- Любая власть не может существовать без карательного механизма. Вера, которую пытаются нести крылатые, еще не помогла усмирить ни одно бунта. Мы – плеть императрицы. Ангелы – ее слуги. Без нас все рухнет. Мы нужны своей империи, мы обязаны исполнить свой долг до конца или сдохнуть здесь.
Гул объял темницу. Кирана терпеливо ждала, расчесывая струпья лепры на руках, почему-то, чем больше она нервничала, тем сильнее они горели. Еще и лекарства им больше не давали.
- Мы должны сбежать! – прокатилось по толпе Охотниц.
- Нет! – Кирана встала и, дождавшись тишины, продолжила. – Нас выпустят. Мы невиновны. Но вместе с нами выпустят и Алису. Нельзя допустить, чтобы она снова стала нашей главой. Мы не в безопасности под ее командованием. Более того – мы в большой опасности!
- Мы с вами, Магистр!
И охотницы преклонили и колено и зашептали слова старой присяги, но уже – Киране.
***
— Странно, — Химари с опаской вышла из грота, ползком добралась до края уступа и глянула вверх. Небо было чистым, лиловые звезды сверкали в полнейшей тишине. И вокруг не было ни души. Слишком странно! Нехорошо.
— Что будем делать? — Люция полезла следом, держа наготове взведенный арбалет.
— Прошел уже час, а к нам так никто и не явился. Вот это меня слишком сильно настораживает, — Химари нервно дергала львиными ушами.
— Может, вы убили его? Ядовитые иглы, или аккурат по артериям? — Люция искала врагов в небе. С наступлением ночи она была как слепой котенок в кромешной тьме.
— Яд там старый, мог уже не подействовать, — кошка вертела в ладони сразу четыре иглы, они перетекали меж пальцев, скользили по ногтям.
— Тогда стоит отправляться в путь. Я верю, что он умер до того, как успел о нас рассказать, — Люция поднялась и направилась в грот искать наощупь свои вещи.
— Если бы умер — послали бы нового, — кошка тоже встала. Как же все это ей не нравилось. Но в одном маршал была права — стоило отправляться в путь. Промедление — смерти подобно, чем дольше они раздумывают, чем выше шанс, что их найдут. Тем больше вероятность, что вместо сапсана их грот навестит сова. Нужно выдвигаться.
Кошка быстро снарядила тигра, теперь поклажа состояла всего лишь из запасного кимоно, мешочка с косметикой и большого запаса игл. Люция перекинула через плечо опустевший мешок из-под мяса и подозвала перепуганную Еву. Девочка молчала, только переводила взгляд с Химари на Люцию и обратно.
И они выдвинулись в дорогу. Мимо бесконечных ходов в толще горы, Химари говорила, что теперь многие из них завалены. По крутым склонам, выводившим Люцию из себя — взбираться ей нравилось, а вот вниз она всегда летела на собственных крыльях. Через поля в лес, бесконечный, непроглядный лес.
Ева вела Люцию за руку, сияя от гордости. До чего ей нравилось быть полезной. А кошка сидела верхом на тигре, покачиваясь в такт каждому его шагу. Медитировала, вслушиваясь в шорохи леса на километры вокруг. Ее было видно в кромешной тьме, лиловые светлячки словно летали вокруг, кружились, танцевали, сияли, как кристальные лампы. Пурпурные огоньки, всполохи кошачьей энергии, древней и почти забытой.
И слышала она только стрекот насекомых, шум ветра и листвы, тяжелую поступь Люции, бесшумные шаги Евы, колебание глади озера и дыхание зверей. Никого, кого можно счесть угрозой.
— Слева озеро, через четыре часа доберемся и устроим привал.
— Хорошо, — отозвалась Люция, но в голосе слышны были нотки недовольства. Гарпия понимала, что выбора нет, либо их найдет ночной патруль спящими у костра, либо они успеют уйти.
Химари поджала губы и осторожно почесала тигра за ушами, еще не зная, как он себя поведет. Кроме слишком верного для дикой твари тигра у нее никого не было. Зато прибавилось хлопот, чего стоит Люцифера и ее провидица, даже не понимающая, в какой ситуации они все находятся. Девчонка слепо верила, что Люция ее защитит, так безрассудно, что не считала нужным предупреждать об опасности. Толку с такой провидицы? Может, стоило сделать, как планировала? Сбежать, оставить Люцию, обернувшись диким зверем? Гарпия ведь даже не увидит в такой темноте, куда ушла кошка. А исчезни паучиха из поля зрения, старые воспоминания перестанут проситься наружу.
Нет, ей хотелось остаться, одиночество было невыносимо.
Кошка вздохнула полной грудью воздух свободы. Но отчего он не был пьяняще сладок?
