18 глава

13 октября 2003 года

Агата читала книгу Брэма Стокера про Дракулу, когда услышала, что в кабинет кто-то зашел. Она чувствовала, что это не отец. Шаги были робкими и неуверенными. Алиса? Но нет, стенд отодвинулся, и в комнату зашла мать. Она выглядела смущенной, держа в руках сверток.

Агата резко села на кровати и хищным взглядом разглядывала мать. Девочка считывала ее эмоции, словно зверь. Чувство вины. Ох, этот запах знаком Агате с самого детства. Но мать редко заходила в комнату, предпочитая общение с младшей дочерью. И чем же старшая заслужила такой визит?

– Милая, – мягко произнесла мать. – У меня для тебя подарок. Прости, я редко захожу к тебе.

– Подарок? – Дернула головой Агата.

– Да, дорогая. Сегодня ты будешь ужинать с нами. Проведем отличный вечер, как тебе идея?

Голос матери звучал оживленно, но в ее глазах Агата увидела страх, когда та приблизилась к ней со свертком. Девочка выхватила его, разорвав упаковку без особых церемоний. Мать дрогнула от резкого движения дочери. Внутри свертка оказалось светло-голубое платье. Простое, из шифоновой ткани.

Глаза Агаты сверкнули в полутьме комнаты. Она ошарашено взглянула на мать, словно спрашивая, ей ли это принадлежит. Лицо Анны смягчилось, и она с улыбкой кивнула. Агата встала. Она хотела сразу скинуть пижаму, но рука матери остановила ее.

– Нет, погоди. – Сказала она. – Пойдем сначала в ванную.

– Я же мылась утром. – Нахмурилась Агата.

– Да, но у меня для тебя еще сюрприз. – Хитро улыбнулась Анна и взяла дочь за руку. Агата засмеялась.

– А что сегодня какой-то праздник? – Спросила девочка, следуя за матерью в ванную.

– Да, милая. – Мать обеспокоенно взглянула на нее. – Сегодня наш общий праздник. День, когда ты родилась.

А затем началось колдовство. Анна нежно вымыла волосы дочери, высушила и накрутила на них кудри. Лицо девочки она чуть припудрила. Агата сама об этом попросила, увидев на туалетном столике пуховку. Брызги лака, духов, праздничная суета, беготня по всему коридору из ванной и обратно. Агата чувствовала себя счастливой. Наконец, она аккуратно надела платье и встала у зеркала.

Прекрасная двенадцатилетняя девочка смотрела на нее из зеркала. Длинные волосы были уложены волнами, лицо посветлело и сияло. Агата покружилась перед зеркалом, не веря своим глазам. Значит, может быть и вот так? Она оглянулась на мать, чтобы увидеть ее реакцию. Из глаз Анны капали слезы. Она подошла и быстро обняла дочь, прижимая ее к груди. И поцеловала в макушку.

– Прости нас, милая. – Сказала Анна.

И Агата уткнулась в теплую грудь матери, принимая извинения. После они спустились вниз, элегантно и важно, словно на прием. У горящего камина стоял накрытый разными яствами стол, за которым их ждал отец.

– Мои красавицы. – Произнес он, отодвигая для Агаты стул. – Присаживайтесь, леди.

Агата радостно улыбнулась.

– Настоящий праздник. – Сказала она с восторгом. – Спасибо.

Агата огляделась в поиске Алисы.

– А где Алиса? – Спросила она, садясь за стол так, чтобы видеть камин.

Родители невольно переглянулись. Наверное, они и не ожидали, что она вспомнит о сестре.

– Она гостит у тети Веры и Дианы. – Произнесла мама. – Ничего страшного, мы потом отметим твой День рождения вместе с ней.

“Прячут от меня, потому что я опасна”, – подумала Агата. Праздник слегка омрачился. Но только немного. В такой волшебный вечер она готова забыть про все. За окном выл ветер, а они сидели у горящего камина, ели цыпленка прямо руками и смеялись над папиными шутками.

– Это лучший вечер в моей жизни. – Произнесла Агата, когда они уже наелись до отвала и уселись втроем на диване. – Только жаль, что без Алисы.

– Солнышко, если хочешь, мы будем так на выходных ужинать. Вместе с Алисой. – Предложил отец.

Агата успела заметить, как сверкнули глаза матери. Ей это предложение не понравилось. Но Агате все равно, что ей нравилось или нет. Она прижалась к теплому боку отца.

– Хочу. – Прошептала она только ему.

– Вот и будем. – Спокойно и уверенно произнес отец.

Агата вдыхала запах его парфюма, ненавязчивого, с нотками мускуса. В гостиной пахло горящими дровами и деревом. Стало так тепло и уютно, что девочка невольно задремала.

Когда она открыла глаза, родители прибирались на кухне, тихо переговариваясь между собой. Агата напрягла слух. Речь шла о ней.

– Куда мы будем девать Алису во время ужина? – С тихим гневом спросила Анна.

– Будет есть вместе с нами. – Неуверенно ответил Виктор, вытирая тарелки полотенцем.

– Ты с ума сошел? Алиса еле восстановилась после того случая и то теперь с памятью проблемы. Ты забыл, что Агата чуть не убила ее?

Виктор остановился. Он кинул тарелку на стол. Она чудом не разбилась. Швырнув полотенцем в жену, Виктор отошел к бару. Анна с испугом смотрела на него, замерев. Она поняла, что сказала что-то не то.

– Прости. – Произнесла Анна. – Но это правда будет вредно для Алисы. Тем более, Агата в любой момент может снова наброситься на нее.

– Я тебя понял. – Сухо ответил Виктор. – Вот как мы сделаем. Будем держать Агату взаперти до самой смерти. Так? Очень гуманно и явно чувствуется твоя материнская забота. Зря я тогда согласился на это.

– Возможно, я была не права. – Миролюбиво ответила Анна. – Но я хотела уберечь ее и создать подобие нормальной жизни. Кто знал, что она может навредить Алисе. А что ты предлагаешь?

Она подошла к отцу и положила руки ему на спину.

– Отдать ее под наблюдение врачам. – Сказал Виктор, и эти слова явно дались ему с трудом. – Положим ее в хорошую психиатрическую клинику в Сортавале. Будем постоянно навещать. А потом ей станет лучше, и мы заберем ее домой. Можно будет больше не прятаться.

Агата застыла на диване. Ее глаза широко раскрылись. Неужели это правда? Неужели он решил просто избавиться от нее? Но ведь у них был свой негласный договор. Ведь они связаны одной виной. Как он может просто убрать ее с глаз и жить дальше? Агата мучительно долго ждала ответа матери.

– Может ты и прав. – Ответила Анна наконец. – Мы погубили жизнь одной дочери, но можем спасти другую. Возможно, Агате так будет даже лучше. Но пока что никаких ужинов при Алисе, хорошо?

Они обнялись. А Агата закрыла глаза, чувствуя, как сердце бешено стучит под гладкой тканью светло-голубого шифона. Она чувствовала себя куклой, выброшенной в мусор. Ее нарядили, дали надежду на лучшее будущее, показали, как оно может быть. А теперь просто выбрасывают за ненадобностью. В голове назревал гнев. Но это не было безумием. Теперь внутри полыхало яростным огнем чувство несправедливости.

“Что ж, мамочка и папочка. Еще посмотрим, кто от кого избавится первым”, – подумала Агата, не чувствуя ничего, кроме ненависти.

Со дня своего рождения Агата продумывала план мести. Она знала, что действовать предстоит еще не скоро. При Алисе бесшумно избавиться от Агаты у родителей не получится. Для того, чтобы положить ее в клинику, им понадобится не раз свозить ее на обследование в Сортавалу и подготовить немало документов. Поэтому до традиционного отъезда сестры в летний лагерь ей ничего не угрожало.

Ярость и боль терзали Агату. Несмотря на выписанные по рекомендации ее психиатра новые таблетки, приливы участились. Они высасывали из нее силы, и на бедрах уже не осталось мест без синяков. Агата прятала их от отца и матери, запираясь в одиночестве в ванной, несмотря на их запрет. Она часто грызла ногти и иногда просыпалась в страхе, что ее увезут ночью, пока она спит. И с каждым приливом, с каждой бессонной ночью внутри зрела и росла ненависть к родителям.

До июня все было тихо. При отце с матерью Агата вела себя спокойно, исправно принимала таблетки и в день, когда Алису отправили в лагерь, ей вновь разрешили свободно перемещаться по дому. На этот раз она подготовилась к вылазке. Они вновь ужинали с родителями, и девочка сделала вид, что заснула. Когда Анна разбудила ее, чтобы отправить в спальню, Агата заплакала.

– Что случилось? – Спросил отец, нахмурившись.

– Можно я хотя бы одну ночь посплю с вами? – Спросила Агата, всхлипывая. – Я не могу там больше сидеть. Мне становится только хуже.

Родители, посовещавшись взглядами, согласились. Не без некоторой опаски. Они тоже боялись ее. Но Агате уже было все равно. Она хотела хорошенько осмотреть дом и понять, что делать дальше. Нельзя все испортить.

Ночью, когда все заснули, Агата бесшумно выскользнула из постели. Она вышла на балкон, вдохнув ночной запах леса. И скинула покрывало, закрывающее картину, над которой работала Анна. Увидев себя, Агата с улыбкой склонила голову. “Что ж, так и есть. Ты все разгадала”, – подумала девочка.

И заметила на тумбе рядом с мольбертом дневник. До своего заточения Агата видела, как мать что-то яростно пишет в нем. Девочка улыбнулась. Она знала, что мать обычно прячет дневник именно от нее. Алису и отца мало интересовали записи Анны.

Агата взяла в руки блокнот, ощущая шершавость кожаной обложки. Она зашла обратно в спальню и вышла в коридор, где под светом включенной лампы смогла прочитать вчерашнюю запись за двадцатое число. План матери по спасению из дома. Побег от нее и отца. Агата побледнела. Она почувствовала, как путаются мысли. Агата бросилась обратно на балкон и вернула дневник на свое место. Как раз за секунду до того, как ее вновь охватил зуд. Сжав голову обеими руками, Агата упала на пол, корчась от боли.

Проснувшиеся родители еще долго пытались успокоить девочку. Но пока мать не вколола ей успокоительное, пытка продолжалась. Наконец, вспотевшая и уставшая от крика, Агата погрузилась в страшный, беспокойный сон.

Она очнулась в своей комнате только к вечеру следующего дня. Моргнув, Агата еще долго смотрела на стену, которую закат окрасил в красный цвет. Она чувствовала себя полумертвой. И жутко усталой. Словно и не спала. Агата снова погружалась в сон, когда услышала дикие крики и шум.

Она села в постели, чувствуя нарастающее любопытство. Что же случилось на этот раз? Агата изогнула бровь, услышав, что кричит отец. Она зло усмехнулась. “Что ж, видимо мамочка посвятила в свои планы папочку. А тому это ой как не понравилось”, – подумала она с издевкой.

Ее глаза весело заблестели. Агата вскочила с кровати и рассмеялась, кружась по комнате. Затем почесала руки. Шею. Бедра. Вот оно. Скоро начнется.

Звуки скандала прекратились. Агата толкнула дверь от своей тюрьмы и та неожиданно поддалась. В буре скандала родители забыли ее закрыть. Агата вышла в коридор. Она слышала, как внизу о чем-то бормочет отец, звеня бутылкой. Затем зазвучал бархатный голос Фрэнка Синатры.

Послышался скрип ступенек. Наверх поднималась Анна. Ее лицо было мокрым от слез. Она увидела Агату и застыла. Затем в ее глазах сверкнула ярость.

– Что тебе нужно от меня? – Произнесла мать, сжав руки в кулаки. – Когда же вы все отстанете?

Губы Анны тряслись. Агата с интересом смотрела в глаза матери, в которых назревал ужас перед собственной дочерью. Анна опустилась на ступеньку назад. Агата приблизилась к ней вплотную. Зуд усиливался, и она холодно усмехнулась. Эта женщина была никем. Просто телом, когда-то исторгнувшим ее из себя. Она никогда ее не любила.

– Настоящие матери не бросают дочерей. – Прошептала Агата. – А ты просто ничтожество.

В глазах Анны мелькнуло понимание. Агата с силой толкнула ее в грудь. Не издав ни единого звука, Анна упав вниз на ступеньки. Послышался хруст. Агата спустилась вниз, остановившись возле распростёртого тела матери. Ее глаза распахнулись в ужасе, а вокруг головы растекалась лужа крови. Агата с интересом разглядывала тело. Она не могла отвести взгляда. И внутри нее набухало странное чувство. Смесь отвращения, боли и восторга.

Агата наконец отвела взгляд, оглядев прихожую. Она аккуратно обошла тело матери, стараясь не наступить в кровь. Зашла в гостиную. И сразу увидела стол, на котором стояла пустая бутылка вина и два грязных бокала. Анна подготовилась перед тем, как сообщить новость.

Отец сидел на корточках перед камином, ворочая в огне кочергой. Искры падали прямо на пол, прожигая паркет, но он не обращал на них внимание. И Агата поняла, что надо делать.

Музыка заглушала все звуки. Агата села за стол, безмолвно наблюдая за отцом. Повернувшись, он увидел ее и расплылся в улыбке, шатаясь от выпитого алкоголя. В его глазах не осталось ничего от отца, которого она знала. Агата хихикнула. Они оба были безумны.

– Пришла, милая моя. Ну, посиди с папой. – Прошептал отец, погладив ее по голове.

Он подошел к кладовке и вернулся к столу с еще тремя бутылками вина. Отец подмигнул Агате, разливая вино по бокалам. И протянул ей один. Агата взяла бокал, чувствуя, как по всему телу разливается тяжесть. Она не стала пить, а просто водила пальцем по тонкой ножке. И выжидала.

Через пару часов отец заснул прямо за столом. Тогда Агата поднялась. Она знала, как это делают в книгах и фильмах. В гараже рядом с внедорожником отца Агата нашла канистру с бензином.

Разлив его по всей гостиной, она раскочегарила огонь до побелевших углей. Затем огляделась в поисках нужной вещи. Содрав с кресла покрывало, кинула его в огонь, оставив другой конец на ковре под столом. Покрывало мгновенно схватилось пламенем. Агата отошла в сторону, глядя как огонь пляшет по ковру, подбираясь к телу отца.

Она развернулась и убежала обратно в комнату. И застыла, слушая, как он кричит внизу. Все внутри билось от осознания своего поступка. Но Агата не жалела о случившемся. Она просто уничтожила логово истинного зла и того, кто его создал.

– Мне так жаль. – Сказала Агата, но я ей не верила.

В ее глазах сияло удовлетворение и ощущение собственной исключительности. Она гордилась сделанным и искала в моих глазах подтверждение своей гордости. А я пролистывала события, которые могли бы случиться со мной.

Праздники вместе с родителями, мама учит меня готовить, отец обнимает перед отъездом в университет, вот они оба с подозрением рассматривают Тимура при знакомстве, а он смущается и сжимает мою руку, мама обнимает меня в моменты грусти и одиночества, аккуратно убирает пряди с моего лица. Но эту счастливую и невероятную жизнь, стер монстр, что стоял передо мной.

Агата резко толкнула меня прямо в воду. Я вскинула руки, защищаясь, но она уже шла дальше с камнем в руках. Захлебываясь, я встала на четвереньки и бросилась за ней. Агата уже полностью погрузилась под воду. Нет, все не должно закончиться так. Меня опередил Тимур, несколькими сильными гребками добравшись до места, где пропала Агата.

Он вытащил ее из воды. Крича от бессильной ярости, Агата била Тимура по спине, пока он не кинул ее на берег. Скорчившись в траве, она рыдала, сжигаемая собственной ненавистью ко всему.

Я молча смотрела на нее. Не существовало больше моей сестры. Она умерла двадцать лет назад. В тот самый год, когда ей исполнилось шесть лет. И вместо нее все эти годы жило только безумие.