Часть IV. С юморком по жизни
Про нас, прокуроров, говорят, что мы – сухари. Отнюдь.
Два алкоголика
Василий Иванович
Есть у меня давний приятель. Василий Иванович Демидов. Теперь он на заслуженной пенсии, но в те, 90-е годы, был вполне переспевающим Нижегородским адвокатом – мужчиной за пятьдесят. Крепкий, словно вырезанный из корня женьшеня стан, проницательный взгляд, борода как у русского партизана времен войны 1812 года. Кулак размером с мою голову. Когда улыбается, собеседнику открывается ровный ряд золотых (или рандолевых?) зубов.
В марте 2002 получаю от него звонок:
– Вадим Васильевич, завтра мы с тобой уезжаем в тур «Хельсинки – Стокгольм» через Питер. На пароме. Путевки я оплатил, с тебя 150 евро. Завтра утром я у тебя в Москве.
Такой вот он, Василий Иванович. Безапелляционный.
Наутро он является. Слегка подшофе. Я уже готов к отъезду – сумка собрана.
Достаёт бутылку водки и говорит:
– Не торопись, давай отметим поездку.
И это – ранним утром…
Чтобы не обижать Василия Ивановича, слегка пригубляю. Он опрокидывает стакан в волосатую пасть. Крякает, закусывает. Начинает, как обычно, рассказывать о своих судебных делах.
Говорю:
– Василий Иваныч, на поезд опоздаем.
В ответ:
– Не ссы, Вадим Васильевич, успеем.
Не торопясь, допивает бутылку водки, потом долго в прихожей, шумно сопя, завязывает шнурки…
… Мы – таки успели на вокзал. Сначала втолкнул Василия Ивановича в вагон уже отъезжающего поезда, следом запрыгнул сам.
Расположились. Василий Иванович предложил:
– Вадим Васильевич, а не пойти ли нам в вагон – ресторан?
Что оставалось делать, пошли.
В ресторане мой друг заказал бутылку коньяку, закуску, – и мы принялись коротать долгий путь задушевными разговорами о никчемности российского правосудия, тупости политиков, продажности депутатов и всякое.
Под конец второй бутылки, выпитой Василием Ивановичем практически в одно лицо, все внешние и внутренние проблемы страны нами были решены, и под вечер мы прибыли в Санкт – Петербург.
Нашли наш экскурсионный автобус, который уже ждал на площади Восстания, зарегистрировались у гида, разместились, после чего Василий Иванович говорит:
– Вадим Васильевич, я отлучусь на минуточку. Без меня не уезжай!
И вышел…
Время отправляться – его нет. Попутчики туристы возмущаются. Я прошу их минуту потерпеть и выскакиваю на поиски.
И тут из-за угла выруливает Василий Иванович, довольно крякая и нюхая рукав. Из кармана торчит шкалик водки.
– Василий Иванович, ну что же Вы! На сорок минут опаздываем!
– Нормально, можно ехать.
Поехали! Мы с ним заняли первые места по соседству с водителем.
На границе с Финляндией ближе к полуночи все дружно вывалили из автобуса размяться и также дружно хлынули в Duty free shop. Естественным образом мой коллега закупился литровыми бутылками уиски. После этого продолжили путь…
Ночь. Туристы удобно расположились в креслах, закрыли глаза. Но не Василий Иванович. Он перебрался в заднюю часть автобуса, откуда вскоре донеслось ритмичное бульканье.
Спустя какое-то время сквозь мой тревожный сон раздался женский крик:
– Он дерётся!!!!!
Не открывая глаз, бормочу:
– Ставлю на Василия Ивановича!
И – снова тишина.
Затем – опять женский крик:
– Его тошнит!!!! Сделайте что-нибудь!
Отвечаю спросонья:
– Он не мой сын!
… И я опять проваливаюсь в сон.
… Да, нелегкая ночка выдалась… у всей группы…
Раннее утро. Автобус прибывает в Хельсинки. Иду в заднюю часть автобуса.
Зеленоватого оттенка Василий Иванович мощно храпит, прижимая к груди пустую бутылку Johnnie Walker.
Страшно выпучив глаза, шепчу попутчикам:
– Тихо, не разбудите!
Группа на цыпочках выходит из автобуса, оставив Василия Ивановича мирно почивать, и уходит в город на экскурсии…
К вечеру, осмотрев туристические места города, довольно скучного, возвращаемся. Нас встречает улыбающийся и свежий, как маргаритка, Василий Иванович, слегка, впрочем, поддатый.
Прямо на автобусе заезжаем в паром Silja Line, разбредаемся по каютам, обустраиваемся.
Те, кто плавал на таких паромах, знают: это огромный плавучий дворец со множеством увеселительных заведений, театром, концертным залом, магазинами, ресторанами. Переход до Стокгольма – ночь, в которую мало кто спит…
… Ближе к полуночи жизнь на пароме кипит ключом. Дискотеки, концерты, представления, массово валяющиеся в коридорах упитые финны.
– Вадим Васильевич, а не пойти ли нам в ресторан, – произносит после ещё одной опорожненной бутылки Василий Иванович.
– А пошли!
Уселись в ресторане на верхней палубе с шикарным видом на море, фьорды, ночное небо. Заказали омара.
Это наутро Василий Иванович, жаловался на то, что болят его золотые (или рандолевые?) зубы. А пока он старательно грызёт омарью клешню, игнорируя лежащие на столе у его левой руки щипцы.
Отужинав, решил идти спать. Василий Иванович же возжелал пройтись по парому.
Утром меня разбудил не будильник, но мощный вызывающий дрожь во всём теле и иллюминаторе храп. Умылся, стал складывать в сумку вещи – и точно: припасенная мной ещё дома бутылка водки бесследно исчезла, которая, впрочем, уже пустая была обнаружена подмышкой растолканного мной Василия Ивановича.
– Вадим Васильевич, а что это у меня так болят зубы? Я вчера не дрался?
– Василий Иванович, пойдёмте уже, а то опоздаем!
Уселись в автобус, ждавший на пристани. И тут Василий Иванович восклицает:
– Ой, я на минуточку, и выскакивает из автобуса в направлении парома.
Группа сидит, ждет. Василия Ивановича всё нет и нет. Группа начинает возмущаться. Вопросительно смотрит на меня.
– Поехали! – отвечаю.
За день побывали везде, где бывает за день в Стокгольме среднестатистический русский турист.
Подъезжаем к парому, разгружаемся, располагаемся. До отхода – 15 минут. Василия Ивановича – нет. Его нет в каюте, рассредоточившаяся по парому в поисках группа его также не находит. Говорю гиду: пошли к капитану!
Найдя капитана, на чистом английском говорю ему:
– Господин капитан, у нас человек потерялся! Нельзя ли дать громкое объявление, может, найдется?
– Пойдем в рубку, скажешь сам, а то я по-русски не умею.
И вот из рубки на весь паром доносится многократно усиленный вопль:
– Василий Иваныч, Вы где! Мы уходим!!!!
А в ответ – тишина…
Издав прощальный гудок, паром отдаёт концы и берет курс на Хельсинки… Без Василия Ивановича…
… Прибыв в Москву, обзваниваю его родных и близких, коллег, общих знакомых:
– Василий Иванович потерялся в Стокгольме!…
… Проходит несколько дней. Тишину офиса разрывает телефонный звонок:
– Вадим Васильевич, это – я!
– Василий Иваныч, мать Вашу, Вы где! Что случилось!
– Я в Нижнем.
И рассказал мне Василий Иванович печальную историю о том, как он очнулся на лавке в порту. Незнакомый город, странные нечитаемые по-русски надписи, идущие мимо люди, говорящие на каком-то непонятном языке…
Что оставалось делать бедному Василию Иванычу, поднялся, побрел в неизвестность, увидел полицейского и тут же сдался ему.
Полицейский, так и не поняв невнятного бормотания, отвел Василий Иваныча в ближайший околоток, переговорил по рации с кем надо, после чего туда явился переводчик, и допрос был продолжен уже через него.
В числе прочих потеряшке был задан прямой вопрос:
– Прибыв в Стокгольм, Вы не собирались ли попросить здесь политического убежища?
На что матёрым адвокатом был дан степенный ответ:
– Вообще-то, собираясь в эту туристическую поездку, я не преследовал такой цели, но, если есть такая возможность – я бы не отказался.
После этого был срочно вызван российский консул, в чьи руки Василий Иванович и был торжественно передан.
Консул погрузил нашего странника на ближайший следовавший в Хельсинки паром, по прибытию куда адвокат Демидов был перехвачен российским консулом в Хельсинки, который, взяв с Василия Иваныча обещание больше никогда туда не приезжать, проводил его до самой границы с РФ под Выборгом, благо Василий Иванович паспорт хранил под сердцем и его не потерял…
Такая вот история и, что удивительно, человек как бы побывал в Финляндии, Швеции, и как бы не побывал.
Эпилог
Отослал этот материал на согласование Василий Иванычу. Получил ответ:
"ДАВНО ЭТО БЫЛО. Я СЕЙЧАС В ЧЕХИИ У ДРУГА В КАРЛОВЫХ ВАРАХ. ВСТРЕЧАЕМ РОЖДЕСТВО. ДО ЭТОГО БЫЛИ НА КИПРЕ С ДРУГОМ. ВОТ ГДЕ ПОКУРОЛЕСИЛИ!".
И поневоле вспоминается анекдот:
"Гусары взяли город. По законам военного времени три дня грабили, убивали, жгли, насиловали. А потом приехал Ржевский – и такое началось!".
Долгих лет Вам, Василий Иванович!
Эрик
Это теперь все деньги уходят на семью, а в те годы я был одинок и мог себе позволить слетать куда-нибудь на Рождественские каникулы из зимы в лето, например, на пару недель в Тайланд.
2001 год.
И вот битком набитый туристами Аэробус стартует из Домодедова и ложится на курс в тайский аэропорт Утапао. Лететь долго, восемь часов.
Рядом со мной плюхается в кресло поддатый татарин лет тридцати пяти, выдыхая амбре представляется:
– Привет. Эрик. Накатим?
– Привет в ответ. Вадим. Наливай!
Эрик достаёт початую бутыль виски, разливает в пластиковые стаканы. Ударили по одной, по другой. Эрик разговорился, поведал, что на хлеб насущный зарабатывает перепродажей подержанных иноавтомашин. Мне двух порций вполне хватило и решил вздремнуть, благо, лететь всю ночь. Эрик, заскучав, стал предлагать накатить соседям сзади, соседям впереди и соседям сбоку. Соседи с радостью соглашались. Какой русский не любит халяву.
И вот напитанного 40-градусной импортной влагой Эрика внезапно понесло и заштырило. Где-то уже в ночном небе над Казахстаном он неуклюже поднялся с кресла, шатаясь, подошел к двери кокпита (кабина пилотов) и стал в неё стучать. И ему открыли. После чего сквозь дрёму я услышал его хриплый голос:
– Братва, меняем курс! Идём в Северную Корею!
Тут же послышался глухой удар, и Эрик влетел в салон, пролетев мимо меня пару – тройку рядов. Тут к нему, лежащему с изумленными глазами, подошел человек в форме пилота и отчетливо произнес:
– Парень, в аэропорту назначения сдам тебя полиции. Сиди смирно.
Эрик, кряхтя, вскарабкался в своё кресло и остаток долгого пути действительно просидел смирно, бормоча время от времени:
– Сдастбля! Сдастбля!
Утром прилетели в аэропорт Утапао, что под Паттаёй. Позади всех плёлся Эрик, сжатый в единый нервный ком, сгорбленный и унылый. В мутном взгляде читалось: берите меня, сдаюсь, больше не буду, только не бейте.
Видели бы вы, ка он преобразился, свободно выйдя из аэропорта в направлении автобуса-трансфера! Как он наполнился жизнью! Как заиграло его лицо и взгляд! Словно солнце засияла его улыбка!
Оказалось, что у Эрика был забронирован тот же отель, что и у меня, и угадайте, с кем меня там поселили? Правильно!
Зайдя в сьют из трех комнат и забыв свой паспорт на ресепшн при регистрации, прихваченный, однако, мной, Эрик начал распаковываться. Он открыл сумку и стал перебрасывать на пол через плечо утаенные им от таможенной службы Российской Федерации в кроссовках и складках белья мятые доллары. Стоит ли говорить, что к тому моменту он был уже изряден, догнавшись от радости виски в автобусе по пути в отель…
«Догонялся» в автобусе Эрик «Из горла́».
… Наступил вечер. Куда вечером туристы со всего мира ходят в Паттайе? Правильно, на Walking street, гнездо разврата.
Длинная вся в огнях и рекламах улица, на которой расположено бессчётное количество массажных салонов, го-го и стрип баров, live show, ресторанов.
Много старых толстых пердунов и пердунш из Западной Европы прогуливаются здесь в сопровождении юных тайских девочек и мальчиков.
Пошли туда и мы. Стоит ли говорить, что перед походом Эрик изрядно приложился к бутылке?
На самом входе к нам подскакивает нечто, косящее под женщину, в коротеньких белых обтягивающих шортах с желтым пятном в зоне промежности и декламирует:
– Пошли и баста! Пошли и баста!
Оферта нами категорически отклонена. Продолжаем путь. Эрик заказывает в ближайшем лотке жареных во фритюре скорпионов, жуков-плавунцов, саранчу, каких-то личинок и их не торопясь поедает. На вопрос:
– Ну как?
Отвечает:
– Да так себе. Скорпионы невкусные. Личинки – самое то. Хочешь попробовать?
– Нет. Сам.
И – вот они, тайские мальчуганы, переделанные зачем-то из мужчин в женщин, прямо на улице у входов в заведения, извивающиеся у шестов:
Ополоумевший сексуально озадаченный изрядно поддатый Эрик с выпученными глазами восклицает:
– Слушай, какая, в жопу, разница! Мальчик, девочка! Давай снимем!
– Без меня. Сам. Я спать пойду.
– Но я же английского не знаю!
– Учи!
Отправился в отель спать, оставив Эрика один на один с искушениями, которым он, как понимаю, таки поддался…
… На следующий день Эрик явился в отель ближе к полудню, отдохнувший и посвежевший.
На мой вопрос:
– Ну как?
Ответил:
– Ох-нно!
И тут же упал спать, на всякий случай положив себе под подушку недопитую бутылку виски…
Так и коротали мы дни и вечера в Тайланде в течение двух недель…
… В марте 2004 позвонил Эрик, предложил:
– Вадь, а давай слетаем в Египет, погреемся?
– Ну давай.
Прилетели в Хургаду. Поселились в бунгало. Пошли оглядывать окрестности. Эрик увлек меня в ресторан, где тут же налился. Я пошел на пляж – он пошел в парикмахерскую, захотел элегантную стрижку…
… Искупавшись, вернулся в номер, прилег на диван, задремал.
Меня разбудило мычание за входной дверью. Открываю…
.. На крыльце сидит и мычит абсолютно убитый Эрик с отвисшей нижней губой с ниспадающей из неё слюной и потухшим взглядом, почему-то в одних трусах. Мелированная рыжими «перьями» голова. На плече – смазанное изображение выведенного хной скорпиона. Рядом стоит практически пустая бутылка…
На следующий день заказали поездку на катере с нырянием в целях обзора шикарного подводного мира Красного моря. Поехали. По пути Эрик посасывал виски прямо из горла́.
Прибыли на место, кинули якорь над коралловыми рифами вблизи других катеров. Дошедший до кондиции Эрик с трудом натянул на себя маску, ласты, вставил в себя дыхательную трубку и грузно плюхнулся в море. Я – следом.
Своё погружение Эрик начал с того, что стал гоняться за ядовитым пятнистым скатом-хвостоколом, который забился от него в расщелину. Следующая атака Эрика была на внушительного размера мурену, которая в панике спряталась от него в камнях.
Накупавшись, я вернулся на катер, наблюдая, как Эрик болтая ластами в верхних слоях воды перепутал катер и поплыл к другому. Было видно, как там ему помогли забраться, окружили, о чем-то говорили, что-то наливали.
Спустя некоторое время Эрик сошел в воду и поплыл к нашему катеру, ориентируясь на мою поднятую руку. С трудом выбравшись из воды, пьяный Эрик прямо в ластах, маске и дыхательной трубке пополз по палубе.
На мой вопрос:
– Как ты, Эрик, всё о кей?
Получил заплетающимся языком ответ:
– Иди в жопу! Меня итальянцы спасли, вина дали. Жаль, мурену не догнал – руки бы не пожалел!
Следующая и последняя моя с Эриком поездка была совершена пару месяцев спустя в Стамбул на три дня и снова по его предложению. Всё как обычно – не просыхающий Эрик в постоянном поиске на свои 90 приключений. Самое забавное приключение случилось в Стамбульском аэропорту при вылете на родину.
Пьяный Эрик пробормотал:
– Пойду пописаю.
Ушёл. И пропал.
Тем временем объявили посадку – Эрика нет. Последним на посадку был я – ждал его до последнего. Потом на турецком, английском и русском языках через громкоговорители диспетчеры долго звали Эрика – тщетно.
И вот заполненный под завязку русскими туристами Боинг ждёт Эрика. Слышны крики возмущения и недовольный ропот. Встаю и громко обращаюсь к попутчикам:
– Уважаемые Дамы и Господа, прошу вас немного потерпеть. Эрик обязательно найдётся!
И вот турецкий секюрити торжественно вводит в салон пьяного в хлам Эрика, придерживающего рукой надетые вверх ногами очки, под бурные овации туристов и дружное скандирование вслед за мной:
– Эрик! Эрик! Эрик! Эрик!
В ответ Эрик на весь салон:
– Братва, кто выпить хочет? Угощаю!
Но и это ещё не всё. По прилету во Внуково – новый сюрприз. Эрика не пускают на родину. Паспорт потерял. Тот орет мне, который уже в границах родины, по ту сторону паспортного контроля:
– Помоги мне, сделай что-нибудь!
В ответ, совершенно злой, публично посылаю его в жопу и кричу:
– Ищи свой гребаный паспорт!
Потом вижу, как к нему подходят двое в форме, берут под руки и уводят…
Звоню его тогдашней жене:
– Жанна, вызволяй своего дурака. Возьми его внутренний паспорт и скачи во Внуково.
Однако, спустя пару часов, пока Жанна ехала вызволять своего непутёвого мужа, паспорт Эрика был обнаружен под его сидением при уборке самолета и торжественно ему, сидящему в карантине, вручен…
А однажды он позвонил мне поздним вечером, спросил:
– Ты где?
– В ночном клубе.
– В каком?
– В таком-то.
– Я с шашлыков еду. Жди меня, сейчас буду.
И вот сквозь музыку слышу крики на входе. Подхожу и вижу: пьяный в хлам Эрик. Пытается прорваться в клуб и материт охрану! С мангалом подмышкой!
Ну – те вызвали полицаев. Мне долго их пришлось уговаривать отпустить Эрика домой спать.
Но это – совсем другая история…
Таким образом, у Эрика бывает три состояния:
– сухой (крайне редко);
– влажный (обычное);
– мокрый (часто под вечер, иногда с утра).
Когда он иногда звонит – первым делом спрашиваю:
– Эрик, ты сухой, влажный, мокрый?
По его ответу уже могу судить о его кондиции.
P. S. На днях Эрик звонил и рассказал грустную историю:
– Прошёл обследование, сдал анализы.
– И как?
– Врачи сказали, что я – труп.
