Раздел VII.
Майские указы президента и национальные проекты РФ
Майские праздники – это как майские указы президента. Точно никто не знает, что там к чему, но обязательную программу выполнить придётся. Кстати, а может быть, это праздники в честь этих указов и есть? А может, это и была суть указов президента? Знаете, боюсь, придётся смириться с тем, что мы этого никогда не узнаем.
Из социальных сетей.
Государственные финансы – это искусство передавать деньги из рук в руки до тех пор, пока они не исчезнут.
Роберт Сарнофф, американский бизнесмен
Производительность труда в России будут повышать с помощью «потемкинских деревень»
Продолжу разговор о целевых показателях майских президентских указов 2012 и 2018 гг. Я уже рассмотрел исполнение указа Президента РФ от 7 мая 2012 г. №596 «О долгосрочной государственной экономической политике» по трем показателям: 1) количество высокопроизводительных рабочих мест; 2) относительный уровень инвестиций в основной капитал (по отношению к ВВП); 3) доля продукции высокотехнологичных и наукоёмких отраслей экономики в валовом внутреннем продукте. Результаты проверки неутешительные: полный провал в выполнении указа по перечисленным показателям.
Четвертым в списке показателей указа № 596 стоит следующий: «увеличение производительности труда к 2018 году в 1,5 раза относительно уровня 2011 года».
Прежде чем перейти к рассмотрению результатов исполнения указа по четвертому показателю, отмечу, что производительность труда считается важнейшим показателем эффективности экономики. Согласно нынешним экономическим теориям результаты экономической деятельности определяются вкладом трех основных факторов производства: 1) рабочей силы («живой труд»); 2) капитала (имеются в виду основной капитал в виде производственных фондов, или «овеществленный труд»); 3) природные ресурсы. Эффективность использования основного капитала измеряется с помощью показателя фондоотдачи, эффективность использования природных ресурсов – показателем материалоемкости. А вот эффективность «живого труда» измеряется именно с помощью показателя производительности труда.
На протяжении многих лет разного рода экономические исследования и публикации в СМИ твердят о том, что у России гигантское отставание о «цивилизованных» стран по уровню производительности труда (ПТ). Хотел бы внести некоторую ясность в данный вопрос. Статистические службы большинства стран мира рассчитывают показатель ПТ по простой формуле: произведенный экономикой (отраслью, сектором, предприятием) продукт, поделенный на величину трудозатрат. Продукт считается по-разному: одни статистические службы считают валовой продукт, другие – чистый продукт (т.е. только добавленную стоимость). А трудозатраты измеряются в человеко-часах, т.е. они зависят от численности работников и времени их участия в производстве. Таким образом, производительность труда измеряется в денежных единицах в расчете на 1 человеко-час.
К сожалению, Росстат в таких единицах производительность труда не измеряет (по крайней мере, в таком виде данных не публикует). Он дает лишь относительные показатели – индексы ПТ. Поэтому сравнивать ПТ в России и других странах на основе российской статистики не представляется возможным.
Но есть кое-какие зарубежные оценки, которые позволяют такие сравнения провести. Так, по оценкам Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), в 2014 году среднечасовая выработка на одного работника в Российской Федерации составила 25,9 долл. В то же время в США она была равна 67,4 долл., а в Европейском Союзе (среднее значение) – 55,9 долл. Даже в такой неблагополучной стране ЕС, как Греция, показатель составил 36,2 долл. Получается, что в США ПТ была в 2,6 раза выше, чем в России, а в ЕС – в 2,2 раза.
Одно из последних международных сопоставлений ПТ содержится в докладе Национальной статистической службы Великобритании (НССВ). Она провела в 2017 году сравнительный анализ ПТ в Европейском Союзе и в Российской Федерации по основным секторам экономики.
Производительность труда в России и Европейском Союзе в основных секторах экономики (среднее значение в 2017 году, в евро в расчете на 1 чел.-час]
* В пересчете рублей в евро по официальному курсу
В целом, по оценке НССВ, уровень производительности труда в России был почти в три раза ниже, чем в Европейском Союзе. Это уже более существенный разрыв, чем тот, который был зафиксирован ОЭСР в 2014 году.
Если анализировать данные по производительности труда, рассчитанные не на основе официального (рыночного) валютного курса рубля, а по паритету покупательной способности (ППС), то превосходство Европы над Россией по производительности труда будет менее впечатляющим. В частности, в сельском хозяйстве -в 2,5 раза, в промышленности – в 1,3 раза, в торговле -в 1,4 раза, в секторе финансов разрыв будет почти символическим. Я не хотел бы далее погружаться в тему международных сопоставлений ПТ. Отмечу, что не сторонник пропагандистских клише, что, мол, Россия на десятилетия отстала от «цивилизованного» Запада по производительности труда.
Россия в 1980-е годы в лице союзной республики РСФСР имела мощные производительные силы и достаточно квалифицированных работников. При правильных, добросовестных расчетах неизбежно приходишь к выводу что накануне развала Советского Союза (несмотря на обострившиеся проблемы) Россия имела производительность труда в отраслях реального сектора экономики вполне сопоставимую с уровнем США и стран Западной Европы. Разрыв по уровню ПТ образовался и быстро нарастал в 1990-е годы под влиянием таких факторов, как уничтожение производительных сил, резкое сокращение объемов производства, нарастание скрытой безработицы (люди числились в штатах предприятий, но не были задействованы в полной мере).
В нулевые годы дальнейшее падение производительности труда в экономике России прекратилось и наблюдалось даже некоторое восстановление утраченных позиций по показателю ПТ. По оценкам Росстата, с 2002 по 2008 гг. производительность труда выросла почти в полтора раза. В 2009 году Россию поразил мировой финансовый кризис, что привело к падению производительности труда. За период 2009-2011 гг. производительность труда выросла менее чем на 3%. В эти же годы вновь наметилось отставание России по показателю ПТ от «цивилизованных» стран.
Вероятно, это и привело к тому, что в майском указе №596 показатель ПТ был включен в список основных целевых показателей и предусматривалось, что в период 2011-2018 гг. производительность труда в российской экономике вырастет в 1,5 раза. Видимо, авторы указа рассчитывали, что удастся повторить успех, достигнутый в период 2002-2008 гг. И каковы же результаты? Вот данные Росстата по индексам ПТ (изменение по сравнению с предыдущим годом):
2012 г. – 103,3
2013 г. – 102,2
2014 г. – 100,7
2015 г. – 98Д
2016 г. – 99,7
2017 г. – 101,5
На основе указанных индексов нетрудно подсчитать, что в 2017 г. производительность труда в российской экономике была выше уровня 2011 года всего на 4,2%. Индекса ПТ за прошлый год Росстат еще не обнародовал. Но предварительные экспертные оценки показывают, что по отношению к 2011 году ПТ в 2018 года приросла всего лишь на 5-5,5%. Результат выполнения майского указа 2012 года по показателю ПТ можно охарактеризовать как полный провал.
В майском президентском указе 2018 года «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» в списке национальных целей (всего их девять) повышение производительности труда во всей российской экономике уже не значится. Причины такого непостоянства, я думаю, вам понятны.
Но сама тема производительности труда осталась. В списке 12 национальных проектов и программ, упоминаемых в указе, мы находим национальную программу в сфере повышения производительности труда и поддержки занятости. В пункте 9 указа говорится:
«Правительству Российской Федерации при реализации совместно с органами государственной власти субъектов Российской Федерации национальной программы в сфере повышения производительности труда и поддержки занятости обеспечить в 2024 году:
а) достижение следующих целей и целевых показате
лей: рост производительности труда на средних и крупных предприятиях базовых несырьевых отраслей экономики не ниже 5 процентов в год; привлечение к участию в реализации указанной национальной программы не менее 10 субъектов Российской Федерации ежегодно; вовлечение в реализацию указанной национальной программы не менее 10 тыс. средних и крупных предприятий базовых несырьевых отраслей экономики».
Как мы видим, вместо показателя ПТ по всей экономике предложено использовать показатель ПТ «средних и крупных предприятиях базовых несырьевых отраслей экономики». Новый показатель весьма витиевато сформулирован. Думаю, что для Росстата он явно непривычный. Никаких индексов ПТ по средним и крупным предприятиям базовых несырьевых отраслей экономики» Росстат до сих пор не рассчитывал и не публиковал. Как можно проконтролировать выполнение указа, если у Росстата нет данных по показателю. И насколько я знаю, на данный момент нет даже методологии расчета такого показателя.
На голову Росстата сразу свалилась куча вопросов. Например: что считать «базовыми несырьевыми отраслями экономики»? В спешном порядке Минэкономразвития разработал документ под названием «Методика расчета показателей производительности труда предприятия, отрасли, субъекта Российской Федерации», который был утвержден приказом министра 28 декабря 2018 года. В документ было включено наскоро подготовленное определение «базовых несырьевых отраслей экономики». Тем же приказом был утвержден еще один документ под названием «Методика расчета отдельных показателей национального проекта «Производительность труда и поддержка занятости»». Росстату не позавидуешь: ведомству приходится исполнять любую прихоть авторов президентских указов, подстраивать работу статистической службы под все новые и новые фантазии чиновников, указующих путь к светлому будущему России. Трудно рассчитывать на то, что в ближайшее время можно будет действительно мониторить выполнение майского указа по новому показателю. Нынешний руководитель Счетной палаты РФ Алексей Кудрин, выступая на Гайдаровском форуме в январе нынешнего года, посетовал, что выполнение майского указа президента пока сложно и даже невозможно из-за отсутствия соответствующей статистики.
А что скрывается за формулировкой «средние и крупные предприятия»? Тут для Росстата еще одна голово-ломка. До сих пор с горем пополам Росстат еще как-то вычленял из общего массива предприятий и организаций категорию «средних предприятий». Средние предприятия – юридические лица с численностью работников от 101 до 250 человек и годовым доходом, не превышающим 2 млрд. руб. Таковых в 2015 году, по данным Росстата, было 19.278. В 2016 году – 13.346. За 2017 и 2018 гг. данных мне обнаружить не удалось. А вот по категории «крупных предприятий» у Росстата вообще нет никакой информации. Сколько их в России? Сотня? Две сотни? Тысяча? Пять тысяч? – Может быть, это военная тайна?
Это становится тем более интересным, что в майском указе 2018 года предусмотрено «вовлечение в реализацию указанной национальной программы не менее 10 тыс. средних и крупных предприятий базовых несырьевых отраслей экономики». Десять тысяч средних и крупных предприятий – это много или мало? Какова хотя бы примерно доля 10 тысяч предприятий к общей численности средних и крупных предприятий базовых несырьевых отраслей экономики? Увы, даже пытливый исследователь на эти вопросы не ответит.
Очень меня умиляет фраза «вовлечение в реализацию». Не выполнение каких-то конкретных заданий и достижение каких-то конкретных производственно-экономических показателей, а именно «вовлечение». Почему-то вспоминается фраза из истории советского и мирового спорта: «главное – не победа, а участие».
И уж совсем умилительно выглядит следующая фраза из указа: «привлечение к участию в реализации указанной национальной программы не менее 10 субъектов Российской Федерации ежегодно». Мол, главное не повышение производительности труда, а участие в национальной программе по этому самому повышению. И что значить участие в программе субъекта Российской Федерации? – Будет ли в ней персонально участвовать губернатор? Предусматривается ли тотальное участие в программе всех предприятий, действующих в рамках субъекта РФ? Должны ли предприятия субъекта РФ учитываться отдельно или предполагается, что они будут входить в состав тех самых десяти тысяч предприятий? А перемножив 10 субъектов РФ на шесть лет реализации национальной программы получим 60 субъектов. Всего на начало текущего года было 85 субъектов Российской Федерации. Значит, оставшиеся 25 субъектов выпадают из-под действия майского указа 2018 года. Список вопросов, которые возникают при чтении нескольких строк майского указа, касающихся национальной программы в области производительности труда, можно долго еще продолжать. Почему-то читая эту часть указа, вспомнил слова В.И. Ленина: «Один дурак может задать столько вопросов, что и сто мудрецов не ответят» («Как нам преобразовать Рабкрин»). Переиначивая эту ставшую крылатой фразой, можно также сказать: «один дурак может написать такой приказ (указ, постановление), что и сто мудрецов разобраться не смогут».
Думаю, что пункт 9 президентского указа писали таким образом, чтобы Министерство экономического развития, на которое, судя по всему, возложили почетную обязанность реализации национальной программы по повышению производительности труда и поддержке занятости, могло максимально гибко адаптировать указ под свои потребности. А затем (в далеком 2024 году) бодро отчитаться об исполнении. А потребности, как уже сейчас видно, немалые. Под реализацию национальной программы закладывается около 50 млрд. руб. бюджетных денег. Плюс еще несколько миллиардов из внебюджетных источников. Бывалые люди говорят, что будет грандиозный «распил».
Судя по всему, указанную национальную программы правильнее назвать «пилотным проектом» с неопределенным на данный момент кругом участников. Если еще откровеннее, то есть риск, что все выродится в «междусобойчик» по «распилу» казенных денег.
Отразятся ли попытки участников пилотного проекта повысить свою производительность труда на общем состоянии российской экономики, сказать трудно. Но думаю, что влияние будет в пределах статистической погрешности. Давайте прикинем. Даже если предположим, в указанном «пилотном проекте» будут задействованы все средние предприятия России, и они действительно добьются повышения производительности труда, то это не сможет «сделать погоды» во всей России. Беру в руки обзор «Сектор малого и среднего предпринимательства: Россия и Мир» (Июль, 2018), подготовленный Институтом экономического роста им. П.А. Столыпина. В середине прошлого года численность занятых в секторе малого и среднего бизнеса России выглядела, согласно этому обзору, следующим образом (тыс. чел.): микропредприятия (число занятых на предприятии – до 15 чел.) – 5.427; малые предприятия (16-100 чел.) – 6.285; средние (101-250 чел.) – 1.938. Итого общее число занятых в секторе малого и среднего бизнеса (МСБ) – 13.650 тыс. чел. В нашем сценарии повысят производительность труда только работники среднего бизнеса, численность которых равна 14% общего числа работников МСБ.
Согласно свежим данным Росстата, в январе нынешнего в России трудящихся граждан было 71,2 млн. человек. При самом оптимистичном раскладе упомянутая в майском указе национальная программа по повышению производительности труда охватит 3-4 миллиона человек. Да и то, участие предприятий в проекте не сопряжено ни с какими особыми обязательствами со стороны участников, за исключением обязательств со стороны наиболее привилегированных участников «правильно освоить» бюджетные деньги. Чем-то это мне напоминает «пилотные проекты» поздних советских времен, когда по указанию сверху создавались отдельные «образцовые» заводы и фабрики, а на селе рождались совхозы и колхозы-«миллионеры». Но есть примеры и более ранние. Например, в эпоху Екатерины II Светлейший князь Григорий Александрович Потёмкин-Таврический в 1787 году приказал вдоль маршрута императрицы во время её поездки в 1787 году в Северное Причерноморье построить бутафорские селения. Впоследствии они получили название «потемкинские деревни».
В майском указе 2018 года таких «потемкинских деревень» предусмотрено немало. И одна из них – национальная программа повышения производительности труда.
