РФ как «Скотный двор»: о «свинском сословии» и прочих «зверях»

Продолжу свои размышления по поводу тех ассоциаций, которые возникают при чтении повести-притчи «Скотный двор» английского писателя Джорджа Оруэлла. Указанная притча, еще раз повторю, универсальна (на то и жанр притчи), а потому очень образно и точно описывает и объясняет многие реалии сегодняшней российской жизни.

Установившийся на ферме «Скотный двор» порядок после изгнания ее хозяина Джонса был определен с помощью своеобразной конституции, состоящей из семи заповедей. Одной из главных была заповедь: «Все животные равны». Видов животных на ферме было много: лошади, ослы, коровы, свиньи, овцы, козы, гуси, утки, куры, кошки и всякая иная живность. Заповедь не уточняла, что скрывается за понятием «равенство». Так сказал идеолог звериной революции кабан по кличке Майор. Точно так же во Франции в конце XVIII века революционеры выбросили лозунг «Свобода, равенство и братство», но никому не разъяснили, что значит «равенство» (равно как и «свобода» и «братство»). Животные равенство понимали по-своему: как равное участие в распределении созданного продукта. Наиболее «продвинутые» также понимали, что равным должно быть и трудовое участие в создании общественного продукта.

Это уже после революции они начали задумываться над тем, что у лошади и кошки не может быть равенства в потреблении. И что лошадь ест сено и овес, кошка пьет молоко, а коза предпочитает капусту. Точно также трудно соразмерить участие в создании конечного продукта лошади и той же кошки. Очевидно, что вклад лошади несоизмеримо больше. Но первые недели и месяцы после революции обитателям Скотного двора было не до размышлений на тему равенства (равно как и справедливости, свободы и прочих высоких «материй»). Речь шла о выживании, поскольку после изгнания человека с фермы в хозяйстве возникли перебои и потребление резко упало по сравнению с дореволюционным уровнем.

Надо сказать, что с самого начала животные согласились с одной формой неравенства. А именно с тем, что по умственному развитию свиньи превосходят всех остальных обитателей фермы. А потому без особых споров звери согласились с тем, что управление Скотным двором следует доверить свиньям. Но одно неравенство тянет за собой другие формы неравенства. Высокая ответственность свинского сословия за судьбы Скотного двора предполагает делегирование ему дополнительных полномочий и прав. В том числе прав на долю в создаваемом на ферме продукте.

Обоснованием все новых и новых корректив и дополнений, относящихся к принципу (заповеди) равенства вносил шустрый кабанчик по кличке Деловой. Если так можно выразиться, он был главным идеологом руководства Скотного двора, правой рукой президента республики «Скотный двор» свинтуса по имени Наполеон (он же – «товарищ Кабаньеро»). Деловой пел непрерывную мантру насчет того, насколько сложен и тяжел труд представителей свинского сословия:

«Деловой постоянно напоминал, сколь многосложны вопросы организации и управления. Собственно, животные даже не пытались постичь умом эту хитрую механику. Чего стоила одна деятельность по составлению бумаг, сами названия которых звучали красиво и таинственно: «досье», «инструкция», «протокол», «меморандум». Все эти бумажные простыни исписывались сверху донизу, а потом в обязательном порядке сжигались. От этих бумаг, говорил Деловой, зависит благополучие и даже само существование фермы. Вот только никакой еды ни свиньи, ни собаки не производили, а размножались, кстати, не хуже прочих, да и на отсутствие аппетита не жаловались».

Обратим внимание на то, что особое место в общественной и хозяйственной жизни Скотного двора занимали также собаки. Это были собаки, которые обеспечивали безопасность Наполеона и его ближайшего окружения, а также наводили страх на прочих обитателей Скотного двора, когда те пытались возмущаться или иным образом проявляли свою нелояльность режиму.

Непонятно почему, но представителям свинской элиты стало позволяться нарушать не только заповедь равенства, но и другие заповеди. Видимо, Наполеон, Деловой и другие свинтусы руководствовались известной крылатой латинской фразой Quod licet Iovi, non licet bovi – «Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку». Видимо, поросячья элита Скотного двора возомнила себя древнеримским богом Юпитером, а все остальные были быками, коровами, баранами и прочей живностью.

Вот, например, третья заповедь «Животное да не носит одежду». Свинтусы забрались в гардероб бывшего хозяина фермы Джонса и облачились в его одежды, а также одежды его жены и других членов семьи. Естественно, самые дорогие наряды оказались на туше Наполеона. А четвертая заповедь «Животное да не спит в кровати»? – После революции победившие животные решили, что вообще не будут заходить в дом господина Джонса, но сохранят его в качестве исторического мемориала (в воспоминание о славной революции). Через некоторое время Наполеон и его свита перебрались из сарая в дом. И более того, они оккупировали все имеющиеся в доме кровати.

Революция постановила, что ни одно животное не может посягать на жизнь другого (в противовес человеческому обществу, где люди убивают друг друга в войнах, иных разборках или даже предают человека смертной казни). Этому посвящена особая заповедь: «Животное да не убьёт другое животное». Эта заповедь органично была связна с другой заповедью: «Тот, кто ходит на четырёх (равно как и тот, у кого крылья), – друг». В повседневной жизни звери после революции стали во взаимном общении использовать слова «брат», «братья», «братство». Точно также как это было во Франции после штурма Бастилии в 1789 году.

Однако через некоторое время возникло опасение, что на жизнь Наполеона и его сподвижников могут совершаться покушения. Поэтому служба безопасности (верные псы) в превентивных целях стали уничтожать других животных. Свинтус Деловой подчеркивал, что убийства носили исключительно превентивный характер. Любое критическое замечание в адрес Наполеона или просто существующих порядков уже считалось мысленным покушением и жестко пресекалось.

Особого внимания заслуживает заповедь «Животное да не пьёт спиртного». Вероятно, она родилась в результате того, что животные еще в старые времена видели, как хозяин фермы Джонс напивался и как это было безобразно. Но именно эта страсть охватила особенно сильно свинское сословие.

Во-первых, поля, ранее использовавшиеся для выращивания травы и различных кормовых культур, стали отводиться под ячмень. А ячмень был нужен для производства пива – любимого напитка свиней (никому больше пиво не выдавалось).

Во-вторых, для получения более крепких напитков нужны были деньги. За пределы фермы через специального посредника в лице господина Уимпера стали поставляться сельхозпродукты (наиболее ликвидный из них товар – куриные яйца), а взамен стали приобретаться горячительные напитки. Конечно, для вступления в товарно-денежные отношения с миром людей требовалось серьезное политико-экономическое и технико-экономическое обоснование. Таковым обоснованием стало решение товарища Кабаньеро сделать Скотный двор высокотехнологичным хозяйством. Конкретно был дан старт проекту построения ветряной мельницы, которая должна была не только молоть муку, но и производить электричество. С помощью электричества Скотный комитет (высший орган власти, занимавшийся хозяйственными вопросами, состоявший исключительно из свиней и возглавлявшийся Наполеоном) обещал повысить производительность труда на ферме, механизировать и автоматизировать многие производственные процессы, освободить животных от изнурительного физического труда, сократить рабочую неделю и создать условиях для всестороннего развития каждого обитателя фермы. А для этого надо было временно напрячься, потрудиться и потуже затянуть пояс. Кстати, до конца, как следует из повести, проект мельницы не был реализован.

Но экспорт продуктов из фермы был налажен, денежные потоки пошли. Но вот контроль над этими потоками осуществляли исключительно свиньи. При этом одеяния свинской элиты становились все более богатыми, а из резиденции Наполеона все более отчетливо слышался звон бутылок и бокалов.

Кстати, вступление Скотного двора в товарно-денежные отношения с миром людей означало размывание первой заповеди: «Тот, кто ходит на двух ногах, – враг». Мало того, что возникли товарно-денежные отношения с человеком. Наполеон посчитал, что с некоторыми представителями мира людей крайне важно установить неформальные личные отношения. А для этого надо постараться внешне ничем не отличаться от человека. Мало надеть костюм или иную одежду. Надо научиться ходить на двух ногах. Наполеон и его сподвижники достаточно быстро приобщились к человеческой цивилизации, начав достаточно уверенно передвигаться на двух задних ногах. Это, конечно, привело простых обитателей Скотного двора в шоковое состояние. Но, как всегда нужные слова для объяснения происшедшей метаморфозы нашел находчивый свинтус Деловой. Аргументы главного идеолога Скотного двора подкреплялись грозным рычанием сторожевых псов.

На ферму «Скотный двор» для налаживания личных контактов был приглашен хозяин соседней фермы мистер Пилкингтон с его ближайшим окружением. В доме бывшего хозяина фермы Джонса Наполеон и его ближайшие свинтусы организовали пышный прием для двуного соседа. Помимо протокольного обмена любезностями (в виде тостов), гости за столом проявили искренний интерес к тому, как товарищу Кабаньеро удается достигать столь значимых успехов в хозяйстве. Мистер Пилкингтон явно хотел позаимствовать положительный опыт Скотного двора. Вот какие впечатления произвело на этого мистера посещение Скотного двора:

«Сегодня они посетили «Скотский уголок», осмотрели все до мелочей – и что же? Они увидели не только передовые методы ведения хозяйства, но, главное, такой железный порядок, такую трудовую дисциплину, которые должны послужить для них примером. Без особого риска ошибиться можно было утверждать, что в «Скотском уголке» животные низшего сорта работали вдвое больше и ели вдвое меньше, чем их собратья во всем графстве. Одним словом, людям есть что позаимствовать, и чем скорее они это сделают, тем лучше. В заключение, сказал Пилкингтон, ему хочется еще раз подчеркнуть важность развития добрососедских отношений между «Скотским уголком» и прочими фермами. Людям и свиньям нечего делить. У них общие заботы, общие проблемы. Разве перед каждым хозяином не встает вопрос, как заставить других трудиться на себя? Тут мистер Пилкингтон, похоже, готов был ввернуть заготовленную остроту, но до того сам развеселился, что слова застряли у него в горле. Он долго тряс пунцовыми подбородками и наконец кое-как выдавил из себя: «У вас свой скот, у нас свой!» Бонмо было встречено дружным хохотом. Мистер Пилкингтон поздравил свиней с успешным введением удлиненного рабочего дня и нормированного питания, а также с умением держать массу в ежовых рукавицах».

В своей ответной речи-тосте президент республики «Скотный двор» Наполеон в доверительной форме сообщил своему двуногому гостю: «Ферма, во главе которой Наполеон имеет честь находиться, есть не что иное, как акционерное предприятие. Держателями акций, сосредоточенных вроде бы в его, Наполеона, руках, на самом деле являются все свиньи».

А где же простые обитатели фермы? – Они в поле. О них в конце книги сказано лишь мельком. Мистер Пилкингтон и его сопровождающие, прибыв на ферму, осматривали хозяйство Скотного двора, а в это время: «Животные, прилежно занимавшиеся прополкой, глаз поднять не смели; неизвестно, кто нагнал на них больше страху, люди или свиньи».

Можно и дальше продолжать описание жизни Скотного двора. Что ни фрагмент, то новые ассоциации и параллели с сегодняшней жизнью в нашей многострадальной России. Не знаю, надо ли «разжевывать» отдельные сюжеты и фразы. Но суть повести-притчи очевидна. В России нынешняя элита имеет все признаки того свинского сословия, которое изобразил англичанин Джордж Оруэлл. Вероятно, писатель в то время (книга писалась в 1943–1944 гг.) имел в виду партийно-государственную верхушку Советского Союза, которая, как казалось Оруэллу, отошла от идеалов социализма и «снюхалась» с буржуйским Западом (напомню, что писатель не скрывал своих социалистических пристрастий). Но описание свинского сословия повести имеет еще более ярко выраженные признаки современной российской «элиты» в виде коррумпированных чиновников и космополитичных и алчных олигархов. Такая, с позволения сказать, «элита» вполне заслуживает определения «свинская».

Крылатой фразой из повести «Скотный двор» стали следующие слова: «Все животные равны. Но некоторые животные более равны». Эта фраза, между прочим, могла бы стать хорошим комментарием к нынешней Конституции РФ, где на все лады повторяется тезис о равенстве граждан Российской Федерации. Например, статья 19, пункт 1: «Все равны перед законом и судом». И далее в той же статье в пункте 2 читаем: «Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина…». В пункте 3 той же статьи: «Мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации». Или статья 32: «Граждане Российской Федерации имеют равный доступ к государственной службе».

Не буду «грузить» читателя статистикой, демонстрирующей социально-экономическую поляризацию российского общества. Ее сегодня предостаточно в наших СМИ. Итак: «Все граждане Российской Федерации равны. Но некоторые из них более равны». Самое неприятное, что процесс поляризации продолжается. Богатые свинтусы становятся все более жирными. Прочие обитатели фермы под кодовым названием «РФ» вымирают.

Хотя статья 13 Конституции РФ запрещает установление государственной или обязательной идеологии, она де-факто существует в нашей стране уже почти три десятилетия. Это идеология капитализма, выступающая под кодовыми названиями «демократия», «рыночная экономика», «экономическая либерализация». И она хорошо проплачивается «хозяевами денег» (владельцами «печатного станка» ФРС США) – главными свинтусами на нашей планете. В их планах – сделать весь мир одним большим Скотным двором.