Китай

Электронный концлагерь «с китайской спецификой»

Тема установления тотального контроля над населением с помощью информационно-компьютерных технологий (ИКТ) стала очень актуальной после событий 11 сентября 2001 года, когда разрушению подверглись небоскребы Международного торгового центра в Нью-Йорке. Вскоре Конгресс США принял Patriot Act, который дал властям неограниченные полномочия по установлению слежки за жителями Америки (а отчасти и гражданами других стран). К тотальному контролю над населением Америки были подключены Федеральное бюро расследований (ФБР), Агентство национальной безопасности (АНБ), Управление по борьбе с наркотиками, Министерство внутренней безопасности и многие другие государственные организации, входящие в Разведывательное сообщество, а также находящиеся за его пределами. Основной упор в контроле был сделан на использование ИКТ. Причем для повышения эффективности такого электронного контроля государственные ведомства и организации старались привлечь и частные компании, работающие в сфере разработки и использования ИКТ. В том числе компании, работающие в сфере социальных сетей, кредитные бюро, торговые предприятия, операторы сотовой связи, коммерческие банки и т. д. Под прикрытием двух главных лозунгов – борьбы с терроризмом и создания «цифровой экономики» – происходило и происходит построение того, что сегодня принято называть «электронным концлагерем». Многие полагают, что такой концлагерь будет со временем построен во всем мире. Но первой страной, где он появится, как считали многие эксперты, будут Соединенные Штаты. А уж за ними последуют другие страны. Правда, некоторые скептики отмечали, что Америка слишком большая страна по территории и численности населения (без малого 330 млн. человек жителей). Поэтому первыми к финишу могут прийти страны небольшие (типа Дании или Швеции).

Но буквально в последние два-три года для многих стало откровением, что первым завершить построение электронного концлагеря может не капиталистическая Америка, и не какая-то малая страна Старого света, а Китай. Мало кто до этого Китай брал в расчет.

Во-первых, считалось, что он слишком огромен для реализации проекта электронного концлагеря. Площадь у Китая примерно такая же как у США, а вот численность населения в четыре с лишним раза больше, чем в Америке (приближается к 1,4 млрд, человек).

Во-вторых, бытовало мнение, что Китай отстает от Америки технологически, что он пиратским способом лишь заимствует американские ИКТ. Да и население в Китае, мол, менее грамотно, чем в Америке для того, чтобы освоить передовые информационные технологии.

В-третьих, считалось, что все-таки Китай является «социалистической» страной, а социализм и концлагерь (даже электронный) – понятия несовместимые.

Выяснилось, что на самом деле Китай во многих отношениях не уступает Америке по части информационных технологий. А особенно по части использования этих технологий населением.

Поначалу немногие обратили внимание на опубликованный 14 июня 2014 года Государственным советом Китая документ под названием «Проект плана по созданию системы социального кредита доверия». В округлых формулировках документа не сразу можно было понять конечный замысел создания системы. Говорилось о системе как инструменте измерения и улучшения «доверия» в стране, которое поможет выработать культуру «искренности». Речь шла о формировании «искренности» в отношениях между государством, с одной стороны, и гражданами, а также коммерческими организациями, с другой. Ключевым элементом системы предлагалось сделать рейтинговые оценки физических и юридических лиц. Рейтинговые оценки должны составляться на основе отработанных критериев без участия человеческого фактора. Имеется в виду, что это должны делать компьютеры, снабженные соответствующим программным обеспечением. Интегральная рейтинговая оценка получается в результате обработки большого количества первичной информации, поступающей из разных источников.

Кредитный империализм Китая

Чтобы там ни говорили государственно-партийные руководители Китая о строительстве в стране «социализма с китайской спецификой», она является страной капиталистической. При этом, безусловно, капитализм в «поднебесной» имеет большую «китайскую специфику». Прежде всего, он характеризуется мощными позициями государства в таких сферах, как экономика, политика и идеология. Но при этом китайский капитализм имеет и общие с западным капитализмом признаки.

Вспомним работу В.И. Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма» (1916 год), в которой констатировалось, что на стыке 19–20 вв. произошло перерастание европейского и американского капитализма в его высшую стадию – монополистический капитализм, он же – империализм. Лениным были выделены пять экономических признаков тогдашнего империализма: 1) концентрация и централизация капитала достигает такой степени, когда происходит образование монополий; 2) сращивание банковского и промышленного капитала и образование на этой основе финансового капитала; 3) вывоз капитала становится преобладающим по сравнению с вывозом товаров; 4) завершается экономический раздел мира между союзами монополистов разных стран; 5) завершается территориальный раздел мира, начинается борьба за его территориальный передел. Об этих и других признаках империализма в наше время я написал в своей книге ««Империализм, как высшая стадия капитализма». Метаморфозы столетия (1916–2016 годы)» (М.: Кислород, 2016).

Если внимательно присматриваться к современному Китаю, то нельзя не заметить явно выраженной тенденции к империалистической экспансии. В начале прошлого века шла борьба за экономический и территориальный раздел и передел мира между такими капиталистическими центрами, как Великобритания, Франция, Германия, США и отчасти Япония, причем первые две страны представляли более старый капитализм, а последние три – сравнительно молодой. В сегодняшнем мире основными центрами межимпериалистической борьбы стали Соединенные Штаты и Китая. Конечно, американский капитализм намного моложе европейского, но на фоне китайского он уже выглядит сравнительно старым. Итак, на наших глазах разворачивается баталия между старым американским и молодым китайским капитализмами. Старый американский, теряя свою былую экономическую мощь, все больший упор в борьбе делает на военно-силовые методы, молодой и динамично развивающийся китайский – на экономические.

Среди экономических методов в арсенале Пекина особое место занимает геополитический и геоэкономический проект под названием «Один пояс – один путь» (ОПОП). Этот проект призван сделать Китай сверхдержавой, контролирующей с помощью экономических методов большую часть стран мира. Суть проекта в том, чтобы создать мощную транспортную и логистическую инфраструктуру, пронизывающую планету. Такая инфраструктура должна стать каналом продвижения китайских товаров, идей и культуры и объединять все страны, примыкающие к транспортным маршрутам. Вдоль транспортных путей предполагается строительство складов, электростанций, рудников, нефтеперерабатывающих заводов, промышленных парков. В обратном направлении в Китай должны двигаться сырье, энергоресурсы, различные промышленные товары. Параметры проекта ОПОП еще четко не определены, но уже ясно, что это будет самый капиталоемкий проект XXI века. Китайские СМИ приводят оценки возможных инвестиций – от 4 до 8 трлн. долл. Инициаторы проекта рассчитывают, что в ОПОП будут участвовать многие десятки стран с населением, составляющим 60 % численности населения планеты. За рамками проекта останутся лишь страны Старого и Нового света. Уже к настоящему времени, согласно китайским источникам, вложения «поднебесной» в проект превысили 300 млрд. долл.

Маршруты различных видов транспорта (морского, железнодорожного, автомобильного, трубопроводного) должны пролегать таким образом, чтобы сделать товарные потоки минимально уязвимыми для возможного вмешательства со стороны стран старого капитализма и вырвать из сферы влияния старого капитализма максимально большое количество стран. Большая часть этих стран принято называть «развивающимися». Китайские руководители утверждают, что проект ОПОП – хорошо забытое прошлое. Мол, еще за два века до Рождества Христова уже существовал Великий шелковый путь, по которому Китай поставлял свои товары на Ближний Восток и в Европу. Пекин делает упор на то, что участие в проекте со стороны других стран – дело сугубо добровольное и что он задуман как взаимовыгодный. Чем он принципиально отличается от многих проектов, предлагаемых странам третьего мира Западом и носящих явные или скрытые признаки империализма и колониализма (неоколониализма).

Китайский проект ОПОП состоит из двух основных компонентов – сухопутный Экономический пояс и морской Шелковый путь. Сухопутный пояс включает шесть коридоров, которые послужат новыми дорогами для транспортировки товаров из Китая и в Китай. Например, железная дорога из китайского города Иу в Лондон, газопровод из Каспийского региона в Китай и сеть высокоскоростных железных дорог в Юго-Восточную Азию. Морской Шелковый путь – цепь морских портов из Южно-китайского моря до Африки, а в дальнейшем – до Южной Америки и, возможно, Карибского бассейна.

К началу весны текущего года, как сообщали китайские СМИ, соглашения об участии в проекте ОПОП с Пекином подписали уже 60 государств.

Несмотря на то, что Пекин тратит большие усилия и средства для того, чтобы пропагандировать и продвигать ОПОП, проект имеет и не очень позитивные и приятные для Китая моменты. Как ни крути, за китайскими лозунгами о «взаимном сотрудничестве» и «взаимной выгодности» скрываются тщательно камуфлируемые империалистические устремления Пекина. На это мало кто обращает внимание. За исключением… Вашингтона. США поняли, что на мировую арену вышел серьезный и опасный конкурент.

Чтобы понять, насколько серьезно Вашингтон встревожен активной деятельностью Пекина на международной арене в качестве финансового донора, приведу некоторые данные. Сошлюсь на исследование лаборатории AidData в Колледже Вильгельма и Марии в США, которое было проведено совместно со специалистами из американского Гарварда и Гейдельбергского университета в Германии. В общей сложности были собраны и обработаны данные по 4300 проектам, получившим китайское финансирование в 140 странах мира. В расчет принимались две основные формы финансирования: 1) возвратное (кредиты и займы); 2) так называемая «помощь развитию» (она может выступать как в форме невозвратного финансирования, так и в форме льготных кредитов и займов). Временные рамки исследования – 2000–2014 гг. (пятнадцать лет). Общий объём финансовых средств, предоставленных Китаем для реализации проектов за указанный период, составил 350 млрд. долл. Масштабы финансирования неуклонно росли в течение пятнадцати лет. Если в 2000 г. объём был равен 2,6 млрд, долл., то в 2014 г. – 37,3 млрд. долл. Максимальное значение было достигнуто в 2009 г. – 69,6 млрд. долл.

Объёмы финансовых средств, предоставленных за рубеж на разных условиях Соединёнными Штатами за тот же период времени, был равен 394,6 млрд. долл. Несколько более высокий показатель по сравнению с Китаем, но надо иметь в виду, что объёмы финансовых средств США не увеличивались так резко, как у Китая. В 2000 году показатель США был равен 13,4 млрд., а в 2014 г. – 29,4 млрд. долл. В последние четыре года (2011–2014 гг.) Китай уже стабильно превышал США по объёмам внешнего финансирования.

При этом у США на «помощь развитию» пришлось 92,5 % всего международного финансирования, у Китая – лишь около 21 %. Китай в своей внешней финансовой экспансии удачно совмещает политические и коммерческие цели. Каким образом? Он не обставляет предоставление своих кредитов и займов такими жесткими условиями, как это делают США и Международный валютный фонд (набор таких условий принято называть «Вашингтонским консенсусом»). Китай вкладывает крупные деньги в страны, которые по западным меркам считаются если не «изгоями», то «диктаторскими», «коррупционными» и т. п. Речь идёт о таких государствах как Зимбабве, Северная Корея, Нигер, Ангола, Бирма и т. д. Но при этом не стесняется внедряться в те части мира, на которые положил глаз Вашингтон. Например, в Центральную и Восточную Европу.

Вашингтон ревниво следит за успешным продвижением Пекина в мире и очень четко фиксирует признаки того, что можно назвать элементами неоколониализма. Что ж, это, естественно. В советское время это называлось межимпериалистическими противоречиями. Вашингтон внимательно фиксирует все «соринки» в глазу своего соперника, при том, что у него самого в глазу – целые «бревна». Впрочем, про эти «бревна» мир уже много знает (на тему американского империализма написано много фундаментальных работ). А вот про китайские «соринки» – почти ничего. Впрочем, если экстраполировать нынешние тенденции, то китайские «соринки» превратятся в «бревна», по своему калибру не уступающие американским.

Одним из последних исследований по внешней финансовой экспансии Китая стал обзор американской некоммерческой организации «The Center for Global

Development» (один из крупнейших в США «мозговых трестов», созданный в 2001 году). Документ называется: «Examining the Debt Implications of the Belt and Road Initiative from a Policy Perspective» – «Исследование долговых последствий проекта «Один пояс – один путь» в политической перспективе». Скрупулезно подсчитаны объемы кредитов и займов, которые Китай выдал или в ближайшее время выдаст странам, присоединившимся к проекту ОПОП. Также подсчитаны суммы долгов отдельных стран перед Китаем в связи с этими кредитами и займами. В обзор включены данные по 22 странам.

При этом авторы особо выделили 8 стран, у которых уровень задолженности перед Китаем уже достиг или может в ближайшее время достигнуть опасного уровня. В эту «восьмерку» вошли следующие страны (в скобках приведена доля задолженности страны перед Китаем в общем объеме внешнего суверенного долга в % по состоянию на конец 2016 года): Джибути – 82,0; Таджикистан – 53,2; Лаос – 48,7; Монголия -41,2; Киргизия – 37,3; Мальдивы – 27,3; Пакистан -10,9; Черногория – 8,3. У последних стран приведенного списка вроде бы зависимость от Китая не выглядит критической. Но это пока. Авторы учитывают договоренности о предоставлении кредитов и займов странам после 2016 года. И картина для стран «восьмерки» может стать совсем мрачной. На конец 2016 года общий объем всех суверенных внешних долгов «восьмерки» был оценен в 84,99 млрд. долл. Их суверенные долги Китаю составили 17,88 млрд. долл. (21,0 % их общего внешнего суверенного долга). А сумма обязательств Китая по новым кредитам и займам странам «восьмерки» в рамках ОПОП – 53,44 млрд. долл. Если страны получат в полном объеме эти кредиты и займы, то их общая задолженность перед Китаем составит уже 71,32 млрд. долл. По отношению к уровню всего внешнего суверенного долга стран «восьмерки» на конец 2016 года это 84 %. Авторы обзора комментируют эти цифры следующим образом: указанные восемь стран рискую попасть в китайский долговой капкан, из которого выхода не будет.

Всего 22 страны, включенные в обзор, на конец 2016 года имели долг перед Китаем в размере 53,89 млрд. долл. Обязательства Китая по новым кредитам и займам перед этими странами на указанный момент составляли 87,38 млрд. долл. Таким образом, в случае выдачи обещанных кредитов и займов сумма долга 22 стран перед Китаем вырастет до 141,27 млрд, долл.

В абсолютном выражении наибольшие объемы долга перед Китаем на конец 2016 года имели следующие страны (млрд, долл.): Эфиопия – 7,31; Ирак – 7,01; Пакистан – 6,33; Египет – 4,78; Лаос – 4,19; Кения -4,09; Шри-Ланка – 3,85; Камбоджа – 3,19.

В проекте ОПОП особое место уделяется соседнему Пакистану, который Пекин энергично и успешно вырывает как из-под финансового, так и политического контроля Вашингтона. Из всех обязательств по новым кредитам и займам (87,94 млрд, долл.) на Пакистан приходится львиная доля в 45,5 % (40,02 млрд. долл.). На следующую за Пакистаном Кению приходится 7,8 % (6,88 млрд. долл.).

Особо остановимся на вопросе финансирования Пекином стран на постсоветском пространстве. В обзоре фигурирует пять следующих стран (в скобках – объем долга перед Китаем на конец 2016 года, млрд, долл.): Белоруссия (3,09); Украина (1,59); Киргизия (1,48); Таджикистан (1,20); Армения (0,34).

По доле долга перед Китаем в общей сумму суверенного внешнего долга указанные страны ранжировались следующим образом (%): Таджикистан – 53,2; Киргизия – 37,3; Белоруссия – 17,6; Армения – 6,9; Украина – 3,1. Суммарные обязательства Китая по новым кредитам и займам перед указанными странами оценены в 13,74 млрд. долл. В распределении по отдельным странам эта сумма выглядит следующим образом (млрд, долл.): Киргизия – 4,57; Белоруссия -3,83; Таджикистан – 2,81; Украина – 2,48; Армения -0,06. В случае получения Киргизией и Таджикистаном указанных сумм они действительно окончательно попадут в долговую ловушку Пекина. А для Белоруссии долг перед Китаем станет сопоставимым с долгом перед Российской Федерацией.

Так называемая «помощь» Китая странам, втягивающимся в реализацию проекта ОПОП, крайне выгодна Пекину. Кредиты и займы носят «связанный» характер, т. е. получаемые странами деньги тратятся на закупку китайских товаров, услуг и работ. На этом проекте, в частности, уже взросли некоторые строительные компании КНР, получающие подряды на работы в зарубежных странах. Семь из десяти крупнейших в мире строительных компаний – китайские.

Следует учитывать и то, что Китай потихоньку ужесточает условия предоставления денег другим странам. Ставка с 2,5 % поднялась до 5 % годовых. Уже чувствуется, что многие страны будут не в состоянии не только погашать, но и обслуживать китайские кредиты. Пекин по этому поводу не нервничает: обеспечением кредитов являются месторождения, земли, возводимые за счёт китайских денег объекты инфраструктуры и предприятия. Кончится тем, что все стратегически значимые активы перейдут в собственность Китая. Конкурентная борьба за передел мира между Вашингтоном и Пекином приобретает ожесточённый характер.