Глава 5
Два старика — две судьбы

Год спустя.

Я шел по улицам нашего городка и удивлялся, как всё сильно изменилось всего за год. Моё предприятие с фруктами удалось более чем. Такого активного роста даже я не ожидал. Нет, я вполне представлял, что под воздействием моего дубка они будут расти как на дрожжах, но такого не ожидал.

В моём мире молодые дубки вырастали до приличного такого дерева всего за год, но то были особые деревья. Здесь же, плодовые растения вымахали всего за три месяца. Да, они были не особо большими. Метра по два с половиной-три, не больше. Но, мать его, всего за три месяца. При этом сам дубок подрос только на десять сантиметров.

Ещё через месяц мы снимали первый урожай. Крупных, как яблоко, абрикосов. Про их сладость и говорить не приходилось. Это ещё никто не знал, что у них внутри была энергия, совсем чуть-чуть, буквально на сотую эрга, но была. Но об этом я пока молчал.

С первого урожая мы собрали чуть менее семи с половиной тонн. Можете себе представить, по пол тонны с дерева. Они, бедные, трещали под весом плодов, нам доже приходилось под них жерди подставлять, чтобы не сломались.

На то, чтобы увезти всё это богатство, мне потребуется не менее десяти повозок, и это ещё с учетом того, что я часть оставляю в замке на разные нужды. Мною решено было поступить так: пять тонн мы сразу отправляем в город на продажу. Выкатывать мелкими партиями и создавать в городе ажиотаж я не собирался, у меня были немного другие цели.

Оставшуюся часть я хотел обработать другими способами. Ну там тонну засушить и ещё тонну пустить на вино. Оставшуюся половину тонны собирался разными частями оставить в замке и в поместье, просто полакомиться. Но, пришлось менять планы, так как я совсем забыл про виноград, который тоже очень быстро разросся и начал давать свои плоды. Так что на рынок ушло шесть тон и одну мы всё-таки засушили на пробу.

А потом понеслась. Выросли ещё пятнадцать деревьев и уже они дали свой урожай ничуть не хуже прошлого. И хоть между периодами созревания нового урожая было два месяца, разбежка в месяц давала нам стабильный приплод. Но ведь я на этом не остановился и засадил крышу третьего этажа яблонями, но, благо, она была маленькая и там поместилось всего десять деревьев.

Террасу теперь укрыл вьющимся виноградом. Его было настолько много, что пришлось и его сбывать, ибо наша домашняя винокурня просто не справлялась. И видь это только фрукты, а ведь были ещё Олты, о которых пока, слава богу, никто не знал. Те хоть и росли чуть шустрее обычного, но не так споро, как растения.

Вообще, помню, заявился домой к родителям после того, как мы в замке собрали первый рожай. С того момента, как я поселился в замке, отец и дед там были только по одному разу и то только в самом начале. Они всё смеялись надо мной и говорили, что я фигнёй страдаю. Так вот когда я пришёл к ним со скромной корзинкой фруктов, они опять посмеялись надо мной, из разряда того, что вот и все мои труды уместились в одной этой корзине.

Тогда не смеялась только мать, но и она улыбалась. Но я на них был не в обиде. Они отплатили своим видом, когда я попросил у них немного денег. Дед тогда скривился, да, денег в семье было мало, но мне никогда не отказывали, меня тогда только и спросили.

— Тебе зачем? — спросил дед.

— И сколько, — уточнил отец уже поднимаясь.

— Хороший вопрос, — задумался я, и поднимая глаза на поднявшегося отца, спросил, — а сколько нужно денег на аренду десяти телег с волами?

— К-ха, — подавился дед, который в этот момент откусил и жевал мой абрикос, — зачем тебе столько телег?

— Урожай фруктов, — кивнул я на абрикосы, что горкой лежали на столе, — из замка в город доставить.

— И сколько их там у тебя? — протянула мать, потому что дед тупо смотрел на зажатый в его руке надкушенный абрикос, а отец медленно садился обратно в кресло.

— Что-то порядка семи тонн, — улыбнулся я ей.

— С-сколько? — начав заикаться, с каким-то аж присвистом произнёс отец, а дед начал икать от произнесённой суммы.

— Ну если быть точным, — пожал я плечами и протянувшись, взял со стола свежий абрикос, протёр его о рубашку и смачно откусив, с улыбкой произнёс, — то семь с половиной тонн.

— И что ты с ними собираешься делать? — это снова была мать, так как отец с дедом окончательно выпали в осадок.

— Продам на рынке, — пожал я плечами.

— И по чём продавать будешь? — с каким-то даже прищуром посмотрела она на меня, да мама не так проста, как кажется.

— По медному за пару штук, — с ещё большей улыбкой произнес я.

— Да ты что, — вскочили одновременно и отец, и дед.

— А что я? — спросил их, откидываясь обратно на спинку кресла.

— Почему так дёшево? — одновременно начали они, но продолжил уже отец, — по тому, что я вижу и пробовал, это первоклассные фрукты, которых в нашем регионе дефицит.

— Хорошо, — кивнул я ему, соглашаясь, — и какую ты предлагаешь за него цену?

— Не менее пяти медных за штуку, а то и все десять можно выручить, — сказал он, но под моим взглядом он как-то стушевался и конец его речи немного сбился, чему он даже сам удивился.

— Хорошо, — кивнул я, смотря ему прямо в глаза, — и кто их тогда купит?

— Найдутся покупатели, — начал было он, но под моим взглядом быстро стушевался.

— Ну купят у нас десяток, ну, может даже два, — я привстал и махнул рукой, — а гулять так гулять, целую сотню купили, а с остальными семью с половиной тоннами что делать будем?

— Ну, можно вино, — начал было отец.

— Да чтобы такой объём обработать, — перебил я отца и покачал головой, — наших винокурен не хватит, а больше тут их ни у кого и нет, и что, выкинуть их потом все на помойку, только из перманентной жадности?

— Можно засушить, — подумал вслух дед, — и купцам продать.

— Можно, — кивнул я, поворачиваясь к нему, — за гроши, так как везти далеко и по жаре такое им и даром не нужно, а наш народ опять будет палец сосать.

После моих слов в зале наступила томящая тишина. Но долго она не простояла, я же её и нарушил.

— Скажи, отец, — повернулся я опять к нему, — сколько ты собираешься получить с этого урожая, вот реально, с учетом всего опыта имеющихся сделок.

Ответил он далеко не сразу, видел, что сначала он хотел сказать одну сумму, но после всего случившегося разговора я заставил его сильно задуматься. И вот сейчас он очень сильно думал.

— Изначально, — он сделал пару глотков вина, прежде чем продолжить, — я думал получить где-то пол сотни золотых за всё. Но, подумав, реально получить не больше десяти.

— А теперь давай посчитаем, — произнёс я, садясь обратно в кресло, — в среднем, на один килограмм приходится десять абрикосов. При той сумме, что я озвучил, получаем с килограмма четверть серебряного. Четыре килограмма, это уже серебряный, сорок килограмм, это золотой. Я собираюсь сразу продать шесть тонн, по озвученной уже цене, а это выходит сто пятьдесят золотых. Ещё тонну я собираюсь засушить и продать купцам на пробу, для установления контактов, да и нашим можно продать.

— А остаток? — поинтересовалась мать.

— А это нам на поесть, — пожал я плечами и улыбнулся ей.

Пока мы с матерью говорили, отец с дедом недоуменно и чуть ли не на пальцах пересчитывали разложенную мною схему. Они не понимали, как с такой мизерной ценой можно было получить такую гигантскую, по их мнению, прибыль. Но по глазам видел, что они уже готовы со всем согласиться.

— Ах, да, — оторвался я от разговора с мамой, — так как это моё предприятие, то в любом случае и мои правила. Вы же не верили в его успех, однако, с его доходов я прошу всего треть на личные нужды, всё остальное будет уходить напрямую в казну рода. Только учтите, что назначенная мной цена только для местных, — на этих словах я улыбнулся, — то есть только для жителей нашего баронства, а вот для торгашей цена будет четверть серебряного, а может даже и половину.

Деньги на повозки я тогда, естественно, получил, что и не мудрено. Как и доход, который оказался даже несколько больше, чем обещанные мною полторы сотни золотых. Постоянный приток денег в семью в размере сотни золотых, плюс-минус, неплохо поправил семейные дела. Но больше всего расцвёл город.

Приток свежих фруктов в наш регион был как манна небесная. Во-первых, сами местные жители даже как-то посвежели. А ведь на столице я не остановился, и вторую партию по одной телеге отправил в каждую из деревень в баронстве с той же ценой. Во-вторых, это начало привлекать в регион новых людей, а в одной из деревень уже даже заложили собственный садик.

В-третьих, открылись новые торговые возможности. Я разрешил продавать наши фрукты на сторону только через четыре месяца, на пятый, с момента первого урожая. К этому моменту моего отца уже оккупировали купцы с выгодными предложениями. Тот, если честно, держался уже из последних сил.

Я к концу этого года тоже уже зашивался от наваливающихся дел и если честно, то мне нужны были люди. За скопленные деньги я организовал винокурню, и мы смогли направить часть винограда туда. Но когда ещё выйдет первое вино. Пока что оно хранится на пустых складах в замке. Правда, в последнее время они уже не такие и пустые моими стараниями.

Но вот дефицит свободного времени я всё больше и больше ощущаю. За этот год я смог открыть ещё две точки и почти догнать свой источник до двух эргов. Только этого ничтожно мало. У меня осталось два года, а мне нужно открыть ещё шесть точек и расширить свой источник как минимум на восемь эргов.

В этом мне хорошо помогают тренировки у алтаря, но туда я часто ходить не могу. А тренироваться как-то надо, книги я заказываю, но толку от них пока мало, да и идут они долго. Мне нужен учитель, думал я, а сам вспоминал свой первый поход к алтарю и знакомство с ним.

Вообще, второй подвальный этаж был несколько меньше, чем первый. Причина тут была в том, что он был поделен на две части, которые не были связаны друг с другом. Во-первых, алтарный комплекс, вход в который был скрыт и попасть в него можно было только из кабинета хозяина замка. Во-вторых, тюрьма, которая была отгорожена вообще от всего, и вход в неё был через казармы.

Когда я открывал потайную дверь в кабинете, то проход вниз к алтарю был подсвечен факелами. Это были не обычные факелы, а магические, они горели огнём источника. То есть тем, чем был заполнен алтарь. В данный момент он горит слабым призрачным огнём, явный признак того, что последнее время его пополняли из источника воинов. А если учесть, что горит только каждый третий факел, то источник заполнен в лучшем случае на четверть.

Правда, где-то раз в час пламя в факелах чуть вздымалось, и я даже знаю, с чем именно это связано. На самом деле, раньше было чуть реже, где-то раз в два часа или около того, но всего за месяц росток вышел на привычный по прошлому мне миру стандарт в стандарт. Каждый раз, когда он давал импульс, в замке резко повышался фон, что немного накачивало алтарь.

Вообще, путь до самого алтаря был несколько извилист, но не такой длинный, как мне показалось в самом начале. И если мне не изменяет пространственное ориентирование, то алтарь находится как раз под ростком. Сам же зал с алтарём был не особо большим, метров десять в диаметре с потолком метра в три, но тут сложнее, так как он был сделан куполом.

По стенкам зала алтаря шла простая фреска, на которой были отображены предки нашего славного рода. Купол был просто черного гранитного цвета, с вкраплениями из белого мрамора созвездий. Звездное небо было почти копией, вот только не совсем нашего, просто в центре композиции, прям над алтарём, было расположено созвездие рода.

Вокруг алтаря располагалось шесть менгиров в виде привычных мне обелисков. Каждый из них был выполнен из своего материала. Каждый из этих материалов символизирует свою энергию. Роду тогда пришлось знатно раскошелиться на создание алтаря, но и без него было никак нельзя. Так вот на равном удалении друг от друг и от центра стояло шесть столбов из: Обсидиана, Мрамора, Меди, Малахита, Лазурита и Аметиста. Почему-то последний тут ассоциируема с воздухом.

По идее, каждый из обелисков был заряжен своей энергией: тьмой, светом, огнём, землёй, водой и воздухом. Да, в этом мире шесть основных стихий и куча производных от них. Возвращаюсь к столбам. Они должны быть заряжены каждый своей стихией, и я даже вижу отголоски стихий в каждом из них. Они не просто были заряжены, в каждой из них заключена частичка истинной энергии. Вот только в идеале каждая эта стела должна была пылать своим пламенем. Сейчас же даже намёка на всё это нет.

В центре же всей этой композиции стоял алтарь. Был он выполнен в очень интересной форме. В той части пещеры оставили естественный участок пола, просто немного облагородили. И вот в этот кусок гранитной глыбы было воткнуто каменное копьё, у оголовья которого был привязан красный лоскут ткани. Наконечник был не обычным прямым, он был выполнен в виде трехлепесткового, такие любили в древнем Китае.

Что удивительно, привязанный лоскут красной ткани немного шевелился, это при том, что тут не было движения воздуха. Тянуть с ритуалом знакомства с алтарём я не стал, единственное, решил немного отступить от правил. Дело в том, что все в роду были огневиками, ещё никто не принял другой стихии, а потому, знакомство они проходили через огненный менгир. Вот только мне всегда была роднее земля, так что я решил не горячиться и просто познакомиться с алтарём сразу напрямую.

По полу, между менгирами, тянулась жидкая цепочка из рун. Её я предварительно хорошенько изучил, но они совсем не походили на те, что наносил лично я. Да и было их всего пять, просто они повторялись друг за другом из раза в раз. И если я правильно понял из описаний отца и деда, и того, что успел прочитать, они были нужны для защиты алтаря от посторонних. Своего рода универсальный датчик ДНК теста.

Когда я с затаённым дыханием перешагнул через вязь рун, то почувствовал легкое сопротивление. Знаете, как сквозь воду прошел, вроде и есть что-то, а вроде и сопротивления никакого почти и не возникло. Подойдя почти вплотную к копью, что заменяет тут алтарь, я задумался. Для того, чтобы с ним познакомиться, мне достаточно слить в него толику своей энергии. Но лично мне казалось это неправильным.

Вынув нож, что всегда висел у меня на поясе, я надрезал большой палец правой руки. Больше по наитию, чем из каких-то реальных побуждений. На центральном лезвии копья вывел руну, что походила на символ орков из знаменитой игры. Такую же руну начертил и у себя на лбу, которым впоследствии и прижался к древку копья. И перед тем, как начать передавать из своего крошечного источника энергию, тихо, почти про себя прошептал «мы с тобой одной крови».

По описанию отца и деда, энергия из них выходила одним мощным толчком. Да, это было болезненно для них, но они были воинами, терпели и мне велели. Вот только со мной ничего подобного не происходило. Энергия из меня выходила лёгким плавным потоком, буквально легким бризом устремившись в источник в алтаре. Копьё при этом начало немного светиться изнутри, а ткань чуть сильнее трепетать на призрачном ветру.

Но длилось всё это недолго, мой источник был мал и просто не позволял передать много энергии алтарю. Могло длиться недолго, так как я начал активно поглощать разлитую вокруг энергию. Будь она скудной, а мои способности по активному поглощению слабы или ручеёк что уходил в алтарь был больше, то ничего бы не получилось.

Ну а так, я у алтаря пробыл два часа, прокачивая через себя потоки энергии. Их нельзя было назвать большими, а если сравнивать с реальными вещами, то они больше были бы похожи на обычные нити. Но всё это для моего искорёженного энергетического тела было такой нагрузкой, что я еле держался. На тот момент мой резерв был всего в единицу эрга, но за два часа я прокачал энергию в два десятка эргов.

Отлипнув от копья, я шатающейся походкой отправился на выход из алтарного зала. Интересно, какой у него резерв, думал я, поднимаясь тогда по лестнице. В алтарь я влил двадцать один эрг, а факелы начали светить чуть сильнее, да, зажглась парочка новых, но на этом и всё.

К алтарю я старался спускаться каждый раз, как только остывала моя энергосистема, которая после моих издевательств становилась более пластична и мне удавалось с ней немного поработать. Но только немного, так как самому тут сделать что-то было сложно, потому что требовалось чужое вмешательство. Я даже сделал что-то вроде специального лежака, выверенного под пою анатомию с нужными выступами.

Двигая эти выступы и ложась на них, я пытался заменить нормального мастера таких практик как: акупунктура, массаж и иглоукалывание. Но, сами понимаете — это не самый лучший выход из ситуации. Вот только это был хоть какой-то выход и давал хоть какой-то результат.

Обо всём этом я думал, рассматривая город. Он изменился не только из-за вливаний инвестиций и притока новых жителей. Нет, он наконец-то стал более живой. Моими стараниями в городе начали появляться кадки с живыми растениями и цветами. Лавка со странной парочкой из деда и внучки, куда я из-за навалившихся дел стал меньше наведываться, помогала мне в этом.

Из тех денег, что я оставлял себе как законную прибыль, я тратил на разные нужды, в том числе и на озеленение города. А потому город теперь был не таким пыльным, и в нем вполне себе приятно дышалось. Тем более что доходы наши росли и были они не только с продажи фруктов, и позволяли мне многое. Родители же мне в этом совершенно не противились. Так мною на базе книжной лавки была основа школа для местных детей, за мои деньги.

Сейчас я шёл в сторону рынка, где у меня было несколько торговых лавок. Там работали нанятые лично мною люди, за ними чаще всего присматривал глава семьи, что присматривал за замком, но и я раз в пару недель выбирался посмотреть, что происходит. Помимо яблок, абрикосов, винограда и сухофруктов из них, на одной из лавок, на другой продавали восковые свечи и мёд.

Да, на одной из вылазок в лес я нашёл пару ульев и принёс их в замок. В ту вылазку я целенаправленно вышел за новыми животными. И подросший Рык мне неплохо в этом помогал. Его большие уши улавливали шорохи на очень большом расстоянии, а широкие лапы позволяли ступать очень тихо. Да и вообще он был очень умным и послушным зверем. Который к году был мне уже по грудь. Сказалось его удачное смешение кровей двух видов.

К своим сородичам из разных веток любви он не питал, но и лютой ненависти тоже. А потому спокойно относился к выращиваемым мной щенкам. А вот к Олтам он относился, наоборот, дружелюбно, наверное, это связано с тем, что они выросли вместе. Так он помог найти совсем молодой помёт жеребят из трёх штук, что потеряли свою мать. Как мы об этом узнали? Да она лежала рядом с трупом зера в обнимку.

Из того похода в лес я еле вернулся, помимо трёх жеребят и десяти щенят из двух разных помётов я тащил два улика. Вот с ними была самая большая морока. Но я справился и теперь у меня в замке стоит четыре домика улья, что дают чудесный мёд и воск для свечей. Который и продаётся только для своих. Не так его много, чтобы продавать на сторону. Свечей так вообще чуть-чуть, почти всё себе оставляю. Но пчёлки молодцы, делают много, на продажу тоже немного остаётся.

У подножия же замка, по моему заказу было выстроено несколько загонов, там у меня псарня и конюшня. Да, Олтов я хотел оседлать и сделать их ездовыми. И знаете, что я вам скажу, это более чем возможно. По крайней мере, из первой партии молодая кобылица спокойна давала мне себя объездить, да и с остальными особых проблем у меня не было.

Что-то я опять немного отвлекся. На самом деле, у меня тут в городе было несколько дел. И в первую очередь я собирался высадить тут первый саженец. Да мой дубок, как и на Земле, дал мне очередной жёлудь, и он уже пророс, и я готовился высадить уже подрощенный саженец. Именно поэтому за спиной у меня висела кожаная котомка, а из-за плеча мелькала верхушка ростка, а в руках я держал лопату.

По поводу своего внешнего вида я особо не заморачивался. Все, кому нужно, и так прекрасно знали кто я такой и выделяться ещё и одеждой мне не было никакого смысла. Так что никого в городе не удивляла моя простая рубаха и штаны, перетянутые кожаным ремнём с сумкой через плечо.

Высадить свой первый росток я собирался в особом месте в центре города, а вернее, на его городской, сиречь, центральной площади. По совместительству она же совмещала собой и вход на рынок. Вернее, просто рынок частично вываливался на пустое пространство площади, ему уже не хватало пространства тех двух улиц, что под него выделил город.

Ещё на подходе к площади я услышал невнятный шум и гам. Выйдя туда, я заметил столпотворение взволнованной толпы. Туда я сразу и направился. И если местные с первого взгляда узнавали во мне сына местного главы и просто молча уступали дорогу. То вот заезжий люд презрительно кривился и даже пытался отпихнуть меня.

Меня этим всем было не пронять, так что уже скоро я стоял в самом центре и увидел картину, что мне очень не понравилась. Несколько влиятельных людей, отдалённо похожих на флегматичных верблюдов, методично избивали старика. Старик был не простым, он был калекой, магическим калекой, почти как я сам.

— Прекратите, — начал я, но меня остановила та же плеть, которой избивали и старика. Наездник, недолго думая, презрительно окинул меня взглядом, как только мне стоило сделать шаг вперед, встав на защиту старика, сразу опустил плеть на меня. Та со свистом рассекла воздух и рассекла мне лицо через левый глаз.

Такого я не ожидал и непроизвольно сделал шаг назад. Но это и всё, на что мог рассчитывать наездник. Следующий взмах его плети я поймал рукой и крепко сжал его плеть. Тот в недоумении уставился на меня, а потом зло ощерился и сильно дернул на себя рукоять плети. Играть в перетягивание канатов с таким бугаем я не стал, но в эту игру можно играть и вдвоём.

Когда он дёрнул плеть на себя, я прыгнул вслед, влекомый плетью. Он такого точно не ожидал, явно рассчитывая только повалить меня и тем самым освободить плеть. Я же прыгнул за ней, и он никак не успел на это среагировать. Извернувшись в полёте, пролетел мимо изумленного наездника. Пролетая мимо него, я резко выстрелил рукой и схватил второй рукой за кнут где-то в его середине. После чего ногой уперся в его спину и резко выпрямился.

Рука с намотанным концом кнута успела накинуть несколько колец на его шею и сейчас я просто душил этого идиота его собственным оружием. От моих резких движений тюрбан, что был надет на его голову, слетел, и я заметил его заострённые уши. Убивать я его не собирался, хотя, честно скажу, хотелось, очень сильно хотелось. Но когда тот, потеряв сознание, начал вываливаться из седла, и я вместе с ним, то просто отпрыгнул от него, отпуская кнут, которым его душил.

Всё это время над толпой стояла тишина. И если местные были в шоке, что кто-то смог напасть на сына местного барона, то заезжие, что какой-то проходимец атаковал их охрану. Но тут начали все оживать, особенно когда к месту пробилась городская стража и второй наездник начал что-то верещать. Слушать его я не стал и просто сказал:

— Заткните его, — произнёс я, поворачиваясь к стражнику. Тому хватило увидеть кровь, стекающую по моему лицу, как он просто двинул второму наезднику в зубы пятой копья, от чего тот упал на землю.

Я же осмотрел этих товарищей и только головой покачал. Один, тот, которого я придушил, только начинал шевелиться, второй прижимал ко рту руки, пытаясь собрать выбитые стражником зубы. Он зло и обещающе смотрел на меня, обещая мне устроить все кары небесные. Он до сих пор не понял, на кого смел поднять руку, вот же идиот, и как таких в торговую гильдию берут. Ну, а раз так, вот тебе на сладкое.

— Рол де Шен, — медленно произнес я, вытирая поданным кем-то из местных жителей платком кровь с лица, подойдя к этому горе-торговцу и присев перед ним. — Полностью разрывает все торговые отношение с торговым домом Вартарез, — после чего, потеряв к нему всякий интерес, поднялся и повернулся к толпе, высматривая нужного мне человека, но этот червь вдруг подал голос.

— Да как ты смеешь, — начал было он, но под мои взглядом стушевался, — как ты смеешь говорить от имени барона.

Но отвечать мне не пришлось, так как за секунду до того, как он начал говорить, я нашел того, кто мне нужен и тот по взгляду понял, что я его хотел бы видеть. Подойдя, он слышал наш разговор, а потому не нашел ничего лучше, чем обратиться ко мне, — ваше благородие, баронет Кан де Шен, вы меня звали?

— Да, Пин, — произнёс я, продолжая смотреть в расширившиеся от ужаса глаза торговца, — звал, — и отворачиваясь от этого слизняка махнул ему следовать за собой. Отойдя чуть в сторону, я указал Пину на старика, что продолжал лежать на камнях площади. Я попросил того оказать ему помощь, если потребуется, то и лекаря, а потом перевезти его ко мне в замок. На это я выделил ему золотую монету и сказал не скупиться, остальное он может оставить себе.

Сам же я направился к другому старику. В том, что стража дальше тут сама разберется, я был более чем уверен, у нас она тут более чем толковая. Так же я был уверен в выполнении своего приказа, уже через пару минут весь город будет знать, что с Вартарез торговать себе дороже. Меня в городе не только любили, но и уважали, и если я сказал, то значит так и будет, так что моего приказа точно никто не ослушается. Более того скажу, скорее всего весь товар, что уже был куплен у них, им вернут. Заключенные сделки на поставку расторгнуты.

Меня же сейчас интересовала еще одна примечательная фигура, что сейчас скромно стояла в уголочке. Я часто бывал в городе, а так как он был не такой уж и большой, то могу сказать, что знаю тут многих, если не всех. Но вот этого конкретного старика я почему-то не знал и более того ни разу за два года не видел, и это странно, а он явно местный. Этот старик своим видом мне напоминает скорее профессора, ему бы в школе и в универе преподавать.

И тем страннее в его одежде видеть две детали. Скажу так, их всего было три. Он как минимум одет как профессор, а не как бомж в драных тапках. Ну и рабский ошейник мне совсем никак не давал покоя. Судя по его виду, он старался стоять так, чтобы не привлекать к себе внимания. Явно в ожидании своих хозяев. И чтобы не вызывать лишнего внимания к его персоне, я встал так, чтобы мы могли пообщаться, но при этом этого никто не заметил.

— Здравствуйте, — тихо, так, чтобы только этот старик меня и услышал, поздоровался я.

— Здравствуйте, — так же тихо и с какими-то странными затаёнными нотками грусти и непойми чего ещё, проговорил он.

— Извините за любопытство, — произнёс я так же тихо, — но у меня к вам возникло несколько вопрос.

— Чем смогу, — ответил он и мне показалось, он даже плечами слегка пожал.

— Откуда у вас такое экстравагантное украшение? — первое, что задал я.

— От хозяев, — уже явно пожал он плечами.

— Ага, — кивнул я, поняв, что это не простой поясок, а магический, и просто так он отвечать не может, — а хозяева ваши это?

— Горнопромышленная компания Лейкера, — вроде и спокойно произнёс он, но чувствовалась в нём вся сдерживаемая ярость.

— Спасибо, — кивнул я в пустоту и почти выйдя из закутка, напоследок всё-таки сказал, — ещё увидимся.

Проходя мимо старика, я незаметно подмигнул ему и показал большой палец. От моего поведения он удивился, но и только. На территории баронства рабство было под запретом, но вот привозить рабов из-за границ баронства не запрещалось, но не приветствовалось. Лейкер был тем, кто разрабатывал наши две небольшие и скудные медные жилы, и одну ещё более скудную железную жилу.

С этого предприятия семья имела тридцать золотых в месяц. Но вот что-то у меня начали закрадываться смутные подозрения, что кто-то нам нагло врёт. По договору аренды, который оформил Лейкер с нашей семьей, он должен отдавать нам половину дохода с шахты. И, по его словам, за вычетом всех расходов это выходили те самые тридцать золотых. Но за такие деньги раба не купишь, даже если долго на него копить. А в том, что этот раб дорогой, говорит то, что он умеет писать и читать, иначе у него на груди не висела бы специальная доска для этого. А значит, где-то этого товарищ нас нагревает, интересно, а дед с отцом давно были в шахтах? Надо будет наведаться с ними туда.