77

Торкель вернулся к себе в кабинет. Ему требовалось немного времени.

Ванья взяла на себя оповещение семьи Чельмана, чтобы им не пришлось прочесть о его смерти в Интернете. При таком количестве выехавших на место полицейских плюс группа захвата, утечка информации о том, кого они нашли мертвым на полу в заброшенном промышленном помещении, лишь вопрос времени. Он не знал, удалось ли ей с ними связаться, но исходил из того, что она сообщит, когда сумеет. Билли вернулся к изучению компьютера Лагергрена. На данный момент компьютер был для них лучшим шансом привязать его к убийствам. Его дом при первом обыске больше ничего не дал.

Торкель наклонился над письменным столом и взял приготовленные для него Гуниллой желтые листочки с телефонными сообщениями. Она разложила их по степени значимости и интереса для Торкеля. Сверху самые важные и интересные, а потом по убывающей шкале до последних, о которых она информировала из чувства долга, зная, что он ни за что не станет перезванивать.

Верхним на пачке лежало сообщение от Урсулы. «В доме пока ничего» – было написано аккуратным почерком Гуниллы. Торкель взглянул на часы. Урсула звонила полчаса назад. Под этим листком лежало несколько сообщений от разных журналистов, просивших им перезвонить. Торкель быстро пролистал их, он предположил, что большинство тех, кто ему звонил, появится на пресс-конференции, которую ему придется дать как можно скорее. Эта перспектива его не радовала, должно быть, все пройдет сумбурно. Убийство главного редактора всколыхнет все медиа Швеции. Наверняка возникнут вопросы о наличии связи между опубликованным в «Экспрессен» интервью и смертью Чельмана. В худшем случае они узнают о том, что Себастиан присутствовал при убийстве Чельмана. Заинтересуются, почему. Исключение Себастиана Бергмана из Госкомиссии будет воспринято как признак его вины. Если даже он расскажет все, что знает, они подумают, что он утаивает информацию об их собственной причастности.

Иными словами, будет чертов цирк.

Он продолжил просматривать листочки с сообщениями и дошел до трех последних. Все они были от Розмари, просившей его позвонить, как только сможет. Торкель скомкал все и бросил в корзину для бумаг. Его мысли вернулись к предстоящей пресс-конференции. Ему требовалось решить, следует им обнародовать фотографию Лагергрена или нет. Такой шаг был бы необычным, особенно – учитывая, что у них имеются только косвенные доказательства, привязывающие его к убийствам. В то же время можно представить это так, будто они просто хотят, чтобы пресса помогла им вступить с ним в контакт, хотя он ни в чем не подозревается. Что они хотят задать ему несколько вопросов в связи с расследованием, как это обычно называлось. Это, несомненно, испортит жизнь Лагергрену, если окажется, что тот невиновен, но переключит внимание с неприятных вопросов о Себастиане и Чельмане. Им действительно необходима помощь в его поисках, так что мотив такого шага будет не только эгоистичным.

Принять решение он не успел, потому что тут у него зазвонил телефон.

– Торкель Хёглунд, – ответил он.

– Здравствуйте, это Ванна с ресепшна, – сказала женщина на другом конце.

– Здравствуйте, – вставил Торкель, пытаясь разглядеть через дверь, на месте ли Гунилла и почему она, в таком случае, не ответила на этот звонок.

– У меня здесь Давид Лагергрен, – продолжила Ванна. – Он говорит, что хочет сознаться в нескольких убийствах.

Торкель буквально лишился дара речи. Как будто связь между ухом и мозгом полностью отключилась. Он не мог произнести ни слова. В трубке послышалось, как на заднем плане что-то произнес мужской голос.

– Он говорит, что вы его лучше знаете, как Свена Катона, – опять заговорила Ванна, и Торкель услышал, как ей приходится напрягаться, чтобы сохранять спокойствие и не выдавать эмоций. Первоначальная блокировка прошла.

– Попросите его подождать, я сейчас приду, – сумел выговорить он и положил трубку.

Он секунду посидел на месте, пытаясь собрать разлетающиеся в разные стороны мысли, потом встал, пошел в общее помещение и вызвал к себе Билли.

– Лагергрен у входа, – сказал он, когда Билли вошел к нему в кабинет.

– Что?! – Билли, несомненно, подумал, что ослышался.

– Он хочет сознаться, – кивнул Торкель.

– Вероятно, кто-то решил над нами подшутить.

– Никто не знает, что мы охотимся за Лагергреном.

Билли потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что Торкель прав. Лагергрен возник в их расследовании только сегодня утром. Никто вне команды не знал, что они его ищут.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – напряженным голосом спросил Билли.

– Позвони Страндбергу, я хочу, чтобы через три минуты он выставил некую команду с внутренней стороны безопасной двери. И нескольких человек перед входом с улицы.

– Конечно.

– Проследи за тем, чтобы стоящие снаружи имели обзор! – прокричал он вслед удалявшемуся Билли. Билли вскинул вверх руку, показывая, что услышал.

Торкель сделал глубокий вдох. Три минуты. У него имелось три минуты, чтобы решить, как он хочет действовать. Он постарался быстро перебрать в голове все, что знает о Лагергрене. Чего он хочет? Чего он пытается добиться своим появлением здесь? Как могут развиваться события при их встрече? В голове всплыл автофургон. Саурунас. Лагергрен умеет изготовлять бомбы. Дьявол!

Торкель снял трубку и быстро набрал номер ресепшна. Ванна сразу ответила.

– Это опять Торкель. Нет ли у мужчины, который хочет со мной встретиться, при себе сумки?

Наступила тишина, и Торкель внутренним зрением увидел, как Ванна наклоняется через стойку, чтобы установить в большом холле местоположение мужчины.

– Нет, сумки у него нет, – вернувшись, почти прошептала она.

– Где он сейчас?

– Сидит на одной из скамеек справа от входа.

– Отлично, спасибо, я сейчас буду.

Он положил трубку. Сумки нет. Это еще не обязательно означает, что взрывчатые вещества отсутствуют. Он может держать их под одеждой, а Торкелю вовсе не хотелось просить сотрудников подходить и обыскивать его. Эвакуировать всех? Стянуть все имеющиеся силы? Тогда существует риск, что Лагергрен может взорвать бомбу, если она у него есть. Или взять заложников. Или просто-напросто исчезнуть в возникшей неразберихе.

Вошел Билли, тяжело дыша, больше от возбуждения, чем от беготни.

– Они на местах. Пошли? – проговорил Билли и бросил Торкелю портативную рацию. – Используем четвертый канал.

Торкель кивнул. Он решил еще некоторое время подыгрывать. Если он сочтет необходимым, дать команду к отступлению и эвакуации случай всегда представится. Они вместе быстрым шагом вышли из кабинета.

– Отчет, – кратко потребовал он, пока они с Билли бежали по лестнице.

– Мы на месте, – услышал он в трещащей рации голос Страндберга. – Имеем визуальный контакт с объектом.

– Он по-прежнему сидит?

– Да, вообще не двигался.

– И у тебя есть команда перед входом? – уточнил Торкель, только чтобы перепроверить информацию.

– Так точно.

– Я буду у вас через минуту, – сказал Торкель и попытался еще увеличить скорость. Он чувствовал, что дыхание и пульс у него резко участились. Последние ступеньки они преодолели самыми большими скачками, на какие были способны, и очутились на первом этаже. Торкель остановился. Билли тоже затормозил и посмотрел на него вопросительно.

– В чем дело?

– Одну секундочку, – произнес Торкель и свернул налево, в сторону от короткого коридора, ведшего к безопасной двери и команде Страндберга. Билли покачал головой и последовал за ним. Вскоре он понял, куда направляется Торкель. В другой стороне здания находился центр наблюдения.

Торкель остановился перед безликой белой дверью, провел карточкой-ключом, набрал личный код и открыл дверь. Внутри три полицейских в форме сидели перед стеной, полностью покрытой мониторами, которые показывали черно-белые кадры. Фасады, близлежащие улицы, подъезд к следственному изолятору, парковка для персонала, вход в здание, съезд в парковочный гараж – все необычно резкие для кадров с камер наружного наблюдения. Система была новой, ее установили год назад. Все трое полицейских в удобных офисных креслах обернулись к ворвавшимся посетителям.

– Возьмите камеру из рецепции, – едва войдя, попросил Торкель.

– Которую из них, там три, – отозвался один из полицейских, потянувшись к расположенному перед ним пульту управления.

– Все, – кратко сказал Торкель.

Несколькими секундами позже мужчина за пультом указал на один из мониторов, который разделился на четыре одинаковых квадрата. Три из них заполнились видами из вестибюля. Четвертый остался пустым.

– Вот этот, – Торкель показал на клетку наверху слева. Мужчина за пультом кликнул по ней, и она распространилась на весь экран. Они увидели одинокого человека, сидевшего на одной из скамеек возле стеклянных дверей вестибюля. Он наклонился вперед, уперев локти в колени и устремив взгляд в пол.

– Это он? – спросил Билли, хотя видел то же самое, что Торкель.

– Трудно сказать, лица не видно, – ответил Торкель.

– Что вы ищете? – поинтересовался мужчина за пультом.

– Нет ли у него на теле взрывчатых веществ, – ответил Торкель, и в комнате незамедлительно воцарилась полная тишина. Внезапно Лагергрен пошевелился. Выпрямил спину и потянулся. Когда он отвел руки назад, к стене, куртка у него на груди натянулась. Все присутствовавшие в комнате наклонились вперед.

– Ничего не выпирает, – констатировал мужчина за пультом как раз когда Лагергрен, похоже, подавил зевок и посмотрел на часы. Потом ищущим взглядом окинул вестибюль. У Торкеля возникло ощущение, что особенно долго он ждать не собирается. Придется рискнуть.

– Спасибо, – коротко поблагодарил Торкель и покинул комнату в сопровождении Билли. Он побежал обратно к безопасной двери, Страндбергу и его команде. Увидел их. Четверо полицейских, Страндберг в центре, казалось, давал остальным последние указания, но, увидев бегущего к ним Торкеля, прервался.

– Все готово? – присоединившись к ним, произнес слегка запыхавшийся Торкель.

Страндберг кивнул, подошел и протянул ему пуленепробиваемый жилет.

– Возьми, на всякий случай.

– Спасибо.

– Для тебя я не взял, – сказал он, обращаясь к Билли.

– Значит, ты останешься здесь, – распорядился Торкель тоном, не терпящим возражений, взял у Страндберга жилет и натянул на себя.

– Это действительно Убийца-застекольщик? – с интересом спросил молодой полицейский с круглым детским лицом.

– Мы думаем, что да, так что будьте осторожны, – ответил Торкель, вынимая свое оружие.

– Тогда вперед, – сказал Страндберг. Он повернулся к двери, бросил последний взгляд на остальных, чтобы убедиться, что все на местах, а затем открыл дверь и быстро переместился влево. Остальные последовали за ним и рассредоточились с вытянутым вперед оружием. Холл был почти пуст. Помимо мужчины на скамейке, на одной из скамеек в другом конце помещения сидела какая-то пара, и возле стойки с брошюрами справа от ресепшна стояла пожилая женщина. Увидев ворвавшихся полицейских, Ванна спряталась вниз. Молодая пара, обхватив друг друга руками, попыталась спрятаться. Женщина возле брошюр отступила к стене со слабым испуганным возгласом и поднятыми к голове руками.

Мужчина на скамейке не шелохнулся. Он просто смотрел на них. Будто происходящее представлялось ему самой естественной вещью на свете. Торкель, держа пистолет обеими руками, направленным в пол, сделал несколько шагов в центр образованного вооруженными коллегами полукруга.

– Давид Лагергрен? – солидным тоном спросил он.

Мужчина поднял на него взгляд, но не ответил.

– Держите руки так, чтобы мы их видели, – громко велел справа Страндберг.

Мужчина медленно повернул голову к Страндбергу, потом обратно к Торкелю, медленно поднимая обе руки над головой.

– Вам незачем так утруждаться. Я здесь для того, чтобы сдаться, – проговорил он и улыбнулся.

Ни на одной фотографии из имевшихся в Комнате он не улыбался, и Торкель отметил, что благодаря улыбке он перестал быть обыкновенным и неприметным. Он сделался отвратительным.

Полукруг полицейских подошел на несколько шагов ближе.

– Вставайте. Никаких резких движений, – донеслось от Страндберга. Мужчина кивнул и начал вставать со скамейки.

– Ложитесь на пол, – продолжил отдавать приказания Страндберг, когда мужчина поднялся. Продолжая держать руки над головой, он ловко опустился на колени и осторожно повалился вперед. Уперся ладонями в пол и очутился на животе. Два полицейских с краев подбежали к нему, каждый со своей стороны. Остальные следили за Лагергреном с поднятыми пистолетами, готовые к малейшему движению.

– Вы Давид Лагергрен? – снова спросил Торкель, на этот раз более сурово.

– Да, я понял, что вы меня ищете, – раздражающе спокойно ответил Лагергрен. Один из полицейских тем временем поставил колено ему на спину, а второй схватил его вытянутые руки, отвел их ему за спину и надел наручники.

Торкель убрал пистолет в кобуру. Полицейские начали обыскивать лежавшего на полу мужчину. Закончив, они поставили его на ноги. Торкель подошел к нему.

– Что вы хотите? – спросил он.

– Сдаться, – ответил Лагергрен. – Вы же меня искали? Или я ошибаюсь? – добавил он.

Он снова улыбнулся. На этот раз он выглядел не просто отвратительным. Он улыбался, как человек, по-прежнему держащий все под контролем.