64

Они опять сидели в Комнате. Энергии основательно поубавилось. Теперь они совершенно точно знали то, о чем раньше только подозревали.

Саурунаса убили.

Они получили записи с камер на долгосрочной парковке. Те показывали мужчину, который, припарковав автофургон, сразу покинул его и больше не вернулся. Тридцатью минутами позже автофургон взорвался. Сколько Билли ни пытался возиться с кадрами, разглядеть ушедшего человека было невозможно. Камеры находились слишком далеко, и снимки имели слишком плохое разрешение. Но это был не Аль-Файед. Мало того, что визит в Линчёпинг и лекция в Барселоне создавали ему непробиваемое алиби, ответы, которые он дал, показались Ванье абсолютно правдивыми, и ничто в его поведении или истории не напоминало психологию их преступника. Конечно, он мог оказаться невероятно ловким манипулятором и провести их, но Ванья в это не верила.

Свидетельства, алиби и личная встреча. Нет, это не Аль-Файед.

Они продолжали выявлять людей вокруг Саурунаса, от ближайшего окружения до самого дальнего, и сопоставлять полученные имена со всеми, кто за прошедшие годы учил Оливию Йонсон. Эта работа отнимала много времени и пока ни к чему не привела. Торкель размышлял, не надо ли ему все-таки проглотить горькую пилюлю – подняться к Розмари и потребовать дополнительный персонал. Расширить охват. Допросить всех, имевших отношение к Саурунасу, всех бывших учителей Оливии Йонсон. Рискнуть. Чтобы хоть куда-то продвинуться. В настоящий момент казалось, что при каждом прорыве они делают шаг вперед и два назад.

Следы ни к чему не приводили, уходили в песок. Вели к фрустрации.

Себастиан встал и принялся расхаживать по Комнате. Остальные молча наблюдали за ним.

– Человек, которого мы ищем, еще не закончил убивать, – твердо заявил он, завладев общим вниманием. – Его амбиции только растут. Как в отношении жертв, так и метода действия. Пришла пора действовать вместо того, чтобы реагировать.

– Мы проверяем каждый след, – ответил Торкель. – Не сидим сложа руки и не плюем в потолок.

– Но мы следуем за ним. Он ведет, – сказал Себастиан. – Нам нужно догнать и перегнать. Завладеть инициативой.

– И как ты себе это представляешь? – поинтересовалась Ванья, но, судя по ее тону, она могла с таким же успехом сказать: «Легче сказать, чем сделать».

– Мы должны понять его, – продолжил Себастиан, не давая себя сбить. – Кто он? Чего он хочет? Что им движет? Что его больше всего интересует?

Никто не ответил. Им уже доводилось присутствовать при маленьких представлениях одного актера – Себастиана Бергмана. Тогда, как и сейчас, было совершенно очевидно, насколько он наслаждается такими мгновениями.

– Он стремится учить нас. Образовывать. Заставить нас посмотреть на мир его глазами, поскольку он узрел ложь. Он чуть-чуть лучше всех остальных.

Он быстрым шагом подошел к столу и поднял вчерашний номер газеты «Экспрессен».

– Посмотрите на интервью, которое взял у него Вебер. Каждый раз, когда тот высказывался немного критически или выражал сомнение, Катон чувствовал необходимость доказывать ему обратное. Обстоятельно. Ставить его на место. Этот человек хочет не просто учить и разоблачать, а делать это неопровержимо.

– И чем нам это поможет? – Торкель почувствовал необходимость прервать монолог.

– Представьте, если кто-нибудь скажет ему, что он ошибается. Он не лучше и не умнее нас. Он даже не умнее своих жертв. Он привлекает внимание потому, что убивает, но убивать может любой дурак.

В комнате опять воцарилось молчание, пока все переваривали услышанное и обдумывали, что это, собственно, означает.

– Ты собираешься его атаковать, – тихо заключила Урсула.

– «Атаковать» – неправильное слово, – ответил Себастиан, по-прежнему на взводе. – Спровоцировать. Вывести его из равновесия. Взять известность, которую он получил, и направить ее против него. – Он опять умолк. Посмотрел на членов команды. – Догнать и перегнать.

Если у кого-то возникли возражения или лучшее предложение, то никто их не высказал, поэтому он обратился к Торкелю:

– Разве Вебер не задолжал тебе услугу?