46
Аксель Вебер смотрел на лежащий у него на столе желтовато-коричневатый пакет с уплотнителем. На белом наклеенном листке черными печатными буквами значилось имя отправителя.
Свен Катон.
Возможно, это была просто плохая шутка, но ему почему-то так не казалось. На всякий случай он отыскал одну из работавших в здании уборщиц и одолжил пару резиновых перчаток. Если письмо действительно от убийцы, называющего себя Свеном Катоном, то оно со временем попадет в полицию, и ему хотелось, по крайней мере, избежать упреков, что он испортил возможные отпечатки пальцев.
Форма толстого пакета подсказывала, что в нем находится нечто твердое с острыми углами, и Вебер на секунду задумался, нет ли там взрывчатки или чего-то опасного. Позвонить в отдел безопасности или поддаться любопытству? Любопытство победило, но, начав осторожно вскрывать пакет ножом, он все-таки отвернул лицо. Закончив, он перевернул пакет разрезом вниз и вытряхнул содержимое на письменный стол.
Мобильный телефон в запечатанной оригинальной упаковке.
Предоплаченная карта компании «Comviq» вместе с сим-картой, прикрепленной к пластиковой карточке побольше.
Конверт формата А4.
Вебер начал с конверта: тот не был запечатан, поэтому он отогнул клапан и осторожно вынул содержимое. Сверху лежали несколько скрепленных степлером страниц, которые, на первый взгляд, казались массой плотно напечатанных вопросов.
Первый вопрос: «Что означает сокращение НАТО?». Под вопросником Вебер обнаружил напечатанное на машинке письмо.
Он развернул его и начал читать.
Глубокоуважаемый Аксель Вебер!
Я уже писал по аналогичному вопросу Вашему главному редактору Леннарту Чельману, но он предпочел проигнорировать мое послание, поэтому я предпринимаю новую попытку, обращаясь к Вам.
В Ваших публикациях, как и во всех остальных, я предстаю законченным психом. Человеком, который совершенно случайно выбирает молодых псевдознаменитостей и убивает их. Ничего более неправильного и быть не может, но в Ваших репортажах нигде не отражен мой мотив для совершения этих поступков.
Мы должны прекратить прославлять глупость. Прекратить раздувать презрение к знаниям и антиинтеллектуализм. Прекратить уделять внимание ленивым, эгоистичным и поверхностным, обратив его на образованных, заинтересованных, усердных и знающих.
Я считаю, что это не стало достоянием общественности в силу сочетания двух факторов:
Первый – полиция скрывает информацию, способную прояснить мой мотив и сделать мои действия более понятными. К этому письму я прилагаю тест. Все жертвы прошли через него, и трое из четверых вполне ожидаемо зачета не получили.
Чтобы Вы не подумали, что это шутка или отчаянная попытка привлечь внимание за счет чужих действий, я отсылаю Вас к следующим источникам:
Комментарий, отправленный в 03:16 под последним постом в Фейсбуке Патриции Андрэн.
Последняя фотография в аккаунте Мирослава Петковича в Инстаграме.
Комментарий, отправленный в 02:28 под последним постом в блоге сестер Юханссон.
Там имеются результаты тестирования, отправленные с личных телефонов жертв после их смерти. Надеюсь, что Ваши контакты в полиции смогут эти сведения подтвердить.
Вторая причина того, что мой посыл не увидел свет, состоит в том, что я совершил ошибку. Признаю. Браться за нарастающую проблему прославления глупости, устраняя глупых, это все равно что пытаться убить одуванчик, отрывая желтый цветок. Естественно, нужно выкапывать сорняки с корнями. Добираться до источника. Браться за проблему там, где она возникает. С Вашей помощью я надеюсь осветить это.
Мы должны задаться вопросом: действительно ли мы хотим жить в обществе, где людям, которые не прочли ни одной книги, не способны решить простейшее уравнение или даже понять инструкцию по эксплуатации, будет вечер за вечером, неделю за неделей позволяться заполонять телевидение, при активном содействии, в частности, Ваших публикаций в качестве рекламного рупора, а молодых исследователей, способных изменить мир, будут избегать?
Судя по прочитанным мною Вашим статьям, Вы – один из наиболее умных людей на Вашем рабочем месте, поэтому я исхожу из того, что Вы догадаетесь, какие действия необходимо предпринять с остальным содержимым этого почтового отправления.
С уважением,
Катон Старший
Вебер прочел письмо еще раз. Так много всего, во многих отношениях безумного. Ему написал серийный убийца. Одного этого достаточно для дополнительного приложения к газете, но здесь присутствует и другое. Большее. Значительно большее.
Полиция скрыла информацию о тесте. Убийца намерен «добираться до источника» и «браться за проблему там, где она возникает». Что это означает? Новые жертвы? Жертвы другого типа? В таком случае, кто?
Вебер поднял документ. Прочел содержавшийся в письме короткий список и понял, что смог бы проверить сведения сам, но это займет довольно много времени. Он огляделся. Через несколько столов от него сидела Кайса Крунберг. Вебер не был уверен, но подумал, что она самая молодая в редакции. Он встал и пошел к ней.
– Ты, наверное, заходишь в Инстаграм, Фейсбук и тому подобное? – спросил он, присаживаясь на корточки возле ее стола.
– Да.
– Мне нужна помощь с одним делом.
– О’кей.
Он объяснил, что ему требуется, и меньше чем через две минуты получил подтверждение. Все результаты были опубликованы в собственных аккаунтах жертв. Определить, с их ли собственных телефонов отправлялись сведения, по словам Кайсы, было невозможно, но Вебер не сомневался, что эта часть письма тоже соответствует действительности. Черт, история только разрастается. Вебер поблагодарил Кайсу за помощь и вернулся к своему столу.
Он начал всерьез вчитываться в вопросы. Странная смесь. Можно сказать, вопросы на общее образование. Общее образование старого образца. Реки и виды животных, короли и история. Естествознание и география. Знания, которые когда-то, наверное, важно было уметь отбарабанивать. Ответы на какие-то вопросы он знал, на другие нет. Его заинтересовало, где проходит граница между зачетом и незачетом, между жизнью и смертью, и сочли бы его самого достойным остаться в живых.
Чистое безумие. Какой колоссальный потенциал. Потрясающая возможность, особенно если из всех журналистов письмо получил только он.
Вопрос только в том, как с этим поступить. Он взял остальное содержимое пакета. Существовала только одна причина, по которой кто-то мог прислать мобильный телефон с новой предоплаченной картой. Вебер вскрыл упаковку и вынул телефон. Простая дешевая модель, стоившая, вероятно, не больше нескольких сотен крон. Он пощупал заднюю стенку, чтобы вставить сим-карту. Нашел держатель под аккумулятором и выдавил маленький пластиковый кусочек из большой карты, напоминавшей кредитную. Вставил сим-карту, вернул на место аккумулятор и заднюю стенку. Включил телефон. Получилось. Достал из упаковки зарядное устройство и уже собирался подключить его, когда увидел, что аккумулятор полностью заряжен. Он с минуту смотрел на телефон и как раз собирался начать искать в нем номера, адреса, что угодно, когда телефон дзинькнул.
Два эсэмэс. Он нажал на первое сообщение на маленьком дисплее. Компания «Comviq» приветствовала его как клиента. Он нажал на второе. Оно оказалось более личным, обращенным непосредственно к нему.
Если я могу на тебя полагаться, то ты получишь эксклюзивное интервью. Если позвонишь в полицию, я об этом узнаю.
Вебер машинально встал, прошел несколько шагов позади стола, провел руками по волосам, по подбородку. Усидеть на месте было невозможно. Казаться равнодушным тоже. Какая удача! Самая крупная за все годы, что он работал криминальным репортером.
Он никогда не считал себя человеком, жаждавшим признания в форме призов и наград, но это может стать легендарным.
Вебер сообразил, что необходимо поговорить с шефом – сам он такое решение принимать не должен, но одна мысль о том, что Чельман может ему запретить, заставила его засомневаться. Три человека убиты. Один – в больнице. Действовать самостоятельно означало большой риск, но ему требовалось учитывать и другие риски – они могут впутать полицию.
Конечно, это не слишком правдоподобно. Вебер хорошо знал своего шефа, и тот не боялся конфликтов. Он, например, всю дорогу изо всех сил защищал коллегу Вебера, купившего в Мальмё нелегальное оружие. К тому же можно сослаться на защиту источника. Лицам, сообщающим сведения для публикации, гарантируется анонимность. Несмотря на то, что речь чаще всего идет о наводках не такого уровня, это, вероятно, поможет при разбирательстве. Значит, Чельман едва ли сдаст все полиции.
Нет, самый большой риск – это что его заставят поделиться и подключить кого-то из коллег. Руководство считает главным приоритетом Пийю Лундин и ее отдел веб-ТВ. Эксклюзивный материал в Сети означает просмотры. Просмотры дают рекламодателей. Печатное слово охотно заменяют или, по крайней мере, дополняют движущимися картинками.
Немного поразмыслив, он решился, снова сел, взял мобильный телефон и ответил на эсэмэс.
Письмо получил он, это его горячая новость. Он ее никому не отдаст.
Ты можешь на меня положиться, – быстро написал он.
Прежде чем кому-нибудь рассказывать, он еще немного пройдет по этому следу, посмотрит, куда он приведет, а потом, перед публикацией, проинформирует Чельмана. Пусть так и будет. Он журналист. Это – его работа.
Через тридцать секунд пришел ответ: Подъезжай к Королевской библиотеке.
