21

Сначала он подумывал все отменить.

Полиция обнародовала его псевдоним, которым он воспользовался, когда договаривался с сестрами Юханссон.

Он, правда, не думал, что те в течение дня прочитали какую-нибудь газету или прослушали программу новостей, но все-таки они могли об этом узнать.

Смерть псевдознаменитостей как раз соответствует уровню сведений, которые они усваивают из потока новостей.

Впрочем, если даже сестрам стало известно содеянное им в Хельсингборге и Ульрисехамне, еще не факт, что они забеспокоятся. У них нет причин чувствовать угрозу. Они – блогеры и, насколько ему известно, никогда не участвовали в телевизионных передачах. Кроме того, свое «имя» он назвал лишь однажды. В первый раз, позвонив Эббе Юханссон, он представился и сказал, что он из газеты «Свенска дагбладет». Крайне маловероятно, чтобы она запомнила имя.

Он почитал Твиттер обеих сестер, последил за ними в Инстаграме и с муками продрался через их, мягко говоря, бессмысленный блог, и нигде они не сообщали, что собираются встречаться с каким-то Свеном Катоном или вообще что у них намечена встреча с журналистом.

Конечно, оставалась возможность, что, узнав о произошедшем, они опознали имя, пошли в полицию и рассказали, что у них вечером запланирована встреча с Катоном.

Возможно, хоть и маловероятно. Тем не менее, некоторая осторожность не помешает.

Предполагалось, что они встретятся в восемь часов в пиццерии, в Сундбюберге. Место выбиралось тщательно. Привязка к сестрам, но минимальный шанс, что они столкнутся с кем-нибудь знакомым, ему легко припарковаться уединенно, от общественного транспорта далеко, такси приходится какое-то время ждать.

Когда Эбба поинтересовалась, почему именно там, он ответил, что хочет отправиться с ними в квартал их детства. Потребовалось довольно долго уговаривать. Эбба считала, что им почти нечего сказать о Сундбюберге, они переехали оттуда в пять лет, но он настаивал. Статью можно развернуть под удачным углом: кем бы они, на их взгляд, стали сегодня, если бы оставались жить там? Развивались бы они по-другому, если бы их мама не вышла второй раз замуж и они не переехали бы в Юрсхольм? Вопросы такого типа его интересуют. Проникновение вглубь. Возможность увидеть за маской блогеров людей. Эбба попыталась объяснить ему, что никаких особенных «людей за маской» не скрывается, что они с сестрой описывают свою жизнь такой, какая она есть, и что они вовсе не другие, когда пишут в блоге. Однако в конце концов ему все-таки удалось добиться встречи в пиццерии.

Все шло по плану. И тут его псевдоним обнародовали. Но зато он знает, что известно полиции, а он умнее их, умнее большинства.

Поэтому он сохранил план, только слегка модифицировал.

Если сестры сообщили в полицию, то скорее всего, когда он появится в пиццерии около восьми, его там уже будут поджидать полицейские. Поэтому он отправился туда уже в три часа дня, на поздний ланч. Просидел там больше часа, тщательно запоминая всех находившихся в зале людей. Покинул пиццерию примерно на час, а потом вернулся под предлогом, что забыл кепку. Когда он вернулся, никого из сидевших там в три часа уже не было. Однако это могло ничего не означать. Возможно, они находятся на кухне, в машине снаружи, в соседнем здании.

Он принял решение. Позвонил Эббе и спросил, не могут ли они вместо пиццерии встретиться в расположенном неподалеку китайском ресторане? Не назвал истинной причины замены, а девушка не спросила. Казалось, ей вовсе не требовалось играть, чтобы изображать в разговоре с ним непринужденность. Она звучала точно так же, как при их первой беседе.

Это укрепило его в убеждении, что девушка не связала его первый звонок с сегодняшними новостями. Он толком не знал, как полиция работает, но будь он полицейским – а из него получился бы отличный полицейский – он переместил бы теперь наблюдателей от пиццерии к китайскому ресторану, что повлекло бы за собой некоторое движение снаружи и вокруг последнего. Однако наблюдая за новым местом встречи, он не обнаружил никакой полицейской активности. Когда на часах было без четверти восемь, он убедился в том, что полиция не в курсе предстоящей встречи, и вошел в ресторан.

Он огляделся. На его приход никто не среагировал. Ему указали на столик, но он попросил другой, в углу, и получил его. Усевшись спиной к залу, он стал ждать.

Через двадцать минут появились сестры Юханссон.

По мнению Эббы, все началось хорошо.

Когда они вошли в ресторан, из-за столика в углу поднялся мужчина и слегка помахал им. Они направились к нему.

– Эбба и Сара? – спросил он, когда они приблизились.

Было очевидно, что он знает, кто из них кто. Разницу между ними видели не все. Большинство устраивало из этого целое представление – они же так безумно похожи! Каждый раз, когда это происходило, Эбба возмущалась. Хоть они и похожи, разница все-таки есть. Они две разные личности. Те, кто не в силах различить их, просто ленятся. А бородатый мужчина в стариковской кепке, так низко надвинутой на лоб, что она касалась очков в стальной оправе, понял, кто они. Это уже плюс.

– Я Сёрен, мы с тобой разговаривали по телефону, – сказал он, обращаясь к Эббе, и протянул руку.

Обдумав ситуацию, он решил, когда они встретятся, поменять имя. На какое-нибудь похожее, звучащее так, что она легко могла спутать по телефону. Ему не хотелось бросать вызов судьбе, представляясь при встрече Свеном Катоном – именем, которое они в течение дня могли где-нибудь услышать или увидеть напечатанным, даже если не связали его с собой.

– Вот как, а я думала, что вас зовут как-то иначе, – пожав руку, произнесла Эбба. Сара согласно кивнула.

– Нет, меня зовут Сёрен, но ничего страшного. Садитесь.

Он указал им на диван, и они уселись рядом друг с другом. К ним подошел официант с меню. Они принялись выбирать, что им хочется.

– Я, естественно, угощаю, – проговорил мужчина, пока они пытались определиться. – Так что выбирайте все что угодно.

Сара взяла вегетарианские весенние роллы, Сёрен заказал свиные ребрышки с соусом из соевых бобов. Эбба соблазнилась креветками с овощами в тамариндовом соусе, и, хотя им было больше восемнадцати, обе отказались от спиртного в пользу колы лайт и минеральной воды. Сёрен взял слабоалкогольное пиво. Он ведь на машине…

Пока они ждали еду, он приступил к интервью. Поначалу Эбба держалась настороженно. Ей уже доводилось встречаться с мужчинами в возрасте Сёрена, и когда она рассказывала, чем они с Сарой занимаются, ей приходилось защищаться.

Однако довольно скоро до нее дошло, что у Сёрена другой подход. Действительно может получиться портрет, причем углубленный. Сёрен оказался невероятно начитанным, он заставил их почувствовать себя особенными, задавал вопросы о том, о чем их раньше почти не спрашивали. Личные, но не интимные. Он воспринимал их всерьез.

Принесли заказ. За едой они продолжали разговаривать. Сёрен записывал. Сара поинтересовалась, почему он не пользуется диктофоном – это вроде проще, чем записывать все от руки. Сёрен объяснил, что знает по опыту, что люди больше напрягаются, если их записывают на диктофон. Утрачивают спонтанность, следят за своими словами.

– Перед публикацией вы, естественно, получите возможность прочитать текст, и если вам захочется что-либо изменить, вы всегда сможете сослаться на то, что я ослышался или неправильно понял, – сказал он с улыбкой. – Запиши я разговор на пленку, обвинить меня вы бы не смогли.

«Приятный подход, приятный человек», – подумала Эбба.

Официант забрал пустые тарелки, обе девушки отказались от десерта, но на кофе согласились.

За кофе они рассказывали о конкурсе блогов, о празднике и награде, о том, что она для них значит, что она значит для других девушек, каким вниманием они стали пользоваться после выигрыша.

– Один человек из моих студентов прошлой осенью получил стипендию в МТИ, – внезапно выпалил Сёрен. – Это не привлекло вообще никакого внимания.

Эбба быстро взглянула на сестру, обе удивились тому, что вежливый, почти стеснительный мужчина их перебил.

– О’кей… – произнесла Сара. – Поздравляю.

– Извини, я тебя перебил, – сказал Сёрен, опустив взгляд. – Прошу прощения.

– Ничего страшного, – ответила Сара.

После недолгого молчания, когда показалось, будто Сёрен немного сбился, Эбба извинилась и поинтересовалась, не знает ли он, где туалет. Он указал в сторону входа и направо. Она встала и ушла.

– Хочешь еще колы? – спросил Сёрен, оставшись наедине с Сарой. Самое время заканчивать вечер. По крайней мере, в китайском ресторане.

– Да, – ответила она, не отрывая взгляда от телефона.

Типично, подумал он, вставая. Как только возникла маленькая пауза, сразу в телефон. Они просидели за разговорами, возможно, час с четвертью. Что могло за это время произойти такого важного, что она не может подождать еще минут двадцать?

Вот одна из ошибок этого поколения. Они не умеют ждать. У них нет терпения. Вынашивать мечты немыслимо.

Все должно происходить сейчас же. Немедленно. И желательно бесплатно.

Правда, он был доволен решением поменять имя – если она сейчас куда-нибудь добавит пост, то она в ресторане с неким Сёреном. По пути к короткой барной стойке в центре зала он проклинал себя за то, что позволил им спровоцировать себя. Они нудили о том, как важен их блог, как он вдохновляет других, как они сами считают себя примером, и его прорвало.

Но это еще не все.

Он расслабился, утратил бдительность, поскольку разговаривать с ними, он не мог этого не признать, было довольно приятно. По крайней мере, с одной из них. С младшей. С Эббой. Она казалась не настолько поверхностной, как сестра.

– Пожалуйста, один стакан колы лайт и один минеральной воды, – попросил он стоявшего за стойкой официанта, бросив взгляд на их столик, где Сара была по-прежнему полностью поглощена телефоном.

– Я вам принесу.

– Нет, налейте, а я захвачу их к столу.

Пока официант наполнял стакан колой из крана и доставал из холодильника бутылку, он достал из кармана маленькие таблеточки и, разделив их поровну, положил в правую и левую руку.

– Спасибо.

Он взял стаканы сверху, и бензодиазепин быстро исчез в напитках. Напитки пошли пузырьками, когда таблетки стали опускаться на дно, но они успеют раствориться и исчезнуть, пока он донесет стаканы до стола. С Патрицией и Мирославом получилось очень легко. Они отправились в туалет, а когда вернулись, их ждал приправленный напиток, и когда им стало нехорошо, он предложил отвезти их домой.

С двумя разобраться труднее. Может, идея была глупой? Но времени на размышления не было. Едва он уселся на место, как вернулась Эбба.

– Я купил тебе еще воды.

– Спасибо, но я больше не хочу.

Сестра же, напротив, едва он поставил перед ней новый стакан, сразу выпила два больших глотка. Что произойдет, если одна не выпьет? Вообще-то, может все равно получиться. Они вместе помогут Саре выйти на улицу. Пожалуй, так даже лучше, будет выглядеть менее подозрительно, чем если обеим вдруг станет плохо.

– Как выглядят ваши планы на будущее?

Эбба принялась рассказывать то, о чем думала днем. Основать фирму. Сделать в блоге больше текстовой рекламы, чтобы он таким образом укрупнился.

– У вас нет стремления обзавестись настоящей работой? – спросил он, изобразив пальцами кавычки, когда произносил слово «настоящей», чтобы они не подумали, будто он полагает, что их нынешнее занятие настоящей работой не считается.

– Чего ради? – поинтересовалась Сара. – Если мы можем зарабатывать деньги тем, что пишем, то это и есть работа, разве нет?

– А тебе тоже этого хочется?

– Не знаю, – задумчиво ответила Эбба. – Возможно, на какое-то время. Посмотрим, как пойдет, но мне трудно представить себе, что в тридцать лет я буду по-прежнему заниматься блогом.

– Что же ты будешь делать тогда?

– Не знаю. Вот окончим гимназию, а там посмотрим.

С левой стороны от Эббы послышалось легкое постанывание, и она повернулась туда. Сара сидела, прикрыв глаза, и, казалось, стала бледнее, чем несколько секунд назад.

– Мне нехорошо… – выдавила она и снова застонала, потом сделала глубокий вдох, словно желая немного взбодриться, но безрезультатно.

– Ты съела что-нибудь не то? – участливо спросил Сёрен.

– Не знаю. Возможно…

– Мы ведь все равно уже закончили? Я пойду расплачусь.

Он встал и, отходя от стола, вытащил из заднего кармана бумажник.

– Вы вызовете заодно такси? – спросила ему вслед Эбба.

– Я могу отвезти вас домой, мне все равно в ту же сторону, и у меня на улице стоит машина.

– О’кей.

Сестра действительно чувствовала себя плохо.

Когда они вышли на свежий воздух, показалось, будто она слегка взбодрилась, но всего через несколько шагов у нее, похоже, начали подкашиваться ноги и ей пришлось опереться о Эббу.

– Машина стоит чуть подальше, – сказал Сёрен. – Давай я помогу тебе ее довести, – предложил он и, не дожидаясь ответа, легонько обхватил Сару за талию.

Пройдя несколько шагов, они свернули направо, в переулок, заканчивающийся тупиком. Здание, где располагался китайский ресторан, было последним на улице. По другую сторону тупика находился маленький парк, на вид безлюдный. Улица заканчивалась заброшенным участком. Мусор, торчащие ветки кустарника, бутылки, старая тележка из магазина и большой щит, возвещающий о том, что здесь собираются построить 51 кооперативную квартиру, и освещенный двумя оранжевыми лампами, несмотря на то, что еще не стемнело. В нескольких метрах позади щита стоял большой белый жилой автофургон.

– Вы ездите на автофургоне? – поинтересовалась Эбба, хотя и так было ясно, что они направляются к нему.

– Да, пока мы поедем, твоя сестра сможет полежать сзади и отдохнуть.

Они продолжили идти к фургону. Эбба не знала, почему, но вид большой белой машины в тени освещенного щита заставил ее засомневаться. Она замедлила шаг. Сёрен явно услышал это, поскольку он обернулся и посмотрел на нее вопросительно.

– В чем дело?

– Мы лучше поедем на такси.

– В этом нет необходимости, я же все равно поеду мимо.

Он пошел дальше вместе с Сарой, которая, казалось, вообще не реагировала на происходящее вокруг. Возникшее сомнение переросло у Эббы в беспокойство.

– Нет, остановитесь, отпустите ее, мы вызовем такси.

Однако Сёрен не остановился. Повел сестру дальше. Они миновали освещенный щит. До фургона уже оставалось всего несколько метров. Эбба увидела, как Сёрен свободной рукой вытащил из кармана ключи.

Она огляделась. Беспокойство начало превращаться в панику.

Безлюдное, пустынное место посреди пригорода. В переулок, по которому они шли, не выходило никаких окон. Парк совершенно пуст. Место, каких избегают, невзирая на летнее тепло и светлые ночи. Тщательно выбранное место.

Мысли закрутились с бешеной скоростью. Она пыталась разобраться. Откуда он знал, что Саре станет плохо? Что они не смогут убежать. Напитки. Второй стакан. Она к своему не притронулась. Сара выпила весь. Мужчина, которого, скорее всего, зовут не Сёреном, принес стаканы из бара. Возвращаясь из туалета, она видела, как он ставил их на стол.

Сару накачали наркотиком.

Понимание происходящего придало Эббе удивительной силы. «Адреналин», – предположила она. Ничего толком не обдумав, она со всех ног бросилась к мужчине, который по-прежнему держал сестру, одновременно пытаясь открыть дверцу фургона. Никакого предмета, чтобы ударить, у нее не было, знаний о ведении ближнего боя тоже, только собственное тело и скорость.

Она со всей силы налетела на мужчину сбоку. Хотя ее было отлично видно, тот оказался не готов к атаке. Его отбросило назад, он ударился головой о машину и выпустил из рук Сару, которая молча, словно в замедленной съемке, опустилась на землю. Эбба тут же подскочила к ней. Ухватила за подмышки и попыталась поднять. Быстро поняла, что ей ни за что не хватит сил, а даже если Сара и поднимется на ноги, им все равно не успеть убежать. Мужчина уже пришел в себя и повернулся к ним.

Эбба оставила сестру, развернулась и побежала.

Если повезет, она успеет встретить кого-нибудь на улице перед китайским рестораном, остановить машину или уговорить кого-нибудь из ресторана пойти с ней, чтобы помешать мужчине увезти сестру.

– Ты собираешься бросить сестру? – услышала она его крик.

Эбба продолжала бежать.

– Ты собираешься жить с тем, что оставила ее? Со мной.

Эбба резко остановилась, тяжело дыша. Чувствовала, что глаза наливаются слезами. Она не хотела, не решалась обернуться, но услышала, как в дверце фургона повернулся ключ, как ее открыли, как застонал от напряжения мужчина, засовывая сестру в машину.

– Что там у вас сказано в блоге? – продолжил он. Его спокойный голос пронзил летнюю тишину. – Друг без друга мы половинки?

Она почувствовала, что глаза переполнились. Одинокая слеза побежала по щеке. Она не может. Не может бросить Сару. Ведь организованная из них двоих она. От нее ожидаются правильные поступки. Она развернулась и пошла обратно к припаркованному автофургону.