17

– Торкель!

Он поднял взгляд от наполовину съеденного, наполовину разогревшегося обеда, который он оказался даже не в силах выложить на тарелку, а ел прямо из фольги. Котлеты и вареная картошка с коричневым соусом. Правда, каким-то вкусом обладала только брусника, баночку которой он нашел в холодильнике. К нему направлялась Эва Флурэн.

– У нас был один звонок…

Торкель понял, что она имеет в виду какой-то особенный звонок. Поскольку у них был не один звонок. В последний час им звонили каждые пятнадцать секунд. Звонки начались практически сразу после пресс-конференции и так и не прекращались.

Люди видели на улицах таинственных мужчин, «похожих на журналистов». Наблюдали машины перед школами, перед всеми, не только перед школой Хильдинг. Кому-то казалось, что они слышали крики в заброшенных зданиях, а кому-то, что соседи в последнее время вели себя странно. Многие были уверены в том, что видели во вторник Мирослава Петковича. В нескольких разных местах, с несколькими разными мужчинами. (На удивление многие видели его и в среду тоже, хотя он был уже мертв.)

То же самое с Патрицией Андрэн. Хотя в отношении нее сведения расходились еще больше. Со времени ее убийства прошло больше времени, и память во многих случаях оказывалась продуктом скоропортящимся.

Вызванный дополнительный персонал, состоявший в основном из сержантов полиции и отдельных стажеров, выслушивал всех, записывал и передавал сведения командной группе, которая, в свою очередь, их анализировала и распределяла по степени важности. Руководила командной группой Эва Флурэн.

Сейчас она выдвинула стул и села напротив Торкеля.

– Мы получили сведения о том, где обедали Петкович и Катон.

Торкель проглотил остатки несомненно сухой котлеты и с интересом посмотрел на Эву.

– Достоверные?

– Две официантки и один из посетителей, – кивнула она. – Независимо друг от друга указывают то же место. Петкович со спутником.

Она передала Торкелю листок бумаги, который тот сразу начал просматривать.

– У вас там немного соуса, – сказала Эва, и Торкель поднял взгляд. Эва показала на собственный уголок рта. Торкель легонько провел рукой по своему.

– С другой стороны, – уточнила Эва, и Торкель, предпочтя не рисковать, вытер оба уголка большим и указательным пальцами.

– Хотите, чтобы я отправила туда кого-нибудь, или вы возьмете это на себя?

Положив листок, Торкель стал быстро обдумывать. Он пожалел, что отпустил сразу и Билли, и Ванью. Один из них сейчас очень бы пригодился здесь. Себастиана с Урсулой «командой мечты» не назовешь, а посылать кого-то из них в одиночку – тоже далеко не оптимальное решение. В случае Себастиана это немыслимо. Урсула, безусловно, справилась бы, но допросы свидетелей не являются самой сильной ее стороной. Он немного поиграл с мыслью поехать вместе с Урсулой самому, но быстро отбросил ее. Он не может покинуть здание полиции сейчас, всего через несколько часов после того, как они дали расследованию новый толчок. Однако посылать местные силы, о которых он ничего не знал, тоже не хотелось.

– Мы возьмем это на себя, – ответил он, отодвигая форму из фольги. – Спасибо.

Они оба встали. Эва, покинув кухню, пошла вверх по лестнице, к звонящим телефонам. Торкель, допив оставшуюся в стакане воду, пошел и выбросил форму из фольги, поставил остальное в посудомоечную машину и направился в их комнату.

Когда он вошел, Себастиан оторвал взгляд от материалов расследования и других разложенных перед ним бумаг.

– У меня есть нечто, похожее на психологический портрет преступника, – сообщил он, откидываясь на спинку стула. – В общих чертах, но все-таки.

– Портрет может подождать. У меня есть для тебя работа.