В густом английском лесу царил мрак, который не могло разогнать тусклое сияние луны и мерцание экранов мобильных телефонов впереди, среди деревьев. Белые светящиеся точки в руках бегущих людей метались, гасли и снова загорались почти в унисон с треском ломавшихся веток.

У меня горели ноги, и от каждого шага по всему телу разливалась боль, которая поднималась от нижней части живота. В голове то и дело возникали слова «удар» и «кровоизлияние в мозг» вместе с предупреждением доктора, что любые чрезмерные нагрузки могут иметь фатальные последствия.

Я понимала, что должна остановиться, потому что задерживала Ника. Не говоря ни слова, я сдалась и, упершись руками в колени, попыталась отдышаться.

Стоун мгновенно остановился возле меня и опустился на землю.

– Что с тобой?

– Все отлично, – выдавила я из себя между вдохами. – Просто запыхалась. Ты иди, я догоню.

– Доктор сказала…

– Я знаю, со мною все нормально.

– Голова не кружится?

– Нет, все хорошо. – Я посмотрела на своего нового знакомого. – Если я все это переживу, то запишусь в тренажерный зал и буду ходить туда каждый день. И завяжу со спиртным до тех пор, пока не смогу пробежать пять километров без остановок.

– А я, если мы это переживем, первым делом закажу хорошую порцию выпивки.

– Отличная идея! Тебе – выпивка, а мне – тренажерный зал.

Ник смотрел на мерцающие вдалеке огоньки, которые начали собираться, точно светлячки, около чего-то за деревьями: что именно там было, я не видела. Его лицо превратилось в маску сосредоточенности, и мне стало интересно, чем этот человек зарабатывал на жизнь. Чем-нибудь вроде того, что происходило сейчас? Например, урегулирование кризисных ситуаций… У него отлично получалось, и он держался абсолютно уверенно, когда говорил людям, что они должны делать. Я совсем не такая. Интересно, чем еще мы отличаемся друг от друга и есть ли вообще хоть что-то, объединявшее нас?

– Я готова, – сказала я, и мы побежали дальше, на сей раз медленнее, чем раньше.

Через несколько минут деревья расступились, и картина, представшая моим глазам, оказалась для меня полной неожиданностью.

Около двадцати человек стояли рядом за линией деревьев на берегу озера, уходившего к горизонту так далеко, что его конца не было видно. Однако ужас на меня навели поднимавшиеся на пятьдесят футов над водой обломки и темная, с неровными краями дыра, похожая на рот огромной рыбины, – открытая передняя часть центрального салона самолета, оторвавшаяся в том месте, где находились крылья. Мы увидели один ряд кресел, но все они были пустыми.

Судя по всему, хвост самолета уперся в дно озера. Я попыталась понять, что удерживало центральную часть, торчавшую над водой. Посадочные механизмы? Двигатели? Хотя что бы это ни было, оно не справлялось со своей задачей: нижний край разорванного фюзеляжа, находившийся в двадцати футах над водой, с каждой проходящей секундой опускался все ниже.

Для середины ноября было довольно холодно, и мое дыхание окутывало лицо белыми облачками, особенно яркими на фоне ночного мрака. Я подумала, что вода в озере наверняка ледяная.

Внутри самолета я заметила какое-то движение, а потом увидела лысеющего мужчину, который пробежал по проходу и остановился у дыры. Ухватившись за спинку кресла, он выглянул наружу, и его лицо побелело от страха. Но все же он попытался набраться храбрости, чтобы спрыгнуть вниз. Ему не пришлось долго думать, потому что сзади в него врезался крупный молодой мужчина, и они вместе перевалились через край. Падая, второй пассажир зацепился ногой за кусок искореженного металла, его развернуло, и он рухнул в воду под углом, но не задел человека, который свалился в озеро перед ним.

В следующее мгновение я заметила краем глаза еще какое-то движение и посмотрела на воду: два других человека отчаянно работали руками и ногами, направляясь в сторону берега. Те, кто уже выбрался из обломков, столпились у кромки воды, мокрые и дрожащие от холода. Я подошла поближе, пытаясь понять, что произошло, из обрывков их разговоров:

– Хвост самолета упал в воду.

– Сила… мне показалось, что я пролечу сквозь кресло.

– Я прополз прямо по телам трех человек. Мне кажется, все они были мертвы. Они не шевелились. Что еще мне оставалось делать?

Я спросила себя, насколько в озере холодная вода и как быстро наступает смерть от переохлаждения.

У дыры с рваными краями появился мужчина в голубой спортивной куртке. Он присел на краю, собираясь с мужеством, чтобы спрыгнуть вниз, когда над озером разнесся громкий голос Ника:

– Стойте! Если вы спрыгнете, то убьете всех, кто остался в самолете.

Это прозвучало очень мелодраматично, однако слова Стоуна привлекли внимание мужчины в голубом, а также мое и всех остальных на берегу.

Ник подошел к кромке воды.

– Послушайте! – крикнул он. – Мы вам поможем, но вы должны собрать всех, кто остался в живых, у этой дыры.

Мужчина внутри самолета – полноватый, лет пятидесяти, по моим прикидкам, – стоял у дыры, и на лице у него застыло недоумение:

– Что?

– Возьмите себя в руки, успокойтесь, – сказал ему Стоун. – Самолет погружается в воду. Когда она начнет заливаться в грузовой отсек внизу, он быстро опустится на дно. Вы и те, кто в сознании, должны действовать сообща. Приведите в чувство всех, кого сможете, затем найдите тех, кто жив, но не в состоянии двигаться, и перенесите их к дыре. Если вы это сделаете, остальное мы возьмем на себя. Вы меня поняли?

Мужчина медленно кивнул, но я видела, что он в шоке и не в состоянии осмыслить то, что услышал. Ник тоже это понял и продолжил говорить, на сей раз еще медленнее и спокойнее:

– Как вас зовут?

– Билл Мерфи.

– Хорошо, Билл. Приведите всех, кто жив, к дыре, а потом дождитесь помощи. Все должны собраться около дыры. Вы меня поняли? – Стоун помолчал, чтобы пассажир осознал то, что он сказал. – Билл, там есть еще кто-то, кто находится в сознании?

– Думаю, есть… да, есть, – отозвался Мерфи.

– Сколько человек?

– Не знаю. Пять, десять… Не знаю. Тут темно.

– Все в порядке. Идите и поговорите с ними, прямо сейчас. Попросите их помочь вам собрать всех около дыры и подождать.

Билл повернулся и исчез в темноте, а я подошла к Нику:

– У тебя есть план?

– Я над ним работаю, – ответил он очень тихо и оглянулся на людей на берегу. Их было около тридцати человек – перепачканные кровью пассажиры из носовой части самолета и дрожащие мокрые смельчаки из хвостовой, спрыгнувшие в воду. Наш лидер повернулся к ним и заговорил громче: – Кто-нибудь из вас умеет оказывать первую помощь, делать искусственное дыхание?

Поднялись две руки, причем одна явно неохотно.

– Хорошо. Я хочу, чтобы вы встали вон там. Некоторые из тех, кто появится из воды, не будут дышать. Вы должны сделать все, что сможете, чтобы привести их в чувство. Но если после первой попытки у вас ничего не получится, переходите к следующему. – Затем Стоун посмотрел на собравшихся у дыры людей. – Теперь… все, кто не умеют плавать, будут первыми.

Еще один умный шаг, благодаря которому оказание помощи становится обязательным – если хочешь выбраться, ты должен сделать шаг. Шесть человек выступили вперед, и мне стало интересно, сколько из них действительно не умеют плавать.

Одна из женщин, стоявших на берегу, отчаянно дрожа, заговорила, и я услышала в ее голосе страх, смешанный с решимостью:

– Я не могу снова войти в воду. Я там умру!

– И я тоже! – поддержал ее рыжий мужчина, стоявший рядом.

– Вам придется… пожалуйста, мой муж все еще там, – дрожащим голосом взмолилась пожилая женщина в желтом свитере.

– Это самоубийство, – сказал свое слово длинноволосый подросток в футболке с логотипом группы «Секс пистолс».

Ник встал между группой из передней части самолета и теми, кто дрожал от холода в мокрой одежде, разделив их.

– Не нужно всем лезть в воду, – сказал он этой второй группе. – Вы будете заниматься теми, кто не умеет плавать, помогать им высушить одежду. – Затем он заговорил быстрее, чтобы остановить протесты: – Но сначала, прямо сейчас, вы должны вернуться в переднюю часть самолета и собрать там все одеяла, какие только сможете найти, а также спасательные жилеты. И то и другое потребуется нам для тех, кто выберется на берег.

Отличная идея. Количество одеял на одного пассажира в первом и бизнес-классе поражало воображение. Их будет много. Но что задумал Стоун?

– Кроме того, физические упражнения и бег согреют вас и разгонят кровь. – Он хлопнул в ладоши. – Давайте, на старт! И приведите сюда темноволосую женщину по имени Сабрина, а также стюардессу Джиллиан. Найдите их и скажите, чтобы взяли с собой аптечку. И, помните, одеяла и жилеты. Все, что есть на борту.

Обе группы неохотно скрылись в лесу. Остальные – двадцать три человека, считая нас с Ником, – стояли и смотрели им вслед. Справа я услышала стук, доносившийся из самолета, нижняя часть которого находилась уже в десяти футах над водой, и подумала, что он погружается слишком быстро.

– Нам ни за что не удастся доплыть туда, а потом вернуться, да еще с теми, кто не умеет плавать. Слишком холодно. Мы сами едва сумели добраться сюда от самолета, – сказал толстый мужчина с жуткой раной на лице, который стоял на берегу.

– Вы правы, – не стал спорить Стоун. – Но нам не придется оставаться в воде настолько долго. И вы не поплывете к самолету и обратно.

Его слова были встречены дружным хором недовольных голосов, которых становилось все больше, и протестующие нотки в них звучали все сильнее:

– Мы утонем!

– Нужно дождаться профессионалов…

– Я на это не подписывался.

– Вы должны! – крикнул Ник, заставив голоса смолкнуть. – Вам придется это сделать, понятно? Нам всем придется. Потому что у нас нет выбора. Послушайте, кто-то любит каждого из тех, кто остался на борту. Там чей-то сын или дочь. Они матери и отцы, как некоторые из вас. А если бы там находились ваш сын или дочь, ваша мать или отец, беспомощные, без сознания, ждущие спасения! Прямо сейчас чья-то мать смотрит на телефон, ожидая звонка от сына. Через час она начнет волноваться, и, если мы будем стоять в стороне, она больше никогда его не увидит и не сможет с ним поговорить. И все потому, что мы побоялись войти в холодную воду и спасти его… Хотите рассказать ей, почему он погиб? Я не хочу. Я не смогу жить с этим и знаю, что вы тоже не сможете.

Он сделал паузу, набрал побольше воздуха и продолжил:

– Там, в самолете, мог оказаться любой из нас, вы или я. Мы бы сидели в кресле, живые, но без сознания, дожидаясь, когда нас поглотит вода. Без нас они точно утонут. Если мы им не поможем прямо сейчас, они умрут. Им больше не на кого рассчитывать; никто не придет, чтобы вытащить их оттуда. Получается, либо мы, здесь и сейчас, – либо никто, и смерть для тех людей. Чего бы вы хотели, если б находились там, а они стояли здесь? Мы не подписывались на это, но тут больше никого нет. Никто, кроме нас, не спасет этих людей. И каждая секунда, которую мы теряем, становится для кого-то последней. Там около двухсот человек, и их судьба в наших руках. У меня есть план, и мне нужна ваша помощь. Если вы хотите сидеть на берегу и смотреть, как они тонут, выйдите из группы.

Никто не пошевелился. Если не считать небольшого движения внутри самолета, нас окружала мертвая тишина.

– Хорошо, – кивнул Стоун. – Первым делом мы разведем костер. У кого есть зажигалка?

– У меня. – Вперед выступил мужчина в свитере с надписью «Нью-Йорк джайентс», который протянул Нику зажигалку.

– Спасибо. – Стоун взял зажигалку и кивнул ему. – Так, а теперь все идите в лес и соберите как можно больше веток – столько, сколько сможете унести. У вас тридцать секунд. Не тратьте время на то, что не лежит на земле. Вперед!

Потом он повернулся ко мне:

– Собери маленькие веточки и поломай их.

Мы отправились в лес и вернулись с охапками веток, чтобы разжечь огонь. Положив хворост на землю, Ник присел на корточки, и вскоре появились первые робкие язычки пламени. Я добавила в огонь свою добычу, и, когда остальные вернулись из леса с тем, что им удалось отыскать, язычки превратились в маленький костер.

«Господи, как же приятно, когда тепло! – подумала я. – И это не все. Спасательные отряды уже наверняка нас ищут, и огонь приведет их к нам».

Костер может стать их единственным шансом найти нас посреди ночи. Скорее всего, они знают, где находится кабина, но, когда хвостовая часть самолета уйдет под воду, отыскать его будет совсем не просто.

– Отлично, молодцы! – сказал Стоун. – Вот мой план. У нас достаточно людей, чтобы выстроиться в два ряда. Мы растянемся на расстоянии вытянутой руки друг от друга до самого самолета. Когда он окажется над поверхностью, мы быстро войдем в воду и поплывем на свои позиции, а потом начнем передавать тех, кто сейчас в самолете, как по конвейеру, на берег. Главным ключом к успеху является скорость. Люди будут спрыгивать в воду в спасательных жилетах, поэтому те, кто займет позиции на глубине, смогут просто подтолкнуть их к следующему в строю. Все, кто будет стоять в воде выше пояса, тоже должны надеть спасательные жилеты, чтобы вам не пришлось идти по дну. И запомните – это очень важно, – вы не должны находиться в воде дольше, чем можете вытерпеть! Если вы слишком сильно замерзнете или у вас онемеют руки или ноги, выходите из воды и идите к костру. Согрейтесь и, если почувствуете, что вы в состоянии вернуться, как можно быстрее возвращайтесь на свое место. Как только те, кто выберется из воды, согреются и просохнут, они смогут присоединиться к нашей группе. И последнее: если вы хорошо плаваете, если когда-то были спасателем или просто регулярно ходите в бассейн, а также если вы просто в хорошей физической форме и можете некоторое время удерживать дыхание, подойдите ко мне прямо сейчас.

Вперед выступили три человека, все молодые, на вид от двадцати до тридцати лет.

– А ты? – повернувшись ко мне, спросил Ник.

– Да, – сказала я, чувствуя, как во рту у меня пересохло. – Я хорошо плаваю.

Ну, может, конечно, это было легким преувеличением.

Стоун отвел нашу четверку в сторону от основной группы и заговорил довольно тихо:

– Мы пойдем первыми. Не надевайте спасательных жилетов, они замедлят продвижение вперед. В салоне два прохода. Мы разделимся на пару и тройку. – Он показал на самого молодого парня и на меня. – Вы со мною. Задняя часть самолета около хвоста уже, скорее всего, заполнена водой – и сомневаюсь, что она полностью герметична. Когда мы туда доберемся и обнаружим, что так и есть, начнем с поверхности. Мы не сможем спасти тех, кто находится под нею: они уже утонули. Мы поспешим вперед вдоль прохода к первому сухому ряду и начнем проверять пульс тех, кто там сидит.

Он приложил руку к собственному горлу, показывая, как нам надо будет действовать.

– Нажмите вот сюда как можно сильнее и ждите. Если пульса нет, двигайтесь дальше. Если вы нащупали пульс, другой рукой влепите сильную пощечину, чтобы привести человека в чувство. Если реакции не будет, отстегните ремень, перекиньте человека через плечо и отнесите к следующему пассажиру – мы попытаемся привлечь к помощи тех, кто еще на борту. Первыми обращайте внимание на детей – по очевидным причинам, а также потому, что они легче и спасательный жилет будет удерживать их так, что голова останется над поверхностью воды. Если вы пройдете пять рядов и не найдете ни одного ребенка, возвращайтесь и займитесь взрослыми.

Потом он сказал каждому из нас, какими рядами мы будем заниматься, разделив их примерно поровну.

В этот момент начали подходить люди с одеялами. Они складывали их рядом с костром и старались сами согреться у огня.

Ник быстро подошел к Джиллиан и Сабрине и подозвал двух мужчин, сказавших, что они умеют оказывать медицинскую помощь.

– Эти парни знакомы с правилами первой помощи, – сообщил он Сабрине. – Они помогут вам с теми, кого мы достанем из самолета. – Затем повернулся к Джиллиан. – А ты умеешь оказывать первую помощь?

– Ну, я… прошла курсы, но никогда… вы же понимаете… – неуверенно пробормотала та.

– Всегда что-нибудь бывает в первый раз. Ты справишься.

– Мне это не нравится, – заявила Сабрина, глядя на окровавленных людей, выбравшихся из нашей части самолета. – Перенапряжение… у каждого из них может быть серьезная травма головы.

– У нас нет выбора. И мы будем делать то, что необходимо, – голос Ника прозвучал твердо, но без снисходительности или резкости, что мне очень понравилось.

Он снова подбежал к кромке воды и позвал Билла, но ему пришлось еще раз прокричать его имя, прежде чем толстяк появился в дыре. Вид у него был измученным и взволнованным. Нижняя часть самолета уже находилась в трех футах над поверхностью воды, и это еще больше вывело Мерфи из себя. Он посмотрел на нас с испугом:

– Слишком много народа. Мы не сможем спасти всех.

– Ничего, мы вам поможем, Билл, – заверил его наш лидер. – Вы должны достать из-под сидений спасательные жилеты и надеть их на людей, которых подвели к дыре. Вы меня поняли?

Мерфи огляделся по сторонам:

– А что потом?

– Потом мы спустим их из самолета и передадим спасательным командам. Очень важно, чтобы вы и все, кто будет вам помогать, оставались на борту. Вы меня понимаете?

Билл кивнул.

– Мы выстроимся в линию от берега до самолета, – объяснил ему Стоун. – Это будет очень скоро, ясно? Приготовьтесь.

Ник повернулся к людям на берегу, быстро распределил их по местам, поставив самых сильных впереди, самых слабых – в центре, а остальных – ближе к берегу. Я прекрасно поняла, почему он так поступил, но не смогла бы сама до такого додуматься – только не в такой холод, даже под дулом пистолета, даже зная, что нам предстоит увидеть, как десятки людей умрут у нас на глазах…

Стоун велел всем надеть спасательные жилеты на случай, если придется меняться местами – хорошая поправка к первоначальному плану.

Настроение вокруг нас начало меняться: людей охватывало возбуждение. Те, кто не участвовал непосредственно в спасательной операции, занимались костром – они исчезали в лесу и быстро возвращались с большими охапками веток и сучьев. Один из них, огромный парень лет двадцати в потрепанном темно-синем пиджаке, какие носят американские моряки, потянулся к спасательному жилету:

– Я могу встать в строй около берега.

Еще два мужчины вышли вперед, повторив его слова, и надели жилеты.

Несмотря на суету, я почувствовала, что мои нервы напряжены до предела. Мужчины, стоявшие около меня – другие опытные пловцы, – начали называть свои имена, и моя рука стала липкой от рукопожатий. Я не могла отвести глаз от тонущего самолета, считая уходящие секунды.

«Я хорошо плаваю, – сказала я себе. – Сегодня я должна это показать».

Но меня не оставлял вопрос, как быстро самолет затонет окончательно, когда вода начнет заливаться в дыру внизу, и что станет с телами и обломками, когда он заполнится водой, а я буду все еще там. Я знала, что у меня не будет ни одного шанса на спасение, но не имела права думать об этом по одной простой причине: я должна была помочь другим людям и не могла поступить иначе.

Ник посмотрел мне в глаза:

– Пора.