Мощный луч промчался по высокой траве вокруг нас, чудом не попав на строение, внутри которого находился Стоунхендж. Я вскочил на ноги, а следом за мной и Майк.

Наш старый спутник тоже попытался встать, но тут же рухнул на ухоженную траву.

– Оставайся на месте, Боб! – крикнул я.

Мы с Майком, бросившись к высокой стеклянной стене и панели, впустившей нас внутрь, с нетерпением ждали, глядя, как она медленно поднимается наверх, и едва различая механический голос, который заглушали шум дождя и рев двигателя вдалеке.

– Добро пожаловать в интерактивный музей Стоунхендж…

Снаружи я увидел источник света – дирижабль: лучшего названия мне в голову не пришло. По форме он напоминал вертолет, только более крупный и без винтов и хвоста. Однако он каким-то непостижимым образом висел в воздухе, медленно продвигаясь вперед. Я даже представить не мог, как ему удавалось не рухнуть на землю.

Я шагнул вперед, принялся размахивать руками и кричать, но он уже пролетел мимо и направился в сторону места падения нашего самолета.

Продолжая махать руками, я побежал по полю, крикнув через плечо Майку:

– Оставайся здесь, они могут сделать круг и вернуться!

У меня за спиной Майк тоже начал вопить и размахивать руками.

Я мчался по мокрой зеленой траве, чувствуя, как ветер швыряет в меня пригоршни дождевой воды. На верху гряды я остановился и увидел, что странный воздушный корабль почти скрылся, причем летел он на огромной скорости. Тогда я принялся рассматривать местность вокруг в бинокль, но нигде не заметил даже намека на прожектор. Солнце село, и с каждой минутой вокруг становилось все темнее.

Я вернулся бегом к диковинному сооружению из стекла, где стоял насквозь промокший Майк.

Мы с ним молча вернулись внутрь и увидели Боба, который, согнувшись пополам, страшно кашлял. Он взволнованно посмотрел на нас, но я только покачал головой и попытался хоть как-то отжать свою одежду.

– Такое впечатление, что он направлялся на место падения нашего самолета, – сказал Уорд.

– Да, я тоже так думаю, – согласился я.

– Вы должны оставить меня здесь, – продолжал Боб. – Ты обещал, что так и сделаешь, Ник.

Я подумал, что, наверное, он прав. Если ветер и дождь загасили костер на берегу озера, те воздушные корабли не найдут место катастрофы. С другой стороны, если за первым «дирижаблем» летел второй, мы не успеем вернуться в лагерь и снова развести костер, чтобы показать им, где мы находимся. Получалось, что нашим единственным шансом на то, чтобы нас заметили, было остаться здесь. Да и Боб не мог никуда идти…

– Ты обещал, Ник, – повторил Уорд, голос которого с каждым мгновением становился все слабее.

– Существует вероятность, что мимо нас пролетит другой корабль, – объяснил я ему. – Это поле и сооружение – наша единственная надежда быть замеченными. Что, если они не найдут место катастрофы? А идти назад в такую бурю не слишком разумно. Мы подождем здесь, пока непогода не утихнет или пока не появится второй корабль.

– Вы должны вернуться назад, Ник. Если это второй сценарий – если кто-то специально доставил нас сюда, – возможно, это вовсе не спасательный отряд, на который мы рассчитываем. Мы ведь не знаем. Может быть, они настроены враждебно. – Боб снова закашлялся и быстро стер кровь с губ.

– Мы не знаем наверняка.

– Но должны рассматривать такую возможность. Мы застанем их врасплох. У вас с Майком преимущество перед ними. Значит, вы должны немедленно вернуться в лагерь.

– Мы подождем. Таково мое решение, – твердо заявил я в ответ.

Боб умер. Мы с Майком спали по очереди, понемногу, чтобы набраться сил для возвращения в лагерь. Я проснулся от кашля и в тусклом свете посмотрел на Боба. Он тяжело дышал, на лице у него появилось еще больше морщин, а глаза пожелтели и запали. У старика задрожали руки, когда он сделал последний вдох и затих.

То, как этот человек постарел и ушел от нас за такое короткое время, было самым странным из всего, что я видел в жизни. Еще двенадцать часов назад он смог пройти двадцать миль, почти не отставая от нас с Майком. Я понял, что в этом месте происходило что-то странное – что-то тут было не так. Что могло убить Боба за такое короткое время? Он чем-то заразился? Или подхватил вирус здесь, в Стоунхендже, когда поднялась стеклянная панель? Может быть, внутри диковинного сооружения все эти годы находился какой-нибудь надежно запертый вредоносный микроорганизм, который выбрался наружу? Я посмотрел на кости, лежавшие в ухоженной подстриженной траве. Возможно, те люди умерли по этой же причине? Но как бы там ни было, нас с Майком зараза обошла стороной – по крайней мере пока.

Посмотрев на тело Уорда, я вдруг подумал, что он, наверное, хотел бы умереть здесь, в месте, посвященном науке, высоким технологиям и истории, рядом с памятником, который в течение тысячи лет олицетворял все эти вещи.

Нам хотелось устроить для Боба что-то вроде погребальной церемонии, но у нас не было на это времени. В конце концов, мы оставили его рядом с другими телами, сложив его руки на груди.

У края сооружения я остановился и посмотрел на Майка:

– Ради самих себя и людей из лагеря мы должны поспешить. Остановимся на отдых только в случае крайней необходимости.

Тот кивнул, и мы, пройдя под стеклянной дверью, шагнули в поле.

Мы шли всю ночь, не обращая внимания на ветер, дождь и холод, но нам пришлось остановиться, чтобы немного согреться и отдохнуть, а также подготовиться к тому, что ждало нас в лагере. Мы страшно устали, проголодались и замерзли, но лагерь был уже недалеко. Не было видно никаких признаков воздушного корабля, но мы понимали, что скоро узнаем, удалось ли тем, кто в нем находился, найти место падения нашего самолета. И кем они являлись на самом деле – друзьями или врагами.

Когда первые бледные лучи солнца окрасили верхушки деревьев, я взобрался на гряду, которая находилась в миле от места катастрофы, вытащил бинокль из кармана куртки и принялся изучать местность, пока не отыскал лагерь у озера. Я увидел, что костер давно погас и над ним поднимались едва различимые клубы дыма. Тут и там на сыром берегу лежали голубые одеяла, но людей нигде не было. Это могло быть либо хорошим знаком, либо очень плохим.

Я перевел бинокль левее, пытаясь найти в густом лесу носовую часть самолета, но вместо нее перед моими глазами появились три длинные палатки: пластик, натянутый на металлические опоры в форме арок. Это было очень похоже на круглые оранжереи. Я попытался понять, что это такое. Может быть, полевой госпиталь? Или лаборатория? Рядом с палатками были сложены в форме дровяной пирамиды белые мешки с телами: я насчитал около пятидесяти штук. Во рту у меня пересохло, и я быстро повел биноклем дальше в надежде отыскать хоть какое-нибудь объяснение тому, что там произошло.

Дверь в носовой отсек была открыта, но мне не удалось заметить внутри никакого движения.

Я принялся внимательно осматривать все вокруг и увидел на поляне летательный аппарат, который промчался мимо нас около Стоунхенджа. Нет, там было два таких корабля, огромных, в три раза больше носового отсека самолета! Двери их были закрыты, и вокруг я не заметил никакого движения.

Я постарался изучить в бинокль каждый дюйм леса, но ничего не увидел. То, что там происходило, было скрыто за деревьями или внутри палаток. Значит, нам нужно было подобраться поближе.