Заключение. Возвращение Богини

Я не ожидала, что благодаря изучению неизвестных мне свойств вагины в моем мировоззрении произойдет такой сдвиг. Но я была очень увлечена темой, потому что с самого начала подозревала, что вагина окажется чем-то большим, чем «просто» половым органом. И произошедшие в моем сознании изменения коснулись представлений не только о вагине, но, кажется, и о мире в целом.

Чтобы закончить эту книгу, я в начале лета вместе с детьми и еще одной семьей отправилась на греческий остров Лесбос, чтобы пожить там в арендованном доме недалеко от города Эрессос. Мы пробыли там неделю. С тех пор прошло два года.

Несмотря на шрам через всю поясницу, я чувствовала себя хорошо. Я снова могла плавать и совершать пешие прогулки, хотя, к сожалению, мой позвоночник уже никогда не будет служить мне так, как раньше, поэтому некоторые виды спорта, например теннис, и некоторые виды танцев стали для меня недоступны. Иногда я сожалею об этом, но так благодарна судьбе за то, что не осталась в корсете и что моя нервная система снова функционирует в полную силу, что радость быстро берет верх над сожалениями. Я безгранично благодарна доктору Коди, доктору Коулу, доктору Бабу и другим врачам, которые помогли мне.

При этом я чувствую, что благодаря исследованиям, проведенным для этой книги, я нашла настоящее сокровище. И это удивительным образом проявляется в том, что я все время вижу те аспекты реальности, которые прежде были скрыты от меня.

В тот день, когда я заканчивала книгу, я положила ноутбук в рюкзак и направилась в приморскую деревню недалеко от дома, где мы жили. За день до этого я выходила в море под парусом на маленьком белом катамаране. Девушка-англичанка, которая приехала в городок, чтобы поработать там летом, взяла на морскую прогулку своего приятеля из семьи, проживавшей с нами, и меня. Утро было ясным и ярким, наполненным прозрачным теплом.

Вода была такой, какая бывает только в Эгейском море: под голубой поверхностью проступал пурпурный оттенок, что в свое время Гомер описал (и я не понимала его метафору до тех пор, пока не увидела это своими глазами) как «море темного вина». Тайное богатство, тайное сокровище, глубина под глубиной.

Девушка уверенно управляла парусом, маневрируя против ветра. Через несколько минут мы были уже в середине бухты, по форме напоминающей арфу, а берег и деревня остались далеко позади. Когда мы только приехали сюда, усталые после перелета, занятые детьми и багажом, мы не сразу осознали, где находимся – не просто в стране, называемой Греция, а в греческой культуре. Я раньше не видела такого простого дома, как тот, в котором нам предстояло жить. Он стоял у подножия низких золотистых холмов, окруженных еще более высокими холмами, за которыми, в свою очередь, вставали округлые серо-золотистые горы. И вот теперь, с моря, я любовалась пейзажем: все вокруг нас было преисполнено величия. Дул мягкий ветер. Округлые холмы наводили на мысль о том, что вся земля – это плодоносное женское тело.

Оглядываясь на пейзаж во всем его величии и мягкости, я вдруг поняла, что в моем мировоззрении исчезло своего рода темное пятно, которое существовало на протяжении всей моей сознательной взрослой жизни. Этим темным пятном был стыд и неуважение, которые мы связываем с женским началом, и все это не просто сконцентрировано на вагине, хотя она и является архетипическим центром, оно охватывает весь мир, охватывает наше восприятие и бросает мрачную тень на наше к нему отношение. Но как удивительно все преобразилось, когда это пятно вдруг исчезло! Каким гармоничным стало мое отношение ко всему – и к этой земле, залитой нежным светом раннего утра.

Мы находились где-то к северу от Крита, вблизи начала пути. Ведь когда-то Крит был центром поклонения богине древней минойской цивилизации, которая предшествовала и цивилизации древних греков с их пантеоном богов и главенством мужчин и цивилизации иудеев с их жестким патриархальным укладом. На этом острове сам пейзаж был цвета глины, из которой лепили фигурки минойской богини со змеями, богини секса. В самом деле, я невольно замечала фигуры, намеки, следы этой богини повсюду вокруг – схематизированная версия минойской богини, держащей извивающихся змей, была официальным символом острова, который украшал и здание почты, и мэрию. На каждом доме я видела слепленные из красной глины изображения женского лица, заключенные в напоминающий вагину овал, очень похожий на нимб Девы Марии в рукописи из Нового колледжа. Эти лица, будто произносящие защитные заклинания, смотрели на меня с каждого угла каждой крыши. Следы признания и поклонения женскому могуществу до сих пор сохранились здесь, на этом острове.

Перед этим мы на той же неделе посетили красивый город Моливос, расположенный на склоне холма. Когда мы осматривали византийскую крепость на вершине, мой друг сказал: «Смотри!» По всей долине внизу высоко в небо взметнулись языки алого и оранжевого пламени и повалили массивные клубы белого и серо-стального дыма, в разломах которых временами был виден дым, черный, как смоль. Это был лесной пожар, угрожавший соседнему городу Петра. Мы побежали вниз к гавани, где увидели, как из самолетов льют воду на пламя, лижущее и пожирающее стены. Горожане рассказали нам, что пожары повторяются каждое лето, и с ними нелегко справиться. Прошлым летом от них погибли десятки людей. А сейчас ситуация была еще серьезнее, потому что это было самое сухое лето за последние годы.

В этот момент я внезапно поняла, что первородный грех не берет свое начало в человеческой сексуальности, как это представляет нам иудейско-христианская традиция. Первородный грех заключается в отклонении от наших ранних традиций почитания женственности и женской сексуальности и всего, чем она является для нас. Наш первородный грех заключается том, что мы в течение 5000 лет стыдились ее, клеймили позором, контролировали ее, подчиняли, отделяли от женщин, от мужчин, оскорбляли и продавали. В одно мгновение я увидела, какой это стало трагедией – для женщин, для мужчин, для нашей ограбленной цивилизации, возникшей на руинах прежней гармонии.

Я снова вспомнила Лиз Топп, которая рассказывала мне про девочек-подростков из манхэттенской школы. Эти девочки, по их словам, были сыты по горло неуважением к их полу и тем, что их держат в неведении и заставляют молчать о своих желаниях и обо всем, что с ними происходит по мере взросления. И в один прекрасный день они всей группой отправились на школьное собрание и попросили разрешения высказаться. А затем они встали и прокричали хором: «Вагина, вагина, вагина!»

Я улыбнулась, когда вспомнила эту историю и подумала о том, что двигало девочками: каким бы импульсивным ни казался их поступок, но их собственное будущее зависит от этих выкриков. Они были правы.

Итак, в последний день работы над книгой я отправилась в центр Эрессоса и дальше, вниз, к бухте. Козы мирно лежали под оливковыми деревьями, козлята бодались друг с другом в тени. Я шла вдоль моря, которое простиралось справа от меня, а слева тянулись высокие холмы. Тропинка вела меня через небольшой мостик. Десятки рыб и черепах плавали в зеленой речке, бежавшей под ним. У тропинки в изобилии цвели разноцветные цветы: яркий розовый олеандр, оранжевый кампсис, фиолетовый чертополох. Казалось, в каждом цветке деловито сновали пчелы. Цветы – это половые органы растений, и я ела мед этих пчел на завтрак каждое утро, пока мы были в Греции.

Я улыбнулась. Куда бы я ни посмотрела, вокруг себя я видела женскую силу, созидающую и дарующую. Женская сексуальность была везде, она создавала и поддерживала весь мир, в том числе и нас, людей.

«Вагина, вагина, вагина!» – подумала я с радостью.