Глава 29
Немного ранее во дворце.
— Ваше Августейшество, обращаюсь, как Соратник, за разъяснениями и помощью в вопросе, который не взялся решать без вас. — Пун без какого-либо пиетета садится за приставной столик, образующий букву Т с большим письменным столом, за которым сидит усталая, полноватая женщина лет пятидесяти.
Декан, немного помешкав, присоединяется к Пуну, придвигая себе ещё один стул. Напротив них за этим же приставным столом, сидит сотрудник Канцелярии, который что-то бойко пишет скорописью на чистом листе. Ещё один человек в штатском, чем-то неуловимо похожий на замначсвязи коллежа, сидит за обеденным столом, стоящим вплотную. Он явно пытается проснуться до конца, вливая в себя вторую чашку кофе, который ему наливает лакей.
— Что случилось, мой мальчик? — уголком рта улыбается женщина, сидящая во главе стола.
— Пожалуйста, прочтите это. — Пун привстаёт из-за своего маленького роста и протягивает женщине большой конверт.
Женщина принимает конверт, внимательно осматривает его со всех сторон, заметно хмурится при этом и извлекает содержимое. По мере чтения самого письма, она хмурится ещё больше.
— Мне это передал курьер Августейшей Канцелярии около двух часов назад, — Пун ловко ловит момент, когда женщина уже закончила читать, но ещё не начала ни о чем расспрашивать сама. — Мне крайне неловко тревожить слабую женщину так поздно, но не уведомить вас, Соратница, было бы нарушением Ваших собственных правил.
— Ты всё сделал правильно, мой мальчик, — хмуро кивает женщина. — Где курьер? Зная тебя, предположу, он не должен был скрыться?
— Задержан вместе с двумя ливрейными дома Уиндолл, — бесстрастно сообщает Пун. — Находится на территории Первого Магического Колледжа, точнее скажет господин Декан.
— Где они, что с ними, Лайонелл? — женщина переводит взгляд на Декана.
— Трое — в медикаментозном сне, в отдельных камерах, — кивает женщине Декан. — Это сам курьер, плюс два ливрейных. Четвёртый, студент колледжа, целитель четвёртого курса. Из дома Сла. Он заявлен защитником дома Уиндолл, потому заперт на гауптвахте.
— В данном вопросе слишком причудливо, для моего солдатского ума, сплелись Ваши интересы, Соратница, нерадивость Вашей Канцелярии и какие-то политические интересы, которых я, простой инструктор, даже не понимаю, — безо всякого пиетета перебивает Декана Пун. — Ваше Августейшество, я готов выполнить любую часть своего долга, но в данном случае не понимаю, в чём мой долг состоит. Пожалуйста, помогите разобраться. В семь утра начало занятий, — Пун обезоруживающе улыбается, пользуясь всеми преимуществами своего детского лица, о которых он прекрасно осведомлён.
— Конечно, мой мальчик, — кивает женщина и поворачивается к мужчине в штатском, который, кажется, уже проснулся, допив второй кофе. — Сколько времени вам нужно на разбирательства по утечке в Канцелярии?..
— … таким образом, Лайонелл, пусть твой начальник специального отдела везёт троих спящих прямо сюда. — Трёт виски женщина по прошествии некоторого времени. — Наши сейчас передадут команду прямо по амулету. Можешь не беспокоиться. По Уиндоллам… Мой мальчик, — поворачивается она к Пуну, — а обязательно было мазать дерьмом лицо младшей Уиндолл?
Все присутствующие, кроме Пуна, включая женщину во главе стола, явно сдерживают смех.
— Соратница, у нас нет маркизов и графов в процессе обучения. — Спокойно отвечает Пун. — По нашему Уставу, введённому отдельным приказом для первого курса, есть только курсанты. Позвольте Вам напомнить Ваши собственные слова. Есть три места в мире, где граф равен нищенке, а сословия не имеют значения.
— Это какие же места? — с явным любопытством и хорошо маскируемым удовлетворением улыбается женщина, которую манера общения Пуна откровенно забавляет. Она явно растягивает удовольствие, получаемое от разговора с Пуном. — Не припоминаю за собой этих слов, мой мальчик. Напомни старой женщине.
— Не наговаривайте на себя, вы очаровательны, — белозубо улыбается Пун, к явному удовольствию женщины. — Эти места: коронный суд. Во время разбирательств первой степени.
Улыбки присутствующих исчезают, но сама женщина, сидящая во главе письменного стола, улыбается ещё шире.
— Ещё главный Храм Великой. Во время Патриаршего Хода, — продолжает Пун, игнорируя перемены настроения за столом. — И все без исключения ситуации, когда правила определяются Боевым Уставом погранвойск. Третье место, Соратница. Устав. Возможно, Ваше мнение смягчит тот факт, что Ваш личный Соратник первым показал пример, как и что надо делать. Кстати, это был навоз из-под коров. Ни о каком дерьме речь не шла.
Все присутствующие, включая женщину за столом, взрываются коротким смехом.
— Если хотите, Соратница, я расскажу об особенностях корректировки огня из трубок Брауна рядом с гнёздами диких месканских пчёл, — без малейшей тени эмоций продолжает Пун. — Там этот навоз будет желаннее небесной манны.
— Уел, как есть уел, — смеется женщина. — Благодарю тебя, мой мальчик, — справляется она наконец со смехом. — Я верю тебе на слово, не нужно таких подробностей… Но вот насчёт этой дуэли с домом Уиндолл. У меня есть просьба, если ты не откажешь старой женщине…
* * *
— Благодарю за помощь, — кивает Декан, когда они с Пуном покидают апартаменты Её Августейшества. — Без вас, господин джемадар, я не уверен, что всё закончилось бы настолько безболезненно. Для репутации и фаворы…
— Не стоит благодарности, господин Декан. — Пожимает плечами Пун. — Я очень удобен именно в этой ситуации. Её не опасаюсь ни на йоту — у нас с ней нет ничего общего, кроме государственной границы. Которую мы охраняем оба, пусть из разных мест, из разных резонов и разными методами. Смешно сказать, но Она — единственная во всём дворце, с кем у нас в принципе невозможны разногласия по службе, — уголком рта улыбается Пун. — Кроме неё и нас, в столице нет никого, кто в полной мере бы разделял все наши взгляды касательно границ и их охраны… по понятным причинам. Для себя лично я никогда ничего не прошу. Ни у кого. А на границе стою насмерть, причем не только фигурально. Беспокою только по делу. Личных интересов при дворе не имею, тут тоже для Неё рисков ноль…Она же не дура, чтоб не подержать такого Соратника.
* * *
Спать Пун ложится в моём номере, в своей комнате, пользуясь отсутствием Хлопани и Лю. Не знаю, как он, а лично я засыпаю сразу, как только моя щека касается подушки.
Утром, около шести утра, когда я просыпаюсь, из кухни доносится запах свежезаваренного кофе и звуки шумных выдохов: видимо, это хекает Пун, разминаясь перед дуэлью. Только что-то рано он начал.
Выхожу на кухню. Пун с двумя полотенцами, по одному в каждой руке, делает какие-то загадочные ката своего народа. Раньше я смеялся над этими его упражнениями. Сейчас просто пожимаю плечами.
— А почему себе не налил? — спрашиваю, отпивая кофе, заваренный Пуном.
— Не хочу. Сегодня не буду. До завтрака. — Односложно отвечает Пун, не прерывая размахиваний полотенцами, стоя на одной ноге.
Мне эти его упражнения напоминают одного очень любимого мной там актёра — Саммо Хуна — когда он развлекался с теннисными ракетками. Актёр, правда, комедийный. Снова тянет смеяться, но сдерживаюсь. Сейчас это будет не совсем правильно.
* * *
Мэтра Хлопани застаём на дуэльной площадке. Он выполняет упражнения, весьма похожие на пуновские, когда мы туда приходим в шесть сорок пять. По вчерашней договорённости, первый курс к семи приводит Валери, видимо, уже решивший свои дела во дворце. Также, к нам с Пуном без пяти семь присоединяется Лю. Пун ей что-то полночи передавал через амулет, взятый им на время под залог своего жетона на узле связи. Лю с Пуном о чем-то спорят в течение пары минут на своём языке. Возможно, их язык понимает ещё Хлопани, но он не прерывает своих занятий и никак не реагирует внешне ни на что вокруг себя.
В семь утра первый курс занимает зрительские места под руководством Валери, который коротко машет нам со своего места.
Трубачи Декана приводят вчерашнего четверокурсника.
— Поскольку оба участника дуэли приписаны к одной части, единым секундантом объявляю себя, — говорит Декан из центра площадки. — Есть возражения?
— Согласен, — доносится из угла Пуна.
— Согласен, — кивает четверокурсник.
Меня немного беспокоит то, что оппонент Пуна моего роста и моей комплекции. Это почти в два раза больше Пуна. Не то чтоб я в Пуна не верил, но именно сейчас предпочёл бы оказаться на его месте.
Ко мне подходит Хлопани и кладёт руку на моё плечо:
— Не беспокойся. Ты слишком сильно нервничаешь перед лицом столь явной очевидности.
Мозгами я понимаю, что за Пуна бояться не нужно. Но нервам не прикажешь. Вернее, психике.
— Не разочаровывай меня, ученик, — укоризненно одёргивает меня ещё раз Хлопани через минуту, и я начинаю дышать глубже и медленнее, пытаясь упражнением из учебника успокоиться принудительно.
Тем временем, Декан совместно с уоррентом лично посещает каждый угол, предлагая Пуну и второму участнику лично выбрать «инструмент» из нескольких. Лопаты несёт уоррент. Каждый из дуэлянтов берёт свою, не глядя. Впрочем, зная уоррента, это вполне обосновано.
Декан напоследок предлагает сторонам примириться, но четверокурсник отклоняет предложение, поскольку действует уже не от своего имени.
Пун и этот здоровенный парняга начинают сходиться, чтоб встретиться в середине площадки.
— Противник твоего друга очень сильный целитель, — начинает именно в эту секунду комментировать Хлопани, ничуть не считаясь с остротой момента. — Мелкие порезы и ранения он может залечивать прямо по ходу боя. Но боль он будет ощущать сильнее, из-за повышения чувствительности… Ты от него в этом бою отличался бы тем, что мог бы купировать физическую боль.
— Вообще-то я тоже наполовину целитель, — напоминаю. — Я бы не смог так же?
— Сейчас точно нет, — качает головой Хлопани. — А через несколько лет — посмотрим. На всякий случай: сейчас тебе проще отключить боль, чем лечиться на ходу. Управлением болью займёмся вечером…
В этот момент дуэлянты сходятся и четверокурсник уподобляет свою лопату малой алебарде. Пытаясь достать Пуна с дистанции, пользуясь преимуществом в росте и длине рук.
Курсанты реагируют бурным гулом на каждый выпад. По шуму, правда, не понятно, за кого они болеют.
Мозгами понимаю, что теперь можно выдыхать: фехтовать с Пуном — всё равно что пытаться убить комара топором. И даже не комара, а муху. По крайней мере, человеку нашей комплекции. Тут бы четверокурснику подошла прямо противоположная тактика: контратака от защиты, когда на два движения Пуна приходится одно движение изначально более медлительного здоровяка.
Пока я это обдумываю, Пун встречает четверокурсника встречной отмашкой клинок в клинок, поскольку скорость позволяет. Затем цепляет руку противника обратной «тупой» стороной клинка лопаты и продёргивает на себя, ударяя свободной рукой в бицепс.
Не знаю, насколько хорош противник Пуна как целитель, но держать лопату в этой руке он больше не может, перехватывая её в другую.
Пун в это время стоит и ждёт, сделав шаг назад. Чёртов позёр…
С левой руки у разошедшегося четверокурсника получается вообще коряво. Видно, что второй рукой он не владеет на уровне главной, несмотря на репутацию хорошего фехтовальщика. Странно. Первое, чему учит Пун и остальные, руки должны быть одинаковыми. Видимо, у дворян иначе?
Зрители продолжают активно подбадривать дуэлянтов, кажется, не болея ни за кого в отдельности.
Пун, порхая бабочкой, не делает ни одного лишнего движения. Со стороны всё смотрится, как танец. Который портят только регулярные звуки скрежещущих друг о друга лопат.
Пун сбивает корявые тычки и выпады противника клинком своей лопаты, помогая себе второй рукой из-за разницы в весе. При этом он перемещается вокруг противника с такой скоростью, что мог бы даже зайти за спину. Если бы захотел.
Четверокурсник воспринимает такой рисунок боя как явное унижение, поскольку не знает об обещании Пуна его не убивать. Я вижу, как он злится всё больше. На каком-то этапе, собравшись, он исхитряется сблизиться, чего ему делать категорически нельзя.
Четверокурсник пытается ткнуть Пуна в горло.
Ну что ты ждёшь! Дистанция вплотную, не до танцев! Ну же!
Ловлю себя на том, что изо всех сил болею за Пуна, пытаясь этого не показать внешним видом. Надеюсь, мне это удаётся.
Хлопани насмешливо смотрит то на меня, то на площадку.
Видимо, разум к Пуну всё же возвращается, вытесняя отчаянность и кураж. Потому что в ближнем бою он наконец делает то, чего я от него жду уже пару минут: парируя лопату противника своей, Пун убирает своё тело с линии атаки противника. При этом они движутся встречными курсами. Лопата противника в вытянутой руке сбита вбок и отведена далеко в сторону, быстро не ударить. Здоровяк пытается прижать Пуна к себе второй рукой, видимо, чтоб использовать разницу в габаритах. Пун в ответ на короткой дистанции «пропеллером» опускает свою лопатку на бедро своего визави. Рассекая мышцы бедра здоровяка до самой кости.
* * *
Лю остановила кровотечение буквально за минуту. Далее здоровяка несут в санчасть и теперь он, по усмешке судьбы, будет находиться в одном здании с Пуном до своего выздоровления.
Маркиза Уиндолл ещё до дуэли подходила к Пуну с извинениями от своего имени и, кусая губы, пыталась доказать, что она лично ни при чем. Пун успокоил её буквально за минуту, что-то сказав шёпотом на ухо.
Сейчас она смотрит на своего «кавалера» мало что не с ненавистью. Похоже, идея со сватовством у мужика выстрелит вхолостую.
* * *
Примечание.
Вот тот самый эпизод, который вспоминал ГГ в момент упражнений Пуна с полотенцами:-)))
https://m.youtube.com/watch?v=oLb4Chai6oM
