Глава третья
Никто не знал, откуда у Хрунгнира взялся золотой конь.
Могучий ледяной великан владел огромным конем с золотой гривой по имени Голдфакси. И с тех пор, как он обзавелся им, никто не был в силах одолеть Хрунгнира.
Одни говорят, что он выиграл жеребца в азартную игру с гномами. Другие – мол, выиграл в поединке, но это вряд ли. Гномы слишком осторожны, чтобы проиграть великану в чем-нибудь, помимо силы или удачи. И ни один гном не стал бы меряться силой с гигантом, особенно с таким, как Хрунгнир.
Еще говорят, что он-де украл коня из конюшен Карниллы, королевы норнов. Когда-то это могло показаться невозможным, но однажды Карниллу похитил другой великан, Утгард-Локи, и с тех пор репутация королевы норнов серьезно пострадала. Тем не менее многие из тех, кто последовал за Хрунгниром, опасались возмездия со стороны Карниллы.
Ну и, наконец, рассказывают, что Хрунгнир приобрел жеребца в конюшнях Мидгарда, где смертные, используя свои навыки и умения, вывели коня великой силы и мощи.
Откуда бы ни взялся, Голдфакси пришелся ко двору. Он был достаточно велик, чтобы держать на своем хребте гиганта, но при этом достаточно стремителен, чтобы обогнать любого жеребца в Девяти Мирах.
По крайней мере, по словам Хрунгнира. Так или иначе, последствия обретения коня говорили сами за себя. Хрунгнир и великаны, которые поклялись ему в верности, еще не проиграли ни одного похода с тех пор, как Голдфакси стал жеребцом их вожака.
Однажды Хрунгнир вел своих соратников в пустоши Норнхейма. Один из его старших командиров, Тьяцци, обратился к великану, когда тот объявил о своем плане:
– Мудро ли это, могучий Хрунгнир? Карнилла – мстительная королева, и ежели ты пойдешь к ней на жеребце, которого украл у нее...
Но Хрунгнир лишь раскатисто засмеялся в ответ.
– Не верь всем байкам, которыми тебя кормят, светлоголовый Тьяцци. Мне нечего бояться королевы норнов – напротив, начиная с сегодняшнего дня это она будет меня опасаться, м? – И он снова разразился громким смехом, подстегнув Голдфакси.
Тьяцци и другие гиганты с трудом поспевали за своим вожаком. Хрунгнир скакал далеко впереди, пока не достиг фермы среди пустошей королевства Карниллы.
Несколько мужчин и женщин обрабатывали пахоту и, завидя Хрунгнира, отложили в сторону мотыги, лопаты и тачки и подошли к нему.
Одна из женщин выдвинулась вперед, когда Хрунгнир придержал коня.
– Мы знаем, кто ты.
– Ну, надеюсь, вы и в самом деле наслышаны о Хрунгнире Могучем, Хрунгнире-Задире и Хрунгнире, который захватывает все на своем захватническом пути!
Крестьяне обменялись взглядом, и даже Хрунгнир тут понял, что выразился неудачно. Но он не был Асгардцем и красноречием не владел. Он предпочитал действовать!
– И сегодня я повстречал вас, – торопливо добавил он. – Мои люди голодны, так что мы заберем себе ваши запасы.
– Без них голодать будем мы, – возразила женщина.
Хрунгнир взглянул на цветущие плодоносные поля, которым конца-края не было видно.
– Вы тут еды собираете гораздо больше, чем нужно вам самим.
– А зима? – спросила женщина. – Мы выращиваем больше нашей нужды, чтобы не голодать холодными месяцами и в случае дурного урожая.
– Ваши планы на дни грядущие меня не касаются, ничтожные крестьяне, – фыркнул великан. – Меня звать Хрунгнир, и я беру что хочу.
– Тогда мы бы хотели вызвать тебя на поединок, – произнесла женщина прежде, чем Хрунгнир направил своего коня в их сторону.
Недобро засмеявшись, Хрунгнир спросил:
– Неужели, и кто же из вас осмелится бросить мне вызов?
– Не тебе. Коню твоему, – ответила женщина. – Мы тебя-то знаем только по твоему жеребцу. Говорят, что Голдфакси быстрее любой лошади в Девяти Мирах, за исключением Слейпнира, на котором восседает Всеотец.
– Я бы поспорил с этим. Его кобыла не сравнится с моим конем. Ну а что же вы?
– Наши лошади, может, и не так быстры, но они крепки. Голдфакси стремителен, но может ли он вспахать поле так, как это делает наш Альсвиннур?
Она указала на крупного бурого коня, который пока не работал, но все еще стоял запряженным в плуг. И снова Хрунгнир посмеялся:
– Так в чем же вызов, крестьянка?
– Альсвиннур как раз должен был вспахать северную оконечность поля. Завтра, переведя дух, он должен был заняться южной. Вызов таков: Альсвиннур займется северной частью, а Голдфакси – южной. Обе части равны по размеру. Если Альсвиннур закончит первым, ты со своими великанами оставишь нас в покое.
Но прежде, чем женщина закончила свою речь, Хрунгнир перебил ее:
– А если победит Голдфакси, вы не будете стоять у нас пути и мы возьмем столько еды, сколько нам потребуется.
– Как скажешь. Так что, даешь ли ты свое честное слово сдержать уговор?
Лицо великана стало мрачным и серьезным.
– Даю свое слово, крестьянка, что Хрунгнир Могучий будет держаться условий пари.
– И я, Свейна, дочь Хердиса, подданная королевы норнов, также клянусь ее короной, что буду держаться условий.
Хрунгнир распряг Голдфакси. К тому времени, как Тьяцци и остальные подоспели, крестьяне пытались запрячь Голдфакси в свободный плуг. Тем временем трое других вели Альсвиннура к северной части поля.
Тьяцци подошел к Хрунгниру и спросил:
– Что происходит, могучий Хрунгнир? Почему твоего жеребца запрягают в плуг? Так по обычаю поступают со старыми клячами, которые перестали быть ездовыми животными. Надеюсь, не эта судьба постигла твоего славного жеребца?
– Конечно, нет, Тьяцци. Крестьяне предложили пари, и я согласился. Коли Голдфакси вспашет свою половину поля быстрее, чем их конь, мы возьмем что захотим безо всякого сопротивления.
– Надеюсь, победа у нас в кармане? – нахмурился Тьяцци.
– Не говори чепухи. Это пари, и пари славное. Я верю в своего коня. Голдфакси одолеет противника, и, вместо того чтобы калечить и убивать этих крестьян, я подарю им возможность петь песни о силе и славе Хрунгнира, не омрачая их плачем по усопшим и криками раненых.
– А если твой конь проиграет?
– Если Голдфакси не самый могучий конь в Девяти Мирах, я бы хотел знать это наверняка, – пожал плечами Хрунгнир.
Тьяцци ничего не ответил, подумав лишь, что лучше бы обеспечить победу, чем надеяться на авось.
Свейна стояла в центре поля, держа в руках носовой платок.
– Когда я уроню его на землю, кони могут стартовать. Тот, кто достигнет меня первым, будет считаться победителем!
Хрунгнир стоял подле своего коня и ждал старта, как и крестьянин на другом конце поля, готовый подстегнуть Альсвиннура вперед.
Великана забавляло это пари, и он даже дал фору противнику уже после того, как Свейна уронила свой платок. И даже когда Хрунгнир отправил своего коня вперед, златогривый жеребец помедлил, не привыкший к столь великому весу за своим крупом.
Но конь был доброй силы и наконец тронулся вперед – на целых десять секунд позднее, чем Альсвиннур сдвинулся с места. К тому моменту, как Альсвиннур прошел северную часть поля наполовину, Голдфакси уже на всех парах приближался к Свейне. Когда он достиг центра поля, а Альсвиннуру еще оставалась целая четверть до финиша, все великаны взревели от радости.
– Вперед, мои верные солдаты! – прокричал Хрунгнир. – Берите что пожелаете – но только еду. Не причините вреда ни одному из крестьян и не портите их вещи. Любой, кто нарушит мой приказ, будет отвечать передо мною лично.
Тьяцци и остальные проследовали к амбару, чтобы поживиться провиантом, а Хрунгнир отправился распрягать коня. Он глянул на Свейну: судя по ее облику, ее сердце было разбито.
– Тебе нужно гордиться этим, славная Свейна. Твоя отвага перед лицом Хрунгнира-Задиры достойна похвалы. Именно поэтому я оставил тебя в живых и не забрал твои вещи.
– И что мне теперь, благодарно пасть ниц? – резко спросила Свейна. – Без наших запасов мы не переживем зиму, и нам лучше надеяться на быструю и жестокую смерть вроде той, что приносит твой род, потому что иначе нас ждет долгое и мучительное вымирание от голода.
– Будь осторожна, Свейна, ибо милость Хрунгнира имеет границы. Ты будешь жить, а там, где жизнь, там и случай, и надежда. Но ты бросила вызов ледяным великанам, и за это придется заплатить.
Пары минут хватило, чтобы гиганты наполнили свои холщовые мешки фруктами, овощами и травами. По правде говоря, они взяли не так много, как опасалась Свейна, ибо все-таки предпочитали мясо животных, бродящих по земле, чем ягоды и корешки, растущие в ней и на ней самой.
Но еда есть еда, и гиганты все равно взяли больше, чем им было необходимо.
Хрунгнир оседлал Голдфакси и направился прочь от Норнхейма – на сегодняшний день он сделал достаточно. Великаны поехали домой в Йотунхейм, и Хрунгнир запел строевую песнь. Пели они не в лад и нестройно, да и Хрунгнир придумывал слова на ходу, отчего великаны не поспевали за ним, но все старались как могли.
Когда полуденное солнце начало свой долгий путь к горизонту, Хрунгнир заметил на дороге, ведущей от Асгарда, одинокого путника.
Путник был преклонных лет и вполне походил на одного из сонма богов: крупный по людским меркам, но все же задохлик по сравнению с Хрунгниром. У странника были ветхие одежды, а еще густая седая борода. Настолько густая, что между нею и громадной широкополой шляпой Хрунгнир едва мог разглядеть лицо, разве что нос выдавался. Над головой путника пролетела муха, и тот рассеяно отмахнулся от нее, так что насекомому удалось избежать его руки.
Однако старик этот восседал на жеребце столь могучем, что тот мог бы вполне сравниться и с Голдфакси, подумалось Хрунгниру.
– Эй, приятель! – крикнул он. – Славный конь под тобою едет.
В ответ тот лишь скромно кивнул и тихо ответил:
– Благодарствую, добрый человек. Ты, я смотрю, тоже на замечательном жеребце восседаешь.
– Я было подумал, что ты один из сонма богов, но что-то непохоже, – хохотнул Хрунгнир. – Никто из тех тщеславных божков и не задумается уважительно вести беседу с ледяным великаном. Если бы ты не был так стар и дряхл, ты бы обнажил клинок, едва завидев меня.
Кивнув, старик ответил:
– Меня звать Больверк, и я не желаю тебе зла, добрый человек. Я простой путник, который путешествует с миром по этим пустынным дорогам.
И снова Хрунгнир рассмеялся.
– Ты и вправду не из Асгарда, ведь все, кто живут в этом треклятом городе, хорошо знают, что мир – это не по-нашему, и уж точно не стоит искать его у меня. Но расскажи мне о своем коне, странник. Редко увидишь столь яркий окрас и столь могучие ноги. Его поступь легка даже под тобой и весом всей твоей амуниции, Где ты добыл такого славного коня?
– Это обычный родовой конь, добрый человек.
– Какая у него кличка?
– Нету ее, ибо в обычае моей семьи не принято давать имя тому, кто не может на него откликнуться.
– Справедливо, – улыбнулся Хрунгнир.
– Позволите продолжить путь? – скромно спросил Больверк.
– Ты пока погоди, ибо я должен непременно выяснить, какой из коней быстрее: мой златогривый жеребец или твое безымянное животное.
Мужчина с именем Больверк помедлил, ибо, несмотря на выводы Хрунгнира, он и правда происходил из сонма богов, будучи первым среди равных. Один накинул ветхие одежды, оседлал Слейпнира, самого стремительного коня в Девяти Мирах, и рас-считывал на долгую прогулку в одиночку по землям, расположенным между мирами. После скверной истории с Тором, Локи и троллями он надеялся посвятить немного времени себе и своим мыслям.
До него дошли слухи о Хрунгнире и его коне Голдфакси, о том, как великан промышляет грабежом в землях близ Йотунхейма. Один собирался заняться им, но только после небольшого отдыха от королевских дел.
И вот он здесь, лицом к лицу с Хрунгниром, явно уверенным в превосходстве Голдфакси. Будь Один и правда простым путником, его самоуверенность окупилась бы сполна.
– Вызываю тебя, старик, на поединок, – сказал Хрунгнир. – Ибо я должен знать, самый ли быстрый конь на свете мой Голдфакси, а установить это возможно лишь путем скачки.
– Ты совсем не веришь в своего коня, добрый человек?
– В своего-то я верю, а насчет твоего сомневаюсь, я же не испытывал его против своего.
– А если я вызов не приму? – Вся воля Одина ушла на то, чтобы сдержаться и сохранить скромный и тихий тон голоса, остаться в роли Больверка, ибо нахальству гиганта не было границ.
– Что ж, тогда великаны отберут твоего коня и оставят умирать на дороге. Но, – торопливо добавил он, – слово Хрунгнира – золото. Спроси крестьян в близлежащих полях, что присягнули Карнилле. Они бросили мне вызов, и Хрунгнир Могучий сдержал свое слово: взял лишь то, что причиталось, не больше, не меньше.
– И на каких же условиях ты хочешь провести скачку? – спросил Один тихим голосом Больверка, вновь отмахиваясь от мухи, которая протащилась с ним добрую половину пути от Асгарда.
– Коли выиграешь, старик, продолжишь свой путь и гиганты не будут тебе помехой. По сравнению с альтернативой этого более чем достаточно.
– А если выиграешь ты?
Хрунгнир улыбнулся.
– Тогда я заберу твоего коня, ибо Задире полагается иметь и второго по скорости коня при себе.
Один призадумался. Конечно, лучше было бы принять пари, учитывая условия. Всеотец знал, что Голдфакси не ровня Слейпниру, и, если победит, он сможет отправиться далее по своим делам, сохранив тайну личности.
Ну а если проиграет, вот тогда Хрунгнир и узнает, что с «Больверком» шутки плохи. Один не отдаст Слейпнира без боя, а сражаться Всеотец умел очень хорошо.
Хрунгнир указал на холм Альгаррбир невдалеке.
– Будем скакать отсюда до вершины холма, затем развернемся и поскачем обратно. Мой соратник Тьяцци будет стоять на этом самом месте и ожидать нашего возвращения. Тот, кто достигнет его первым, будет объявлен победителем. Поклянись рекой Гьёлль, что подчинишься условиям пари.
За густой седой бородой улыбка Одина осталась незаметной. Гигант оказался смышленее, чем думал Всеотец. Ни один Асгардец не мог бы нарушить эту клятву.
– Клянусь рекой Гьёлль, что отдам тебе своего коня в случае твоей победы.
Только дурак мог согласиться на пари с великаном, но даже Один не осмеливался отступиться от клятвы на священной реке, отделяющей мир живых от мира мертвых. Нарушь такую клятву – и река призовет тебя к ответу раньше времени. Все, что ему оставалось, – это довериться Слейпниру, на чем он пару мгновений назад подловил Хрунгнира с его конем.
Тьяцци встал между двумя лошадьми, когда те обратились головами к Альгаррбиру.
– На старт, по моей команде... и вперед!
Хрунгнир жестко пришпорил Голдфакси, побуждая коня пуститься галопом. Один, в свою очередь, наклонился вперед, ослабив узду, и таким образом дал Слейпниру пространство для маневра, лишь слегка сжимая седло коленями.
Поначалу кони шли ноздря в ноздрю. Один даже не подгонял Слейпнира, а просто позволил ему скакать галопом. Хрунгнир же все подхлестывал своего жеребца, заставляя того бежать быстрее.
Когда они достигли вершины холма, Один слегка потянул Слейпнира за поводья, что-то шепнул ему на ухо, и конь с легкостью развернулся.
Голдфакси разворот дался тяжело, и Хрунгниру пришлось силой удерживать коня, ибо тот порывался продолжить бег уже на другой стороне холма вместо того, чтобы развернуться. К тому времени, как великан все-таки управился со своим животным, Слейпнир уже принялся спускаться вниз.
Исход гонки был предрешен. Хрунгнир все пинал и подстегивал Голдфакси, но спуск с холма придал Слейпниру еще больше скорости, и конь великана попросту за ним не поспевал.
Один оказался близ Тьяцци на полминуты раньше, чем Хрунгнир. Для великана это время было сродни вечности.
Один уже собрался открыться гиганту, но тут увидел кровожадное выражение его лица.
– Ты что, вздумал насмехаться надо мной? – взревел тот.
Один решил побыть Больверком еще немного, чтобы позволить великану сдержать свое слово.
– Вовсе нет, добрый человек. Ты предложил мне и моему коню пари, и мы его выиграли. Ты заставил меня поклясться на реке Гьёлль, что я не нарушу его условия, ну а сам же что? Или слово Хрунгнира не дороже слова обычного странника?
Великан уставился на старика. Тьяцци и остальные подошли к вожаку, не понимая, что делать дальше. Один посмотрел Хрунгниру в глаза, заготовив заклятье, которое явило бы его истинный облик не славящимся сдержанностью гигантам.
Но Хрунгнир расслабился и сдался:
– Ладно, да будет так, Больверк. Я дал свое слово, и никто не скажет, что Хрунгнир Могучий – клятвопреступник. Зато теперь будут говорить, что у меня лишь второй по скорости жеребец в Девяти Мирах.
И снова муха пролетела близ лица Одина. Отмахнувшись от нее, Всеотец аккуратно понудил Слейпнира двинуться в обратный путь к Асгарду. Один решил перестать играть с судьбой, возвратиться в город и к трону, заняться рутинным делом. В том числе придумать, как обуздать неукротимый норов Хрунгнира.
Муха осталась позади, когда Один тронулся в об-ратный путь. Близость Всеотца пока вынуждала Локи оставаться под личиной насекомого, к тому же Хрунгнир вряд ли прислушался бы к словам какой-то мухи. Но, как Локи и рассчитывал, глупая выходка отца предоставила ему шанс. До последней минуты Локи опасался, что Один таки откроется великанам, но этого так и не случилось, и теперь Обманщик мог поступить так, как планировал.
Как только Слейпнир скрылся за горизонтом, Локи прошептал заклятье и обратился из мухи в гигантского змея.
Великаны в ужасе закричали, увидев рептилию посреди своих рядов. Хрунгнир уставился на него и спросил:
– Это что еще за магия?
– Обыч-чная такая магия, в общ-щем-то, – проговорил Локи низким голосом; теперь ему приходилось шипеть, сообразно избранной для диалога форме. – Меня з-зовут Локи, и я буду вес-с-сти бес-с-седу с Хрунгниром Могуч-чим.
– Сколько лет, сколько зим, Обманщик, – холодно отозвался Хрунгнир. – Разве у тебя нет двух ног, черных волос, кожи светлой? Ничего из этого я не наблюдаю нынче.
– Как и с-с-сказал, нес-сложная магия, но она необходима. Хеймдалл не должен узнать, ч-что я с-среди вас-с-с. – Локи показалось совсем необязательным делиться с великанами обстоятельствами своего заточения. – Но не бес-спокойтес-с-сь, я – Локи. Если мне не из-зменяет память, ты приходиш-шьс-ся племянником Лафею, а значит, мы с-с-с тобой двоюродные братья.
– Тяжелые же времена настали у моего брата, – засмеялся великан, – если приходится унижаться до столь примитивной формы, чтобы заговорить со мной!
– Думай ч-что хочешь, – Локи повысил голос, чтобы перекрыть гогочущие глотки Хрунгнира и его великанов. – Я приш-шел с-сообщить тебе, ч-что тебя обманули. Путником, который только что одолел тебя и твоего любимого златогривого коня, был с-с-сам Один.
Хрунгнир вытянулся во весь свой громадный рост.
– Лжешь!
– Как правило, но не сейчас-с.
– С чего бы Одину прикидываться невесть кем?
– Ради с-с-собственного увес-селения. – Локи хотелось посмеяться, но получалось только шипеть. – Уж-же не в первый раз Вс-сеотец промышляет этим. Он обож-жает игры с-с-с переодеваниями, к тому ж-же ты наверняка обратил внимание, ч-что у «Больверка» вс-сего один глаз-з-з?
Хрунгнир отвернулся и пренебрежительно отмахнулся:
– Это ничего не значит.
– Кто, кроме великого С-слейпнира, с-спос-собен так легко улож-жить тебя на лопатки в ис-с-спытании с-скорос-стью?
Хрунгнир повернулся и пристально посмотрел через плечо на змея. Локи не унимался:
– Порас-скинь моз-згами, Хрунгнир, или то, ч-что тебя кличут «3-задирой» и в с-с-самом деле означает, ч-что ты ни на что больше не с-способен? Нет, конечно, вполне возможно, на с-свете ес-сть ещ-ще один одноглаз-зый с-с-седовласый с-старик, у которого ес-сть конь, с-с-стремительнее твоего...
Как и рассчитывал Локи, Хрунгнир загремел, обращаясь к небесам:
– Да как он посмел?! Он ведь намеренно разыграл меня!
У Локи мелькнула мысль, что сейчас он занимается примерно тем же и с той же легкостью, но вслух Обманщик ответил:
– Неудивительно. Твой ж-жеребец с-славится с-скоростью, вот Один и решил поуч-чить тебя с-смирению. Он обож-жает такие з-забавы. Однажды он пос-ступил точно так ж-же с-с моим ненавис-с-стным братц-цем Тором.
Хрунгнир посмотрел прямо в лицо змею.
– О чем ты?
– Тор начал з-задаватьс-ся – больше обычного, вот Один и отправил его в Мидгард, заточив в теле калеки. Запереть вс-семогущего бога грома в теле с-столь немощ-щном – это было жес-стоко с-с его стороны. Так-то он обошелс-ся с-со с-своей кровью! Думаешь, о тебе он лучш-шего мнения?
Хрунгнир начал вышагивать в раздумьях.
– Я должен был догадаться. Естественно, Одноглазый пришел не под своей личиной. Вызови меня сам Один на бой при всех, я бы никогда не согласился. Только дурак примет пари на скачку со Слейпниром, а Хрунгнир – далеко не дурак.
– Конечно, нет, – отозвался с фальшивым сочувствием Локи, хотя считал, что на деле Хрунгнир за-просто поставил бы Голдфакси против Слейпнира в скачке, слепо надеясь на победу. – Вопрос-с лиш-шь в том, могуч-чий Хрунгнир, что ты с-собираешься делать с-с этим?
– Весь Асгард заплатит за это бесчестье. Слишком долго асы насмехались над нами, но теперь этому придет конец. Завтра же мы осадим Асгард и покажем Одину и его дурацким божкам, что с Хрунгниром шутки плохи!
– Локи с-с-с удовольс-ствием помож-жет тебе в этом ус-стремлении.
И тут Тьяцци спросил:
– Что же Обманщик потребует взамен?
– Точно-точно, – закивал Хрунгнир, – Локи никому не помощник, кроме себя.
– Право, разве не с-способен бог обмана и хитрости на прос-с-стую помощ-щь своей кровной родне? – Локи «засмеялся», издав очередную порцию довольного шипения. – К тому же меня с-согреет с-само ос-соз-знание, ч-что вы вторгнетес-сь в Ас-сгард. Ни ас-сы, ни Ас-сгард, ни Один, ни его воз-злюбленный с-сыночек мне не по душе. Даже так: убьеш-шь Тора – ос-станус-сь перед тобой в долгу.
Тьяцци скептически поглядел на змея.
– Неужели ты предпочтешь, чтобы кто иной закончил жизнь твоего ненавидимого братца?
Ну разумеется, Локи хотел бы сам это сделать, как верно отметил Тьяцци, но он сомневался, что хоть кому-то из великанов будет по силам противостоять Тору. Впрочем, он не слукавил, когда ответил:
– Я бы охотно истребил бога грома лично, но с-с-с течением времени я приш-шел к з-заключению, что прос-сто хоч-чу от него из-збавиться – и неваж-жно, каким образ-зом.
Хрунгнир бросил на Локи короткий взгляд и заключил:
– Да будет так. Вторжение начнется на рассвете!
– Я покаж-жу вам тайный проход, с-скрытый от з-зорких очей Хеймдалла.
Это был тот же проход, который Обманщик показал прежде троллям, лишь один из многих, ведущих из и внутрь Асгарда, что Локи или сотворил сам, или обнаружил с течением веков. Самым первым проходом была та дыра в подземных тоннелях, через нее Локи указал путь волчьим богам и их соратникам. С тех пор он достаточно сотворил и нашел подобных лакун, и время от времени они приходились очень кстати. К сожалению, ни один из них не вел напрямую к покоям бога хитрости, так что сбежать с их помощью из-под домашнего ареста ему бы не удалось.
– Покажешь Тьяцци этот проход сегодня же, Обманщик, – велел Хрунгнир, – завтра мы протрубим сбор, и на следующий день Асгард падет!
