Глава двенадцатая
Через три дня в Вечном королевстве был пир, какого Асгард не видел уже тысячи лет.
Однако добраться до этого пира Троице Воинов оказалось не так-то просто. Из скакунов только Тяжеловоз мог увезти все золотые яблоки, но тут пришлось выбирать: волшебные плоды или Вольштагг. Льву Асгарда пришлось идти пешком, да еще и с босой ногой, что значительно замедлило продвижение всей троицы. Однако им удалось срезать путь через Асгардские горы, где продвигаться быстро не получилось бы, поэтому сказать, что они сильно потеряли в скорости из-за старого воина, все же нельзя.
И тем не менее Огуну и Фандралу пришлось настрадаться: на обратном пути старый друг снова начал хвастаться. Мало того что он приукрашивал истории, которые рассказывал год за годом, теперь, имея в запасе и без того несравненный подвиг, он все равно додумывал то, чего не было! Но жаловаться было бы странно: ведь без Вольштагга, пожалуй, и правда ничего бы не вышло.
Однако, добравшись наконец до врат Асгарда, Огун и Фандрал готовы были все-таки дать волю своему недовольству. Но царство встретило их безграничной радостью. Зрение Хеймдалла все это время только ухудшалось, но он их заметил. Навстречу героям вышли страж радужного моста и рассеянный Один, позади плелась перепуганная Хильде.
Фандрал сразу же протянул яблоко правителю Асгарда, Огун передал фрукт Хеймдаллу. Вольштагг же радостно прижал к внушительному животу родную дочь. Сложно было понять, кто рад больше: отец своей дочери или наоборот.
Когда они наконец разомкнули объятья, Хильде спросила:
– Куда подевался твой сапог?
– Да так, боевые потери. Обувь я потерял, жаль, конечно, зато одержал верх. Мой сапог пожертвовал собой ради победы над могучим великаном!
– Хильде, умоляю, – заныл Фандрал, – только не спрашивай его ни о чем!
– А я бы, пожалуй, – вмешался Один, – с радостью услышал от начала до конца славную повесть о том, как в Асгард вернулись золотые яблоки.
Хильде едва ли не запищала от радости.
– Всеотец, ты наконец говоришь своим голосом!
– Само собой, – слегка улыбнувшись, проговорил Один. – А как же еще мне говорить?
– Ох, это славная повесть, Всеотец, – заговорил Вольштагг.
Но Огун не позволил старому воину сразу начать рассказ.
– И довольно длинная, так что давайте сначала раздадим Асгардцам яблоки.
Издалека раздался голос:
– Я этим займусь.
К воротам, опираясь на трость, подошла Идунн. Она, как и другие, страдала без яблок и не могла передвигаться быстрее.
– Мне в помощь нужны те, кто уже отведал яблок, – сказала она и посмотрела на Троицу Воинов и Хеймдалла.
– Хеймдалл вернется на пост, – быстро ответил Один. – Страж Биврёста вернул свои силы и должен нести службу.
– Это мудрое решение, – сказал Фандрал. – Все Девять Миров полнятся слухами о слабости Асгарда. За вычетом Тьяцци мы встретили гномов, Буйных исполинов и троллей, которым не терпелось напасть на твои владения, пока те беззащитны.
Один посмотрел на Хеймдалла:
– Займи свое прежнее место.
Хеймдалл кивнул:
– С радостью, властитель Один.
Когда страж моста удалился, Идунн раздала яблоки Троице Воинов и Хильде и отправила их нести плоды жителям Асгарда.
Хильде просилась пойти к Тору и Сиф. Ей это позволили, но сначала девушке следовало отправиться к кузнецу, который вместе с детьми страдал от опасной болезни. Отдав им плоды, девушка убедила Ингвильд и Эрику, что ее отец сразил дракона, а Ингвильд согласилась, что Аларик не такой уж и хулиган.
Один настоял, чтобы Локи доставили яблоко в последнюю очередь.
Все это заняло большую часть дня, но в итоге каждый в Асгарде получил свою долю плодов, и через сутки от прежней немощи не осталось и следа.
От яблок Тор и Сиф быстро поправились, и Один объявил праздник, как только Придворная целительница сочла, что они смогут побывать на пиршестве (конечно же, не допуская излишеств).
Итак, спустя три дня после того, как воины Асгарда с триумфом вернулись из Суртурова зева с золотыми яблоками бессмертия, асы собрались в праздничном зале Одина. Тут отмечали только самые знаменательные события, и обычно застолье длилось весь день и всю ночь.
Большая часть жителей Асгарда явилась на пир отведать яств и испить напитков в честь славной победы. Для такого собрания выставили десятки столов, к каждому – лавки по обе стороны, и все же на каждой из них славные жители Вечного королевства едва умещались.
Только в центре зала остался пятачок – специально для танцоров, прибывших развлекать Асгардцев: мужчины и женщины из Ванахейма исполняли подсмотренный в Мидгарде танец живота, а аккомпанировал им музыкант на дарбуке.
В дальнем конце зала, на помосте, размещался стол, за которым по центру восседали Один, Фригга по правую руку и Тор – по левую. Бог грома все еще двигался несмело, но смеялся так же громко, как раньше, радостный от того, что наконец отдыхает среди семьи и друзей.
Слева от Тора сидели Сиф, все еще немного слабая, и Балдер. Место рядом с Балдером пустовало. Локи тоже получил приглашение на пир, и если бы пришел, то занял бы именно это место.
Справа от Фригги сидела Троица Воинов.
К главному столу зала то и дело подходили гости. Одни интересовались самочувствием Тора и Сиф. Иные собрались близ Балдера и принялись расспрашивать о том, чем он так долго занимался в Норнхейме, красноречиво поигрывая бровями, – мол, известно, что у них там с Карниллой все не так просто. Однако большинство пирующих столпились у другого края стола, в нетерпении ожидая услышать рассказ о приключении воинов.
Огун молча ел, позволив Фандралу рассказывать правдивую историю, а Вольштаггу, как всегда, расцвечивать ее выдумками на все лады.
– Конечно, – говорил Вольштагг, – когда заклинание Локи рассеялось, вся работа досталась мне. Огуна и Фандрала одолела немощь, и я ринулся в бой. Плоть Льва Асгарда куда как прочнее!
Фандрал перегнулся через стол и театральным шепотом произнес:
– По правде сказать, Вольштагг так привык быть слабаком, что и не заметил, как его покинула сила яблок.
– Если позволишь, я продолжу, – оборвал его старый воин. – Одним резвым прыжком я оказался на выступе перед пещерой, выхватил острые щепы, которые раздобыл в Йотунхейме, и сквозь стопы Тьяцци воткнул их в камень.
– Прыжком? Вот ты хвастун! – от души рассмеявшись, сказал Фандрал. – Ты карабкался вверх. Медленно. Насколько помню, пару дней кряду.
Вольштагг фыркнул:
– Ты преувеличиваешь. Я забирался всего несколько минут.
– Ну, – протянул Фандрал, – если уж кто-нибудь что-то и знает о преувеличениях, то это, без сомнения, ты. Однако же неужели ты признал, что таки лез на вулкан, а не прыгал?
Когда воины закончили повесть, Фригга наклонилась к Вольштаггу:
– Благодарю тебя и Гудрун за такую дочь. Она поразила нас еще в походе в Долину кристаллов, а Сиф не могла нарадоваться ее помощи во Флудбьёрги. Да и Один без нее так долго не продержался бы.
Вольштагг тут же позабыл о перепалках с Фандралом и о гордости, которую испытывал, сам заслушавшись своими выдумками. Все это затмила отцовская любовь.
– Спасибо, Фригга. Ваши слова наполнили гордостью сердце старого воина.
– Может, ты и стар, – проговорил Один, – но старятся только великие, ведь это они выживают в испытаниях.
– Вот с этим, – оживился Фандрал, – я полностью согласен! – Светловолосый воин похлопал Вольштагга по спине.
Тор повернулся к Сиф и спросил:
– А почему твой брат не с нами?
Сиф глубоко вздохнула.
– Кто только ни говорил Хеймдаллу – и Один, и я, и Балдер, – что все будут рады видеть его на пиру, но он отказывается покидать пост. Говорит, служба шла плохо, пока не было яблок.
– Хеймдалл – славный Асгардец, но иногда мне кажется, слишком уж он увлечен работой.
Сиф улыбнулась.
– Никаких «кажется». Он упертый до предела. – Она снова вздохнула. – Но я люблю его и восхищаюсь им, как и всегда. Раз уж так, я рада, что он хотя бы снова прозревает пространство. Он так переживал, лишившись зрения.
Теперь заговорил Балдер:
– Как и все мы. Для Асгарда это было страшное время. И я не могу нарадоваться, что к нам вернулась былая мощь.
– Верно, – Сиф закивала. – Даже к Лорелей.
– Я слышал, это сестра Аморы помогла Тьяцци принять облик Локи, – сказал Тор.
– Вот тварь! – воскликнула Сиф и громко стукнула по столу пивной кружкой. – Вот бы ей отказали в яблоках в наказание. Но Идунн и слышать об этом не хочет. А я бы еще пару недель посмотрела, как Лорелей страдает от своего уродства.
Тору было что сказать – однажды колдунья соблазнила его своими чарами, – но тут к столу Одина подошел Харокин, предводитель эйнхерий.
– Я и четыре моих всадника отправились к Суртурову зеву, – сказал он. – Мы нашли пещеру, что описывал Вольштагг, и кровь повсюду близ входа. Но самого Тьяцци и след простыл.
Тор удивленно посмотрел на подошедшего.
– Вы уверены, что Вольштагг правильно описал пещеру?
Харокин улыбнулся.
– Ну, Огун не стал его исправлять, и я решил, что все верно. – А затем, уже серьезно, добавил: – Никто из трех воинов не кровоточил, должно быть, это была кровь ледяного великана. Если бы Асгардец потерял столько крови, он бы не выжил.
– Хорошо, мы поняли, – сказал Один. – Садись за стол.
Харокин поклонился.
– С радостью, властитель Один.
– Что скажешь, сын? – спросил Всеотец.
Тор покачал головой.
– Тьяцци мог возвратиться в Йотунхейм. Он умен, не то что Хрунгнир, так что, может быть, его унизительное поражение и не приведет к изгнанию, как было с их старым правителем. Но армия его малочисленна и продолжает иссякать. Думаю, мы еще долго ничего о нем не услышим.
– Надеюсь, ты прав, сын.
– Что за дела?! – воскликнул на другом конце стола Вольштагг. – Почему Всеотец и бог грома так серьезны? Мы ведь празднуем великую победу! – Нетвердо поднявшись на ноги, старый воин поднял кружку эля и возгласил: – Требую слова!
Кое-кто притих, но общий гул в пиршественном зале не смолк.
Сиф склонилась к Тору:
– Самое время для молота.
– Прошу прощения? – удивленно спросил он.
– Эй, потише-ка, вы, лоботрясы!
Сиф закатила глаза.
– Стукни молотом. Не то Вольштагг еще несколько часов будет завывать.
Тор ухмыльнулся.
– Ну что ж, ладно.
Он достал из-за пояса Мьёльнир, поднял его над головой и призвал молнию.
В центр зала (танцоры как раз ушли перевести дух) с треском ударила молния, вспыхнул свет, и все в зале умолкли.
Один и Фригга недовольно глянули на Тора.
Тот смущенно проговорил:
– Это Сиф придумала.
Воительница недовольно фыркнула.
– Спасибо вам, Тор и Сиф, – проговорил Вольштагг. – Друзья, поднимите кружки!
Сотни Асгардцев вознесли емкости с напитками, и по залу прокатилась волна шороха.
– За многих стоит поднять тост, даже за Локи...
В зале раздались крики неодобрения, но старый воин призвал Асгардцев к порядку.
– Его есть за что не любить, но нельзя не признать его заслуг. Если бы не его заклинание, я бы не сразил ледяного великана, даже с помощью моих дорогих друзей Огуна и Фандрала.
Воины обменялись взглядами, полными страдания.
– А также поднимем кружки за Идунн. Мы принимаем ее работу как должное, а ведь без нее в нашем мире воцарился бы хаос.
По залу прокатился рокот одобрения.
– И конечно, за Хеймдалла и Балдера, которые, ослабленные и немощные, все это время не бросали Асгард. Они и не думали уклоняться от своего долга.
Толпа снова радостно зашумела, но Тор призвал ее к порядку.
– Не забудем Тора и Сиф. Ведь они бы отказались от своих обязанностей, только если на пути у них встало бы еще большее препятствие. Тор достойно бился с Хрунгниром, пробивая зачарованный доспех, лишь бы спасти Фриггу, а Сиф сражалась не с одним, а с двумя драконами ради города Флудбьёрги. Асгард не видал еще героев, какими показали себя эти двое!
Толпа снова радостно зашумела.
– За Одина и Фриггу, отца и мать Асгарда и всех Девяти Миров. Их пригляд, их мудрость правителей всех нас наполняют вдохновением.
Собравшиеся на пиру разразились еще большей радостью и уже подумали было, что Вольштагг договорил. Многие приложились к кружкам.
– И наконец, – продолжил Вольштагг, когда стук кружек стих, – я должен сказать о последних и самых важных Асгардцах, которых нужно упомянуть. – Он обернулся к Огуну и Фандралу. – Много столетий назад почти на таком же пиру, как сейчас, Тор собрал троих – тихого мальчонку, разудалого юнца и старого хвастуна, – и они, среди дурачеств и похвальбы, вступили в спор. Юнец и старик заключили пари – кто первым тронет лоб Фенрира, а третий стал их судьей. На рассвете Асгард покинули три недоумка, а спустя несколько дней домой вернулись закадычные друзья. Моя долгая жизнь полна разных историй, – Вольштагг расплылся в улыбке, – многие я рассказываю сам.
По залу прокатились смешки.
– Но нет у меня в запасе повести лучше, чем эта: я обрел лучших в мире соратников и лучших своих друзей – Огуна Мрачного и Фандрала Ловкого. Вот вам главная история моей жизни, друзья.
Снова взлетели вверх кружки. Фандрал и Огун поднялись со своих мест.
Заговорил Огун:
– То же могу сказать и я. Когда весь мой народ погиб, я думал, что останусь один на всю жизнь. Но потом я обрел вас. Я перед вами в неоплатном долгу.
– Позволь, и я скажу, – это был Фандрал. – Это, пожалуй, единственный раз, когда Вольштагг явил миру свою скромность!
В зале раздался громкий смех.
– И раз уж нам повезло наблюдать такую редкость, поднимем кружки, а затем вернемся к прежним занятиям. Пусть Вольштагг порадует нас какой-нибудь уморительной историей, сдобренной его фантазиями!
Толпа принялась одобрительно скандировать.
С места встал Один:
– За Фандрала! За Огуна! За Вольштагга!
– Выпьем! – прокатилось по залу, и пирующие опрокинули кружки.
– Ну что ж, – опустившись на место, проговорил Один, – кажется, кто-то обещал нам интересную байку.
Вольштагг погладил свою пышную бороду.
–- Ну что ж, однажды я своими руками одолел Тривальди Трижды могучего.
– Вообще-то это я его одолел! – насмешливо выкрикнул Фандрал.
– Может, тогда рассказать вам, как я сражался с великаном Джинни?
– Это был Тор, – коротко заметил Огун.
Пока Вольштагг задумался, Сиф сказала:
– Если вздумаешь заявить, что ты спас корбинитский корабль Скаттльбут, я тебя мечом проткну.
– А я – если примешься рассказывать, как спас Карниллу от Утгард-Локи, – проговорил Балдер.
Вольштагг кивнул Сиф и Балдеру, а затем сказал:
– Тогда давайте я поведаю вам, как мы с Огуном и Фандралом пробирались сквозь каменные джунгли города Нью-Йорка, что в Мидгарде, на стальном скакуне, зовущемся такси.
И Асгардцы продолжили пировать под легендарные повести старого Вольштагга...
