Глава 1. Призраки прошлого

Сны редко бывают отчётливы. Обычно они зыбки и прерывисты. В этом есть определённая защита для нас, поскольку сталкиваясь с кошмарами в Царстве Снов, мы быстро забываем о большинстве из них. Но нашему герою не повезло. Ему снился необычайно отчётливый сон, который обязательно запомнится.

Молодой парень лет двадцати трёх плутал в лабиринте узких городских улочек. Его узкое треугольное лицо выражало беспокойство, неумолимо переходящее в панику. Длинные рыжие волосы были растрепаны — хозяин явно уже и не пытался их пригладить.

Рыжеволосый не мог найти выход и страх потеряться здесь навсегда захватывал его всё больше. Он не мог разбить окна или найти двери, чтобы сократить путь, потому что окна были только на верхних этажах. Он не мог позвать помощь, потому что звать было некого, а если кто-то и появлялся, то стоял смутно различимой тенью у окон и не отзывался. Хуже всего было то, что ответвлений становилось всё меньше. В конце концов, парень действительно забрёл в тупик. Конечно же, он вышел из него, поискал новый путь, но снова нашёл тупик. Так повторялось до тех пор, пока бедолага не сжал голову руками и не закричал от ужаса и отчаянья.

С таким же криком он и проснулся, разбудив соседа по комнате.

— Твою же душу, Мэнлиус! Нельзя же так кричать по утрам! — послышался возмущённый, обычно раздражающий голос.

Тот, кого назвали Мэнлиусом, был рад услышать этот голос сейчас, хотя обычно они постоянно спорили и раздражали друг друга. Он заставил себя посмотреть на спасителя. Перед ним стоял ровесник, с более высокий ростом, крепким телосложением и светлыми, вечно взъерошенными волосами. Сосед смотрел на него весёлым взглядом, полным превосходства и вызова.

— Ох, Адриан, не поверишь, но ты меня сейчас спасаешь, — проворчал он, поднимаясь с кровати.

— Что? Надо срочно прекратить… Да на тебе лица нет. Давно я тебя таким не видел.

В глазах блондина промелькнула тень беспокойства, но так и осталась тенью.

— Похоже, моя старая болезнь возвращается… А я думал, что победил её…

— Вот блин… то есть какая прелесть. Наконец-то тебя упекут в приют умалишённых, а я получу нормального соседа.

Мэнлиус усмехнулся и показал соседу средний палец:

— И не мечтай. Ты же засохнешь от скуки без наших спаррингов.

— Зараза! Выполни всё, что для этого нужно, марш к учителю и чтобы к спаррингу был свеженьким!

На эти слова рыжий уже рассмеялся и сложил руку, показав уже большой палец к верху. Спор, душ, а затем медитация придали хоть какой-то готовности встретить новый день в их Башне, Зачарованной Башне, как они все её называли. Впрочем, медитация в этот раз получилась неудачной, что парня встревожило, ведь это был его последний барьер перед безумием внутренней тьмы.

День магистра Зачарованной Башни начинался с проверки основных систем. Конечно, большую часть должны проверить три секретаря магистра, советники  (каждый проверял энергосистемы своей сферы опеки) и их собственные секретари, но магистру надлежит следить за теми системами, к которым у других магов нет доступа. Кроме того, всегда есть возможность предательства… В общем, заботы любого главы ордена начинаются с утра.

Как обычно, ранним утром магистр Амброзиус с мрачным видом стоял в круглом помещении Контрольного Зала и наблюдал за сложным переплетением энергетических каналов и узловых сфер. Через центральную область этого переплетения снизу, из Колодца Силы шёл главный канал, который и создавал Великий Барьер. Великий Барьер питался от энергии семи алтарей, посвящённых Силам-Первоосновам, которые были расставлены вокруг колодца: алтарь порядка, алтарь хаоса, алтарь жизни, алтарь разума, алтарь пространства, алтарь искусства и алтарь времени.

Энергетические потоки Контрольного Зала тоже шли от этих источников, переплетаясь друг с другом особым образом. В некоторых местах они складывались в узлы, наполненные особенно мощной энергией. Если происходило какое-то изменение, это можно было заметить по течению энергетического потока и пульсации узлов, а иногда и по изменению цвета. Ну или по голографическим панелям Контрольной Системы. Три сотни лет назад, когда технология Великого Барьера только создавалась, приходилось обходиться даже без этих панелей. Потому магистр привык полагаться больше на собственные чувства, нежели на данные аналитических заклятий. Чувства его всегда были остры, и появление ученика на пороге не укрылось от его внимания. Сорокапятилетний мужчина с длинными тёмно-русыми волосами и коротко стриженной бородкой повернул к Мэнлиусу голову и приветливо, по-отечески, улыбнулся.

— О, Мэнлиус, входи. Что-то случилось?

— Магистр Амброзиус, я вас не сильно отвлекаю? Может, попозже заглянуть?

— Я закончил проверку. Все системы работают исправно. Какое-то время мы ещё протянем.

— Это хорошо… Учитель, у меня появилась старая проблема. Тот кошмар снова вернулся. В прошлый раз за ним последовали панические атаки в реальности, и я всё завалил… Я пытался медитировать, но беспокойство ещё осталось.

— Ох, понятно, — понимающе кивнул магистр и ободряюще улыбнулся. — Давай пройдём в гостиную.

Они прошли к воздушному лифту, и потоки воздуха подняли их вверх на несколько этажей к кабинету магистра. Это помещение Мэнлиуса всегда успокаивало. Оно было почти полностью выдержано в белом цвете и лишено каких-либо излишеств. Там, где белый цвет отсутствовал, его заменяло золото, покрывая панели шкафов, спинки и подлокотники мебели. Но сделано это было не ради роскоши, а для разбавления однотонной обстановки. Даже мебель здесь казалась настолько лёгкой и воздушной, что Мэнлиус порой начинал думать, будто затерян где-то среди облаков — там ему чаще всего хотелось затеряться, подальше от своих проблем. Откуда лился свет — понять было сложно, казалось, он просто мягко заполнял пространство. А за большим панорамным окном напротив рабочего стола открывался умопомрачительный пейзаж с видом на их город и окрестности. С самого рабочего стола пейзаж виден не был — только бескрайнее небо. Обстановка аскетичная — рабочий стол, шкафы с книгами, зельями и артефактами, круг с серебристым глазом голопроектора на полу справа от кабинета и камин слева, в котором горел волшебный огонь безо всяких дров и систем нагрева. Амброзиус не любил излишества и предпочтение в своих помещениях отдавал сдержанной обстановке, не отвлекающей от работы. Из излишеств он позволил себе только камин, пару удобных диванчиков для гостей рядом с камином и кофейный столик между ними.

Магистр приложил указательный палец ко лбу и послал команду по Дальносвязи — универсальному способу связи магов, разработанному на основе псионики. Хотя далеко не каждый маг мог знать секреты воздействия на разум, Дальносвязь изучалась в обязательном порядке.

Вскоре появился слуга с завтраком на две порции. Слуги башни набирались из младших самых невезучих учеников или элементалей. В Башне все имели дела с магией, поэтому даже на место слуги требовались те, кто ей владели. Доставивший еду ученик демонстрировал невозмутимость, но Мэнлиус знал о зависти слуг к его персоне. Эта зависть была даже более сильной, чем у прочих магов.

— Вначале поедим, — безапелляционным тоном заявил магистр и потёр руки, после чего кивком отпустил слугу. — Я ещё не завтракал. Жизнь магистра, — это сплошная головная боль.

Мэнлиус промолчал и кивнул. Еда выращивалась на настоящих фермах и была хороша. Настоящее мясо, настоящие овощи! Немногие в городе-под-куполом могли её себе позволить. Большинство жителей довольствовалось синтетическими массами и брикетами. Система ферм только восстанавливалась из-за медленного расширения Великого Барьера, требующего огромного количества энергии, которое сейчас никто не мог себе позволить.

— Ты, видимо, и забыл, что я говорил по поводу страхов, верно? — продолжил магистр, когда они поели.

— Эээ, признаться да, — Мэнлиус сконфуженно почесал затылок и посмотрел в сторону. — Со всеми этими заботами. Да и я думал, что уже победил его…

— В этом была твоя главная проблема. Страх никогда не уходит полностью. Мы можем победить его, но однажды он вернётся. Нужно просто быть готовым встретить его вновь. Твои страхи — это ты сам. По всей видимости, у тебя появились новые страхи из-за твоих новых обязанностей. Ты ведь завершил теоретическое обучение и проходишь практику в археологических экспедициях, верно? Та неудача произошла во время последней экспедиции, когда ты не смог сохранить реликвию из-за обвала, но зато спасся сам, верно? Боишься ли ты поражения? Боишься ли ты позора? Боишься ли ты давления из-за твоего статуса первого ученика? Чего ты боишься?

Мэнлиус мрачно кивнул. Учитель как в воду глядел. Он боялся всего этого сразу, потому что строил большие планы на будущее.

— Чем к более высоким вершинам мы стремимся, тем сильнее наши страхи, мой мальчик. Это естественно. Каждая новая область мира открывает перед нами новый пласт страхов.

— Но что же мне делать? Я пытаюсь бороться, но чем сильнее пытаюсь, тем большая волна страха идёт на меня. Я не хочу снова шарахаться от каждого шороха, каждого взгляда!

— Ты слишком зациклен на этой мысли. Давай помедитируем.

Они сели в позы лотоса. Мэнлиусу не хотелось углубляться в себя, но он понимал, что должен взглянуть на свою тёмную сторону. Он закрыл глаза и начал приводить свои чувства в порядок, наблюдая за каждым чувством. Он не знал, наблюдает ли за ним учитель, но понимание, что рядом есть тот, кто в случае чего поможет и поддержит, успокаивало и расслабляло. А затем перед внутренним взором начали появляться образы.

Мэнлиус увидел себя семь лет назад, путешествующим с родителями из города в город. Увидел тот день, когда один орден начал атаку на город другого ордена после того, как диверсионный отряд смог добраться до Системы Барьера. Увидел и то, как остался один, отделившись от родителей. Увидел взрывы, разрушения, кровь и трупы. Увидел себя, рыдающего посреди разрушенной улицы. Почувствовал, как страх того времени возвращается и сейчас.

— Учитель, я снова вижу тут момент, — сообщил он задрожавшим голосом, — И тот страх снова возвращается…

— Очень хорошо. Это то, что нам нужно. Смотри на него. Но помни, ты сейчас здесь, не там.

Мэнлиус с трудом заставил себя смотреть на себя же, бродящего среди руин. Вначале страх едва не заставил его сорваться с места и куда-нибудь сбежать, но парень не хотел опозориться перед учителем. И понаблюдав так с минуты три, он почувствовал, что страх стал слабее. А затем и вовсе исчез, уступив место пустоте. Хорошая пустота. В ней так хотелось остаться… Видение стало растворяться в блаженной тьме.

— Нет, — помешал ему учитель, — смотри дальше. Мэнлиус, твоя задача не есть бегство.

Ученик послушно удержал себя в достигнутом состоянии и заставил себя удержать видение, вспоминая не самые приятные картины до максимальной детальности. Но в какой-то момент поймал себя на интересном ощущении — он больше не чувствовал страха или неприязни перед этими картинами, он вообще ничего не чувствовал. Он столько раз вызывал эти картины в предыдущих своих попытках, что они стали… привычны что ли… Мэнлиус не мог определить точнее. У него просто исчез страх перед тем, с чем он сталкивал себя постоянно.

— Учитель, я…

— Ты ничего не чувствуешь, верно?

— Да…

— Скажи мне, раз ты ничего не чувствуешь, стоит ли это твоего беспокойства?

Мэнлиус задумался и признал:

— Пожалуй, нет…

— Конечно, я заставлял тебя смотреть в лицо своим страхам, но главное заключается в другом. Ощутив эту пустоту, ты постиг иллюзорность беспокоящего тебя чувства. Твои страхи есть иллюзия, Мэнлиус. А раз это иллюзия, должен ли ты ей подчиняться?

— Нет, учитель, не должен, — сказал Мэнлиус, сжав кулаки.

— Надеюсь, что ты это понял, — благосклонно кивнул Амброзиус, а затем ободряюще улыбнулся, — Мэнлиус, ты справишься. Ты смог победить свои страхи однажды, победишь их и снова. Помни об этом.

— Да, учитель. Я признателен вам за урок, — с глубочайшей искренностью ответил парень.

— О, не стоит. Это всё твоя заслуга. Я просто немного тебе помог, — ободряюще улыбнулся учитель. — А теперь вперёд на спарринг. Твой сосед тебя уже заждался.

Спускаясь вниз на первый уровень, где находилась пристройка Тренировочного Зала, Мэнлиус пытался другим взглядом смотреть на многочисленные уровни башни, в которой он жил с двенадцати лет. Другим взглядом — значит тем, который обрёл после медитации с учителем. Башня ранее казалась ему очень неприветливым местом. Общество магов раздирают интриги и соперничество. Соперничество всячески поддерживается, потому что считается — маг должен быть лучшим. Мэнлиусу казалось, что он рано это понял и потому в каждом видел лишь угрозу, никому не мог толком доверять. Но сейчас парень подумал, не крылось ли это чувство угрозы в нём самом, не было ли следствием его сосредоточенности на своих страхах.

Зачарованная Башня является достаточно высоким и крупным зданием, чтобы добираясь от кабинета магистра до тренировочного зала можно было предаться размышлениям по пути. Более трёхсот метров в высоту и около ста сорока метров в ширину. Здание вмещало в себя жилые помещения, библиотека, аудитории, лаборатории, кабинеты и мастерские. В центре находился Центральный Канал — пустое пространство от самого низа до самого верха, по которому к крыше Башни устремлялся энергетический поток Великого Барьера. А ведь ещё были многочисленные пристройки вокруг башни. И Тренировочный Зал находился в одной из них.

«Может теперь я смогу лучше выстраивать отношения с людьми и нелюдьми? Но получится ли довериться им на фоне всех этих интриг? Где пролегает грань между доверием и осторожностью?» — размышлял молодой чародей, глядя на других магов, ходящих туда-сюда по галереям и лестницам Центрального Канала. Кого-то он знал и кивал, получал кивок в ответ или игнорирование. Кто-то откровенно скривился при виде него, всем своим видом выражая презрительное отношение. «Ха, смешно. Справившись с одним страхом, я тут же бросаюсь выдумывать другие. Просто зависимость какая-то. Ну-ка, приди в себя, ничтожество. Тебя ждёт спарринг с той ещё язвой. Не позволяй этому ублюдку почувствовать превосходство!»

Воздушный лифт доставил его в зал первого уровня. Мэнлиус направился сторону пристройки тренировочного зала, когда его окликнул насмешливый голос:

— Да это же наш зазнайка Мэнлиус. Всё так и бегаешь от общества?

Из-за своей борьбы с паническими атаками Мэнлиус не был особенно активным с студенческой жизни и избегал контактов. Поэтому на него многие и смотрели как на зазнайку. Парень хотел вначале проигнорировать нахала, но затем вспомнил, что пытается бороться со своими страхами, а раз так, значит, не может сейчас снова убежать. Он остановился и попытался изобразить на физиономии усмешку, пока не торопясь поворачиваться.

— Граф Виктор Бенедиктус этер Вэриниус, какая честь удостоится вашего внимания, — произнёс он с как можно более наигранной любезностью и обернулся, отвесив особенно картинный поклон. — Что же заставило столь высокую особу обратить своё внимание на ничтожного простолюдина?

Повернувшись, Мэнлиус увидел статного черноволосого парня с длинными вьющимися волосами, породистым лицом и холодным высокомерным взглядом. Одет он был в синюю с алыми узорами одежду. Как обычно, Виктор был в окружении своей свиты из троих помощников. Его интерес к первому ученику означал только одно — очередную провокацию.

— Мне просто интересно, до каких пор любимчик самого магистра будет избегать общества, — ухмыльнувшись, сообщил Виктор. — Орден должен быть сплочённым сообществом.

«Ага, сплочённым, как же» — подумал первый ученик. «С таким соперничеством сплочённость стоит под большим вопросом».

— Абсолютно с вами согласен, граф, — по-прежнему картинно закивал Мэнлиус, а потом лукаво посмотрел на аристократа. — Но вы же должны понимать, чем ближе к власти, тем больше ответственности. Я слишком занят, чтобы общаться со всеми подряд.

— Этих всех слишком много, тебе так не кажется? Сколько возможностей ты упустил, избегая других?

— Не понимаю, к чему вы клоните, ваша светлость.

Виктор склонил голову сначала в одну сторону, затем в другую, словно пытаясь посмотреть на собеседника под разными углами.

— Ты изменился. Раньше ты не был таким дерзким. Тебя кто-то покусал?

— Не понимаю о чём вы, ваша светлость.

— Мэнлиус, ты являешься первым учеником башни. Разве ты не должен вести себя подобающе? Твои кривляния меня бы забавляли, не будь они так возмутительны!

Этот разговор аристократа и первого ученика мог бы казаться странным, если бы не одно обстоятельство. Семья этер Вэриниус жаждала поставить на место ученика своего представителя. Десять лет назад они практически договорились с Амброзиусом, но тут магистр вернулся с каким-то сыном ремесленников. Семья чувствовала себя так, словно получила пощёчину. И Виктору с давних пор внушали мысль, что выскочка-простолюдин обскакал его, буквально оттолкнув локтем. С тех пор как они пересеклись, Виктор постоянно провоцировал Мэнлиуса на фатальную для него глупость. Вначале Мэнлиус пару раз действительно поддавался, но магистр его отмазал. А затем первому ученику осталось только избегать второго. «Уж не из-за этого ли я искал одиночества?» — подумал Мэнлиус. «Нет, после курса учителя я знаю, что реальная причина была раньше. Теперь меня так просто не взять, Ваша Светлость».

— Не понимаю о чём вы, ваша светлость, — ещё шире улыбнулся Мэнлиус. — Я всего лишь скромный слуга этой Башни.

Граф злобно оскалился, видя, что ему никак не удаётся спровоцировать соперника.

— Не вижу скромности, — он попытался продолжить тему. — Твоё кривляние недостойно первого ученика Башни.

А это уже горячо. Пропустить такой выпад Мэнлиус не может. Его будут считать слабаком. А конфликт приведёт к проблемам с целой аристократической семьёй. Мэнлиус сглотнул. Откуда-то из тёмных глубин подсознания страх снова подступил.

— Вот то-то же, — усмехнулся Вэриниус. — Может, подожмёшь хвост и откажешься от своего статуса первого ученика? Попроси мастера перевести тебя в какое-нибудь захолустье подальше отсюда.

«Вот ублюдок. Он думает, что его провокация сработает, — возмущённо подумал Мэнлиус. «Я должен что-то предпринять, чтобы не пропускать этот удар. Думай… Нет, решайся. Выбирай самое простое, что приходит на ум. То, что нужно тебе!»

— А если я не захочу? — решился Мэнлиус, с трудом вернув себе самоуверенную ухмылку.

А это уже был вызов с его стороны и вызов более опасный. Среди аристократов считалось низким сражаться на дуэли с простолюдином. Но если Виктор пропустит этот укол, его престиж пострадает сильнее. Обычно могли быть косвенные последствия в виде разных неприятностей, учиненных аристократом и его семьёй, но не со статусом Мэнлиуса — его прикрывал сам магистр. «Пора переставать бояться и начинать пользоваться своими возможностями» — пытался заставить себя первый ученик.

Тем временем на них обратили внимание другие маги и задержались, чтобы посмотреть спектакль.

— Что? — опешил граф, ошеломлённо глядя на оппонента.

— Твой расчёт был в том, что я просто сбегу, верно? — приободрившись, продолжил Мэнлиус. — Но времена меняются, граф, времена меняются. Кто знает, что я буду делать дальше.

— Ах ты, — Виктор указал пальцем на Мэнлиуса, словно собираясь его в чём-то обвинить, но затем усмехнулся и убрал руку. — Туше. Может ты и не так плох. Пока что я посмотрю, что ты будешь делать дальше. Не пойми неправильно, просто неохота связываться с простолюдином.

После этого он развернулся и удалился. Мэнлиус с победным видом прошествовал в Тренировочный Зал. Он старался сохранять этот вид, но в глубине души был ошеломлён собственной победой и даже не до конца верил в неё. «Не слишком ли легко он уступил? Не захочет ли Виктор что-то затеять потом? Нужно быть осторожнее в будущем»

Адриан стоял у манекена и отрабатывал свои удары. Все движения парня были точны, выверены и инстинктивны. Он использовал ровно столько силы, сколько нужно, не больше и не меньше. Мэнлиус готов был поспорить на что угодно — даже с завязанными глазами его сосед провернул бы свои приёмы с не меньшей эффективностью. Несмотря на свой статус, первый ученик всегда завидовал физической подготовке своего соседа. Он меньше внимания уделял физическому развитию и больше предпочитал книги с исследованиями. Когда учитель выбрал Адриана в напарники Мэнлиусу, Адриан принялся приводить его тело в порядок. Но всё равно лучше Адриана Мэнлиус так и не стал. В физическом плане, по крайней мере.

— Эй, ты долго будешь там стоять?

Адриан не видел, как в Тренировочный Зал вошёл новый посетитель, но среагировал, когда закончил. Мог бы среагировать и в самом начале, но понял, что посетителя можно не опасаться, и решил закончить тренировку.

— Ха, решил немного отдохнуть перед тренировкой, — Мэнлиус попытался самоуверенно улыбнуться, но после встречи с Виктором получилось вяло.

— Что с тобой? На тебе лица нет! Второй раз за день! Обычно на нём есть хотя бы не заслуженный гонор! — Адриан обеспокоенно посмотрел на Мэнлиуса, постаравшись заглушить даже обычно насмешливый тон.

— А, не обращай внимания. Считай, что я по-прежнему гримасничаю, чтобы надрать тебе задницу. У меня есть план.

— Да ты гонишь! Нет у тебя никакого плана! Я знаю тебя как облупленного, засранец!

Мэнлиус пожал плечами и направился к гардеробной, чтобы переодеться для боя.

— Зазнайка чёртов! Я знаю тебя, не забывай! — продолжил кричать ему в след Адриан. — Пересёкся к тем графишкой, да?! Тоже мне вздумал терять лицо из-за какого-то выскочки! Ты — первый ученик, не он!

Адриан ещё долго что-то кричал, но Мэнлиус его не слышал. Одеваясь в тренировочную форму, он размышлял о своих проблемах, о том, что делать с графом. «Какие вообще есть инструменты влияния у первого ученика? Учитель что-то говорил об этом, но мои мысли были где-то далеко… Блин, жаль, что я раньше не интересовался своим статусом» Увлёкшись своими размышлениями, Мэнлиус не сразу заметил, что сосед перешёл на ругань уже с кем-то другим. Выйдя из раздевалки, Первый Ученик заметил, что Адриан ругается с крепким, высоким и лысым парнем.

«Будут проблемы» — понял Мэнлиус. «Кажется, это Джозефус Клетес, ученик кого-то из старших искателей».

Искателями назывались маги, которые постоянно пребывали в путешествиях или, говоря на профессиональном языке, в экспедициях. Такие маги изучали боевую магию и потому считались опасными противниками. Даже ученик боевой магии на голову превосходил остальных. Круче искателей во владении боевой магии были только стражи, но они специализировались на защитной магии.

Мэнлиус обучался как скромный хранитель легенд. Конечно, ему тоже предстояли путешествия, но он был вынужден совмещать обучение боевой магии и исследовательским навыкам. Хранители легенд обычно путешествовали в составах экспедиций из нескольких магов и старались избегать боя, сосредотачиваясь на поддержке. Хотя Мэнлиус предпочёл магии поддержки боевую магию, он всё же не был в ней слишком хорош. А Джозефус был одним из лучших учеников в этой школе магии.

— Да ни хрена подобного! — продолжил тем временем Адриан. — Он сразиться со мной. А ты выжди положенное время и вызови его, когда полагается!

— Удовлетворение чести не может ждать, — покачал головой Клетес. — Мне поручили работу.

Мэнлиус решил продолжать в том же духе, что и с графом.

— Эй, народ, уж не меня ли вы обсуждаете? Джо, я подозревал, что граф что-то провернёт. Я готов держать ответ.

Адриан удивлённо посмотрел на него, затем брезгливо скривился.

— Пффф, делай что хочешь. Я тебя потом к лекарю не понесу.

Он раздражённо махнул рукой и выпрыгнул с ринга одним прыжком. Мэнлиус подошёл и перебрался через заграждение.

Джозефус одним прыжком выпрыгнул на ринг.

— Просто удивительно! — с искренним восхищением в голосе сказал он. — Мы и не думали, что ты согласишься.

Мэнлиус ухмыльнулся как можно более гнусной ухмылкой.

— У Его Светлости сегодня день потрясений.

— Да мне побоку, — усмехнулся Джозефус такой хищной усмешкой, что Мэнлиуса пробрала дрожь. — Я обожаю битвы, а уж от возможности сразить первого ученика я на седьмом небе от счастья! Покажи, на что способен, Мэнлиус Алэйр!

С этими словами Джозефус атаковал, вызвав заклинанием из посоха узкий, точно копьё, воздушный поток, и устремил его к Мэнлиусу.

В тренировочных целях ученикам позволялось устраивать спарринги и даже дуэли, однако они не должны были закончиться смертью и серьёзными травмами. Поэтому подобные поединки разрешалось проводить только с помощью тренировочных посохов, зачарованных на не-летальные заклятия. В случае применения запрещённых заклятий срабатывало Бдящее Око, энергетическая сфера, висевшая под потолком. Её функцией было магическое наблюдение и активация Антимагии — особого излучения, подавлявшего все другие заклятия. Помимо этой функции Бдящее Око так же наблюдало за происходящем и записывало всё, что попадало в его зону действия.

Обе стороны должны были назначить своих секундантов  (со стороны Мэнлиуса вызвался Адриан, а Клетеса поддержал один из его дружков). Проигравшим признавался тот ученик, который оказывался обездвижен или ещё по какой-то причине не мог сражаться. Сдачи допускались, хоть это и вредило репутации ученика. Проигравший в течение недели должен был работать на победителя в качестве его слуги. Для Мэнлиуса, как Первого Ученика, это было особенно унизительно. Он вообще мог лишиться своего статуса после этого и, как следствие, возможности обучаться у Амброзиуса. Обычно Мэнлиуса не слишком интересовал свой статус, но только не этот раз. Он решился сражаться.

От первой атаки рыжеволосый отпрыгнул в сторону. Наработанные за счёт тренировок инстинкты и реакция позволили сделать это эффективнее, нежели обычному человеку. Но недостаточно эффективно для бойца. Вторая атака швырнула первого ученика на пол, но он благодаря тренировкам поднялся. Третью удалось отбить посохом. От ещё двух увернуться.

— Вот увёртливый ублюдок! — прорычал Джозефус. — Тебе просто повезло.

Дальше будущему искателю потребовалось восстановить силы, и он принял защитную стойку. Рыжий не стал нападать и сотворил перед собой полупрозрачный Духовный Щит — базовую защиту любого мага. Мэнлиус понял, что Клетес атакует узконаправленными атаками, чтобы унизить его точным попаданием и продемонстрировать своё боевое превосходство. Правила затеянной лысым игры рыжий начал понимать.

— Ха, защита хранителей легенд обычно слаба! — усмехнулся Джозефус. — Надо было использовать возможность.

Он направил посох вниз и послал в сторону Мэнлиуса сразу три воздушных потока по земле. Первый ученик отпрыгнул в сторону и атаковал сам. Его базовая атака совершалась с помощью Ока Мага, энергетической сферы, которой могли при наличии знаний задаваться самые разные эффекты. Бдящее Око было создано на основе этого заклятия. Мэнлиус заряжал в своё Око импульсный заряд искажения реальности, которым заклятие могло атаковать одну цель быстрыми атаками, мощный урон по одной цели атакой с медленной перезарядкой или урон по нескольким ближайшим целям. Но у первого ученика имелась и пара других возможностей.

Он послал в противника Око и приказал осыпать серией коротких атак. Сам тут же бросился вперёд. Джозефус попытался его сбить своими воздушными атаками, но затем был вынужден переключиться на Око. Щит он не использовал, поскольку всегда сосредотачивался на атаке.

— Очень умно! — прокомментировал он с радостным видом.

А затем Мэнлиус использовал Замедление Времени. Начертив нужный узор и прошептав короткое заклинание, он подчинил потоки времени своей воле и направил их опутывать противника. Движения Клетеса стали походить на движения человека, который увяз в трясине. Импульсные атаки обрушились на него, вынуждая рухнуть на пол.

Но тут тело искателя окутывают всполохи энергии, и он поднимается на ноги одним прыжком. Глаза пылают алым пламенем задействованной… жизненной энергии!

— Всё или ничего! — кричит Джозефус и атакует мощным постоянно меняющим направление потоком.

Дальнейшие события происходят для Мэнлиуса в каком-то особом восприятии времени. Когда он вспоминал об этом, то казалось, что всё происходило очень быстро. Если события до этого момента и после него можно было разделить на «раньше» и «потом», то после рывка противника всё происходило в режиме «сейчас». Точнее, Мэнлиус вспоминал что ход времени не ощущал в этот момент вообще. Зрители словно превратились в статуи, а движения противника замедлились.

Мэнлиус пытается уклониться, но проклятое Воздушное Копьё обходит его и бьёт в спину. Джозефус устремляется вперёд. За счёт жизненной энергии он выходит за рамки физических законов и необычайно ускоряется. Первый ученик понимает, что Джозефус хочет прижать его к полу. В ответ на бесчестный приём с задействованием жизненной энергии первый ученик использует бесчестный приём из числа собственных козырей. Бесчестный по отношению к людям.

Рыжий делает жест, сложив руки так, чтобы между ладонями образовался перевёрнутый треугольник. Шепчет древние слова, наполненные его собственным страхом, и высвободил силу желаемым образом. Проём между ладонями чернеет, и из него вырывается облако тьмы, заполняет всю тренировочную площадку и принявшее вид чёрного куба.

Зрители удивлённо похлопают глазами. Никто из них не знал такого заклятия и не видел, не видел, как Мэнлиус прежде применял что-то подобное. А вот Адриан был раздосадован. В самом начале их знакомства во время экспедиции в руины ему довелось увидеть эту магию в действии. Потом он пытался заставить Мэнлиуса применить это заклятие во время тренировок, но сосед упорно отказывался, ссылаясь на то, что его Чёрная Комната для особых случаев.

— Чёртов зазнайка, против врагов, значит, можешь использовать, а для тренировок нет? — ворчит он с недовольным видом.

Тем временем в Чёрной Комнате Джозефус несётся на Мэнлиуса, но неожиданно останавливается и трясётся от страха. Перед юным боевым магом вырастает из-под земли его отец.

— Нет… не может быть… — лепечет искатель, указав вперёд. — Убирайся! Тебя не должно здесь быть!

— Джозефус, — произносит отец угрожающим тоном и протягивает руку в сторону сына. — Пора домой. Ты должен работать в мастерской…

— Нет! — восклицает Джозефус и пятится. — Нет, чёрт бы тебя побрал! Я не вернусь! Никогда!

Отец Джозефуса делает шаг вперёд. Искатель пятится. Почему-то он мигом забыл о том, что всё происходящее могло быть трюком врага. Мэнлиус тем временем обходил его по кругу в тенях и, зайдя со спины, оглушил, приложив руку к шее, как учил его Адриан. Чёрная Комната исчезла.

Время вновь вернулось. В спортзале стоит мёртвая тишина. Адриан зааплодировал. Мэнлиус почувствовал, что произошло что-то неправильное… Бдящее Око не среагировало на нарушение.