Глава 18:
Рождество

Медвежья берлога находилась внутри холма. За кочками, соседними крутыми склонами и возвышенностями вход внутрь можно было найти не сразу и с большим трудом. Конкретный холм отличала одинокая, растущая в этой местности, береза. Вероятно, она была своеобразным ориентиром для тех, кто знает.

Рев медведя призвал выйти из убежища. Аннабель как и яблоко ждали увидеть огромного, еще большего по размерам бурого медведя. Но из дыры под холмом выскочил кролик. Одетый в тулуп и перчатки он выглядел почти как человек. Разве, что передвигался по большей части на четырех лапах. Ростом был он почти с Аннабель, но все же чуть ниже. Может быть на голову.

— Батя! — взревел медведь — Я друзей привел!

— Так это ж человек! — подскочил кролик и упал спиной на сугроб.

— Бать, и яблоко! Вон в клетке сидит. — мотнул зверь мордой.

— И яблоко! — он рывком поднялся на обе лапы. — Совсем голову потерял! Или белку словил!

— Бат, ь ты что?!

— Привел человека! Мать, подойди-ка, погляди на него!

— Простите….- попыталась как-то исправить ситуацию Аннабель.

— Ох, что? Ну что еще? Что опять он вытворил? — выбралась из берлоги Мать-крольчиха. Завидев человека, она сначала оторопела, вытаращив глаза, а потом проделала приблизительно тоже самое, что и Батя-кролик: подскочила и упала в сугроб.

— Ну что ты старая, — одним рывком кролик поднял ее своей лапой и поставил в вертикальное положение.

— И в правду с ума сошел! — тихо с разочарованием вымолвила крольчиха.

— Бать! Ма! Вы что против моих друзей! Рождество же!

— Рождество же…Рождество… — повторяла Мать-крольчиха переминаясь — Ладно уж заходите.

— Мать, ты то что?! Сдурела?! — Залепетал Батя-кролик.

— Рождество же, — только и ответила мать, возвращаясь в берлогу.

— Рождество! — взревел медведь и подтолкнул Аннабель лапой к входу. И она послушно прошла мимо недоуменного отца семейства внутрь.

За ней следом пошел медведь. А замыкал этот разношерстный хоровод Батя-кролик. Постоянно тихо повторявший: — Рождество, рождество-о.

Когда они оказались внутри, то обнаружили, что берлога не была просто вырытым углублением. Это не была одна большая пещера, а несколько разделенных, весьма просторных помещений. И сейчас они стояли в чем-то на подобии прихожей, среди собственноручно сколоченных деревянных шкафчиков для одежды и обуви (которую не один из этих зверей не носил), корзин с овощами собранными поздней осенью, висящими на крюках травами, рыбой и мясом мелких зверьков (белок, полевок), где пол застилал ковер из сена и пожелтевших кленовых листьев.

— У вас уютно, — обратилась Аннабель к кролику.

— Не мне говори, а матери его. Вот уж сразу размякнет.

— Послушай-ка мистер Батя! — возникло, молчавшее до этого момента, яблоко — А как так получилось, что у тебя в сыновьях медведь ходит?

— А как так получилось, что еда разговаривать научилась? — резко высказался кролик и громко заржал.

Все подхватили его заразительный смех. Все кроме яблока, которое насупилось и покраснело, буквально как помидор. И стреляло глазами в разные стороны, пытаясь придумать ответную остроту.

— Да я фрукт! Но у меня нет овощных детей! — не найдя что сказать, нелепо и не к месту заявило яблоко.

— Ладно, не злись. Это же шутка. Давайте-ка лучше выпьем. Пока Ма не видит. — кролик, наконец, перестал смеяться.

— А есть, что Бать? — спросил его медведь.

— Конечно дурень. Тебя пока дождешься… — и он залез в одну из корзин, достав несколько здоровенных бутылей с водкой.

— Вот эт-т я понимаю — гостеприимство! — оживилось яблоко.

— Простите, думаю, нам хватит… — возразила Аннабель.

— Что значит хватит? А за знакомство? — недоуменно спросил Батя уже разливая по стаканам — На вот держи, тебе немножко.

— Но тут почти пол стакана! — воскликнула девочка.

— Нормально. Как раз тебе с дороги согреться, — ровным голосом произнес кролик.

Медведю он отдал целую бутыль. Сам взял стакан. Аннабель, так же, налил в стакан, а посмотрев на яблоко, замешкался.

— Ты то, как пить будешь? — обратился он к яблоку.

— А меня Анабэль поит.

— Да, ну ладно. Но я все равно в стакан налью. Пусть из стакана тебя поит. Что б по-человечески все было.

— Сказал кролик! — съязвило яблоко.

— Я смотрю ты у нас комик, да? Ну ладно давайте уже все вместе. Выпьем! — и кролик «опрокинул» свой стакан.

Медведь, уже отбивший горлышко, последовал его примеру. Аннабель, влив содержимое стакана яблока ему в рот, после и сама сделала глоток.

— Ей ну, что же ты? Кто ж так пьет! — возмутился Батя-Кролик, обращаясь к Аннабель — До конца! До дна!

— Ага, до дна! — вторил ему медведь.

— Аннабель, невежливо, — согласилось со всеми яблоко.

— Ну, хорошо, — она проглотила все содержимое стакана. На этот раз ей было куда проще. Казалось, что напиток уже и не горчит вовсе и даже не обжигает.

— Ну, где вы там, у меня уже почти все готово! — кричала Мать-Крольчиха, очевидно с кухни.

— Да сейчас идем старая, — отвечал ей Батя-Кролик. — Ну что, еще по одной и пойдем?

— Нее-е-т, — совсем с трудом говорила девочка.

— Конечно еще! Анабэль, невежливо! — Восклицал яблоко.

И они повторили. Все точно так же, как и в прошлый раз.

— Ну, где же вы! Стол уже накрыт! — кричала опять крольчиха.

— Идем Ма! — отвечал медведь.

— Да идем, старая! Идемте, потом за столом еще выпьем, — произнеся эти слова, кролик ускакал в противоположное помещение.

Потом пошел медведь. Аннабель зацепившись за его мех сзади, побрела следом. Яблоко, уже не замечая раскачивания клетки, что-то тихо напевал.

Все прошли в ярко освещенную комнату с камином. В ней было не просто тепло, а жарко. Посреди стоял грубо-вытесанный деревянный стол, накрытый льняной тканью. Мать-крольчиха торопливо заставляла его различными яствами в корзинках и глиняных чашках.

— Ну, наконец-то. Почти полночь уже, а вы всё в прихожей топчитесь. Ох. Без минуты. Вот — держите! — крольчиха-мать подскочила к вошедшим и раздала всем по горящему бенгальскому огню. Яблоку пришлось взять его губами. Аннабель, держась одной рукой за медведя, внезапно обнаружила в своей второй руке огонек (клетку она перед этим поставила на тумбу). Недоуменно посмотрела на яблоко, держащее такой же во рту, а потом на крольчиху.

— Ну что с Рождеством! Муж мой, давай тост! Нужно выпить! — провозгласила хозяйка.

— Абсолютно с тобой согласен жена!

— Ну что — все к столу! — пригласила крольчиха.

Что происходило потом, Аннабель как и яблоко помнили смутно. Обрывками в памяти всплывали: громкое и писклявое пение яблока, невообразимое количество еды, которую крольчиха пыталась им скормить без остатка, какие-то байки Бати-Кролика и стихи. Стихи сочиненные не кем иным, как медведем. Девочка в последствии не могла вспомнить ни слов, ни смысла, лишь тот факт, что это было. По-видимому, она заснула прямо за столом. Потому что припоминала, как при помощи медведя ее переложили на ворох осенних листьев в другой комнате. Где она и проспала до утра.