Планетоид LV-918 Булыжник, час «Ч» минус 60 часов.
Воскресенье. Выходной день… вроде как. А у меня – так еще и «отсыпной» после суточного дежурства. Должен быть. А я уже на ногах, хотя время едва перевалило за полдень. Вот такая у нас собачья служба.
Так, первым делом – кофе, без него глаза разлепить проблематично, даже умывание холодной водой не помогло. А на душ – нет времени. Рано утром, перед тем, как в койку рухнуть, ополоснулся – и то хорошо. Свежая рубашка, а вот костюм и галстук – те же, что были на мне ночью. Сойдет, не успел я нигде испачкаться. Черт, вот ботинки можно было бы и почистить… Бросаю через плечо взгляд на настенный коммуникатор-зеркало в прихожей. Там в правом верхнем углу мерцают зеленые цифры часов. Нет, могу не успеть… Уж лучше слегка запылившаяся обувь, чем полноценная головомойка от лейтенанта Рудицки за опоздание. А ведь мне еще в морг заскочить нужно… И как все успеть? Эх, была бы личная машина! Но – мечтать не вредно… Булыжник – это вам не полноценная планета с нормальной кислородно-азотной атмосферой, а всего лишь терраформированный… булыжник, чтоб его! Транспортный и экологический налоги у нас – ого-го! Я, конечно, не бедствую, но такую сумму из бюджета ежегодно вырывать пока не готов. Да и ездить мне особенно некуда, разве что по службе. Но на служебные необходимости у меня «патрулька» имеется. И налоги за нее платит правительство.
– Что у тебя, Дэнни? – прямо с порога прозекторской беру быка за рога.
– Стареешь, Нэйтан, стареешь, – задумчиво смотрит в потолок кореец. – Еще четыре года назад ты мог от своего дома сюда добежать бегом и даже дыхания не сбить при этом. А сейчас?
А что сейчас? Ну, запыхался немного. Но все же не отфыркиваюсь, будто всплывший в полынье тюлень с Серого Фьорда. Ритм, можно сказать, ровный. Ну, почти… Да и не вспотел… Ай, ладно, кого я обманываю! Реально – расслабился. В спортзале когда последний раз был? Когда полугодичный полицейский минимум сдавал. А это почти два месяца назад было. Решено, с сегодняшнего дня снова начинаю ходить в зал. А то так и пузо начать отращивать не долго.
– Мистер Чен, полностью признаю свою вину, – склоняю голову в притворном покаянии. – Но меня там…
Тычок указательным пальцем в матово-белые осветительные плафоны на потолке недвусмысленно дает понять – где именно «там».
– …ждет горячо любимое руководство. И чтобы любовь наша не стала еще более близкой, мне нужны данные по убийству. Дэн, не томи!
– Так, – Дэнни заглянул в лежащий перед ним на столе электронный планшет. – Мария Уиллоу… Возраст… Род занятий… Это ты и сам знаешь… Проживает по адресу… Так, вот! Причина смерти – проникающее ножевое ранение в грудь. Один удар, чрезвычайно острым ножом из очень хорошей стали. Точный. Хорошо поставленный.
– С чего такие выводы?
Вообще-то полный медицинский отчет Дэнни буквально только что скинул мне на коммуникатор, но строчки отчета – это одно, а личные впечатления проводившего вскрытие коронера – совершенно другое. Уже имел возможность лично убедиться.
– Тут несколько факторов, – Дэнни задумчиво почесывает переносицу. – Удар всего один, но нанесен точно в центр проекции сердца, слева от грудины. Оба желудочка пробиты насквозь, острие дошло до позвонка… Не похоже на случайное попадание, уж очень глубоко и точно – ударил и тут же извлек, с доворотом клинка, чтоб вообще без шансов. Жертва умерла быстро, думаю, даже понять ничего толком не успела. Что касается орудия убийства… В позвонке спектральный анализ следов металла не дал. Ни единой частицы не осталось. А значит – высочайшего качества сталь и буквально бритвенной остроты заточка…
У меня в мозгу шевельнулось что-то такое… казалось бы давно забытое. Но чертова спешка… Мысль, так толком и не сформировавшись, вильнула хвостиком и умчалась.
– Время смерти?
– Судя по температуре печени, степени окоченения тела и прочим не сильно тебе интересным факторам – четверг, вторая половина дня. Примерно между пятью и семью после полудня.
– Твое мнение? Маньяк?
– Сложно сказать, – пожимает плечами коронер. Но на простую «бытовуху» точно не похоже. Как и на слишком далеко зашедшее ограбление. Опять же, убили точно где-то в другом месте. В коллекторе только та кровь, что с одежды убитой натекла. Я попробую восстановить по форме раны внешний вид клинка. Может, на какие-то мысли наведет…
– Кто знает, все возможно, – пожав на прощание руку корейца, вприпрыжку бегу к лифту. Похоже, на совещание я все-таки опоздал.
– А, вот мистер Райан решил нас почтить своим присутствием, – настроение у лейтенанта мрачное.
Еще бы, убийство, повисшее на его отделе, радости начальнику точно не добавляет. Да еще такое. Когда ситуация из серии: «Мистер Эй, после совместного распития спиртных напитков с мистером Би, на почве внезапно возникших неприязненных отношений нанес тому эннадцать колото-резанных ран в область груди и живота» – это тоже неприятно. Человека-то не вернуть. Но зато и преступник обычно – вот он, сидит рядом с телом, тупо пялясь залитыми дешевым бурбоном лупалками на окровавленный нож в своих руках. В этот раз все куда серьезнее. Возможна куча вариантов, вплоть до серийного убийцы. Черт, не напророчить бы. Нам тут только какого-нибудь своего доморощенного Джека Потрошителя не хватает для полного счастья. Впрочем, для маньяка все слишком… гуманно, что ли. Те, обычно, своих жертв мучают, издеваются, получая от происходящего извращенное наслаждение. А тут – всего один хирургически точный, гарантированно смертельный, удар – и все. Какое уж тут удовольствие? Впрочем, что творится в головах у маньяков – со времен все того же лондонского Потрошителя, препарировавшего проституток по темным подворотням, никто толком объяснить не может. Может конкретно этот – от своего мастерства в обращении с ножом кайф ловит?
– Итак, Нэйтан, – тон лейтенанта становится вполне нормальным: усталым голосом давно не спавшего и много работавшего человека. – Надеюсь, ты не просто так опоздал. Новости есть?
– Так точно, сэр, но совсем немного, – развожу руками я и начинаю доклад. Говорить стараюсь покороче, но не пропуская важных мелочей.
Рудицки слушает не перебивая, только брови молча хмурит. Выложив все, что на данный момент имелось, я присаживаюсь на ближайший свободный стул, давая понять, что закончил.
– Понятно, – вздыхает лейтенант. – Если обобщить и отжать всю «воду», то у нас пока нет ни черта. Я правильно понимаю, Райан?
– Мы работаем, сэр. Проведен опрос…
– Это я уже слышал, – вскидывает ладонь тот, обрывая меня на полуслове. – Зацепки есть? Хоть какие-то?
– Пока нет, – вынужден признать я.
– Понятно, – повторяет лейтенант. – У вас с Бланка сегодня выходной?
– Отсыпной, – поправляю я начальника. – Какие уж тут выходные…
– И это правильно, – одобрительно кивает Рудицки, – выходных вы пока не заработали… Но от невыспавшегося копа толку мало. Сейчас – по домам и спать. Завтра – начинаете рыть носом грунт. И помните – это дело на личном контроле капитана.
М-да, не удивлен. Это вам не пьяная поножовщина. Такие убийства могут здорово подпортить статистику. А статистика, в свою очередь, не лучшим образом повлияет на мнение о нашем Управлении при распределении фондов…
Как любит выражаться капитан Симмонс: «Вопрос политический». Хотя, как по мне, так это не столько политика, сколько экономика… Впрочем, от этого – ничуть не легче. Убийство нужно раскрыть, и, по возможности, максимально быстро. Все, точка. Иначе у Департамента юстиции нашего сектора могут возникнуть сомнения по поводу профессионального уровня сотрудников Управления полиции Старого Города, что на планетоиде Булыжник. И в особенности – отдела тяжких и особо тяжких… Тогда останемся мы… нет, зарплаты и основных надбавок не лишат, а вот ежеквартальным и годовым бонусам можно будет смело помахать ручкой. А оно нам надо?
– Ясно, сэр. Разрешите идти?
Я уже давно подметил, что Рудицки малость неровно дышит к армейским порядкам. Без излишнего фанатизма, но… Словом, от всех этих «Так точно» и «никак нет» он становится куда благодушнее. Вот и пользуюсь этим, аккуратно, стараясь не перегнуть палку, чтоб выглядело именно как уважение к дисциплине, а не как издевательство.
– По драке в «Каравелле» рапорт написали уже?
– Написали и зарегистрировали, – подает со своего рабочего места голос Хавьер. – Судья Хендерсон назначил слушанье на послезавтра.
Молодец напарник, не подвел.
– Тогда – оба свободны, – кивает он.
Я ловлю взгляд Хави и многозначительно гляжу в сторону двери. Тот все понимает правильно и, быстрым перебором пальцев по клавиатуре и несколькими движениями «летучей мышью» закрыв какие-то файлы на экране своего «комма», снял с пальцев кольца манипулятора и следом за мной двинулся на выход из кабинета.
– Ну что, до завтра? – подает он мне руку на выходе из «управы».
– А на тренировку к Команданте вечером заглянуть не хочешь? Я тут решил немного собой заняться, а то уже одышка начинается…
– Возьмешь? – выдыхает Хави.
Ну, да, в тренировочный комплекс Мобильного взвода всех подряд не пускают – есть у Команданте такой мелкий «пунктик». Мол, нагрузки в Мобильном взводе куда выше и обычные копы только мешаться будут. Что, будем честны – не особо далеко от истины, гоняет «мобильников» их командир всерьез. Впрочем, у патрульных и детективов и свой спортивный зал есть. Так что они не в обиде. А вот я уже много лет тренироваться хожу только к Команданте. Так сказать, по старой памяти.
Хави же на тренировки Мобильного взвода рвался, словно ребенок в комнату с игрушками. Но пустили его туда всего один раз и исключительно со мной за компанию. Ага, «Райан плюс один». Я же, как, вроде, уже признавался, последнее время тренировки подзабросил.
– Возьму, – утвердительно киваю я. – Но, предупреждаю…
– Да понял я… – уныло выдыхает Хавьер, машинально прикоснувшись при этом к ребрам слева. – К Исабель больше не приставать.
Глядя на постную физиономию напарника, я лишь коротко хохотнул, вспомнив, как резво он подкатил в прошлый раз к Исабель Мартинез – пилоту коптера Мобильного взвода. Нет, по незнанию оно было почти простительно: девчушка молода и чертовски привлекательна. Но голова-то вам, господин детектив-стажер, на что дана? Неужели сложно было сообразить, что если стройная красавица с великолепной, подтянутой, но в то же время очень женственной фигурой и длинными иссиня-черными волосами, собранными в густой хвост на затылке, разминается в спортивном зале спецподразделения полиции, то вряд ли она кассир банка или продавщица из соседней кофейни. Хавьер – не сообразил. И пошел в атаку, будто в каком-нибудь дорогом фитнесс-клубе на Новой Аризоне. Уж что он ей там сказал – понятия не имею. Возможно, гламурным цыпочкам на Новой Аризоне такое и нравилось. Но вот сержант Мобильного взвода полиции с Булыжника Исабель Мартинез почему-то галантности Хавьера не оценила и симпатией к нему не прониклась. За что тот и поплатился. Впрочем, Исабель была с ним почти нежна – ни одного ребра не сломала, так, ушибла только. Ну, подумаешь, походил недельку, на левую сторону скособочившись… А ведь мог на пару недель в госпиталь отправиться.
– Именно, – мой указательный палец тычет в небосвод, – Ибо недостаточно почтительное отношение к юным благонравным девицам…
– Хорош глумиться, Нэйт! – поглядел на меня младший товарищ жалобными глазами спаниеля, – Эта «благонравная девица» меня чуть на больничную койку не отправила.
– Радуйся, что не отправила. К тому же, она тебя пожалела, уж поверь. А ведь могла бы и «дуэнью» на помощь позвать… Не понравилось от Мартинез по ребрам получать? А представь, если бы за нее Команданте вступился?..
Представивший себе «радужную перспективу» Бланка только голову в плечи втянул, став при этом похожим на здорово испуганную ново-аризонскую озерную черепаху. То-то! Эх, молодой, зеленый…
– Нэйтан, может, мне пока туда не ходить? А то еще нахлобучат меня там…
– Что, испугался? – хмыкаю я. – Не бойся, если бы Команданте и его парни «нахлобучивали» всех, кто попытался склеить Исабель – Булыжник был бы весьма пустынным планетоидом. У них на самом деле все просто: ты накосячил – тебе объяснили, что ты не прав. Все, вопрос закрыт и повторно откроется только в одном случае – если ты покажешь, что не понял и не сделал выводов. Но вот тогда тебе на базу «мобильников» хода больше не будет. Ты табличку перед раздевалкой видел?
Да, табличка в холле тренировочного комплекса Мобильного взвода – это старая хохма. Ее Команданте привез с предыдущего места службы. Раньше эта начищенная до блеска латунная пластина висела на стене какого-то подпольного игорного притона. Команданте, бывший тогда еще командиром штурмовой группы полицейского спецназа, этот самый притон «закрыл». А табличку – прихватил с собой на память.
– Ну, да, – улыбнулся напарник и процитировал, – «…является частным клубом, администрация которого может отказать любому гостю в посещении без объяснения причин»…
– Именно. Если хочешь у Команданте тренироваться – будь вежливым и скромным. А я за тебя словечко паре тамошних парней замолвлю, они тебе огневую подтянут.
– А «городской бой» дадут попробовать? – глаза Хави увлеченно заблестели.
– Сначала обязательные контрольные упражнения на «А» или хотя бы «В» с плюсом сдай, ганфайтер. Так что, идешь?
– Разумеется, – Бланка, словно пацан, чуть не подпрыгивает на месте.
– Тогда в восемь пи-эм у входа в комплекс. И не опаздывай.
Тренировочный комплекс Мобильного взвода – предмет заслуженной гордости Команданте, его командира. Снаружи – ничего особенного: стандартный грузовой ангар «тип-два» для крупных космических портов: здоровенный куонсет – конструкция из высокопрочного пластика, похожая на распиленный пополам и уложенный на землю цилиндр, выкрашенный в стандартный казенно-серый цвет. В любом космопорту таких – двенадцать на дюжину. Но это только снаружи, а вот внутри… К «начинке» ангара Команданте, сам в молодости вдоволь побегавший сначала бойцом, а потом – командиром штурмовой группы SWAT на Большом Остине, подошел со всей серьезностью. Помимо тренажерного и так называемого «мягкого», борцовского (хотя занимались там кроме борьбы любыми видами «ногодрыжеств и рукомашеств» от обычного бокса до сурового русского boevogo sambo, которому Команданте лично обучал наиболее подготовленных бойцов взвода), было еще много чего. Совершенно костоломная полоса препятствий, которую, насколько я понял, скопировали с русской, для армейских подразделений специального назначения, бассейн с пятидесятиярдовой дорожкой, внушительной площади макет городского квартала, для отработки навыков боя в условиях плотной застройки (благо, размеры ангара позволяли и не такое) и «флэт» – этакое здоровенное помещение-трансформер со свободно двигающимися стенами, в котором можно смоделировать практически любую обстановку, от квартиры или офиса до молла или заводского цеха. Учитывая специфику деятельности «мобильников» – тренажер весьма полезный.
А еще тут имелась настоящая banya. Не какая-нибудь обыденная финская сауна с грудой крупных булыжников, лежащих на электрическом нагревателе, нет. Самая настоящая, русская. На органических дровах, с сырым паром и вениками из особым образом засушеных дубовых и березовых ветвей. Вы себе стоимость всего этого представить можете? А Команданте в свое время умудрился доказать, что banya – это не просто место для мытья, а важный элемент психологической коррекции. Целое исследование по данному поводу заказал. Говорят, прилетевшие с Новой Аризоны светила психологии, чуть ли не две недели обследования бойцов взвода проводили. И, как ни странно, дали положительное заключение: мол, как бы дико не выглядел процесс со стороны, просто вынуждены признать – физический тонус и настроение испытуемых после посещения bani улучшается, здоровье – укрепляется, а избивание друг друга пучками древесных ветвей, по всей видимости, имеет еще и немалый терапевтический эффект и способствует снижению уровня личной агрессии во внеслужебное время, снижая тем самым риск профессиональной деформации личности сотрудников. В общем, после такого вердикта начальство спорить не стало и смету расходов подписало.
Вы спросите, с чего бы командир Мобильного взвода испытывает слабость ко всему русскому? Ну, как вам сказать… Если коротко, Команданте, хоть внешне и похож на испанца: загорелое лицо, пронзительные черные глаза, некогда смоляные, но уже сильно поседевшие волосы и лихо закрученные усы истинного идальго – испанцем или латиносом не является. Он… Да, Команданте – русский. Вернее, не совсем русский, а если еще точнее – совсем не русский… Так, кажется, я сам начинаю запутываться. Словом, наш Команданте – ingush, сын одного небольшого народа, что на Старой Земле проживал на Kavkaze – горной провинции России, знаменитой своими винами и лихими, бесшабашными мужчинами, которые с одинаковой легкостью становились либо отважными воинами, либо дерзкими бандитами. Причем уважали в тех краях и первых и вторых примерно одинаково. Похоже, суровое было местечко. И зовут его Аслан Шадижев. Ага, ничего себе фамилия, да? Даже мне, в свое время почти привыкшему к этим ужасным русским «же» и «ше» в самых диких комбинациях – и то немного не по себе. Что уж про остальных говорить. В общем, мало кто после первой (и, в большинстве случаев – последней же) попытки пытался выговорить его фамилию. Куда проще обращаться по давно приклеившемуся прозвищу. Особенно если носящий его – совершенно не против.
С моего последнего посещения в холле ничего не изменилось: светло-бежевая плитка на полу, серые стены, большое панно с гербом Мобильных сил полиции: раскинувший крылья белоголовый орлан, сжимающий в лапах молнию, а ниже – надпись полукругом: «At any time, any place, any task». Блистающая начищенной и наполированной латунью знаменитая табличка из подпольного казино на двери в раздевалку. И часовой. Стоящий в небольшом тамбуре при входе в тренировочный центр боец взвода – просто живая иллюстрация к девизу подразделения: одетый в легкую пехотную броню с наплечниками и шлем с забралом, он кажется еще массивнее и шире, хотя – куда уж еще шире, при его-то плечах. На груди, стволом вниз, висит короткий штурмовой автоматический карабин «Кольт». Ну, да, у полиции Конфедерации с «Colt’s Manufacturing Company» контракт: пистолеты, многозарядные штурмовые дробовики, автоматические карабины… Даже спаренные крупнокалиберные пулеметы на коптере Мобильного взвода – и те сделаны на заводе «уравнителей шансов». Меня и Хавьера караульный встречает коротким кивком массивного шлема.
– Привет, Томас, – приветливо улыбаюсь я бдительному караульному.
– Надо же, Нэйтан Райан, как говорится – во плоти. Нашлась пропажа! А мы думали – ты окончательно в бумажные крысы подался…
– Почти, друг мой, почти, – коротко хохотнув, я слегка прихлопываю ладонями по животу. – Чуть было брюхо отпускать не начал, но вовремя одумался.
– М-да? – скептически хмыкает из-под забрала мой собеседник. – Как по мне – так слегка поздновато спохватился. Но ничего – дело поправимое. Лейтенант тебе сейчас устроит. Он ведь тебе уже и прогулы ставить перестал. Практически вычеркнул из списков. Ох, достанется же тебе…
Если для всего полицейского Управления Старого Города Аслан – просто Команданте, то для этих парней – лейтенант. Причем произносится звание с таким уважением, что сразу чувствуется – этого лейтенанта подчиненные ценят повыше иных генералов…
– Надеюсь, по второму кругу «обкатку» проходить не заставит? – новости меня откровенно встревожили.
– Да ладно, – из-под забрала доносится насмешливое фырканье, – пошутил я.
– Злые шутки у вас, офицер, – укоризненно качаю головой я.
– Ничего, тебе полезно, – широко улыбается тот в ответ. – А то, понимаешь, забросил тренировки… Ну, куда годится?
Согласен, никуда не годится. Поэтому и пришел. С этой мыслью я и направляюсь в раздевалку.
Первый, кто встречает нас на выходе в тренировочную зону – это Аслан собственной персоной. Уж не знаю, случайно так совпало, или Томас нас начальству сдал. Впрочем, не все ли равно?
– Ага, – жизнерадостно скалит зубы в белоснежной улыбке Команданте, – а мы уж тут решили, что старший детектив Райан спекся, оброс пузом и наши нагрузки ему больше не по плечу… Ошибались?
– Ошибались, Аслан, – подражая Супермену, я выпячиваю челюсть и напрягаю мышцы груди.
Впрочем, буду честным сам с собой: по сравнению с туго обтянутым компрессионной футболкой торсом Команданте, выглядит моя попытка… ну, скажем так… не сильно убедительно. А ведь и природные данные у меня отличные, и на тренировках я не филонил никогда. Но сравнения с этим могучим мужиком – не выдерживаю. И это несмотря на то, что он лет на пятнадцать меня старше и уже вплотную приблизился к полувековому юбилею.
– А доказать сможешь? – хитро прищуривает он левый глаз и скептически заламывает бровь.
– В любой момент, – гулко бью себя кулаком в грудь я, – только Хави к делу пристрою и разомнусь.
– Заботливый, – одобрительно кивает головой Аслан. – На «флэт» его отправь, наша штурмовая группа там сегодня детективный бой отрабатывает. Думаю, Хавьеру должно понравиться.
Услышав про «флэт», Бланка, словно молодой необъезженный жеребчик, буквально загарцевал на месте, разве что копыта по полу не цокали.
– Ну, и что ты на меня смотришь влюбленными глазами? – оборачиваюсь я к напарнику. – Все слышал? Тогда – бегом, пока Команданте не передумал!
Хавьера будто канзасским торнадо сдуло. А вот я – приуныл. Потому как последняя фраза, что, уже уходя, через плечо, бросил мне Аслан, прозвучала локальным приговором.
– Разминайся пока. И нос разминай…
Ох, мама дорогая. Спарринг против Шадижева, да еще после двухмесячного перерыва… Нет, без шансов! Сломает пополам, как сухую ветку. Разве что по голове, несмотря на многозначительный намек, бить не будет. Знает, я – детектив, я головой работаю. Но от этого как-то не намного легче. Ладно, пойду-ка разминаться. Для начала – пробежка. Думаю, трех миль в среднем темпе будет достаточно…
Всего через пару часов, измочаленный и на собственной шкуре прочувствовавший все ощущения боксерского мешка, я оседаю у стенки, пытаясь восстановить сбитое дыхание. Откуда в этом буйволе такая силища? Причем, в сочетании с легкостью и скоростью? Другие в пятьдесят лет из всех физических нагрузок разве что по лестнице пешком поднимаются. А Аслан… Зверюга. Впрочем – сам виноват, прогуливать занятия меня никто не заставлял. А всего три-четыре месяца назад я с ним почти на равных тягаться мог. Ну, может и не совсем на равных, но вот так безнаказанно себя избивать – точно не позволял.
– Ола, Натти!
Я обернулся на приятный девичий голос.
– О, Исабель! Ола, роза сердца моего. Как поживаешь?
– Неплохо, в отличие от… – Исабель Мартинез с легкой улыбкой осматривает мое бренное тельце. – Кстати, а где твой отважный, хоть и не очень хорошо воспитанный юный друг?
– Юный друг, получив дополнительное внушение и прослушав лекцию о пользе хороших манер, смылся, от греха подальше, к парням из штурмовой группы. И сейчас отстреливает на «флэте» террористов. Или заложников… Со стрельбой у него пока не очень…
– Затиранили мальчика? – укоризненно смотрит на меня своими выразительными глазами эта красавица. – Зачем? Это было даже забавно: такой самоуверенный, такой крутой… И хорошенький.
В глазах девушки завиляли хвостами озорные бесенята.
– Забавно? Mi corason, ты ж его чуть в больничку не отправила! Он же неделю ходил, на один бок скрючившись…
– Ой-ой-ой, какие все стали нежные! – фыркнула она, смахнув упавшую на глаза прядь волос. – Куда же подевались настоящие мачо?
– Фиалка души моей, ты ослепла? Да они вокруг тебя бродят натуральной тигриной стаей… -увидев усмешку Исабель я жестом оборвал ее еще до того, как она начала говорить. – Вот только не нужно мне лекций по зоологии читать, я знаю, что тигры в стаи не сбиваются. Но ты отлично поняла, о чем я сейчас.
Исабель лишь снова фыркнула.
– Это не мачо, Натти, это – hermanos, братики. Ну, и, – она бросила короткий взгляд на мощную широкую спину приседающего под внушительной штангой Аслана, – папочка. Это la familia, семья, понимаешь?
– Понимаю, – согласно киваю в ответ. – А чего ж тогда Хави отшила, да еще так жестко?
– Чтобы слишком много о себе не понимал, – продемонстрировала девушка образец безупречной женской логики. – Я ему не какая-нибудь…
Исабель тонкими пальчиками изобразила в воздухе нечто этакое, видимо, должное обозначать крайнюю степень несерьезности.
– Теперь, думаю, в следующий раз он себя вести будет по-другому…
Нет, принципы женской логики, похоже, для мужчин навсегда останутся загадкой! При первой попытке флирта крушить парню ребра, чтобы на второй раз он был более куртуазным и романтичным… С ума сойти! А он будет вообще, второй «заход», при таких-то результатах первого? Но черноокую красавицу подобные вопросы явно не волнуют. Она в своей очаровательной голове что-то там уже напланировала, и твердо уверена, что жизнь просто обязана развиваться в полном соответствии с этими планами. А как же иначе?
Вот смотрю на нее и думаю, стоит ли Хавьеру намекать на возможность продолжить знакомство? А то ведь девочка, конечно – картинка, но в голове тут не то, что завихрения, а конкретный ураган. Впрочем, я им не брачная контора, пусть сами разбираются. Дело молодое.
Негромко кряхтя и одной рукой придерживаясь за стену (а второй, придерживая пострадавший в ходе спарринга ливер), встаю.
– Натти, милый, ты как? – проявляет заботу Исабель. – Что, совсем тебя папочка замучил?
– Нормально, – отмахиваюсь я. – Сам виноват, меньше тренировки прогуливать надо было.
– Ничего, – участливо кивает девушка, и сдувает вновь упавшую на глаза непослушную прядь, – походишь к нам, потренируешься… Пузико свое сбросишь.
От возмущения у меня аж дух перехватило.
– Да что ж такое! Далось вам всем мое пузико! Исабель, родная, скажи честно, оно у меня что, и правда есть?!
Красавица внимательно меня оглядела и вынесла короткий и по-женски безжалостный вердикт.
– Да.
В раздевалке Хави горячо спорит о чем-то с заместителем командира штурмовой группы «мобильников» сержантом Тэо Риттером, светловолосым здоровяком с ярко выраженными немецкими корнями. Типичный случай, когда национальность в прямом смысле – налицо.
Я прислушался. Понятно, как обычно – о политике и войне. А если конкретнее – о пиратах, которые, судя по контексту спора, опять совершили налет на какой-то мелкий планетоид в нашем секторе. Нет бы о девушках красивых…
– О, привет, Нат, – оборачивается ко мне Тэо. – А вот ты как думаешь: какого черта наши никак не могут с янки объединиться, и всю эту шушеру совместными усилиями к ногтю взять? Ладно, в политических моментах у Конфедерации со Штатами разногласия есть, но ведь пираты – проблема общая. Опять же, всего двести лет назад мы с ними одним народом были… Неужели это совсем ничего не значит?
– Брось, Тэо, – легонько похлопывает оппонента по плечу Хавьер. – Нэйт у нас по этому поводу вообще ничего не думает, он политикой не интересуется.
Все верно, Хави, я не думаю… Вот только причина несколько иная. Я не думаю, потому что знаю.
