А как изъясняются пресловутые правозащитники в Советском Союзе в «своем кругу» и со своими сообщниками и начальством на Западе? Американские и иные западные средства массовых коммуникаций рисуют волнительные образы любого, кто занялся подрывной работой в Советском Союзе. Если верить западной печати, радио, телевидению, то речь идет о людях без страха и упрека, абсолютно бескорыстных, которые так, по побуждению совести, выступают за «права человека» и прочие прекрасные вещи. Ну прямо идеалисты чистой воды.

Советские суды, руководствующиеся законом, никак не могут разделить этих восторгов. По той основательной причине, что на скамье подсудимых оказываются люди, виновные в совершенно конкретных государственных преступлениях, за что им воздается по заслугам. Суровы или нет приговоры, об этом речь дальше, а пока посмотрим, что вскрывается в ходе судебных заседаний.

Возьмем некую Великанову, которая самостоятельно и с другими лицами систематически изготовляла, размножала, хранила и распространяла на территории СССР материалы с клеветническими измышлениями, порочащими советский общественный и государственный строй. Какие только небылицы она не сочиняла о своей Родине! Она поставляла эту мерзость на Запад для широчайшего распространения по радио, в прессе. И так десять лет, с 1969 года. Великанову неоднократно предупреждали, предостерегали, но она полагала, что стоит выше советских законов, так сказать, «правозащитница» мирового класса. Кончилось это тем, чем должно было кончиться, – 1 ноября 1979 года Великанову привлекли к ответственности по ч. 1 ст. 70 УК РСФСР за ведение антисоветской агитации и пропаганды.

Немедленно на Западе раздались вопли – под стражей дама-идеалистка. НТС, который по роду своей работы поближе к делам «правозащитников» в СССР, нашел: нет человека «более самоотверженного и более скромного, более бескорыстного и более деликатного, более храброго и более правдивого. Она не скажет неправды даже ради собственного спасения». На суде она надменно молчала, но по причине, не предвиденной НТС, – говорить-то было нечего.

Заговорили материалы и свидетели. Почитая себя личностью исторической, она бережно хранила каждый листок удивительной переписки со своими единомышленниками на Западе. Гора писем туда и оттуда осветила не только ее внутренний духовный мир (что, быть может, интересно психоаналитикам), но и конкретные дела (входящие в компетенцию суда).

В распоряжении суда оказались «деловые» письма, касавшиеся финансирования подрывной работы в СССР. Эзоповским, точнее, конспиративным языком, и все о Деньгах. Вот письмо Великановой сообщнику в США М. от 29 октября 1979 года. Довольно склочного содержания. Речь идет о способах пересылки денег в СССР для поддержания «дела», которым была занята Великанова, – подрывной работы. Письмо подлежало пересылке конспиративными каналами.

«И по почте письма, – пишет она, – ты уж если дела какие записывай себе куда-нибудь, чтобы не путать. А то в письме июльском (м. б., начало августа, даты нет) ты пишешь: «Звонил Григорий, спросил чтоб он поискал там у себя еще открыток 12 штук. 2 отдай маме» (цитирую буквально) 15/VIII ты пишешь, что послал ей ко дню рождения подарок. «Если ты ей еще не передала два пакетика из семи (?!), то отдавая скажи, что это те самые». A 27/VIII: «Рад, что тебе понравились открытки. Мне сегодня звонил Алик и мы решили послать сообща побольше 4 пачки по 32 штуки в каждой. Но тебе столько не нужно. Все не разошлешь, так что поделись с Арин и др.».

На первый взгляд безобидно – идет разговор об «открытках», может быть, даже с живописными видами. На деле конспирация. «Потому я и взяла 1200 рублей, – продолжает Великанова. – Раньше я их не получала, так что твои слова: «Рад, что тебе понравились открытки» – не знаю, что обозначают. Сейчас я просила еще 3200. Ну, а еще 3 раза по 3200 (4 пачки). Там, видимо, не будет. Там остается кажется еще 5 – 6 тысяч. И я думаю, что не надо пока больше торопиться. Это не уйдет. В фонде деньги есть. И все время ходят слухи о денежной реформе, так что мы боимся, что сов. деньги на книжках (тем более не на книжках) могут пропасть… А в дальнейшем разговор о деньгах давай вести проще. Напиши, чтоб я сделала Кольке от тебя подарок рублей на… Цифра пусть будет тоже на два порядка меньше и лучше круглая (пусть не круглая будет у тебя и долларах). И маме проси также сделать подарок на такую-то сумму. А я сложу эти цифры и прибавлю два нуля. А если в фонд – скажи, что посылаешь для меня и моих родственников посылку на такую-то сумму (цифра означает сов. деньги двумя порядками меньше). И скажи, какую часть посылки с Колей мы можем забрать себе. Ты нас обеспечил на год, наверное. (Чеки шли. Они, надеюсь, не пропадут с реформой и иногда бывают очень нужны…) Если бы ты мог достать Цветаеву! И книги по иглотерапии и массажу! Цветаева здесь на черном рынке стоит 120 рублей. Если бы удалось, присылай лучше с оказией».

Вот по поводу всего этого Великанова в суде и молчала. Пришлось судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда в приговоре по ее делу 23 августа 1980 года записать: «Подсудимая Великанова Т. М. в судебном заседании отказалась дать показания по существу предъявленного ей обвинения. Судебная коллегия считает, что предъявленное ей обвинение нашло подтверждение в судебном заседании и Великанова Т. М. виновна в совершенных преступлениях». И в приговоре содержится перечень ее преступных деяний, который занял почти 10 убористых страниц. Преступных деяний, совершенных по собственному почину и в тесном контакте с теми, кто занят подрывной работой на Западе против СССР. В подробном письме-инструкции выдворенная из пределов СССР Алексеева объясняет Великановой:

«Самое главное: мы имеем корни внутри страны – это вы. Наша связь, наша взаимопомощь, тот факт, что в стране есть движение, и мы его часть – придает нашим словам такой вес, которого не было ни у первой, ни у второй эмиграции». (Имеются в виду бежавшие из нашей страны после революции и гражданской войны, во время и после второй мировой войны.) На деле «движения»-то нет, а было бесперебойное сочинение разного рода клеветнических материалов, чем занималась Великанова и другие. Именно в интересах создания видимости некоего «движения», что для Алексеевой покоилось на сообщениях из Москвы Великановой.

Она инструктирует сообщницу: «В день отправки слать мне телеграмму за подписью «Клара». Любого содержания – подпись будет означать, что день отправки телеграммы – день отправки очередного клеветнического материала. «А я могу слать на любой сообщенный тобой адрес телеграмму за подписью, скажем, Катя, в день получения». А дальше? Дальше пасквиль поступает на радиостанции ЦРУ и передается на Советский Союз. Как сообщает Алексеева: «Слышно ли сейчас «Свободу» в Москве? Это очень важно мне знать, потому что здесь никаких проблем – что просим, тут же передают без проволочек и всяких формальностей относительно источника материала». Какие могут быть «проволочки» – Алексеева работает в штате радиостанции «Свобода», то есть в учреждении ЦРУ! На деньги от ЦРУ (она жалуется Великановой – «гроши», 400 долларов в месяц) она и существует на Западе. Да, такса оплаты предателей – в СССР и тех, кто уже попал на Запад, – в ЦРУ различна. Великанова и Алексеева – тому поучительный пример.

Лица, прошедшие перед советским судом в 1980 году по обвинению в преступлениях по ст. 70 УК РСФСР, на деле оказались платной агентурой ЦРУ, что было доказано документально и свидетельскими показаниями. Причем среди своих «правозащитники» понимают, что служат делу, организованному западными спецслужбами. В письме Литвинова Великановой из США вырвалось: «Это для Вас только, для остальных, если захотите, но без ссылки на меня, в том, что говорит КГБ о всеобщей на Западе переплетенности организованности из одного центра, – много правды. Все это гораздо мягче и культурней, но вполне эффективно, и большинство эмигрантов на это клюет, благо они бедны, а тут всякие симпатичные люди, желающие вроде бы того же самого, охотно им помогают, печатают и т. д. Вся эта эмигрантская деятельность стала частью западного истеблишмента, скажем, интеллигенции понятно давно, и она знает, кто скажет по какому поводу».

Вот насчет «гораздо мягче и культурней» далеко не так. Алексеева ставила перед Великановой оперативную задачу – при подготовке очередных клеветнических материалов «хорошо бы затрагивать профсоюзную тематику при удобных случаях и, может быть, даже поискать ее. Это важнейшая сейчас задача… Сейчас очень ценен и каждый рабочий, эмигрировавший на Запад. Иванова мы использовали в Италии и здесь тоже постараемся подключить к профсоюзам и к «Свободе» и т. д.

Что из этого получилось, слишком хорошо известно от того же Иванова, выехавшего из СССР в США в середине 1978 года. В письме из США в «Литературную газету» (20 августа 1980 года) он рассказал, как его сначала встретили там с распростертыми объятиями и немедленно включили в подрывную работу против Советского Союза. Но у Иванова быстро спала пелена с глаз, западная действительность оказалась отнюдь не такой, какой он ее представлял на основе «радиоголосов». «У меня создалось впечатление, что вся эта диссидентская капитель входит составной частью в какой-то мощный механизм чуть ли не глобального характера». За прозрением пришли действия, когда на одном из антисоветских дебошей к нему «подошла Алексеева и, немного помявшись, сказала: «К вам подойдут люди, и вы должны рассказать». Я ответил, что никому не должен и пусть лучше не подходят».

Он дал отпор и другим, включая представителей НТС, радио «Свобода». Результаты не замедлили сказаться – Иванова, по профессии электромонтажника, уволили с завода «Эдисон прайс», где его было устроили. Последнее событие в его жизни, о котором он сообщил «Литературной газете»: один из вербовщиков в различные антисоветские организации, некто Ю. Машков, «прислал письмо. Письмо длинное и вежливое, но в нем есть фраза: «А ты все-таки относишься к разряду тех, кого могут убить не только грабители». Комментариев, вероятно, не нужно.

Вернемся к тем, кто понес в 1980 году наказание по приговорам советских судов. Великанова была приговорена к четырем годам лишения свободы, суд принял во внимание ее возраст и состояние здоровья. Некоторые, привлеченные к ответственности за антисоветскую агитацию и пропаганду, раскаялись в содеянном и были осуждены условно. Таковы, например, Ригельсон и Капитанчук, занимавшиеся изготовлением и распространением материалов о мнимых притеснениях верующих в СССР. В суде они признали, что по указке западных спецслужб, в первую очередь ЦРУ, занимались этим, чтобы осложнить положение СССР на международной арене. Как ответил Капитанчук на вопрос прокурора о целях изготовления им антисоветских материалов, «цель всех этих документов – вызвать давление Запада на СССР для изменения его политики».

Важно помнить, что в открытых процессах были оглашены по понятным причинам не все факты, установленные в ходе расследования соответствующих дел о руководстве и финансировании ЦРУ подрывной работы против СССР. Со временем об этом, разумеется, будет сказано, а пока нет никакой необходимости просвещать наших противников, что известно компетентным органам в Советском Союзе.

И последний вопрос – о мере наказания, избранной для лиц, совершающих описанные преступления. По всей вероятности, в этой связи уместно вернуться к цитированной выше статье советского юриста А. Трайнина. В сентябре 1978 года он писал:

«Минувшие процессы над Орловым и Гинзбургом дают много пищи для размышлений, они были осуждены по ст. 70 УК РСФСР. Думается, что суд избрал, особенно для Гинзбурга, минимально возможное наказание. Материалами предварительного и судебного следствия установлено, что цель пресловутого «фонда», распорядителем которого был Гинзбург, заключалась, помимо прочего, в вербовке лиц для продолжения ими антигосударственной деятельности.

Свидетель К. показал: «Я пришел к твердому убеждению, что так называемый «фонд помощи политзаключенным» предназначен для поддержки тех лиц, которые стоят на антисоветских позициях, проводят в той или иной форме враждебную по отношению к существующему в СССР строю деятельность или готовятся к ней, либо способны, по крайней мере при определенной ситуации, пойти на такие действия».

Свидетель И. показал: «Все, кто получал помощь из «фонда Солженицына», должны были твердо стоять на антисоветских позициях и как-либо «проявлять себя» в этом качестве, то есть вести антисоветскую деятельность, участвовать в «мероприятиях», осуществляемых Гинзбургом и его соратниками».

Можно умножить подобные примеры. Некоторые лица после бесед с Гинзбургом и получения помощи из «фонда» совершили особо опасные государственные преступления и были осуждены. Таким образом, в деятельности Гинзбурга нельзя не усмотреть признаков преступления, подпадающего под ст. 64 УК РСФСР, – измена Родине. Заглянем в Уголовный кодекс РСФСР. В ст. 64 указывается, что в состав преступления измена Родине входит «оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР».

«Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР» (Москва, 1971 г., с. 159) гласит: «Оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР означает совершение гражданином СССР по заданию разведывательного или иного заинтересованного органа или представителя иностранного государства либо по собственной инициативе каких-либо действий, способствующих осуществлению проводимой иностранным государством деятельности, направленной на подрыв или ослабление Советского государства. Эти действия могут заключаться в вербовке лиц для проведения ими враждебной деятельности против СССР, в том числе для совершения особо опасных государственных преступлений…»

Комментарии к «Комментарию» излишни. Суд имел все основания квалифицировать описанные преступления Гинзбурга по ст. 64 УК РСФСР со всеми вытекающими последствиями в отношении санкций. Не пойдя на это в случае с Гинзбургом, да и Орловым, советский суд проявил завидное терпение, но оно имеет пределы. Посмотрим, как будут развиваться события дальше, точнее, умерят или нет западные, в первую очередь американские, спецслужбы свое рвение в подрывной работе против СССР.

Когда дела Орлова, Гинзбурга и Щаранского были в процессе расследования и они уже содержались под стражей, в Соединенных Штатах вышла книга высокопоставленного в прошлом сотрудника ЦРУ Г. Розицкого «Тайные операции ЦРУ». Цель этих операций, сказано в книге, – «бороться с коммунистическими режимами на их собственной территории, оказывая помощь движению сопротивления там и ослабляя лояльность граждан передачами по радио, листовками и западной литературой». Все это, подчеркивает Розицкий, и входит в понятие «психологическая война», которая ведется против нашей страны. «Вероятно, самыми ощутимыми результатами психологической войны было налаживание американских контактов с диссидентами в Советском Союзе… Началась публикация советских подпольных материалов на Западе, и во многих случаях их тайком провозят назад в Советский Союз для более широкого распространения. Сбор и публикация рукописей из Советского Союза к настоящему времени стали крупным бизнесом со многими участниками, известными и тайными.

Действия в этой сфере Розицкий относит к «тайным операциям», проведение которых Вашингтон неизменно отрицает и вот почему: «Предпринимая те или иные действия, но не беря за них официально ответственность, правительство США руководствуется доктриной «правдоподобного отрицания». Эта доктрина требует, чтобы ни одну тайную операцию нельзя было проследить к правительству США, Белому дому, государственному департаменту, министерству обороны или Центральному разведывательному управлению. Это означает, что, когда данная операция проваливается, следует опровержение – она-де не была официально санкционирована, что дает возможность правительству избежать разоблачения в прямой лжи.

Доктрина «правдоподобного отрицания» проводится различными методами. Иностранцы получают средства через тайные каналы. Создаются приватные организации как в США, так и за рубежом, якобы частными лицами на их деньги, а средства им идут от фальшивых фондов (вспомним «фонд Солженицына». – Авт.) и мнимых благотворителей. Американские должностные лица участвуют в «неофициальных» действиях как частные граждане. Когда планируются тайные операции, всегда создаются легенды, дающие им невинное объяснение. Неизменная цель – найти подставных лиц».

Выражаем благодарность говорливому пенсионеру г-ну Розицкому, который весьма своевременно – в середине 1977 года – напомнил о механизме «тайных операций» ЦРУ. По этой схеме, конкретизированной предварительным и судебным следствием по делам Орлова, Гинзбурга и Щаранского, и проходила их преступная деятельность. Операция «Права человека» была задумана в недрах ЦРУ, наверняка получила благословение свыше (иначе почему столь громогласны «правдоподобные отрицания», которые мы слышим сейчас, после осуждения преступников?), а за руку с поличным были пойманы пресловутые «подставные лица». Советский суд расшифровал их как платную агентуру ЦРУ, и справедливость восторжествовала».