Глава четырнадцатая
Марк охнул.
Он осторожно прикрыл дверь, прислонился лбом к прутьям решетки и посмотрел между ними вниз.
Засов на обратной стороне был открыт. Замок, всегда здесь висевший, пропал.
О, черт!
В воображении он развернулся, помчался вверх по лестнице и пронесся через дом. Обошлось без приключений, и он запер парадную дверь за собой.
В другой версии побега зверь догонял его на лестнице и утаскивал вниз.
Успокойся, - сказал он себе. - Если даже там что-то есть, оно до сих пор ничего не сделало. Может, я ему вовсе не нужен. Может, оно хочет, чтобы я ушел.
Черт, да нет там никаких зверей. Где это видано, чтобы животные снимали замки с двери?
Это, наверное, сделала Агнес Катч.
КТО-ТО уж точно это сделал.
Я могу пройти по коридору и взглянуть на дом Катчей.
Ни за что, - подумал он. - Ни за что на свете.
Оставив дверь прикрытой, он медленно попятился, а потом повернулся к лестнице.
Успокойся, - велел он себе. - Сделай вид, что все в порядке. Насвисти веселую мелодию.
Нетушки, свистеть я не буду.
Идя к лестнице, он прислушался. Ноги ступали по твердому земляному полу, издавая тихое шуршание. Больше не слышно ни звука. Никакого рыка. Никаких приближающихся шагов. Ничего.
Он поставил ногу на первую ступеньку. Деревянная планка скрипнула.
Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Вторая ступенька.
Дайте же мне отсюда выбраться!
Третья.
Ни звука, кроме скрипа дерева под его весом.
Он хотел пробежать оставшиеся ступеньки, но подумал, что резкие и быстрые движения могут спровоцировать нападение.
Он поднялся на еще одну ступеньку. Еще одну.
Так далеко, так хорошо.
Теперь он влез достаточно высоко, чтобы огонек свечи осветил последнюю ступеньку.
Почти.
Я никогда туда не доберусь!
Ну пожалуйста, дайте мне туда добраться! Простите, что я напуган, как девчонка. Простите, что я пописал через решетку.
Он влез на еще одну ступеньку и представил, как зверь в подвале вылезает из-под ящиков и бежит за ним.
Бесшумно.
Простите! Пожалуйста! Только не дайте ему меня достать! Дайте мне уйти, я пойду домой и больше никогда не буду делать таких глупостей!
Почти наверху. И зверь, может быть, уже почти догнал его, несмотря на то, что он ничего не слышал и не смел посмотреть назад, так что следующий шаг он сделал очень медленно. И следующий. И оказался в кладовой.
Давай!
Он бросился бежать. Порыв ветра задул его свечу.
Дерьмо!
Впереди был какой-то тусклый намек на свет, и Марк побежал к нему. На кухне он круто развернулся, нашел дверь кладовой и закрыл ее.
Она хлопнула.
Марк прислонился спиной к двери. Он тяжело задышал, сердце билось тяжело и быстро.
Есть! Есть! Слава Богу, слава Богу!
Но тут он внезапно представил, как летит через всю кухню, потому что зверь вышиб дверь.
Нужно рвать когти!
Он повернулся и поспешил выйти из кухни. Благодаря слабому свету, пробивающемуся в окна, добрался до задней двери. Нащупал ручку, потянул, но дверь не шелохнулась.
Давай же!
Он обнаружил засов.
Дверь открылась. Он направился к заднему крыльцу.
Собираясь толкнуть дверь, чтобы она закрыть, он остановился.
А что, если я запру тут себя?
Плевать! Я иду домой!
Он выпустил ручку двери. Оставив ее слегка приоткрытой, отошел и внимательно на нее посмотрел.
Крыльцо, закрытое москитными сетками, было серым от лунного света и черным - от теней. Чувствовался легкий застоявшийся запах сигаретного дыма. Было немного мебели: кушетка, пара стульев и маленьких столиков. В углу возле кухни стояло что-то похожее на холодильник.
Марк пятился назад, пока не уперся в сетчатую дверь. Толкнул ее локтем, но она не открывалась. Повернувшись в сторону, он ощупал ее раму. Дверь закрывалась на крючок. Марк дернул за крючок и открыл дверь. Она пронзительно заскрипела.
Стоя на пороге, он смотрел на залитый лунным светом газон, на сувенирную лавку, уборные, патио с перевернутыми стульями, уложенными на столах и на закусочную. Все освещено ярким светом полной луны. Что-то выглядит грязновато-белым, что-то - темнее; дюжина всевозможных оттенков серого. Некоторые места - черные.
Есть, - подумал он.
Он шагнул на улицу и остановился на верхней ступеньке крыльца.
Задув свечу, открыл сумку. Положив ее на место, он почувствовал тяжесть банки “пепси”. И легкость второго сэндвича. Так что он вприпрыжку спустился по лестнице и пошел к патио. Снял стул со стола, перевернул и поставил.
Стоя рядом с столом, он сунул руку в сумку, чтобы достать сэндвич. Нащупал целлофан, понял, что это очки, и вытащил их. Положил на стол и снова полез в сумку за сэндвичем. Потом - за “пепси”. Поставил банку и сэндвич на стол и сел.
Спиной к Дому Зверя.
Это ему не понравилось, так что он встал и передвинул стул. Теперь он сидел лицом к заднему крыльцу дома.
Так-то лучше, - подумал он. - Хотя на самом деле - разницы никакой. Я бы ни за что оттуда не выбрался, если бы там был зверь.
А как же замок?
Кто знает?
Кто-то его точно снял. Днем бородатый парень стоял у двери, жалуясь, что не может пройти по коридору и осмотреть дом Катчей. Значит, тогда замок был на месте.
А может, и нет.
В любом случае, я здесь, а не там.
Он взял банку “пепси” и вытянул ее из пакета. Она была влажной и прохладной. Марк открыл ее и отхлебнул.
Чудесно!
Положил банку, развернул целлофан с сендвича и откусил.
Сэндвич был вкусным. Он ел медленно, то и дело прихлебывая “пепси” из банки.
Не торопись, - сказал он себе. - Можешь совсем не торопиться.
Тебе и так кранты.
Если бы он не оставил записку родителям, то мог бы прийти домой через полчаса, и все сошло бы с рук.
Сочинить историю о том, как где-то пришлось задержаться. Извиняться, как сумасшедший. Ерунда.
Но он оставил эту записку, и они почти наверняка уже нашли ее.
Вернусь к утру.
Мне совсем-совсем кранты, - подумал он.
Мы же всегда тебе доверяли, Марк.
И где это ты был, и что счел таким важным, что ради этого можно так издеваться над родителями?
Ты нас очень огорчаешь.
Иногда я думаю, что ты вообще ничего не соображаешь.
Ты что, не думал, что мы тут из-за тебя с ума сойти можем?
Может, иногда стоит думать о ком-то кроме себя?
Он вздохнул.
Будет именно так, если не хуже. А если мама расплачется? А если расплачется папа?
И все это, - подумал он, - просто так, ни за что? Я даже не дождался нашего свидания с Элисон.
Кто сказал?
