Глава 19. Рыжая напасть
— Барбара, почему ты не воткнёшь нож в эту гиену? — спросил щуплый мужчина двух дюжин лет от роду. Он сидел на небольшой скамье за раскладным столиком и старательно затачивал небольшим ножичком перо синицы, которым собирался писать на тонком, почти прозрачном листочке бумаги. Ему приходилось щуриться, так как свет масляной лампы был тусклым и дёргающимся, да и сквозняк, прорывающийся с лёгким хлопаньем пологов палатки, не добавлял ровного сияния.
Женщина сильно закашлялась, отчего даже согнулась, а потом хрипло вдохнула и ответила.
— Не сейчас. Я чую серебро и золото.
— Ты всё быстрее идёшь к краю бездны. Кашель нехороший, — продолжил мужчина, поглядев на женщину исподлобья.
— Мне уже легче, — отмахнулась разбойница и села на тюк с сеном, предназначенным для матраса. — И богини в свидетельницы, дюжину дюжин раз говорила не лезть в женские дела.
— Не стоит золото жизни. Тем более какое-то иллюзорное. Не проще ли заняться тем, чем раньше? — опустив голову и сдув мусор со стола, продолжил мужчина. Тонкие, но мозолистые руки пододвинули поближе лампу. Перо самым кончиком коснулась чернил.
— Джек, у этой суки где-то зарыт сундук с золотом, — со вздохом расстегнув шнуровку на платье, ответила Барбара. Разбойница откинулась на мешках с сеном и заложила руки за голову. — И я хочу его. К тому договор на крови. Я чту его. Да и Лидия скоро попадёт в дерьмо со своими хотениями. Даже слепому видно, что халумари настырнее муравьёв и раз вцепятся, больше не разожмут своих мелких зубов. И садиться голой задницей на муравейник — высшая глупость.
— Тебе-то что?
— Она рано или поздно сама будет умалять что-нибудь придумать. А я задеру цену до небес. Но придётся пока притворяться дурой. Пусть влипнет.
— Почему всё в этом мире меряется серебром и золотом? — спросил мужчина, задумчиво поглядев на дрожащий язычок пламени.
— Воздухом сыт не будешь, Джек, — улыбнулась женщина. — Воздух не оденешь в холод.
— Наденешь. Правильно будет — наденешь.
— Ай, Джек, — ухмыльнулась Барбара. — Это ты грамотный. А я родилась в трущобах. Я ножом прорезала путь по жизни. Кстати, помнишь, что писать?
— Да, — мужчина провёл пальцем по краю чернильницы и начал сухо говорить. — Джинджер, спасибо за требуху. Сорок монет должна буду. Дичь сильная, как и думала. Требуха в расходе. Заткни пасти недовольным. Задержи дичь до моего приезда. Наёмка обещает золото.
Произнеся слова, Джек поправил на столе заколку-маячок для почтового сокола и тонкий листок бумаги, который будет завёрнут в непромокаемую ткань и прикреплён к лапке быстрой птицы. А потом он ощутил тяжёлую руку на своём бедре. Грубая ладонь скользнула и остановилась на гульфике. Это Барбара села и подвинулась поближе.
— Иди ко мне, Джек.
— Нужно письмо написать, — сглотнул и с запинками проговорил мужчина.
— Обожаю тебя. Другие бы сразу из штанов выпрыгнули, а ты о деле говоришь. Иди ко мне, не улетит бумага…
* * *
Фургон с лёгким скрипом обитых железными полосками колёс катился вперёд, слегка раскачиваясь. Он порой наклонялся то в одну сторону, то в другую, а иногда колесо проваливалось в ямку, заставляя хвататься за борт. Вместе с фургоном текли и мысли.
«Система, — позвал я внутреннюю помощницу, едва заметно пошевелив губами, — боевой субрежим доступен?»
«Вы в фазе быстрого сна. Смена режимов запрещена»,
«Ясно. Есть ли экстренная возможность перехода?»
«Доступ к субличностным техникам запрещён», — не изменив своего решения, отозвался синтетический ангел-хранитель, заставив меня недовольно вздохнуть.
«Вот убьют меня. Ты виновата будешь. Ищи решение защиты лунатика».
«Принято. Поиск решения, — отозвалась система и тут же выдала ответ. — Сбой высокоуровневых допусков. Поиск решения».
Я поглядел на едущую в повозке Лукрецию, которая была хмурая, как туча, а потом вскочившую на заднюю подножку Катарину. В голове мелькнула мысль, что девушка находится в том же состоянии, что и я. Её сила тоже заперта. Воображение рисовало такую же божественную систему, которая талдычит, что нельзя перейти в боевой режим. Да и прочие ограничения жизни, при которых то нельзя и это нельзя, делали нас очень похожими. Ей запрещает устав храма. Мне наставление по прогрессорству. ОТ ощущения внутренней схожести тянуло к девушке, способной с лёгкостью перерезать горло неприятелю, но краснеющей от поцелуя в щеку и невинных обнимашек, ревнивую до ужаса и пытающуюся всем доказать, что вопреки клейму она человек, даже когда доказывать не надо. Я ведь тоже пытаюсь доказать всему миру и самому себе, что способен на большее.
К тому же боевая девушка с приятным лицом казалась эдаким кроссвордом, который интересно разгадывать. Та же тётя Урсула — проста до безобразия, обычная солдафонка из разряда «женщина-дембель». А что касается Лукреции, которая внешне куда эффектнее храмовницы, её меркантильность немного не по вкусу. Была у меня на Земле начинающая бизнес-леди. Вся в делах, и все разговоры только о делах. Постоянно строчила кучу сообщений, фитнес ради бизнеса, красота ради дела. Тяжело с ней было, действительно тяжело.
Эти мысли заставили меня улыбнуться.
Катарина поймала мой взгляд, приосанилась, поправила снаряжение.
«Система, аварийный маяк исправен?» — задал я новый вопрос, отвернувшись и поглядев на дорогу, где двигался встречный обоз.
«Запуск невозможен. Недостаточная мощность источника питания. Повышение мощности каталитической подсистемы питания может вызвать кому и инсульт».
«Причины?»
«Не установлены. Требуется расширенная диагностика в стационарных условиях».
Я скривился, поправил верёвку у себя на шее и поглядел появившийся встречный обоз, а заодно и на показавшуюся впереди деревушку. Действительно, очень скромную в размерах, и вряд ли её население больше ста человек. Зато два двухэтажных домика по обеим сторонам дороги, расположенных у самого въезда, явно были тавернами и по совместительству градообразующими предприятиями.
Расстояние до обоза сокращалось очень медленно. Наш тихоходный бычок, шумно облизывая свою розовую морду длинным языком, и ударяя хвостом с кисточкой по бокам, вообще никуда не спешил. Его философия жизни предельно проста — сорвать травнику, медленно прожевать её и так же медленно добраться до тенёчка, где можно прилечь на траву и медитировать, созерцая мир большими глазами с пушистыми ресницами. Такие же неторопливые создания тянули четыре встречные телеги. Единственным исключением был небольшой телёнок, бегающий туда-сюда с задранным хвостом.
Я вглядывался в десяток женщин, ища подвох, но вряд ли они были тем неведомым неприятелем. А они бросали на нас равнодушные взгляды, означающие, что это всё в порядке вещей. Ну разумеется, даже на Земле рабство и крепостное право отменили относительно недавно, и хотя на северных территориях и то и другое в силу экономических причин не сильно развито, в более южных регионах торговля людьми процветает.
Вскоре обоз нас миновал. Мы въехали в эту деревушку. От таверн, похожих один в один на мотели для дальнобоев, было виден край реки. Берег уходил вниз, превращаясь в заросшую болотину, а противоположный был выше и на его срезе виднелась красная глина. Вспомнился краткий курс географии и геологии, из которого следует, что у Галлипоса мы спустились на заиленный и поросший лесами древний разлом, который несколько тысяч лет назад, в местный ледниковый период, был большим болотом. Здесь противоположный край этой низменности. И грунтовые воды, выходя вдоль глиняных пластов, подпитывали топкую Яблоневую речку. Потому и дна у неё не было. Древняя бездна не высыхала.
— Эй! — раздался со стороны крик, — а кто за проезд платить будет?!
Я повернулся, увидев приближающихся к нам женщин. Десяток с копьями, десяток с арбалетами и длинными луками, наподобие английского лонгбоу. Две с дорогущими по местным меркам кремнёвыми мушкетами, спрятались за щитами прикрывающих их мечниц.
— Мафия, блин, — пробубнил я, сгорбившись и придав себе испуганный и измождённый вид. Пальцы легли на отворот нательного, под которым прятался пистолет.
К нам приближалась огненно-рыжая высокая девица. Красный плащ свисал до середины. На откинутом капюшоне — длинная-длинная верхушка с меховым помпоном. Стёганка, из-под ворота которой торчал край кольчуги, расшита по краю толстыми цветными нитями. На голове только стальной ободок, словно ей и не нужна большая защита. Наплечники с чернёным узором. Огненные волосы собраны в конский хвост и подхвачены белой шёлковой лентой. А поверх стёганки — витой шнур красного и белого цветов, перехватывающий грудь. Он зрительно подчёркивал её, как лайт версия корсета. Так же делали древние гречанки, разве что поверх туники, а не доспехов. На ногах — высокие сапоги с отвёрнутыми голенищами. За поясом три пистолета. Ножны холодного оружия тоже украшены узорами.
В руках эта модница держала два клинка. Увесистый палаш в правой и нечто похожее на укороченную рапиру в левой. Она ей явно заменяла парный кинжал.
— Эта-а-а, — заговорила Урсула, приподняв пустые руки, — мы-то цены не знаем. Ты эта… скажи.
— А мы сейчас посмотрим и посчитаем, — с улыбкой, похожей на оскал, ответила рыжая. Сходство усиливали весьма заметные клыки. Они были длиннее и острее человеческих. Эдакая вампирелла.
Девица с зелёными глазами была чуть старше Катарины, но весьма самоуверенна. Она подошла поближе, закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
— Странной травой вы намазались. Интересный запах.
— Эта… она дорого стоит. Может, как плату дать? — затараторила Урсула, как-то внезапно превратившись в большую наседку.
А я едва сдержал улыбку. Откупиться от мафии укропом. Кому расскажу, не поверят.
— Не спеши. Сказала же, посмотрим, оценим.
Девица кивком головы указала на телегу, а когда Урсула стрельнула глазами на спрятанный у борта свёрток с двуручником, ухмыльнулась.
— Не дёргайся. Не успеешь.
«Выявлен повышенный уровень стресса, — как всегда, не вовремя вклинилась в ситуацию система. — Допустимо ли для снижения психического напряжения и придания самоуверенности низкоуровневая загрузка контента».
«Какого, к чёрту, контента?» — шевельнул я губами, глядя исподлобья на рыжую. В то время на телегу с шумом забралась женщина, одетая в дешёвую стёганку.
— Джинджер, здесь почти ничего нет. Мешки с какими-то овощами и барахло.
— Ищи лучше! — прикрикнула рыжая.
«Фрагменты периферических нейробаз», — произнесла система, пока бандитка ворошила наше имущество. Ещё одна держала поводья бычка, чтоб тот не тронулся с места.
«Делай что хочешь», — огрызнулся я. Эта тупая микросхема до сих пор думает, что я во сне. Сейчас какую-нибудь музыку для релакса запустит. Или закадровый смех.
«Принято. Ожидайте юстировки», — отозвалась система и замолчала.
— Джинджер! В самом деле ничего!
— В бездну, — усмехнулась рыжая, а потом подошла поближе. Она самоуверенно поставила ногу на заднюю подножку телеги. — Но здесь есть кое-что действительно подороже. Правда, халумари?
Я поднял на неё глаза. Девица самодовольно улыбалась.
— Ты думал, это глупое преставление меня обманет? Я считаю количество обозов, вышедших из Галлипоса. Так вот, за день только вы могли прибыть. Но вы быстро. Ночью шли?
Я кивнул, не отрицая очевидного.
— Ай, глазки, как льдинки, — цокнула языком девушка. — Жаль, что ни себе оставить, ни продать нельзя. Что же ты за дичь, что за тебя золото обещают?
Рыжая вытянула палаш, остриё которого застыло у моего горла.
За её спиной тихо зарычала Катарина, положив руку на рукоять своего фальшиона.
— Не дёргайся, сестрёнка! — даже не оборачиваясь, — повысила голос Джинджер. И ты, ведьма, тоже не дёргайся. Я отпущу вас, платой за проезд будет он.
Я медленно отвёл взгляд от клинка и поглядел по сторонам. Как поступят девушки? Солдатки удачи и приставленная ко мне магесса, самое логичное это оставить меня. Нет, не надо о таком думать, я только начал им верить. Лучше решить, как выпутаться из капкана. Расклад-то совсем не в нашу пользу. Это не боевые бомжи, напавшие на нас ранее. Это отряд профессиональных воинов. Даже если я пристрелю нескольких, остальные нашпигуют всех стрелами. Катарина не справится с десятком копейщиков, а Лукреция слишком долго колдует. Нужно что-то делать, но что?
Голливуд мне в помощь!
— Ты не хочешь меня убивать? — тихо произнёс я, встав и скинув верёвку. И при этом искренне надеялся, что голос не дрогнул. — Тебе запретили убивать. А знаешь почему?
Рыжая бандитка, претендующая на титул «самый модный доспех года», перестала улыбаться. Она теперь глядела на меня, поджав губы, как обиженная кинодива.
— Я запомнил твоё лицо. А умерев, воскресну в своей обители и приду за тобой с ночными охотницами. И умрёшь уже ты. Навсегда.
Я как бы невзначай сунул руку за пазуху и нащупал пистолет. Есть шанс, что, если убью предводительницу, отельные разбегутся. И стрелять нужно через одежду.
— Не убедил, — со зловещей ухмылкой ответила рыжая. — Пока ты вернёшься, если вернёшься, я успею трижды спрятаться так, что даже демоны не сыщут.
— А если мы поторгуемся? — улыбнулся я. В голове созрело решение, и очень хотелось верить, что мои спутницы поймут его правильно.
— За твою жизнь? — ехидно спросила Джинджер, так, кажется, её звали.
— Нет. За твою, — ответил я.
— Ну ты и наглец, — покачала головой рыжая. — Нас больше, чем вас, в несколько раз. И руку вытащи из-под одежды, я успею всадить в тебя клинок раньше, чем достанешь свой ножичек.
— Ну да, — произнёс я и нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел.
Я думал, что с такого расстояния промахнуться невозможно, но промахнулся. Девушка неестественно вывернулась, как совсем недавно Катарина, когда уворачивалась от стрелы. Пуля прошла мимо.
«Юстировка», — быстро и не вовремя выпалила система. Не дожидаясь дальнейших слов, выстрелил снова. И попал. В левую руку. Она просто не ожидала, что мой пистолет может стрелять несколько раз подряд. Из раненой руки выпала шпага-коротыш, звякнув о борт телеги и упав мне под ноги.
Со стороны разбойниц с мушкетами тоже раздались выстрелы, но, видимо, они стреляли впопыхах, так как не попали. Свистнули мимо головы стрелы, хотя опытный лучник с тридцати шагов вряд ли промахнётся. Но всё же лонгбоу — это массовка по площади, и не всем быть робингудшами.
— Саскэ! — выкрикнула рыжая ругательство. В тот же миг я прыгнул прямо на неё, выхватив пистолет из-за пазухи и выстрелив ещё два раза, но под ноги. Мне она не нужна мёртвой. Удариться плечом в тяжёлую воительницу было больно, но, во-первых, она ранена, а во-вторых, рефлекторно отшатнулась от выстрелов. Благодаря этому смог толкнуть её прямо в руки Катарины. Храмовница не подвела и тут же приставила к её горлу фальшион.
— Не дёргайся, сестрёнка. Оружие на землю, — со зловещей улыбкой процедила она, а потом выхватила второй рукой из-за пояса рыжей пистолет с кольцевым замком. Вспышка, хлопок, дым, и женщина, которая обыскивала телегу, упала на землю. — Все назад, иначе я ей башку отрежу, а потом перебью вас всех! — заорала она. — Я львиная гвардия!
Судя по всему, это слово не пустой звук, так как многие неуверенно переглянулись. Но долго думать непростительно. Я повернулся к Лукреции и закричал.
— У мушкетёрок пороховые рога на поясе! Жги!
Волшебница, которая всё это время таращилась по сторонам с большими от страха глазами и побелевшими губами, судорожно вытянула перед собой руку с растопыренными пальцами.
— Пирамо!
В стороне грохнуло, раздались крики, смешанные с радостным воплем чародейки.
— У меня получилось! Получилось!
— Спрячься, дура, — рявкнула появившаяся рядом с ней Урсула. Она подскочила и вытащила свой двуручник. А глянув на вперёд увидел бандитку, которая удерживала бычка, слабо дёргающейся в пыли со свёрнутой шеей.
— Назад! Всё назад! — громко орала Катарина, а когда кто-то шевельнулся, выхватила ещё один пистолет. Снова грохот. И снова на дорогу упал труп.
— В телегу её! — закричал я, и Катарина буквально приподняла над землёй неприятельницу. — Урсула, гони к парому!
— Драная кошка! — выругалась рыжая. — Я тебе горло зубами перегрызу!
— Заткнись, блохастая шавка! — ударив кулаком по левой почке, ответила храмовница, словно они были знакомы и сильно недолюбливали друг друга.
— Я волчий дозор! Я тебя из-под земли найду по твоей вони!
— Заткнись, иначе убью!
В этот миг Урсула схватила кнут и со всей силы ударила. Бычок понёсся, задрав хвост. Я сел на мешок и несколько раз выстрелил назад. Нет, не для того, чтоб убить кого-то, а уподобившись ковбоям в голливудских вестернах. Грохот пистолета, в отличие от тихих луков, всегда заставляет человека пригнуться и попытаться спрятаться. А сбить с толку вражеских лучниц лучше всего именно так.
— Вам всё равно не уйти! Паромы на той стороне!
— А нам и не нужны паромы, — выдавил я, а в ушах нарастал треск. Датчик показывал признаки потустороннего. И судя по мощности сигнала, очень большого потустороннего.
До реки было совсем ничего. Я сразу, как вошли в село, заприметил рыбацкую лодку, теперь осталось только перебраться на тот берег. Бычок громок замычал и затормозил перед самой водой, грязной от тины, и я схватил в охапку свои вещи и спрыгнул. А ещё я прихватил короткую парную рапиру, которая выпала из руки рыжей. Когда я её ранил.
— Все в лодку! Чёрт с этим грузом! Пусть подавятся картошкой сами!
Все попрыгали. А Рыжая после пинка Катарины полетела в воду. Брызги достали нас всех.
— Су… Я тебя… тьфу. Сука! — орала, Джинджер, как бешеная, пытаясь добраться до берега. Там всего-то два метра, но, видимо, дно действительно хреновое, раз бандитка никак не могла.
— Идемони, Иде…мони. Тьфу! — отплёвывая воду, начала кричать она. А мы прыгнули в лодку, надеясь, что так не перевернётся.
К берегу уже подбежали пособницы Джинджер. Я перезарядил пистолет, щелкунов затвором. Или мне кажется, или я стал лучше стрелять?
«Произведена дополнительная юстировка навыков стрельбы. Данные записаны в мозжечок», — тут же отозвалась система. Я не ответил. Я глядел. Как помощницы подбежали к рыжей. Одна даже соскользнула в воду по пояс, притягивая руку.
Кто-то прицелился из арбалета. Выстрелить не успели ни я, ни преследовательницы. Вода пошла волной, а потом над ней раскрылся огромный клюв, размером с капот легковушки.
— Идемони! Идемони! — орала рыжая. Клюв, принадлежащий громадной, поросшей водорослями черепахе, сомкнулся на самой большой добыче — на телёнке, утаскивая его в реку вместе с телегой. Преследователи с криками бросились от воды.
— Демон! — запричитала Урсула, быстро водя перед собой двумя перстами, словно листая страницы сайта на невидимом планшете. — Небесная пара, спаси и сохрани. Спаси и сохрани.
— Не качай лодку! — выкрикнула Катарина, которая быстро гребла на тот берег. — Демон кровь учуял. Они дурные до крови.
Я молча глядел на оставшийся после ушедшей твари мутный водоворот. А Лукреция села на дно лодки и зажала голову руками. Ей было страшно.
Всем сейчас было страшно. Зато мы живы. А ещё, они меня не бросили…
