Глава 4
В салоне древнего минивэна стоял густой дух благовоний и арабских напевов. Везде, где можно, висела ткань с бахромой, а на торпеде было несколько проекций, изображающих гордых муджахидов с АК-43, а также Мечеть Парижской Богоматери.
Олег зарубился бы на любую сумму, что Мустафа специально для спесивых французов нашел подобного извозчика, ностальгирующего по Нарбоннскому халифату шестьдесят восьмого. В ходе ликвидации которого и возник Трансатлантический франко-испанский союз: в большинстве цветных гетто протекторатов население до сих пор искренне верило, что совсем чуть-чуть не хватило, чтобы старая Европа пала под натиском халифата.
Таксист, судя по стеклянным глазам, был не первый день под веществами. На его профессиональных навыках, впрочем, это не отражалось — машина в безаварийном стиле ехала туда, куда надо, а большего от него и не надо было.
Из всех троих сильнее всех волновался Олег — его, заряженного обманкой и оружием сразу по нескольким статьям, серьезно беспокоил проезд через КПП в Южные. Мустафа на вопрос только рукой махнул — не волнуйся мол, все под контролем.
Я же в это время, абстрагировавшись от волнения парня, наблюдая за происходящим со стороны, стоило лишь взгляду парня скользнуть по Степану, пристально всматривался в обманчиво-добродушного пухляка.
Олег, в теле которого я оказался, удивил несмотря на возраст. Этот худощавый, даже щуплый паренек обладал весьма незаурядными способностями — чего стоит только ясность мыслей при расчетах будущего. И даже несмотря на тяжелую потерю, его спокойная работа с обманками. При всем при этом, Олег не замечал очевидного — того, что Степа его банально и беззастенчиво использует, впрочем как и Мустафу, подставляя вместо себя. Только один Степан находился на территории кварталов легально — как волонтер «Красного креста» и не нес никакой ответственности за происходящее. При этом получая еще и максимальную прибыль — я не верю, что доход от туристов он делит по-честному.
Пока я размышлял, поражаясь удивительной доверчивости одного и наглости другого, машина заехала в глухой переулок. Минута ожидания и с другой стороны улицы появилось приземистое желтое такси — официальное. Наш извозчик, игнорируя возмущенно замигавший индикатор нарушений ПДД, подъехал почти вплотную к дверям такси. Оба туриста под приветственные и громкие возгласы Степана быстро пересели в микроавтобус, и извозчик тронулся, напоследок показав датчику парковки интернациональным жестом средний палец. Желтое такси осталось на месте, в ожидании возвращения туристов.
— Меня вы уже знаете, это Олег, это Мустафа, — заговорил между тем Степа. — Парни, знакомьтесь, это Жан, это Жак.
Олег, обернувшись на туристов, кивнул. Оба были невысокого роста, темноволосы и кучерявы — типичные французы. Олега и Мустафу они наградили отстраненно-заинтересованными взглядами жителей первого мира, приехавших посмотреть на папуасов. Извозчика Степан представлять не стал, но тот вообще мало внимания обращал на происходящее.
— Господа, прошу вас, — протянул туристам Степа очки точь-в-точь как те, которые были на Олеге, — обязательный предмет гардероба протекторатов.
— Это же не балаклава? — продемонстрировал эрудированность тот, которого Степа назвал Жаком.
— За балаклавой вам в исторический музей — мы тут не настолько технологически оторваны, — рассмеялся Степа.
Олег отвернулся, вглядываясь в окно — парень удивлялся, как Степа свободно общается с людьми. Судя по обрывкам мыслей, которые я выхватывал, паренек кажется — при всей своей цепкой хватке, был нелюдимым и даже стеснительным.
— Активная защита, все работает? — поинтересовался Жак, примеривая аксессуар.
— Да, ни одна камера вас не идентифицирует.
Французы, нацепив очки, начали негромко переговариваться, наблюдая за пейзажами за окном. Перевод их беседы Олега сейчас не интересовал. Если бы личная сеть была активна, слушать бы пришлось — встроенный в имплант переводчик автоматически переводит чужую речь, глуша ее для восприятия и передавая вибрацией звуки напрямую. Но личный айди Олега сейчас был заблокирован обманкой, и французская речь отображалась перед глазами бегущей строкой в дополненной реальности.
Олег, нервничая, практически не всматривался в текст перевода — машина подъезжала к КПП и он все больше нервничал. Несмотря на то, что Мустафа был железно уверен в водителе, Олега вид обдолбанного извозчика не вдохновлял. Но, несмотря на его опасения, все прошло благополучно — на КПП оказались полицейские-земляки таксиста, который лишь махнул им рукой и проехал на территорию другого района под шлагбаум без намека на досмотр и даже сканирование.
Французы тут же оживились. Еще бы, посмотреть было на что — после одинаковых серо-бетонных коробок Восточного района Южный поражал контрастом нищеты и криминала. Многочисленные зажегшиеся в ночи вывески — от дешевых ламповых до полноценных голопроекций, соседствовали со щербатыми фасадами, щурящимися выбитыми окнами. В некоторых из пустых проемов мелькали отсветы живого огня.
Одежда шатающихся по улице людей также привлекала внимание: от ярких костюмов чернокожих щеголей и кожи с камуфляжем блатных молодчиков, до откровенного рванья и минимума одежд уличных проституток, среди которых встречались как чернокожие обоего пола, так и белые, вконец опустившиеся личности.
Зазвенело стекло и хлопнули пробки — Степа, открыв пару бутылок с наркопивом кислотно-зеленого цвета, протянул их туристам. В салоне сразу потянуло духом каннабиса. В этот момент машина медленно ползла совсем рядом с одной из проституток. Когда та, одетая лишь в рваные черные колготки и кислотного цвета майку, оказалась достаточно близко от машины и попыталась заглянуть в окно, туристы загалдели громче, возгласами выражая отвращение. Но всматриваясь с болезненным любопытством.
— Эй-эй, парни, спокойно, вы со мной! — тут же проговорил Степан, успокаивая их — девочки будут не с улицы.
— Ты обещал, Степан.
— Жак, мы с тобой уже давно знаем друг друга. Если я обещал, что сделаю по высшему разряду, значит сделаю.
— Это точно будут настоящие русские блондинки? Учти, как в прошлый раз ты меня больше не проведешь!
— Жак, в прошлый раз были плохие девочки? Нет, вот видишь. В этот раз я договорился, они специально для тебя во время процесса споют «Боже, Царя храни»!
Успокоенные, французы вернулись к осмотру проплывающих за окном достопримечательностей. Извозчик, планомерно накручивающий круги по району, то и дело кидал вопросительные взгляды на Степана. Тот же периодически посматривал расфокусированным взглядом в пространство — в видимый только ему интерактивный интерфейс. После очередного отвлечения он чуть кивнул сам себе и сам поймал взглядом таксиста, едва заметно кивнул.
«Готово» — тут же беззвучно шепнул он, обращаясь к Олегу.
Микроавтобус, еще попетляв по улицам, подъехал к «Яме» — большому торговому центру. Бывшему торговому центру — сейчас этажи флагманского молла Южных районов занимали совершенно разные заведения, все под контролем местных группировок и банд. Здесь можно было как продать практически все, так и купить — от человека и психоактивных веществ до оружия и новой личности.
Машина остановилась максимально далеко от общей парковки, на которой кучковались группы мутных личностей.
— Выходим парни, выходим! — легко выпрыгнул Степа на асфальт, разминая ноги. Олег с Мустафой выбрались следом и застыли, ожидая пока туристы осмотрятся вокруг.
— Друзья, минутку внимания! — поднял Степа обе руки с раскрытыми ладонями в знак важности произносимого. — Послушайте, это очень важно.
Туристы внимательно слушали.
— Мы сейчас находимся в Южных. Тут не работает глобальная RecFace, здесь вы не получите штрафа за анонимность действий, и здесь вы можете найти впечатления, какие никогда не найдете дома. Законы первого мира здесь больше не властны над вами, их тут нет. Цена за это — опасность для здоровья и даже жизни, которая стоит здесь не очень дорого. Но! Вы гости, а гостям тут рады. Законов тут нет, но есть простые правила поведения — главное их соблюдать.
Правило первое и единственное — никуда не теряйтесь от меня и делайте так, как я говорю. Если вдруг что, запомните — в Южных работает закон фонаря. Видите, мы стоим в круге света? Если окажетесь вне освещенных улиц, ваше здоровье и сбережение подвергнутся большой опасности. Жители Южных очень рады гостям — вы привозите сюда деньги и возможность заработать, но большинство из них не откажутся просто забрать не только все ваши деньги, но и органы. В темноте улиц правило гостеприимства Южных не действует.
Чтобы не нарваться на проблемы на ровном месте, ни с кем сами не говорите. Ни с проститутками, ни с вышибалами, ни с барменами. Только через меня — здесь не действует закон, но действуют правила поведения. Нарушать их не надо, а…
— Степан, мой друг, ты повторяешься! Мы все поняли! Давай, веди нас навстречу приключениям! — Жак махнул рукой с почти пустой бутылкой. Тут же он сосредоточил внимание на ней, и одним большим глотком допил остатки.
— Куда выкинуть? — посмотрел турист на Степана.
— Прямо здесь бросай. Давай, давай, здесь можно не только это!
Видно было, что сознание выбравшегося в чужой и дикий мир Жака сопротивлялось столь кощунственному поступку. За подобное в его системе координат можно было не только штраф схлопотать, но и получить несмываемое пятно в личное дело — француз банально боялся, не в силах перешагнуть через себя.
— Здесь вам не там, — со смехом произнес Степан и, выхватив из рук Жана бутылку, разбил ее об асфальт.
Не завыли сирены, не пришло оповещения на личный терминал — и второй турист, Жак, чуть подумав, вдруг размахнулся и с силой бросил бутылку на землю.
Громкое «Вау!» от обоих французов сопроводило разлет осколков. Эмоции у туристов били через край — уже от одного осознания безнаказанности подобных действий сносило крышу, а пары наркопива лишь добавляли радости и счастья.
— Э-э, вы че творите, мрази! — послышался пропитый голос.
К группе приближалось две закутанные в лохмотья фигуры. На одном из незнакомцев была замызганная оранжевая жилетка муниципальной службы. Он продолжал говорить сиплым голосом — уже больше непечатными выражениями.
Олег внимательно глянул на французов. Понимали они явно не все — вряд ли интерпретатор переводчика справлялся с выражениями типа «ща набалдажник вскрою» и «херабора гомодрищенская», но оба туриста были явно испуганы.
— Дружище, дружище, мы готовы все уладить! — закричал Степа, загораживая туристов.
— Я те ща улажу! — не встретил муниципал понимания. Более того, в руке дворника показался видавший виды кухонный тесак, покрытый ржаво-бурыми пятнами.
Олег был готов к подобному развитию событий — сделав два быстрых шага вперед, он направил на агрессивного дворника пистолет.
— Э, э, ребят, я же ничего, я не против! — тут же попятился тот и едва не упав, споткнувшись, бросился прочь. Второй тоже отбежал на десяток метров, но вдруг остановился, с угрожающим воплем потянувшись за пазуху. Моментально грохнул выстрел и выскочившая из Глока гильза запрыгала по асфальту. Дворник в жилетке даже не глянул на упавшего товарища, лишь дернулся, ускоряясь в желании как можно быстрей скрыться за помойкой.
— Уходим, уходим, — потянул за собой туристов Степа. Олег, то и дело поглядывая на недвижимое тело, двинулся следом, убирая пистолет.
— Одно из правил поведения Южных — если на тебя лезут с оружием без предварительного разбора, ты свободен в действиях самозащиты, — пояснял ошалевшим французам Степа, — теперь вы понимаете, что здесь все серьезно? Пойдемте еще пива возьмем, надо стресс запить.
— Он его действительно убил?
— Так просто взял и убил? — на разные голоса голосили туристы.
— Да, взял и убил, что тут такого? — спокойно покивал Степан. — Вон бар, надо еще пива взять.
— Он его убил, — ошарашенно произнес оцепеневший Жак, не в силах сдвинуться с места.
— Слушайте, да здесь постоянно кого-то убивают, что же вы так разнервничались, — голосом любимой бабушки продолжал увещевать Степан, подхватывая французов под руки.
Когда все пятеро входили через двери молла — когда-то автоматические, а сейчас разбитые и навечно застывшие в открытом положении, Олег, идущий последним, оглянулся. Он смог разглядеть, что упавший, якобы получивший пулю, и слупивший со Степы за представление пятерку кредитов на двоих с местным дворником, уже поднимался.
После первых глотков алкоголя в баре туристы слегка расслабились. Залив шок наркопивом, они вскоре уже практически безбоязненно взирали на местную колоритную публику. Спокойствия и развязности французам постепенно добавляло осознание, что они здесь не одни пришлые — то и дело в пестрой толпе мелькали жители первого мира, также прибывшие в Яму за развлечениями. Некоторые, уже потеряв контроль, зажигали на танцполе в компании как друзей-подруг, так и местных работниц индустрии отдыха — выглядящих на порядок лучше, чем уличные проститутки.
Пока туристы накачивались наркопивом, приходя в себя, а Степан пел им на уши чудные истории, Олег с Мустафой стояли рядышком, в готовности отшить мутных личностей, если таковые появятся. Но двое туристов в сопровождении адекватных проводников никого не привлекали — благодаря международному ивенту сегодня в Яме было достаточно пассажиров при деньгах и даже без сопровождения.
Слова об опасности, сказанные Степой, были произнесены для настроя и атмосферы. Для гостей из первого мира Яма была абсолютно безопасна. Несмотря на всю ненависть к обитателям рая, они несли на территорию деньги — очень большие деньги, и дураков, способных как-то им навредить, не находилось. В случае любого несчастного случая проводилось пристрастное расследование не только полицией, но и теневыми владельцами районов, поэтому страшная участь однажды покусившихся на пришлых нескольких идиотов отпугивала потенциальных нарушителей неписанных правил.
Но французы этого не знали, иногда с опаской оглядывались по сторонам. Впрочем, уже через полчаса туристы были вновь готовы к впечатлениям. Мустафа к этому времени исчез — пошел искать зрительские места на арене. Яма не зря называлась Ямой — все самое интересное происходило здесь на трех подземных этажах, бывших когда-то спортивными клубами и помещениями паркинга. И именно за развлечениями нижних этажей и прибыли сюда туристы.
— Степан! Настоящий кровавый спорт, Степан! Ты обещал! — с пьяной настойчивостью повторял Жан, то и дело тыкая в Степу пальцем с французским маникюром.
— Все что обещал, сегодня получите. Если я обещал, значит я делаю, — подхватил Степа под руки туристов.
Олег пристроился чуть впереди, во избежание — французы вместе с алкоголем и намешанным в него веществами приобрели бодрость духа и готовность не только к впечатлениям, но и к самостоятельным приключениям, чего проводникам было совершенно не нужно.
До арены Ямы добрались быстро — спустившись по пандусу на нулевой этаж, прошли по коридорам и оказались в помещении бывшего фитнесс клуба. Здесь в части пола была с некоторой долей аккуратности пробита огромная дыра, как раз под размер бассейна, находившимся этажом ниже. Арена-бассейн, в котором со времени тестовой прогонки при постройке здания не появлялась вода, была закрыта куполом пуленепробиваемого стекла. Для антуража в получившейся чаше были установлены парочка рифленых транспортных контейнеров, старый погрузчик, несколько штабелей из деревянных ящиков и паллет. Кафель на стенах во множестве мест был выщерблен пулевыми отметинами, на полу виднелись застарелые бурые пятна. Особенно привлек туристов тянущийся широкий след, теряющийся за одним из входов.
На экраны Арены транслировалась информация о предстоящих сегодня поединках. Время высокорейтинговых боев еще не пришло, но Степа с туристами начал бурное обсуждение участников и коэффициентов ставок. Туристов рейтинг бойцов не интересовал совершенно — они впервые вживую присутствовали на кровавом спорте, и сильно возбудились от осознания предстоящего действа. Очередная дуэль ожидалась совсем скоро, и туристы пожелали попробовать удачу в ставках.
— Мустафа! Друг мой, ставочку сообрази! — обернулся Степа, на котором двумя пьяными бесами висели французы.
— Сколько?
— Жак сотню на красного, а Жан сто десять на синего.
«Сто, мать его, десять!» — прочел я удивление мелочности туриста в глазах Мустафы, прежде чем тот отправился к терминалам букмекерской конторы.
На Арене между тем в ближнем, синем углу, появился один из бойцов, разминаясь. Это был невысокий парень в деловом костюме и видавшим виды пистолет-пулеметом в руках. Появление поединщика зрители встретили приветственным гомоном.
Олег — и я вместе с ним, коротко всмотрелся в незнакомого бойца. Лицо с нездоровой кожей, не первой свежести мешковатый костюм, явно надет для пущего антуража. Реальный персонаж разительно отличался от того белого воротничка с нулевым пока рейтингом, который надменным взглядом взирал на зрителей с экранов. Наверняка новичок из Южных, или даже из трущоб, подписавший с промоутером контракт сразу на несколько боев, чтобы счета семьи оплатить. А может просто в банде первую кровь попробовал, и на кураже шальных денег захотелось.
— Олега! — на этот раз Степа легко освободился от настойчивых туристов — оба француза направили все свое внимание на человека, которому сейчас предстояла смертельная схватка. Степан подошел к Олегу и заговорил ему прямо в ухо, прикрывшись ладонями — чтобы туристы не слышали.
— Олега, эти дятлы себе хотят девочек первого класса — русских блондинок, ты слышал, наверное, а еще мальчика. Мальчика желательного большого, черного и полноприводного обязательно. Сделай прямо сейчас, а то я смотрю сегодня в Яме народа столько, что потом придется этим доказывать, что третий сорт не брак.
— Ты один тут как, справишься? Может Мустафу дождаться?
— Да нормально все, они ручные, я думал хуже будет.
— Ладно, я пошел.
— Давай, братиш, не подведи.
Кивнув, Олег направился к выходу, где аккуратно просачиваясь, а где проталкиваясь через пребывающих зрителей — в зависимости от их статуса. Покинув по пандусу нулевой этаж, он поднялся по широкой лестнице на второй. Здесь в одном из крыльев молла располагались бордели — в парочке витрин танцевали местами одетые работницы индустрии плотских развлечений, некоторые заведения не поскупилось на голограммы в человеческий рост. Стены везде были украшены граффити разного качества, изображающих в большинстве случаев женщин разной степени одетости.
Олег прошел мимо нескольких заведений, игнорируя зазывающие оклики и даже стряхнув с себя парочку настойчивых рук. Он направлялся в «Лядскую Лавру» не только потому, что это заведение выделялось антуражем — все девочки и мальчики заведения носили униформу, намекающую на принадлежность к служителям церкви. И не столько потому, что качество услуг в Лярве отличалось в лучшую сторону от большинства местных борделей — не считая заведений третьего этажа, конечно. Олег шел туда, потому что знал в этом заведении всех администраторов, что позволяло заработать лишних кредитов, которые, как известно, никогда не лишние.
Зайдя в небольшую дверцу, охранявшуюся двумя бугаями в инквизиторских рясах, под которыми угадывалось спрятанное оружие, Олег оказался в огромном помещении с высокими арочными сводами. Сразу же его окружило пространственным звучанием приятной мелодии, поодаль послышался мелодичный смех привлекательных смоковниц; одна из них, приветливо махнув рукой, скрылась на балконе, с которого открывался невероятный вид скалистого берега моря.
Естественно, помещения борделя было не настолько большим, да и моря за балконом не было — эффект достигался установленными голо-экранами.
— Приветствуем тебя в нашей обители, путник! Желаешь ли ты… — буквально полилось в уши бархатный голос. Впрочем, почти сразу дежурный оттенок голоса изменился: — Олежа, привет! Ты ко мне по делу, или мы наконец-то с тобой покувыркаемся, мой сладкий?
За стойкой администратора, стилизованной под окружающий антураж, сидела Зоряна. Впрочем, она уже стояла, профессиональным жестом уместив грудь на стойке так, что та была вот-вот готова выпрыгнуть из тугого корсета.
— По делу, — стараясь смотреть девушке в глаза, кивнул Олег.
Они с Зоряной когда-то учились в одном классе средней школы. Потом Олег перешел в высшую, а Зоряна нет — ее отец потерял работу, и не смог оплачивать обучение. Теперь девушка работала в Лярве и оплачивала не только обучение своей сестре, но и кредиты отца.
— Олежек, сладкий, ну что ты все по делу, да по делу? Может все-таки договоримся? Я уж так и быть поработаю, специально для тебя. И скидочку сделаю!
Олег только покачал головой. Но я уловил тень его мысли о том, что в других условиях он не стал бы вот так прерывать разговор.
— Тебе жалко пятьдесят шесть кредитов на свою школьную любовь? — кокетливо улыбнулась Зоряна.
— Пятьдесят шесть? Ты меня по туристическим расценкам что ли считаешь? — не мог не переспросить Олег.
— А по каким еще тебя считать? Ты же у нас белая кость, из Восточного района.
— Зорь, за пятьдесят шесть кредитов меня в вирте половина вашей богадельни ублажать будет.
— Так это же в вирте, сладкий, — покачала головой девушка.
Зоряна еще в средней школе была предметом вожделения для большей половины класса. Вот только она уже в то время цену себе знала, и в ответ на искренние ухаживания влюбленного парня только посмеялась.
После того, как в квартиру семьи Зоряны постучались адаптанты, одним росчерком пера опустив несколько человек на социальное дно, девушка оказалась на панели, но не потерялась и здесь. Быстро поднявшись до администратора и прекратив торговать телом, последние полгода Зоряна провела за стойкой борделя как старший администратор, постепенно прибирая к рукам молодых девочек и понемногу забирая каналы мелких наркодилеров.
В Лярву в это время зашло еще несколько человек, сразу перехваченных дежурной девочкой, которая повела их в зону ожидания, выразительно зыркнув на Зоряну.
— Ну не хочешь как хочешь, — сразу изменила девушка тон на более деловой. — Рассказывай, сладкий, только быстренько.
— У нас со Степой два европедика в попутчиках, надо исполнить их по максимуму. Хотят двух блондинок русских — только чтобы без обмана, и одного черного, чтоб большой был и заднеприводный при необходимости.
— Где я тебе двух блондинок со знанием русского найду?
— Мне в другое место идти?
— Ой, да ну тебя! Марьянка будет, и Блажена вернется из-под пана лейтенанта скоро, ее перекрасим быстро, — прикинула Зоряна для себя, — еще какие пожелания?
— Да больше нет, в общем-то. Накидывай по максимуму от стандартной ставки, на сколько наглости хватит — пассажиры при реальных деньгах. Будем через пару часов.
— Ой, сладенький, я тебя люблю, — обрадовалась Зоряна грядущему заработку. — Подумай про скидку, солнце, — стрельнула она напоследок глазками.
— Угу, — буркнул Олег, разворачиваясь к выходу.
Парень вышел из борделя, сразу окунувшись из приятного лаунжа в гомон Ямы, сдобренный смесью запахов алкоголя, дыма, веществ, немытых тел и ядреных духов местной публики. Перепрыгивая по несколько ступенек, Олег спустился на первый этаж, направляясь к пандусу. Внутри у него появилось тягучее тревожное ощущение, и по пандусу к арене он почти бежал.
Бой уже закончился — труп «костюма» с многочисленными пулевыми отверстиями на груди как раз выволакивали из чаши. Олег бросил на него только мимолетный взгляд, ощутив холодок страха в груди — судя по организованной группе, окруживших Степу, Мустафу и испуганных туристов, тревожное предчувствие его не обмануло.
Вокруг, явно предвкушая интересное действо, на некотором расстоянии начали собираться заинтересованные зеваки, отвлекаясь даже от бесновавшегося в красном углу победителя минувшего боя.
Олег подошел к сгрудившейся толпе как раз в тот момент, когда квадратный чернокожий тип в арафатке закончил говорить. Испуганные французы, избавившись от хмельной удали, под его взглядом были готовы провалиться под землю. Степа, обычно невозмутимый, также явно нервничал — яркие пятна румянца лишь подчеркивали его побледневшее лицо.
Во внушительной группе чернокожих оппонентов Олег с удивлением заметил знакомое лицо. Это был Халид — бригадир двух точек по продаже секс-услуг и веществ в районе «трех дураков», где они пару раз пересекались. Халид едва заметно кивнул Олегу, но тут же перевел взгляд на чернокожего, который буравил взглядом одного лишь Степу.
Пауза затягивалась, а Олег внимательно перескакивал взглядом по недружелюбным лицам. Он не понимал, как в группе из черного гетто оказался Халид: молодой сириец был не на последних ролях в молодежной банде, контролирующей практически весь Юго-Запад Высокого Града, а эта публика с черным гетто обычно никаких дел не имела.
— Джон, да? Слушай, Джон, согласен, косяк на нас. Мы готовы заплатить, давай решим вопрос, — заговорил между тем Степа.
— Степан, да? — скопировал интонацию Джон. — Слушай, Степан, косяк реальный, деньгами такое не решишь. То, что это иблисово семя тут своим поганым ртом…
Радикальность суждений и упоминание иблисого семени чернокожим громилой как-то объясняло нахождение рядом с ним Халида — чернокожие оказались братьями-мусульманами. Но никак не проясняло ситуацию — в черных гетто Града никаких последователей джамаатов из Центральной и Западной Африки давно не было — ушли из города, будучи вытесненными как раз сирийцами. Олег, пользуясь секундной паузой, пока на Степу лились непереводимые идиоматические выражения, шагнул вплотную к Мустафе, спросив почти беззвучно.
— Что было?
— Да этому дятлу, — короткий кивок на одного из туристов, — не понравилось, как на него из этой коблы смотрят. Включил потомка африканского колонизатора, обозвал их по-разному.
— И все?
— Плюнул еще пару раз в них.
— Дебил, ептыть. Хорошо хоть ботинком не кинул.
— …только кровью это смыть можно, Степан.
— Э, друг, нет-нет извини! Ты не в своем протекторате, тут Территория, тут закон есть. Это турист, к ним другое отношение — они сюда деньги приносят. Он оскорбил, он заплатит — все по-честному, люди видели, люди подтвердят.
Толпа зевак становилась вокруг все плотнее. Загалдели — даже те, кто не видел. Но подтвердить были готовы. Олег быстро скользнул взглядом по сонму лиц; никого из праворадикалов, хоть бы даже из отморозков из Свободы в толпе видно не было, а это было очень плохо — поддержки можно не ждать.
— Э, Степан, нет. Кто их сюда привел — ты. Кто за них ответственен — тоже ты. А этот, — Джон между тем выразительно глянул на туриста, — оскорбил не только меня, но и моих предков.
— Серьезно? — шепнул Олег Мустафе.
— Про обезьян что-то лопотал, было дело, — ответил тот, с явным презрением во взгляде на чернокожего. В уничтожении Нарбоннского Халифата активно участвовали британские колониальные части, набранные в большинстве из африканских провинций, так что отношения черных и арабов — выходцев из Магриба, были далеко не дружественными.
— Закон для них, и для тебя. Отвечай за их слова, Степан. Вон там, — показал Джон на Арену.
Окончание его фразы тут же были подхвачено гомоном толпы зевак, почувствовавших предвкушение развлечения. Олег пробежался глазами по окружающим — мелькнула мысль, что как-то уж слаженно раздались крики.
Степа задумался — румянец на его щеках налился сильнее, заиграли желваки. Олег знал, что Степан уже два раза выходил на арену, одержав две победы. Вот только в его статистике это не отображалось — лишняя информация, как считал сам Степан.
Олег легким движением руки развернул перед глазами информационное окно. Он уже отправил запрос по скану лица чернокожего громилы, и на периферии зрения давно мелькало оповещение о завершении поиска по учетным записям соцсетей. Профиль Джона был не только в «Бойцовском Клубе» и «Арене», но и в глобальном рейтинге. Олег лишь охнул мысленно, увидев количество и винрейт реальных поединков.
Лучше уж Степе сейчас дать себе показательно большие пальцы отрубить — их хоть пришить, хоть регенерировать. Правда после такого позора не регенерируешь авторитет. Дорога Степе в Южные будет закрыта, но зато живым останется. И судя по его виду, он также чекнул профиль собеседника и внутренне согласился пожертвовать авторитетом ради жизни.
— Понимая наш разный уровень, я готов выставить вместо себя замену, — произнес вдруг Джон.
Окружающие его спутники расступились, и вперед вышел смуглый парень. Кандидат, предложенный Джоном, был совсем молод — даже не старше Олега. Практически идеальные черты лица — как у дженериков, которых изредка можно было встретить на Территории. Вот только для этого молодого парня кроме генетиков явно поработали поколения предков, находившихся на иерархической вершине и выбиравших себе в жены самых красивых наложниц.
Данные в соцсетях на юного воителя под ником «Амин» отсутствовали. А вот профиль на арене был создан, причем пока с нулевой статистикой. Все моментально встало по своим местам — и отказ Джона от денег, вкупе с навязчивой идеей смыть оскорбления кровью; и согласованность действий в толпе — сгрудившиеся вокруг зеваки, подзуживаемыми заводилами, уже в голос требовали кровавого решения, хотя в Яме такое практиковалось нечасто. И даже присутствие Халида среди чернокожих становилось понятно.
Юный аравийский аристократ вышел на охоту за первой кровью. Родственники его наверняка о похождениях не в курсе — модная забава золотой молодежи по всему миру совершенно не пользовалась популярностью у их родителей. Столь разношерстная группа поддержки, которая использовалась для того, чтобы обеспечить ему достойного кандидата, лишь подтверждала самодеятельность юного аравийца. Француз кстати тоже мог не просто так среагировать — может и этот инфантил в деле? Олег перевел взгляд на испуганного кучерявого туриста, и все-таки решил, что тот в процессе вряд ли участвовал.
— Откажешься, мы все равно возьмем свое, — прозрачно намекнул Степану Джон.
Степа явно нервничал. Соглашаться на поединок с молодым аравийцем — а это наверняка был представитель если не саудовской, то катарской аристократии, означало смертельный риск. Но не столь гарантированный, как в случае с Джоном.
Аравиец не одаренный — владеющие магией одаренные были только в аристократии Большой Четверки. Но остальным, кто обладал влиянием и силой, оставалась генетика и импланты. Наверняка у юнца был полный набор, усиленный тренировками. Вкупе, конечно же, с желанием начать список побед с русского: несмотря на то, что армия Конфедерации покинула полуостров, в заочном споре уступив британцам, это можно было считать пирровой победой — Колониальная администрация боролась до последнего аравийца. Умывшись кровью — и своей и противника, русские ушли с полуострова, но смогли сохранить за собой морскую базу на Сокотре, так что болезненное поражение не превратилось в жесткую оплеуху и полную потерю влияния в регионе.
— Уважаемый, — вдруг выступил вперед Мустафа, пристально глянув в глаза аравийцу. — Отец знает, что ты, юный амир, собрался стать муджахидом? Но если что-то пойдет не так, и вместо муджахида ты станешь шахидом, нам ведь придется перед ним за это отвечать. Или ты за это ответишь? — перевел взгляд Мустафа на Джона. — Или все будем перед его отцом отвечать?! И ты, и ты, и ты, — начал Мустафа, тыкая пальцем в зевак. Что характерно те, на кого он показывал, сразу пытались исчезнуть из первых рядов. Но те, кто стоял позади, продолжали требовать схватки.
— Мой отец знает, что я здесь. И никому за мое решение отвечать перед ним не придется, — выступил вперед юный аравиец. Весь его вид выдавал сдерживаемый гнев — глаза сощурены, губы поджаты. — Так ты выйдешь на арену, или готов поджать хвост как собака и умереть на коленях?
Степа тяжело сглотнул — Олег явно видел, как заходил у него кадык на шее. То, что ситуацию мирно решить теперь не удастся, становилось ясно. Но и умирать Степану тоже совершенно не хотелось.
— Я готов, — негромко произнес Степа.
Пусть юный амир и дженерик, шансы против него есть — в отличие от поединка с Джоном. Степан добавил что-то еще, но Олег не расслышал — все перекрыли крики собравшейся толпы. Спонтанные бои случались на Арене, но довольно редко, и наблюдать за ними было едва ли не интереснее чем за контрактными бойцами — ведь буквально только что вон тот самый парень или девушка стояли рядом с тобой, а сейчас бегают от смерти за стеклом.
Олег вдруг столкнулся глазами со Степой.
Широкое лицо друга и напарника перекосила напряженной гримасой, в глазах стоял самый настоящий страх.
— Заменишь? — прочитал по губам Олег.
«Нет»
«Нет!»
«Нет-нет-нет! Не делай этого!» — попытался достучаться я до разума парнишки. Потому вспомнил, что для того чтобы я появился в его теле, он должен умереть. А если сейчас он меня услышит, откажется и не умрет? Я так и проведу всю сознательную жизнь сторонним наблюдателем? От этих мыслей мне стало по-настоящему страшно.
Несколько долгих мгновений Олег и Степа смотрели друг на друга.
Я видел, что Степа боится. Олег же напряженно размышлял. На удивление, он принимал решение рационально. Ход его мыслей был таков — утром к нему приходят адаптанты и практически гарантированно выписывают билет на социальное дно — пособие и вирт. Да, можно будет попробовать с ними договорится, но сейчас — отойдя от первого шока потери, парень понимал — это будет сложно. Покушение на жизнь князя Юсупова — это черная метка для отца и для самого Олега.
Сейчас же появлялся удивительный шанс выкупить себе билет в нормальное будущее — пусть и со смертельным риском.
Олег поднял руку, жестом попросив у Джона минутную паузу и шагнул вплотную к Степе.
— У тебя сколько на кармане, максимум?
— Да черт его…
— Степа!
— Куска три может наскребу.
— Поставишь все на меня? Тебе десять процентов с выигрыша.
— Братиш, я себе только ставку заберу обратно, — даже задрожала нижняя губа Степы.
Три тысячи. Даже если рассчитывать на самый низкий кэф, прибыль будет больше десятки — а это хорошие деньги. Новый АйДи — с рейтингом выше нуля, и возможность начать жизнь с чистого листа в другом протекторате.
— Ставь на меня.
— Сейчас сделаю. Спасибо, братишка, — с жаром прошептал Степан.
Олег кивнул и отошел, оборачиваясь к Джону.
— Ты выставил вместо себя бойца, — заговорил между тем Степан. — Вместо меня также выйдет другой. Вот он, — показал Степан на Олега.
— Что, в натуре что ли? — удивился вполголоса Мустафа. — Ну Олега, ну ты дебил…
