— Я думаю, то, что все-таки у нас президентскую власть объявили, это принципиально не совсем приятно. Раньше спрашивали, какую власть у нас Октябрьская революция установила — Советскую, а сейчас — президентскую власть. Так что можно играть на этом. Так, он действует, и меры необходимые…

— Как он действует? Разве так надо сейчас действовать в такой обстановке?

— В нашей стране может быть военная атмосфера, могут быть применены силы военные, или будет буза большая, но чтобы у нас диктатура пролетариата диктатурой военных заменилась… Нет, не должно. Слишком сильно…

— А если такая сильная личность придет, как Сталин?

— Так Сталин не объявлял военную диктатуру.

— Он сам был диктатором.

— Но он был диктатором от партии. Это разница. Разница большая — диктатор от партии.

— Поэтому и к партии сейчас такое развивают отношение.

— Совершенно верно.

— Что партия узурпировала власть…

— В партии извращение было. Первое время это не было у Сталина.

— И Ленин говорил: вся власть Советам! А не партии.

— Когда подписывали бумаги, то подписывали — Молотов первым, а вторая подпись — Сталин. Потом это уже не применялось, через некоторое количество лет. А вначале не было этого извращения.

— Многие не могут понять, как у Молотова жена в лагере сидела. Второй человек в государстве, Сталин его жену знал прекрасно, она член ЦК была…

— Сталин не признавал никаких личных отношений, — говорит Каганович. — Для него не существовала любовь, так сказать, к человеку как к человеку. У него была любовь к лицам в политике… Вероятно, подозревал ее по еврейскому вопросу, так сказать.

— Связи имела.

— Да, да.

— Молотов говорил, что у нее связи были с Михоэлсом.