Глава тринадцатая
Идти вместе со стариком оказалось на удивление легко.
Вроде бы никакой явной магии Ритор не творил, заклинаний не шептал. Они просто шли рядом. Но шли на удивление быстро, деревья мелькали, будто в окне поезда. И едва заметное мерцание окружало Ритора и Эрика, словно воздушный пузырь нёс их вперёд, умножая каждый шаг.
– Это волшебство? – спросил Эрик.
– У всех есть способы сокращать пути, – ответил Ритор, не останавливаясь. – В твоём мире есть самолёты, у Единорогов и Кошек есть Путь, Драконы умеют открывать проходы между мирами. У Стихийных магов – тоже есть свои тайны… Ты устал, Убийца?
Эрик покачал головой.
Он не устал. Он был расстроен, растерян, слегка напуган. Но не устал.
– Куда мы идём? – спросил он. – Чего ты хочешь от меня?
– Выбери один вопрос, – ответил Ритор.
Эрик задумался.
– Почему ты называешь меня Убийцей? Из-за тех… викингов?
– Они значения не имеют, – Ритор махнул рукой. – Но ты умён, ты задал новый вопрос, который объединил в себя многое. Ваш мир – мир науки, мир техники. Наш мир, как ты уже должен был понять, полон магии, хотя не лишён и науки. Но магия у нас главенствует. И тот, кто может её уничтожать, становится Убийцей. Твой дар выбрал твой путь, мальчик. Не отвергай его и не пугайся.
– Но я не умею, – сказал Эрик. – Не знаю, чего уж вам надо, но у меня получилось случайно! Не по заказу.
– Тебе надо пройти посвящение, – ответил Ритор. – Победить четыре Стихии. Тогда ты обретёшь полную силу.
– Ясно, – сказал Эрик. Лес вокруг них уже изменился, стал… спокойнее, что ли. Более мирным, обычным. – Аватар, значит.
– Какой ещё аватар? – удивился Ритор.
– Мультик такой есть. Мультик это…
– Я знаю.
– Ну, там был мальчишка, маг Воздуха… и ему надо было научиться ещё магии Огня, Воды, Земли…
– Реальные события нашего мира влияют на выдумки вашего, – Ритор едва уловимо пожал плечами. – А потом аватар стал Убийцей?
– Ну… – Эрик задумался. – Не совсем… А если я, как вы говорите, Убийца… то откуда у меня это? Знаете, я же… – он замялся, – усыновлённый. Я не знаю, кто мои настоящие родители.
Ритор остановился и хмуро посмотрел на него.
– И ты решил, что в детстве тебя подбросили из Срединного Мира в Изнанку? Что я, например, твой отец?
Эрик с большим сомнением посмотрел на старика. На его взгляд, шестнадцать лет назад этот местный Гэндальф вряд ли мог стать чьим-то отцом.
– Дедушка, – предположил Эрик. И опустил глаза, когда Ритор засмеялся.
– Нет, мальчик. Внук у меня совсем, совсем другой… Я не чувствую в тебе своей крови. Не придумывай романтических историй, не считай себя потерянным принцем или украденным в младенчестве магом…
Эрик покраснел, поскольку что-то подобное ему как раз и пришло в голову.
– Быть отпрыском слишком юной или слишком бедной матери, которая подбросила тебя к порогу приюта, быть может, не столь романтично, – сказал Ритор. – Но и ничего позорного в этом нет. Маги рождаются и в вашем мире, случилось так, что родился и Убийца. И ты попал к нам как раз в нужное время… Пошли, мы почти у цели.
Они двинулись дальше и почти сразу вышли к воде. Нет, это было не море – просто большое озеро, с едва угадывающимся на горизонте противоположным берегом. Песчаные дюны, сосны… Эрик подумал, что это похоже на Прибалтику или Калининград, хотя никогда там не был.
Ритор остановился. Задумчиво огляделся, сказал:
– Подойдёт. Мы проходили посвящение в разных местах, я – так и вообще у стен замка Драконов… Но это не обязательно. Замок-над-Миром отбрасывает свою тень повсюду. Дождёмся моих друзей.
Эрик пожал плечами. Дождёмся так дождёмся. Чего уж тут. Ему некуда было идти, а единственный человек, которому он поверил… она его предала.
Вода у берега плеснула. Тяжело, будто в глубине шевельнулась исполинская рыбина.
– Ага, – сказал Ритор.
Ещё одна волна накатила на берег. И водная гладь расступилась! Две водяные стены уходили в глубину, а между ними, на гребне кружащей волны, двигалась человеческая фигура в тёмно-синем плаще. Несколько мгновений – и гость оказался на песке, рядом с ними. Это был ещё один старикан, совершенно лысый, тощий, но при этом какой-то удивительно пластичный в движениях. Будто танцор на пенсии…
Провал в воде схлопнулся за спиной старика, обдав его брызгами.
– Ты совсем потерял хватку, Торн, – сказал Ритор. Что-то в тоне его говорило об очень долгих и непростых отношениях. Не были они приятелями с Торном, а если сейчас и не бросались друг на друга, то лишь от застарелой привычки выносить чужое общество. – Ты позволил воде намочить тебя.
– Я попросил воду меня намочить, – сварливо ответил Торн. – Что ж, рад, что ты снова стал выходить из дома, Ритор.
Он внимательно осмотрел Эрика, поморщился:
– Уверен?
– Он Убийца, – ответил Ритор. – Уж поверь. Я чувствую.
– Да не в том уверен! – Торн подошёл поближе. Эрик понял, что маг очень, очень стар. – Ты дважды перетряхнул весь наш мир, Ритор. Уверен, что пришло время для третьего раза?
Песок под ногами вздрогнул. Осыпалась воронка, будто на берегу затаился гигантский муравьиный лев. И из песка появился ещё один старикан – совсем уж ссохшийся, угловатый, с жёлтой кожей и редкими неопрятными прядями волос на голове, и впрямь напоминающий насекомое. Коричневые штаны, золотистого цвета рубашка, узкие кожаные туфли – пожалуй, на молодом человеке это всё смотрелось бы роскошно. На старике – нет.
– Анджей, – сказал Ритор.
– Приветствую, – процедил Торн.
Анджей даже не стал отвечать, лишь махнул рукой и обошёл вокруг Эрика. Это было неприятно, и Эрик невольно поворачивался вслед, чтобы не оказаться к неприятному старику спиной.
– Подходит, – решил Анджей. – Я – за. И где наш юный друг?
Эрик не успел удивиться. Речь, оказывается, шла не о нём.
– Ты же знаешь, молодёжь всегда опаздывает, – ответил Ритор. – Но он придёт. Огненные обещали.
В воздухе возник, нарастая, тягучий тревожный гул. В небе появилась огненная точка – и понеслась к ним, снижаясь и увеличиваясь в размерах.
– Позёрство, – сказал Торн. – Как всегда у Огненных.
– Молодость, – примиряюще ответил Ритор. А может, не примиряюще, а для того, чтобы не согласиться с Торном.
Шар огня приземлился метрах в десяти от них, но всё равно пахнуло жаром. Потом огонь упал, разом исчезая, – и появился четвёртый маг, чернокожий юноша. Совсем молодой, вряд ли старше двадцати. Парень был полуобнажённым, в одних лишь шортах, и босиком.
– Приветствую, уважаемые, – он ухитрился кивнуть вроде бы и вежливо, но при этом небрежно.
– Лэй, мы благодарны, что ты откликнулся, – ответил Ритор.
– Да-да, – юноша подошёл ближе. Единственный из всех, он прикоснулся к Эрику – взял его за подбородок твёрдыми горячими пальцами, заглянул в глаза. – Да… я вижу в нём задатки.
– Итак, мы решили? – спросил Ритор. И поднял руку, будто прилежный школьник.
Анджей и Лэй повторили его жест.
Торн вздохнул, пожал плечами и тоже поднял руку.
– Тогда не станем медлить, – решил Ритор. Повернулся к Эрику. И сказал с сочувствием, которое юноше совсем не понравилось: – Ты должен раскрыть свой потенциал Убийцы. Это довольно просто.
– Я готов, – откликнулся Эрик. Спорить с волшебниками, которые появились столь эффектным образом, он не собирался. – Что я должен делать?
– Мы призовём Замок-над-Миром в свидетели происходящего, – сказал Ритор столь буднично, будто «призвать замок» было простейшим занятием. – А потом… мы, четверо, главы кланов Воздуха и Воды, Земли и Огня, атакуем тебя. Ты будешь защищаться. И когда победишь каждого – твой потенциал Убийцы раскроется.
Торн и Анджей закивали. Лэй улыбнулся.
– Маленькое уточнение. Мы, трое, главы кланов Воды, Земли и Огня и ещё один бывший глава клана Воздуха.
– Мне это не помешает, – сварливо отозвался Виктор. – Формальное главенство сейчас не существенно, ты прекрасно это знаешь, Лэй.
– Но вы же будете атаковать… понарошку? – в ужасе сказал Эрик. – Чтобы я смог победить?
– Нет, так нельзя, – Ритор нахмурился. – Мы будем сражаться с тобой без обмана, в полную силу, используя всю свою магию.
– С физической силой у нас уже не очень, как ты понимаешь, – добавил Торн.
– А если я не смогу вас победить? – воскликнул Эрик.
– Значит, я ошибся, – Ритор развёл руками. – Тогда ты умрёшь, а мы останемся без Убийцы.
* * *
Слова Тэль не ударили молотом, не заставили окаменеть; Виктор видел её расширившиеся глаза, а в голове словно щёлкали аккуратные счёты, старомодные такие, с костяшками, какими пользовались кассирши в мелких сельпо времён его детства.
– Это мы ещё посмотрим, кто кого тут убьёт, – ответил он на автопилоте.
Лой резко схватила Тэль за плечо, потянула за собой.
– Смотри! Смотри, жена Дракона!..
Прямо перед ними недостроенная пятиэтажка («серии К-7», как сказал бы колдун Святозар) с грохотом, окутываясь едкой бетонной пылью, срывала саму себя с фундаментов. Верхние этажи шатались и болтались, но тяжёлые плиты удерживала сейчас вместе какая-то совсем иная сила, нежели цемент или балки.
– Прирождённые! – взвизгнула Лой.
Один из брошенных прямо у пятиэтажки грузовиков внезапно завёлся сам по себе, кабина и капот дрогнули, изменяясь. Лой снова взвизгнула – перед ними медленно проявлялся частично проржавевший, с выбитыми ветровыми стёклами тепловоз. На злобной морде слабо угадывалась алая полоса.
– Ну, Обжора… – медленно проговорил Виктор.
Из них из всех, как ни странно, первыми начали действовать Георгий и его Красные Береты. Нос тепловоза зарылся в расступившуюся землю, с шипением пронёсся огненный шар, взорвавшийся в кабине – пламя эффектно вырвалось из окон, люков и лючков, красиво, как в кино.
– Назад. Все назад, – вполголоса скомандовал Виктор.
Если тут Прирождённые, ухитрившиеся использовать предметы с Изнанки, словно броню, то простая магия их не остановит.
Но что делать ему, Дракону, если в этом проклятом «пятне застройки» его собственные силы настолько умалены?
– Отходим!
Тэль пошатывалась и спотыкалась, Лой почти несла её на себе. Четвёрка чародеев с Изнанки азартно забрасывала медленно ползущий тепловоз всем, чем только могла, а пятиэтажка тем временем, изогнувшись чудовищной гусеницей, тоже ползла прямо на них.
Прирождённые – и Изнанка. Слившиеся вместе, так, словно Срединный Мир стал для них общим врагом. Но если Прирождённых можно было, хоть и с трудом, уподобить сущностям, чего-то желавшим и к чему-то стремившимся, что тогда могло действовать с Изнанки?
Вопрос остался без ответа.
– Отходим! Тэль, ты?..
– В обмороке она, – за неё ответила Кошка. – Правда, странный такой обморок, ногами перебирать может, а больше ничего…
Тэль и впрямь едва брела, тяжело опираясь на руку Лой. Виктор попытался заглянуть ей в глаза и отшатнулся: их не было, одни белки. Зрачки закатились, смотрели куда-то внутрь.
– Господин Дракон, позвольте нам, – возник рядом Георгий. – Даша в Москве была врачом, и неплохим… По женской части, правда, но врач всегда врач… Разрешите ей взглянуть на вашу… супругу.
Виктор коротко кивнул. Как бы то ни было, сейчас маг с Изнанки не лгал.
– Ярослав, отведи всех, кого можешь, ещё дальше. Сейчас тут будет очень жарко.
Страж молча кивнул. Лой Ивер с Дарьей меж тем уложили Тэль, захлопотали над ней.
Отвернись, Дракон. Ты не имеешь права думать сейчас о ней.
Он стоял, скрестив руки, молча глядя на разворачивающуюся перед ним фантасмагорию. Уже два недостроенных бетонных дома, чем-то похожие сейчас на развороченные пчелиные соты, ползли к ним, возглавляемые тем самым тепловозом, кому стихийные заклятия не причинили ровным счётом никакого ущерба.
Думай, Дракон! Все эти загадки, символы, навроде городка из семидесятых, счастливых билетиков, Реттерхальма, – подобно бетонным гребням направляют течение дикой магии, безумной силы, источаемой из-за Разлома.
Символы. Камни, валуны в бурном потоке. Они связаны с личностью Дракона, с его памятью, извлечены из неё, наверное, почти случайно. Можно гадать, что послужило причиной: журнал ли «Пионер», которого так ждал каждый месяц и где печатали повести с продолжениями; библиотека ли летнего пионерлагеря, где можно было ото всех укрыться, пока сопалатники дрались подушками; школа ли, двор, обращавшийся в играх таинственным королевством или далёкой-предалёкой галактикой.
Как бы то ни было, далеко не так просто стать Драконом. А если ты им стал – ещё труднее остаться.
Они были бесхитростны, те Драконы, что правили до него. Горы сминались под их шагами, а крылья затмевали небо; дыхание их было вечноживым пламенем, но чего-то в них и не хватало. Не хватало до такой степени, что явился Убийца и власть их рухнула.
Между Виктором и границей стройки лежал пустырь, покрытый сухой жухлой травой, репейниками, кое-где виднелись глубоко ушедшие в землю могильные камни. Здесь были владения мёртвых, тех самых, кого охранял Ярослав и его стража, сейчас, к счастью, отсюда уже убравшихся.
Тепловоз первым выбрался на открытое пространство. Рельсы ему никакие не требовались, огонь в кабине и не думал угасать, тянулся длинными завивающимися шлейфами.
«Пижон, – подумалось Виктору. – Кем бы ты ни был – идеей, сущностью, тварью – ты пижон».
А пижонов господин Дракон никогда не любил. Что в первой своей жизни, в Изнанке, что здесь.
Ну, давайте, подходите, ближе, ближе…
Вы покинули проклятое место. Вы в моей власти.
Дракон с силой оттолкнул от себя землю, послушно ушедшую вниз. Дарья проводила его восхищённым взором, за что немедля получила тычок от Лой Ивер – не отвлекайся, мол!
Вот оно, «пятно застройки», всё перед ним. Но туда он не полетит, нет…
Тогда, над Тёплым Берегом, у Замка-над-Миром, он ещё слишком мало знал. Шок от превращения, ощущение всемогущества – наверное, только там и мог выйти против вторжения Крылатый Владыка, хозяин Срединного Мира.
Ему помогли тогда, конечно же. Однако бился он в одиночку. И неужто сейчас Прирождённые решили, что трёх сущностей им хватит?! Тогда не достало и целого флота вторжения…
Но, как и тогда, он ощущал за собой весь мир. Весь смешной, немного нелепый, донельзя странный Срединный Мир, с гномами-конноарбалетчиками и эльфами-вышибалами в ресторанах; с графами Сотниковыми и иными, особенно во владениях Земли, достигших, наверное, истинного совершенства в области кулинарии и виноделия; с застенчивыми горными великанами, с чудесами и чудовищами Крайнего Востока; со стальными рельсами Пути, сверкающими на солнце; весь этот мир, нелепый, неправильный, не укладывающийся ни в какие теории Большого Взрыва и так далее – это был его мир.
И он его не отдаст.
Он перевернулся через крыло, ринулся вниз. Думал ли паренёк в красном галстуке, с томиком фантастики под мышкой, что будет вот так вот выходить в атаку на ожившие пятиэтажки?
Пламя заклокотало в горле, жар разливался по телу. Дракон тянул сейчас в себя силу всех четырёх Стихий, всех Тотемных кланов, он знал, что Лой сейчас болезненно скривится, схватившись за живот и согнувшись в три погибели. Прости, Кошка, но иначе никак.
То, что разрушала магия Убийцы, сейчас оборачивалось огненным штормом. Убийца отрицал силу Драконов, но истинный Дракон мог обратить к своей пользе куда больше, чем просто «волшебство».
За миг до того, как огненная лавина ударила в оживший, точнее, в оживлённый Прирождённым бетон, Виктор увидал и почувствовал его (или её?) – нечто, пронизавшее собой панели стен, обвившееся вокруг арматуры, ставшее частью рам и стёкол. Смысл, идея, обретшая плоть. Представить это было так же трудно, как, скажем, ту самую «сингулярность» или «глюонный клей», да впрочем, и представлять смысла не имело.
Прирождённый дерзнул явиться в чужие владения. Значит, ему пришла пора перестать быть.
Говорят, Убийца – квинтэссенция ненависти? Они ничего не знают о ненависти.
Внутри клубящегося рыжего огня вдруг проявились нити голубого.
Пламенный таран ударил в торец ползущего дома, проломил стену, испарил бетон, арматуру и всё прочее. Расталкивая украденное у Изнанки, срывая напяленное Прирождённым чужое обличье, огненное копьё навылет пронзило дом, вспухло бесформенными клубами, вырвавшись на свободу, словно радуясь, что уже ничего не нужно разносить и разрушать.
Пятиэтажка зашаталась, точно рыцарь, получивший дубиной по шлему. Начали обваливаться плиты с верхних этажей, рушились лестничные марши; строение складывалось, словно карточный домик, тяжело чадя удушливым чёрным дымом.
Оно рухнуло, окутываясь пылью и гарью, замерло. Было в очертаниях его что-то от получившего смертельную рану зверя, последним усилием ещё пытавшегося дотянуться до охотника.
Другой дом приостановился. Сущность, прикинувшаяся тепловозом, продолжала ползти.
На миг Виктору показалось, что со стороны это должно быть ужасно смешно: зелёно-ржавый локомотив с выбитыми стёклами и полосами гари, ползущий по целине безо всяких рельсов, и кружащий над ним дракон.
Чего добиваются Прирождённые? Что пытаются сделать?..
Он пронёсся над дымящимися развалинами. Счастье, что внутри никого не было…
А если бы было? Смог бы ты тогда вот так же вот, Дракон?
Конечно, он отдал сейчас слишком много сил. Крылья словно опутала незримая сеть со свинцовыми грузилами, потянула, будто невод, к земле. Таких ударов он доселе здесь не наносил, даже в той битве с чудищем Прирождённых обошлось без эдакого экстрима.
Тогда он почти рухнул на камни Замка-над-Миром: вымотанный, обессиленный, но победоносный, кровь бурлила, вскипала, восторг стискивал горло – он сразил невиданное чудище, он одолел!..
А теперь на него ползут старый тепловоз да недостроенная пятиэтажка. Совсем неромантично. Вода и камень, стихи и проза, лёд и пламень, Изнанка и Прирождённые таки сошлись, хотя ему казалось – этого нет и быть не может.
Несмотря на незримые путы, дракон развернулся и пошёл на второй заход, тщательно избегая прóклятого пятна с брошенной техникой, бытовками и прочим, так дико смотревшимся посреди его Срединного Мира.
Вспомни, кто ты есть, Дракон! Вспомни свои победы!..
Огонь в тебе жарок, кровь быстро бежит по жилам, ты можешь, ты способен!..
…Вторую пятиэтажку постигла судьба первой. Пронзённая насквозь струёй пламени, она развалилась, замерла бесформенной грудой. Оставался только локомотив, что полз и полз себе вперёд, словно какой-нибудь «королевский тигр» в фильме про войну.
Правда, на третий заход Дракона уже не хватило.
В глазах всё помутилось. Ощущение было, будто он со всего размаха влетел в облако космического холода, пришлось садиться как в той песенке, «на честном слове и на одном крыле».
Землю он пропахал собой изрядно, да ещё и, кажется, перекувырнулся через голову, вернувшись обратно в человеческий облик.
Он знал, что двое Прирождённых распались, исчезли, оставался только один, но он, против всех ожиданий, продолжал ползти.
Уродливый старый тепловоз, ни пушек, ни пулемётов. Что он сможет сделать?..
Тогда Дракон Возрождённый сражался с Драконом Сотворённым. С жутким чудищем, в которое были влиты людские страхи, кошмары, фобии, и прочее – старательно собранные Обжорой. А сейчас всего один тепловоз. Всего… один…
Голова у него кружилась. Почему он не может подняться?..
– Владыка!.. – это Лой. Чего она так кричит? И так все мозги кипят…
– Повелитель!..
Прохладная ладонь Кошки на миг легла ему на глаза – и враз отдёрнулась, словно обжёгшись.
Надо было вставать. Любой ценой.
– Милый…
Это уже Тэль. Голос слабый, слышно едва-едва.
– Давай… вместе…
– Я помогу, – вдруг раздалось откуда-то сбоку. Виктор кое-как заставил глаза сфокусироваться: молодой маг Воды с Изнанки, Алексей. – Я помогу. Огонь ему нипочём, а вот воды он не любит, нутром чую! Иначе кем-то ещё бы прикинулся.
– «Не любит», как же! – немедля заспорил колдун Святозар. – Небось специально голову тебе дурит!..
– А я говорю…
Спор разгорался.
– Милый, – так же еле-еле шепнула Тэль. – Нам надо вдвоём. Только это всё равно мало…
– Что «мало»? – выдохнул он.
– Все ополчились на нас… и Прирождённые… и Изнанка… и… я должна тебе рассказать… Убийца Драконов…
– Потом. – Маги во главе с Георгием встали в круг, по-детски взялись за руки. Женщину по имени Дарья шатало, однако она держалась. – Что они собираются…
– Дать тебе больше силы. Не знаю, хватит ли у этого Алексея ещё и на помощь нам, но… иначе нам эту тварь не остановить.
Виктор кое-как сосредоточился на Прирождённом. Тепловоз тащился, оставляя за собой глубокую траншею; конечно, настоящий локомотив давным-давно бы увяз, но эта тварь имела только внешность локомотива.
Никаких орлиноголовых кораблей.
Изначальные о чём-то догадались?
Так или иначе, встать ему удалось. Тэль была рядом, бледная, в лице ни кровинки. Лой чуть поодаль, выглядит ни капельки не лучше. Четверо Красных Беретов раскачивали сцепленными руками, ну в точности как детвора на переменке.
А может, дети куда больше нас понимают в изначальной, инстинктивной магии?..
Мысль эта показалась ему отчего-то очень важной.
Дети понимают больше нас. Они идут дальше нас. Надо давать дорогу, нельзя врастать могильным камнем у них на пути…
Нотти… привела Убийцу Драконов…
Что, если для спасения своего мира ему, Виктору, придётся умереть?..
Он не ощутил страха, лишь глубокую, бездонную печаль.
– Милый? – Тэль заглянула в глаза. – Ты сможешь? Эту тварь надо добить…
Да, Красные Береты старались не зря – жуткий холод отступал, ноги не подкашивались.
– Мы её добьём, – мрачно пообещал он.
Драконье пламя рвало и разрушало саму суть Прирождённых – дикую магию, скованную неведомой идеей. И раньше они наступали именно так, в облике орлиноголовых кораблей, гордых воителей под чёрно-золотыми знамёнами, с гербами на щитах. Случалось, эти воины даже оказывались в плену – правда, долго в Срединном Мире не выживали, слишком много в них было магии, и формы, сковывающие суть Изначальных, рассыпались пеплом.
Что ж, они изменились.
Виктор вгляделся в очертания наползающего на них локомотива. Сколько он видел таких же скромных трудяг на железных дорогах, на малых и больших станциях по всей Руси великой; и вот теперь, глянь, прёт на них, обезумев, оказавшись во власти совершенно чужой силы.
– Он гонялся за мной! Он, тот самый! – пискнула рядом Лой.
– Идём. – Белый Единорог тряхнул гривой. Виктор положил руку ей на холку.
Тёплое и шелковистое, родное, ласковое. Куда же тебе в бой, Неведомая?
Виктор оглянулся на Кошку. Прочёл в глазах мучительную зависть и вздохнул.
Прости, если сможешь, Лой Ивер. Но, как ты сама знаешь, Неведомый клан не владеет всей силой. В бой Дракон и его женщина пойдут вместе.
– Стойте! Да стойте же!..
Откуда вынырнул Обжора, Виктор так и не понял. Секунду назад его не было – и вот он уже есть: краснолицый, потный, запыхавшийся толстяк. Почему-то в вылинявшей гимнастёрке, пилотке времён Отечественной, натянутой по самые уши, в галифе, видавших виды кирзачах и с ППШ на груди. На гимнастёрке две жёлтые нашивки за ранения и медаль «За отвагу» на выцветшей ленточке.
– Стойте! Куда! Ложись!..
И, подавая пример, сам бухнулся на брюхо.
Белый Единорог гневно заржал, но подчинился, подогнул тонкие ноги, повалился набок.
– Обжора?..
– Слушай, слушай, господин Дракон, что скажу!.. – толстяк приподнялся, выцелил, дал короткую очередь: пули зацокали по морде ползущего тепловоза, высекая искры. – Послушай, что творится!..
– Сроду тебя в таком не видала! – Лой уже оказалась рядом.
– Господина Дракона благодари, уф, уф! – Обжора тщетно пытался отдышаться.
– Да хватит уже!.. – прикрикнул Виктор. – Тебе же дышать всё равно не надо!..
– С тобой не только задышишь, – сообщил толстяк. – Эвон как меня обрядил!
– Кто обрядил? Я?
– Ты, Владыка, кто же ещё! Ты тут всем заправляешь, ты Изнанку из себя изгнать не можешь – а коль надо защищаться, стоять до последней капли крови и до последнего патрона, что тебе в голову придёт?.. Вот то-то же, вижу, что понял!.. Далеко твой огонь тянется, хозяин грозный!.. Провал-то забыл? Туда, как в трубу, всё и уносит! В Изнанку прямиком огонь твой рвётся!.. Насилу я в последний момент отвёл чуток в сторонку, а то бы невесть что приключилось! Да только мало там моей власти, считай, что и нету совсем!
– Мой огонь в Изнанку уносит? – поразился Виктор.
– Как есть уносит!.. – подтвердил Обжора. – Что делать будем?
– А по-другому? Никак? Никак их не остановишь?..
Он представил себе вырывающееся из ниоткуда истребительное пламя над теми же Луховицами.
– Может, ты им объяснишь, родне своей?
Толстяк лишь головой помотал.
– А на ту сторону весть подать?
– Это только если кого-то отсюда прямым путём отправить!.. Да времени на это нет, только если вот Кошка…
– Я? – вздрогнула Лой. И умоляюще воззрилась на Виктора.
Пожалей её, Дракон. Она пойдет за тебя в огонь и воду, просто… просто пожалей её.
– Прошу тебя, Лой. Прошу… милая.
Он поймал взгляд Единорога – и поразился.
В глазах Тэль не крылось ни грана ревности. «Ты прав», – сказала она беззвучно.
* * *
Миг назад перед Нотти стоял разъярённый Обжора; а теперь, когда она ударила его – Обжора будто съёжился, сдулся. Стал просто смешным толстяком с длиннющей, не по размеру, метлой в руках.
– Ой… – прошептала Нотти. Она выронила и кинжал, и куклу. Ощущение, когда её рука будто бы прошла сквозь тело Обжоры, было пугающим. – Я вас не убила? Извините…
Что-то услужливо всплыло в памяти – этот Обжора то ли Хранитель, то ли даже Хозяин Мира Прирождённых. Пусть и созданный из магии, но настолько концентрированной, что способен путешествовать в Срединный Мир. Что будет, если она убьёт властелина мира Хаоса?
– Да убить-то меня непросто, девонька. – Обжора сел на стул, неожиданно оказавшийся прямо под его седалищем. – Смутила ты меня. Не нарядом своим откровенным, хотя скажу честно, зрелище это было приятное.
Нотти зарделась. Он что же, видел её голой, когда она шла по двору? Или платье настолько тонкое и прозрачное?
– Но я от природы своей к любовным утехам равнодушен, – продолжал Обжора. – А вот твой выбор стал для меня неожиданностью.
– Какой выбор? – не поняла Нотти.
Обжора отмахнулся.
– Трудновато мне сейчас с тобой разговаривать, красавица. Я же нынче ещё твоим отцу с матерью помогаю. Нелегко им приходится. И мир ваш защищаю, а, представь? Ваш мир, который мы столько тысячелетий проглотить пытаемся – защищаю! А что делать? Таков расклад! И ещё карты все спутались, не понять, как и что ляжет. Отец твой, мать твоя, вы с братом, мальчишечка этот, в тебя влюблённый… не смущайся, не надо, дело молодое, куда без любви-то в шестнадцать лет? Да и вообще… эх, рассказать бы тебе всё, так ведь тогда совсем всё смешается…
Он вздохнул, потёр физиономию рукавом. И резко спросил:
– Ну так что, поняла уже, кто ты?
– Кто я? – нахмурилась Нотти.
– Ты Единорог, детка? Или Дракон?
– Драконов девоч… девушек не бывает… – выдохнула Нотти.
– Вот заладила, – Обжора всплеснул руками. – Раньше и то бывали. Нечасто, но… Ох, как мы с твоей пра-пра-пра-пра-пра… – он задумался, – короче много этих «пра», прабабушкой сражались! Лютая была Дракониха! И муж у неё был Дракон, и она. А сын Единорогом стал. Не, ты не думай, любил он женщин, но по природе своей был добряк, балагур, целитель. Умер рано. А уж теперь, милая! Ты что, не знаешь, что в Изнанке творится? Про чуму гриппозную, от которой нынче весь мир трясётся? Про то, что женщины хотят всех прав мужских, да и ещё поболе того? Что у нас – то у них. Что у них – то у нас. И раньше связь была, а последние четверть века – окрепла и выросла.
Он с кряхтением встал, а стул под ним немедленно растворился в воздухе.
– Значит так, детка, – повторил он. – События, как это случается, приобретают головокружительный темп. Время у тебя ещё есть, чтобы подумать. Но его немного! Учитывай это! Решай, кто ты такая. Что ты хочешь – жечь и царствовать, или лечить и направлять. От твоего выбора многое зависит.
Он побрёл к полкам, по-прежнему волоча за собой метлу. Потом обернулся и добавил:
– В том числе и судьба родителей твоих. Ты же любишь мамку с папкой? Все мы своих родителей да отпрысков любим, так уж устроены. Вот и думай. Обо всех и обо всём!
Едва Обжора скрылся за полками, как скребущий звук его метлы исчез. И Нотти поняла, что Хранитель (если он и впрямь Хранитель) покинул Замок-над-Миром.
– Я… я Нотти, – беспомощно сказала девушка. – Я только Нотти. Я не знаю…
Обжора ушёл, а вот ощущение живого присутствия, взгляда – осталось.
– Это ведь ты? – спросила Нотти. – Ты, Замок, – ты меня слышишь?
Всегда слышу, везде слышу…
– Почему папа тебя так не любит? Почему мы редко здесь бываем?
Твой отец боится, а не люблю я…
– Почему?
Чужак.
– Он Дракон!
Тягостное сомнение словно разлилось в воздухе. Замок не спорил. Но и не соглашался.
– Помоги мне, – сказала Нотти. – Хотя… хотя нет…
Она вдохнула полной грудью. Воздух, пахнущий старыми книгами и химическими реактивами, внезапно показался ей чистым и живым.
– Не мне. Есть парень… Эрик… мы расстались. Где он?
Ответа снова не было, однако Нотти поняла, что ей надо закрыть глаза.
И едва она это сделала – увидела Эрика.
Будто бледная картинка возникла изнутри её век.
Там тоже был замок, только призрачный, вряд ли кому-то видимый. Замок стоял на берегу озера. А в тронном зале – ох, она же там не была год, или даже больше! – стоял Эрик. В окружении четырёх магов… да это же Ритор! А этот, второй, Торн, которого так не любит отец. И Анджей, маг Земли… четвёртый, молодой, наверняка новый глава клана Огня, недавно пришедший к власти. Опять проблески из прошлого; откуда-то она знала этих магов, вспомнила даже, что отец (кто он?!) к Торну относится с неприязнью.
Эрик был в панике. В отчаянии.
В руках у Ритора соткалось невидимое для парня воздушное копьё. В руке Торна – водяная плеть. Ладони главы Огня горели, испуская ослепительное сияние. А под ногами Анджея собиралась неторопливая, но огромная по мощи Земная магия.
Они собирались убить Эрика!
– Нет! – закричала Нотти. – Нет, нет, нет!
