Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
В немецкой национальной политике первыми союзниками на востоке считались украинские националисты. Конечно же, несмотря на горячую «любовь» украинцев к полякам, немцы не провели их мимо Катыни.
Арестованный в Нежине немецкий пособник, некто Симоненко, показал на допросе, что был членом украинской делегации, посетившей катынские раскопки. Там подошли к подбору кадров более серьёзно, чем в Смоленске — дорога длинная, ехать дорого. На экскурсию отправились только надёжные люди — старосты, бургомистры. Соответственно, и программа была иной. Она состояла из беглого осмотра могил и трёх трупов, а также включала в себя два банкета — в начале и в конце вояжа. А чтобы визитеры не потеряли в хмельном тумане информацию, куда они ездили и зачем, им выдали набор фотографий, посвящённых «зверствам большевиков», и в общих чертах рассказали, что нужно говорить. Преисполнились ли много претерпевшие от ближайшего соседа украинцы сочувствием по отношению к польским офицерам, история умалчивает.
Однако основной информационный удар пришёлся по Польше.
Из показаний Эдварда Потканского, поляка из строительного батальона в Красном Бору:
«В разгар Катынской кампании я был в Польше. Гитлеровская польская газета „Курьер Варшавский“ заполняла целые страницы фамилиями польских офицеров, будто бы замученных большевиками в Катыни. Из больших предприятий в Катынь посылались делегаты, которые по возвращении должны были рассказывать о зверствах большевиков. Таких же представителей немцы посылали даже из концлагерей. Это были польские офицеры.
Многие делегаты, возвратись из поездки, рассказывали обратное тому, что хотелось гитлеровцам. Вскоре эти делегаты были арестованы и пропали без вести.
На стенках домов появились надписи: „Катынь — дело рук гестапо“… На скамейках в Саском саду были приклеены записи, в которых сообщалось, что убийцами польских офицеров в Катыни являются немцы. Поляки говорили о Катыни как о новом злодеянии немецких разбойников».
Попав на улице в облаву, Потканский был отправлен в составе строительного батальона как раз в район Красного Бора. Когда немцы стали отступать, он и ещё один поляк спрятались до прихода Красной Армии. По поводу экскурсии в Козьи Горы он показал:
«13 июня 1943 года, в день нашего приезда в Красный Бор, нас спросили, кто хочет посмотреть могилы польских офицеров в Катыни. Согласились все вновь прибывшие, 20 человек. Нас посадили в машину и отвезли в Катынь. Могилы были закрыты, но там валялось много разных вещей, принадлежащих убитым офицерам, польские деньги (совсем новые) и другие вещи. Мы незаметно брали что-нибудь из этих вещей себе на память. Так, я нашёл медальон и 100-злотовую бумажку.
Возвратясь к себе в казармы, мы, поляки (а в строительном батальоне были только поляки), стали обсуждать, кто убил польских офицеров в Катыни. Разговор был оживлённый. Я тоже рассказал случай со знакомым офицером Марьяном Рудковским (о нём речь впереди. — Авт.). Тогда десятник этого батальона Виски Эдвард вызвал меня из дома и сказал, что я, не зная людей, поступаю неосторожно и что со мной может быть то же, что с шофёром-поляком этого же батальона по фамилии Лепянко, который сказал, что польских офицеров в Катыни расстреляли немцы, за что он был арестован и расстрелян».
Его товарищ, Роман Комальский, изложил ещё одну версию того, как были обнаружены трупы. Ни Аренса с его солдатами, ни Киселёва с польскими строителями в ней не имелось. Вариант для поляков выглядел совсем по-другому:
«Началось это так: несколько русских военнопленных под конвоем немецких солдат были посланы в Катынский лес за песком. Копали песок, а выкопали несколько трупов польских офицеров. Я думаю, что это было устроено нарочно, так как немцам нужно было, чтобы эти трупы обнаружили не сами немцы. Шофёр-поляк по имени Казик (фамилии его я не знаю), который был при этом открытии, возвратился в батальон и рассказан о случившемся. Потом, когда открыли могилы, поляков повезли показать трупы польских офицеров.
Трупы офицеров очень хорошо сохранились. Мы не верили, что они могли так долго пролежать в земле и не разложиться.
В одной могиле я увидел трупы офицеров, у которых руки были связаны бумажным немецким шпагатом. Меня подтолкнули сзади товарищи, которые этим хотели обратить внимание на то, что этот шпагат является вещественным доказательством злодейского убийства польских офицеров немецкими бандитами».
Да, вот теперь поневоле начинаешь верить, что в Германии производили товары исключительно высокого качества. Что же это был за шпагат, который все так хорошо знали и так накрепко запомнили?!
Известно из свидетельских показаний, что в Катынь привозили каких-то польских врачей. Правда, с ними у немцев вроде бы тоже не получилось.
Из показаний Д. И. Солдатенкова, старосты дер. Борок:
«Польские врачи, прибывшие для осмотра могил в Козьих Горах, останавливались в помещении школы на ст. Катынь. Эта школа была приписана к нашей деревне. В июле или августе 1943 года, проходя мимо школы, я заметил двух неизвестных. Я подошёл к ним, сказал, что являюсь старостой, и спросил, кто они такие. Один из них на чистом русском языке ответил мне, что в школе помещаются польские врачи, прибывшие для обследования трупов, обнаруженных в могилах в Козьих Горах, сам он и его товарищ также являются польскими врачами. Мы разговорились…
Из разговора с польскими врачами я понял, что они сами не верят в то, что польские офицеры будто бы расстреляны советскими органами. Один из них — широкоплечий, белокурый (другой был среднего роста и черноволосый, у обоих на рукавах пальто были повязки с красным крестом) сказал мне прямо, что не верит в то, что русские расстреляли поляков. Врач также добавил, что при раскопках могил в лесу Козьи Горы там найдены немецкие патроны. Вероятно, немцы сами расстреляли польских военнопленных офицеров, а вину хотят свалить на русских».
Как видим, польские поляки не так уж верили Геббельсу. Были, правда, ещё лондонские — но у тех свои расклады, и о них речь впереди.
Войти с помощью соц. сетей: