Русскому офицеру Виктору Овчарову с благодарностью посвящает автор эту работу

К истории вопроса

Не в силе Бог, а в правде!

Александр Невский, новгородская первая летопись

Небезызвестный ректор РГГУ Ю.Н. Афанасьев не так давно заявил, что Святой благоверный князь Александр Невский фактически является первым русским «коллаборационистом», исключительно ради удовлетворения собственных политических амбиций предавшим интересы Руси. Именно Александр Невский, считает историк, впервые «попрал русскую свободу», вступив на путь позорного подчинения азиатским завоевателям. Отвергнув помощь Запада в борьбе с нашествием орд Батыя, именно он, более всех прочих русских князей, оказался виновен в последующем оформлении почти двухсотлетнего татарского ига над Россией. Причем данное высказывание российского либерала, по известной традиции (традиции многовековой рабской зависимости российских «просвещенных» авторов от идейной установки с Запада), самым теснейшим образом совпало с точкой зрения современного английского исследователя Джона Феннела, который в опубликованной в 1989 году в России книге «Кризис средневековой Руси» также крайне одиозно рассматривает деятельность Александра Невского, доказывая, что политика этого русского князя в отношениях с монголо-татарами была именно предательской. Что в 1252 году Невский совершил преступление, помешав своим родным братьям, Андрею и Ярославу, поднять восстание против татар, тем самым якобы положив «конец действенному сопротивлению русских князей Золотой орде на многие годы вперед». И что, следовательно, «требуется беспредельная щедрость сердца, чтобы назвать его политику самоотверженной».

С готовностью как бы развивая и конкретизируя мысль о «Невском – предателе», пытаясь «объяснить» позицию князя, Юрий Афанасьев говорит также о существовании уже в те времена (середина XIII века!) «глубочайшего различия между галицкими и московскими князьями». Ибо если, по мнению историка, московские правители были лишь подлыми и коварными деспотами, которые, выступая на стороне татар, угнетали свой народ еще хуже, чем любые захватчики, то князья Галицкие – т. е. князья Юго-Западной Руси – это совсем другое дело. Почти идеальным рыцарем здесь якобы выступает современник-антипод Александра Невского – князь Даниил Романович Галицкий. Правитель, не только не отказавшийся от предложений западной помощи, но, напротив, даже принявший корону из рук римского понтифика и именно в союзе с европейскими государями пытавшийся противостоять огненному напору кочевников. Иными словами, неискушенному читателю автор прозрачно намекает: вот какой блестящий был прецедент! Вот по какому пути следовало тогда пойти в с е й Руси. По пути сближения с западной цивилизацией, принятия тех «общечеловеческих» ценностей, которые наверняка избавили бы нас и от азиатской деспотии, и от прочих бед… Сама история России сложилась бы совсем по-другому, не исковеркай ее своим ошибочным выбором Александр Невский. Правда, о дальнейших исторических судьбах непосредственно Галицко-Волынской Руси господин ректор предпочитает уже не говорить. И это понятно. Ведь тогда волей-неволей пришлось бы вспомнить о том, чем обернулась та первая попытка «дружественного сближения с Европой» для юго-западных земель гибнущей Киевской державы. А обернется она настоящей трагедией. Пройдет лишь немногим более 80 лет после смерти Даниила Романовича, как детище князя – «королевство Руськое» – в 1349 году разделят между собой Польша и Литва. Отныне в течение пяти столетий на Галичине и Волыни будут беспредельно хозяйничать поляки, венгры, немцы, с методичной жестокостью вытравляя из народа его собственную историческую память и Веру. Древнее государственное единство и суверенитет этих земель впервые возродятся в полном объеме только в ХХ веке, в составе Украинской Советской Социалистической Республики при красном диктаторе Сталине.

Но, повторим, обо всех этих довольно общеизвестных фактах Ю.Н. Афанасьев вспоминать не желает. И сие тоже объяснимо. Ведь для него, почти полузабытого ныне «глашатая демократии» эпохи перестройки, бросившего не один «разоблачительный» камень в наше прошлое, подлинная историческая реальность объектом научных интересов никогда не была. Ранее ревностно служа марксистско-ленинской идеологии, он потом с неменьшим рвением взялся ее критиковать. Уже это прямо свидетельствует, чего в действительности стоят «изыскания» «специалиста-историка» подобного рода. На такие мелочные потуги, лишенные даже тени научной объективности, не хотелось бы обращать внимания, столь они мизерны. Однако и пройти мимо – является преступлением. Ибо высказывание «Александр Невский – предатель-коллаборационист» – это не просто гипотеза, предложенная Юрием Афанасьевым в порядке научного обсуждения. Это – точка зрения, которую автор ничтоже сумняшеся считает необходимым ввести, сделать доминирующей в школьных и вузовских учебниках, навязать как общепринятое мнение многомиллионной теле– и радиоаудитории. А значит, это не что иное, как еще один подрывной выпад информационной войны против России. Войны, ядовитым острием направленной, прежде всего, на разрушение национального самосознания русских людей, на уничтожение нашего духовного иммунитета.

В своих предыдущих публикациях мы уже неоднократно подчеркивали катастрофические результаты этой войны. Когда под воздействием всеобъемлющей критики русский народ вынуждали отказываться от собственных нравственных и политических ориентиров, тем самым парализуя его волю к государственной самозащите. Так произошло в 1917 году. Почти с точностью повторилось в 1991-м. И с новой силой разворачивается в наши дни, когда под видом «более объективного подхода» и «преодоления мифологизированного сознания» предпринимаются шаги к развенчанию даже самых выдающихся, общепризнанных национальных героев России. Главной конечной целью указанных действий является, разумеется, не поиск исторической истины. Главная задача нового наступления информационной войны против нашего Отечества состоит в том, чтобы уже окончательно растоптать, опорочить весь исторический путь России и, таким образом, заставить ее все-таки принять западные «общечеловеческие» ценности. Заставить Россию подчиниться «демократии по американскому образцу». Втянуть нашу страну в удушающую воронку глобализации, или, как писал еще в XIX веке русский философ К.Н. Леонтьев, «гибельного всемирного всесмешания».

Следовательно, только хорошо зная и умея защитить свое прошлое, мы найдем силы защитить будущее своей страны. Точно так же, как и теперь, сквозь неодолимую грань столетий по-прежнему СВЕТЯТ, ЗАЩИЩАЮТ, ПРЕДОСТЕРЕГАЮТ нас бессмертные лики наших святых, наших мучеников, наших князей-воителей, всегда, во все века смирявшихся перед Богом, но никогда не уступавших врагам земли Русской. Личный ратный и державный подвиг великого князя Александра Ярославича Невского в этом отношении особенно значим. А потому к грязным упрекам в его адрес необходимо прислушаться с особенным вниманием. Прислушаться и разобраться. И тогда сама собой бессильно падет темная пелена. Сама собой обнажится вся лживая, русофобская сущность мифа о князе-коллаборационисте, якобы вступившем в предательский сговор с Батыем…

Правда, положение здесь усугубляется тем, что, проникнутая «прогрессивными» идеями либерализма, классическая российская историография о Невском почти молчит. (Равно как, подобострастно оглядываясь на Запад, избегала она писать и о других выдающихся деятелях нашего прошлого.) Например, крупнейший историк, работавший в конце XIX – начале ХХ века В.О. Ключевский в своем фундаментальном «Курсе русской истории» отвел прославленному князю всего несколько строк. Гораздо пространнее был С.М. Соловьев. В многотомной «Истории России с древнейших времен», изложив обстоятельства знаменитого Ледового побоища, автор затем сухо сообщает: покончив с агрессией крестоносцев, Александр Невский действительно отверг предложенную папой римским помощь в борьбе с монголо-татарским нашествием. Более того, став Великим князем Киевским, Александр Ярославич неоднократно ездил «на поклон» к Батыю и даже брал у него войска для подавления восстания, которое будто бы поднял против татар родной брат Александра – Андрей Ярославич. Однако вместе с тем исследователь совершенно не объясняет, а какие же, конкретно, «предложения помощи» поступили тогда на Русь? Была ли эта предполагаемая «помощь» хоть сколько-нибудь реальной? И, самое главное, ч т о в действительности заставило великого русского полководца сделать именно тот единственно возможный и единственно спасительный выбор, который он и сделал, склонив свою голову перед Батыем?

К сожалению, кратко, в сжатом биографическом очерке об Александре Невском, попытался четко ответить на эти вопросы только Н.И. Костомаров. «XIII век, – в первую очередь указывал историк, – был периодом самого ужасного потрясения для Руси. С востока на нее нахлынули монголы. С северо-запада угрожало немецкое племя под знаменем западного католичества. Задачею политического деятеля того времени было поставить Русь по возможности в такие отношения к разным врагам, при которых она могла удержать свое существование. Человек, который принял на себя эту задачу и положил твердое основание на будущие времена дальнейшему исполнению этой задачи, по справедливости… был князь Александр Ярославич Невский».

И еще одному русскому исследователю удалось с особенной глубиной постичь образ и главный смысл деятельности этого князя. Постичь, хоть и работая уже далеко от России, уже в эмиграции, после трагического обвала 1917 года… В 1925 году в Берлине была впервые опубликована небольшая, но очень емкая по содержанию статья известного публициста и историка Русского зарубежья Г.В. Вернадского «Два подвига св. Александра Невского». Отталкиваясь от обвинений «в чрезмерной осторожности по отношению к татарам», которая якобы была свойственна Невскому, автор подчеркивает: в сложившихся тогда исторических условиях «Русь могла погибнуть между двух огней в героической борьбе одновременно на два фронта. Предстояло выбирать между Востоком и Западом. Двое сильнейших русских князей того времени сделали выбор по-разному. Даниил Галицкий выбрал Запад и с его помощью попытался вести борьбу против Востока. Александр Невский выбрал Восток и под его защитой решил отбиваться от Запада».

Таким образом, политический выбор Александра Ярославича был обусловлен не «трусостью», как писал когда-то маркиз де Кюстин, и не «деспотической психологией» русского князя, как тщится утверждать ныне Ю.Н. Афанасьев. Политический выбор Невского, доказывает Г.В. Вернадский, прежде всего основывался на очень точном знании князем современной ему международной обстановки и не менее точной, трезвой оценке своих собственных сил. Но и не только.

Главным, что определило выбор Невского, было глубочайшее осознание князем корневой страшной сути агрессии с Запада. Осознание того, что походы крестоносцев против Руси – это не просто межгосударственный конфликт, но война Церквей, или, как сказали бы теперь, война идеологий. Война католического Рима против православия – основного духовного оплота русского народа, живительного стержня его национального самосознания и культуры. Лишившись этого стержня, знал князь, Русь навсегда уйдет в историческое небытие. Точно так же, как наверняка знал он и другое. Знал, например, о том, пишет Г.В. Вернадский, что «основным принципом Монгольской державы была именно широкая веротерпимость, или даже более – покровительство всем религиям. Первые монгольские ханы, которые создали мировую монгольскую империю, состояли преимущественно из буддистов и христиан (несториан). Именно отсюда проистекает то принципиально сочувственное отношение ко всякой религиозно-церковной организации, которое составляет такую характерную черту монгольской политики и которое удержалось потом в значительной степени даже в мусульманской Золотой Орде… Гениальным чутьем Александр понял, что в его историческую эпоху основная опасность для православия грозит именно с Запада, а не с Востока, от латинства, а не от монгольства. Монголы несли рабство телу, а не душе. Латинство грозило исказить самое душу». Или, говоря другими словами, восточные завоеватели хотя и пленили государство Русь политически, но не уничтожали его национально-религиозной самобытности.

Между тем, согласно православному вероучению, «подвиг власти может заключаться в том, чтобы достойно отстаивать внешнюю независимость и величие сана – отстаивать даже до смерти. Но подвиг власти может состоять также и в том, чтобы, выполняя основные задачи сана, защищая «благочестие и люди своя», внутренне преодолевать, когда это нужно для исполнения основной задачи, земное тщеславие власти». И как человек, получивший прекрасное богословское образование, а главное, глубоко верующий, великий полководец Александр Невский действительно, когда стало необходимо, нашел в своей душе силы поступиться этим «земным тщеславием власти». Временно поступиться государственным суверенитетом Руси в пользу монголо-татарских завоевателей – РАДИ СОХРАНЕНИЯ религиозной свободы. Ради сохранения православия как нравственно-политической силы русского народа. Силы, которая и стала в будущем основой его державного возрождения. Созидание «Русского православного царства совершилось на почве, уготованной Александром…»

Такова была точка зрения Г. В. Вернадского, который считал, что именно двумя своими подвигами спас князь Александр Невский Россию в XIII веке: подвигом борьбы с Западом и подвигом смирения перед Востоком. Точка зрения, повторим, с наибольшей остротой и достоверностью высвечивающая подлинный образ Александра Ярославича Невского, абсолютно справедливо причисленного Русской православной церковью к лику Святых.

Разумеется, для советской марксистско-ленинской историографии подобная трактовка изначально оказалась неприемлемой. И если большинство дореволюционных отечественных исследователей негласно и «дипломатично» всего лишь избегали писать о Невском, то в советской исторической литературе (особенно на раннем этапе ее развития) дело обстояло совсем иначе. Факт канонизации князя вызывал теперь уже о т к р ы т у ю неприязнь. А обязательный «классовый подход» напрочь заменил историческую реальность. В подавляющей массе работ того времени (20—30-е годы ХХ века, не забудем – годы самой ожесточенной борьбы с религией!) авторами всячески тиражировался исключительно «образ» «Невского-предателя», «прислужника попов», который «ценой народной крови» «купил себе в Орде ярлык на великое княжение» и «выхлопотал льготы для церкви». Особенно постарался в этом отношении секретарь ЦК ВКП(Б) Е.М. Ярославский (Миней Губельман), редактируя известный журнал «Безбожник».

Только возникшая к началу 40-х годов угроза еще одного германского нашествия, а затем и жертвенный огонь Великой Отечественной войны помогли очистить, с новой силой высветить в сознании русских людей память о великом государе-ратоборце. Выпущенный тогда же художественный фильм «Александр Невский» стал поистине народным. И дух князя, который, по словам древней летописи, «побеждал всех, но сам не был побежден никем и никогда», вновь защищал Русскую землю, укрепляя народную решимость и волю к победе. Так же, как героически сражалась за Родину и созданная на средства Русской православной церкви эскадрилья боевых самолетов имени Александра Невского.

Однако, по сути, то была лишь краткая вспышка, живительный, но краткий миг подлинного народного патриотизма, когда духовно обкраденной «тт. Ярославскими» России позволили вспомнить о своем великом тысячелетнем прошлом. С окончанием войны 1941–1945 годов тема Невского практически опять оказалась заглушенной жесткими схемами исторического материализма. Вопрос о полководческом даре и, главное, о выдающейся прозорливости Александра Невского как политика с должной объективностью и широким привлечением источников изучался только в работах В.Т. Пашуто, Б.Я. Рамма, И.П. Шаскольского, В.В. Каргалова. Но и эти по большей части сугубо научные издания до массового читателя почти не доходили. Так что, хотя в сознании многих наших людей и продолжали жить затверженные еще по школьному учебнику несколько дат, касающихся князя-победителя, но, к сожалению, они очень мало подкреплялись к о н к р е т н ы м знанием и пониманием того, с к е м, зачем и почему вел борьбу князь Александр Невский? Что отстоял он для Руси своими победами воина и своей мудростью государя?

Потому-то и оказалось так легко сегодняшним идейным наследникам «тт. Ярославских» и иже с ними опять заговорить о «проклятом самодержавии», о русских «царях-тиранах» и «попах-кровопийцах», с той лишь разницей, что, если в 20 – 30-е годы это делалось под видом «борьбы против религиозного дурмана и пережитков прошлого», то теперь с претензией на высокую научность определяется как «преодоление мифологизированного сознания». Но неизменной, как уже было сказано выше, осталась их главная потаенная цель. Цель – опорочить, оболгать историю России. Цель – на глубинно-психологическом уровне взорвать и уничтожить наш народ. И значит, если русские хотят выжить в этой жестокой схватке, нам необходимо защищать свое прошлое. Защищать свою историческую память и Веру, так же как защищали ее наши великие пращуры.

Итак, перелистаем еще раз шершавые страницы древнерусских летописей. Вчитаемся в готическую вязь средневековых европейских хроник. Откроем тома академических монографий. И пусть сама История ответит на вопрос, кем был Александр Ярославич Невский – Святым воином за землю Русскую или все же предателем-коллаборационистом?..

Сначала – взгляд на Запад…