Книга: Кельтские мифы
Назад: Труды любви: Килхух и Олвен
Дальше: Орел и сова: валлийский миф о дне и ночи
Магические быки
Многим был славен Донн Куальнге: пятьдесят телок покрывал он каждый день, и еще до того же часа назавтра приносили они телят; лопалось брюхо у тех, кто не осиливал родов, ибо тяжким было для них семя Донна Куальнге. Вот и еще одно диво: пятьдесят юношей могли каждый вечер тешиться играми на его чудесной спине. Вот и другое диво: ста воинам давал он приют и защиту в своей тени от зноя и холода. Славился он и за то, что ни дух, ни призрак, ни оборотень из ущелий не смел показаться вблизи от него. Славился он и мычанием, что издавал вечерами у своего сарая, навеса и хлева – тут уж сполна наслаждался напевом всякий на севере, юге иль в центре Куальнге, когда бык мычал вечерами у своего сарая, навеса и хлева. Все это малая доля того, чем был славен Донн Куальнге.Похищение Быка из Куальнге
Крупный рогатый скот занимал центральное место в раннесредневековой экономике и являлся основой процветания Ирландии: коровы были мерой богатства, и статус правителя определялся количеством поголовья и великолепием его стад. Важность крупного рогатого скота в ирландском обществе оказала огромное влияние на сказание «Похищение Быка из Куальнге», где в центре повествования находятся два огромных магических быка. В начале сказания выясняется, что эти быки не были обычными животными. Бурый бык Донн был таким большим, что пятьдесят мальчиков могли танцевать на его спине. Финнбеннах («Белорогий бык») из Коннахта имел красное тело, белую голову и белые ноги; эти цвета со всей очевидностью указывают на его происхождение из потустороннего мира. Оба быка начали свою жизнь как люди-свинопасы, но были превращены в животных, сохранив способность к человеческому мышлению и языку. Их смертельная схватка, олицетворявшая противостояние двух ирландских провинций – Ульстера и Коннахта, в то же время демонстрировала их роль в плодородии родных земель, их изобилии и процветании.
Галло-британская иконография позднего железного века до пришествия римлян, а затем и римского периода, содержала следы древних традиций. Именно из этих глубин времени происходит мифологическая идея магического скота. Котел из Гундеструпа, вероятно, предназначался для жертвоприношения быков – по крайней мере, его декор насыщен символизмом этого ритуала. Быки воспринимались как сверхъестественные существа. В изображениях на пластинах котла они намного больше натуральной величины в сравнении с маленькими человеческими фигурами.
Тарбфесс
Символика быков на пластинах котла из Гундеструпа напоминает о примечательном мифологическом ирландском ритуале Тарбфесс, или «Бычий сон». Легенда была связана с королевским престолом Тары и выборами законного короля Ирландии. Быка убивали, разделывали и готовили, затем специально избранный человек съедал мясо и выпивал бульон. После еды он ложился спать. В то время как четыре друида пели над ним, он должен был получить видение, раскрывающее личность следующего законного короля.
Древний галльский миф о быке
В 26 году н. э. Союз лодочников, которые плавали по всей Сене, поставил в Париже большой каменный столп Юпитеру. На памятнике было написано несколько имен богов, каждое из которых сопровождалось соответствующим изображением. Некоторые из этих богов были римскими, другие относились к местному пантеону. На одной из сторон есть надпись «Тарв Тригаран» – «Бык с тремя журавлями». Снизу вырезан в камне огромный бык, стоящий перед ивой. Две птицы – цапли или журавли – расположились на его спине, а еще одна – на голове. Цапли, журавли и ива связаны с водой. К той же символике жизни и расцвета относится и изображение почек на дереве. Птицы ассоциируются со скотом, поскольку кормятся паразитами на шкурах животных.
Некоторые особенности памятника наводят на мысль об утраченном мифологическом нарративе, поскольку почти идентичное изображение было найдено далеко на востоке у Трира, на реке Мозель. На обоих памятниках сцена с участием быка и трех цапель или журавлей включает и образ ивы и лесного божества. На парижском рельефе лесной человек назван по имени – Эсус. В эпической поэме «Фарсалия» (ее тема – великая гражданская война между Помпеем и Юлием Цезарем) римский поэт Лукан упоминает трех грозных галльских богов Тараниса, Тевтата и Эсуса. Почти наверняка Лукан говорил о том же Эсусе, который назван на памятнике из Парижа.
Рис. 49. Каменный рельеф с изображением быка по имени Тарв Тригаран и трех журавлей на памятнике в Париже, установленном Союзом лодочников в 26 году н. э.
«Огненный пес» из Капел-Гармон
В конце I или в начале II века н. э. кто-то предпринял путешествие на отдаленное болото на крайнем северо-западе Уэльса, в место, известное сегодня как Капел-Гармон (часовня Гармона). Они несли с собой большой и тяжелый металлический остов для очага, украшенный головами быков, который предназначался для обжарки мяса на вертеле или просто для подвешивания посуды над огнем и приготовления пищи. Такие стояки называли «огненными собаками», их много раз находили при раскопках в Британии и Галлии. Но этот стояк – совершенно особенный, поскольку исключительно красиво сделан, свидетельствуя о высоком мастерстве кузнечного дела, а также потому, что он, судя по всему, был «принесен в жертву».
Горизонтальная перекладина соединяет две вертикальные опоры, каждую из которых венчает голова домашнего животного. Но эти две головы не являются изображениями обыкновенных быков: это некие «барочные» существа, у них пышные гривы, как у лошадей, образованные из соединенных одиннадцати шариков. При внимательном рассмотрении стойки из Капел-Гармон выясняется, что каждая голова животного уникальна, то есть их создавали как изображения двух отдельных существ с разными «физиономиями». Описания быков в «Похищении Быка из Куальнге» во многом схожи с головами на «огненном псе» из Капел-Гармон: у них тоже были гривы и они тоже были созданиями из потустороннего мира.
Рис. 50. «Огненный пес» железного века. Стойка для очага, декорированная головами быков с лошадиными гривами, Капел-Гармон, Северный Уэльс
Неизвестно, использовалась ли когда-либо стойка для очага, найденная в Капел-Гармон, или это была чисто ритуальная вещь. Но ее история подошла к концу, когда ее намеренно поместили в болото с большим камнем на голове каждого быка, подобно тому, как совершали древние захоронения людей в болотах. Это был очень ценный и значимый объект. Современный валлийский кузнец, который пытался воспроизвести эту стойку, признался, что производство металлических частей заняло у него целых три года. Учитывая, что такие стойки предназначались для использования в парах, их ценность с точки зрения человеческих ресурсов была огромной. Жертвоприношение такого предмета могло означать столько же, если не больше, чем человеческое. Странный облик быков с лошадиными гривами делал их фантастическим воплощением магических, потусторонних животных.
