Демон — это личность, ипостась. Изначально демон — творение Божие. Как духовное существо, он не может соединяться с нами нераздельно и безпрепятственно, он может на нас только воздействовать. Ибо человек создан для того, чтобы всецело соединяться с Богом через Божественные энергии. Бога в Его сущности воспринять невозможно. Но мы можем воспринимать Его энергии и через них соединяться с Ним. Нетварные энергии — это Сам Бог, сияние Его сущности. Точно так же и действия демона — это сам демон. Уясним это себе.

Почему мы терпим поражения и неудачи? Потому что проводим различие между лукавыми бесами и их действиями. Возник во мне лукавый помысел, и я спрашиваю: «Мне его подкинул бес, или это просто бесовское действие, или какая-то страсть?» Но в том-то и дело, что действие и бес — это одно и то же. За действием кроется бес, как за лучом — источник света. Бес скрывается и за помыслом, и за желанием, и за движением в душе и теле [1, 304].

 

 

Демоны довели до совершенства план погибели человека. Они действуют в человеке, входя и снова выходя, потому что не имеют возможности ни сущностно, ни ипостасно соединиться с нашей душой. Но они могут менять «одеяние» души, ее деятельность, и так изнутри господствовать над нами. Задумали этот план не только те бесы, которые входят в нас и выходят, но и те, которые заняли уже все выгодные для боя позиции до самых небесных врат. Не будем забывать, что душа хотя и духовна, однако имеет некоторую телесность, как и демоны. А значит, небо, как и преисподняя, для нее не только образ жизни, но и местопребывание. Душа имеет движение внутри себя и сама движется вперед.

Таким образом, мои дела, которые, как мне кажется, я совершаю по собственному желанию и самостоятельно, в действительности — исходящее от демонов излучение: они подбрасывают мне самих себя, а я их подхватываю, думая при этом, что я свободен и делаю то, что хочу. В то время как я считаю себя свободным, я не понимаю, что связан по рукам и ногам, и потому хотя и борюсь за свое спасение, но снова иду ко дну. И тогда я попадаюсь в когти палача, потому что я не осознаю, что единственное, чего поистине желает моя душа, — это Бог, ведь для Него я родился, Его ищет моя душа и в Нем обретает успокоение.

Все другое, что я считаю вожделенным, — это ложь, заблуждение, искажение, хлам, которым забрасывает меня лукавый. Когда я веду себя таким образом, я теряю душевное равновесие и думаю, что желаю зла, потому и сказано: «Предлежит мне злое» (см. Рим. 7, 21). Рядом со мной оказываются бес и смерть, которую он сеет, ведь смерть — это он сам. Например, когда я раздражен, озлоблен или подвержен какой-то другой страсти, то в действительности во мне совершаются злые дела бесов.

Демоны не могут проникнуть в существо нашей личности, они соединяются с нами своими лукавыми и темными делами, которые становятся чем-то единым с нами. С нами соединяется как лукавство демонов, так и благодать Божия, потому что «предлежит мне» и Бог, и добродетель, и тогда мы становимся или темными, или светлыми. Если я грешу, то это не значит, что я просто сделал нечто греховное, но это значит, что во мне завязалась настоящая борьба, произошла целая схватка — и я оказался побежден. Поэтому грех не означает, что я делаю что-то дурное, исповедуюсь в этом и получаю прощение, а если снова согрешу, то снова буду прощен. Грех означает, что я забываю, зачем родился, забываю, что только Бог может успокоить мою душу и что она никогда не сможет остаться непорочной, если не соединится с Богом. Итак, грех — это провал, ошибка, обман, промах, он означает, что я не смог попасть точно в цель. Грех — это моя неудача.

Наклонность моей воли к греху на самом деле не мое собственное желание согрешить, но слияние моей воли с волей лукавого демона, который таким образом пробирается внутрь меня, в то время как я думаю: «Это то, чего я искал». Ведь каждый раз, когда я что-то делаю, я чувствую, что соединяюсь с тем, что делаю. Этим объясняется наслаждение, воспоминание о грехе и возвращение к греху — все это, как закваска, смешивается со всем моим существом. Нужно, чтобы во мне остановилось всякое движение, даже самое малое, для того чтобы я мог сказать, что сейчас я начинаю соединяться с Богом [1, 305–307].

 

 

Бывают такие болезненные состояния, душевные или духовные, в особенности во время сна или в начале его, когда человек совершенно не может пошевелиться. В такие мгновения он чувствует какую-то душевную подавленность и при этом не может вздохнуть, будто кто-то сжимает его горло или наступает на грудь. Он чувствует себя так, будто у него нет ни сердца, ни легких, будто он мертв. Он точно знает, что такое состояние вызвано чем-то чувственным, осязаемым, поэтому пытается перекреститься, но не может. Пытается произнести: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя, грешного», «Верую» или «Отче наш», чтобы освободиться, но и этого не может.

Если в таком состоянии человеку все же удается выговорить «Отче наш», «Господи Иисусе Христе» или перекреститься, он тут же избавляется от этого душевного или духовного, так сказать, злого духа (потому что здесь имеет место и тот и другой — иной раз один, иной раз другой) и освобождается на этот раз или даже навсегда.

Но иногда он ничего не может сделать: ни произнести слова, ни пошевелить губами, ни перекреститься. В таких случаях, при этой боли, при этом оцепенении, при этой тяжести, когда человек видит, как к нему приближается смерть, когда он думает, что теряет все и испускает дух, приходит какое-то просвещение, озарение — предаться Богу, отдать Ему самого себя. И как только человек отдает Богу свое сердце, которое сжимается, тоскует и мучается, тут же все проходит [1, 345–346].

 

 

Если будешь бояться сатану, он будет тебе строить еще больше козней. Главная причина, почему демоны на тебя нападают, — это их желание испытать, не боишься ли ты их. Ради чего они порой поднимают шум на кровле? А просто посмотреть, не испугаешься ли ты. Твой страх — их победа. И если тебя охватывает паника и ты думаешь: «Боже мой, что же будет? Лишь бы ничего не случилось!», то сатана празднует победу. Как волк наблюдает, не боится ли его собака, и если боится, набрасывается на нее, а если не боится, убегает сам, точно так же и сатана [3, 158].

 

 

Сатана бьет по больным местам. Ты эгоистичен? Бьет по твоему эгоизму. Ты любишь свою мать? Наводит искушения на нее. Боишься за свое здоровье? Заставляет тебя болеть. Боишься смерти? Постоянно ввергает тебя в смертельную опасность [3, 198].

 

 

В этом мире над душой господствует лукавый демон, которого, как учит Церковь, Бог наказал и низверг на землю, точнее, в бездну и воздух. Демон властвует в воздухе, атмосфере и природе. Со всей этой демонской властью и столкнется человек и должен будет ее преодолеть, чтобы достигнуть завершающего этапа своей духовной жизни.

Есть демоны, но есть и ангелы, которые защищают жизнь и душу человека, пока она не достигнет духовных сфер. Демоны отстаивают свои права, потому что им предоставлена земля и что наполняет ее. И в той, конечно, мере, в какой им попускает Бог, они воспринимают людей, пока те еще живут на земле, как достояние, принадлежащее им по праву, а следовательно, считают своими и души людей до тех пор, пока они не достигнут Божиих недр.

Душа при своем исходе из мира борется за то, чтобы освободиться от властей тьмы. Здесь проявляется личность и вся сфера власти демонов. Демоны с легкостью движутся внутри и вне человека, но не могут приблизиться собственно к его духу, внутренним глубинам души.

Только оболочка души, так сказать душевная атмосфера человеческого бытия, может быть в руках демонов, и на нее они могут влиять. Именно посредством ее они порождают разнообразные телесные, душевные и духовные немощи, помыслы, напускают на душу тучи, вызывая мрачные состояния, чтобы не дать человеку видеть лицо Божие.

Лукавый изобретает хитрости, зорко следит и за временем, и за пространством. Он находится в рощах, реках, морских безднах — везде. Нет такого места: ни могилы, ни черепа, ни даже ямы, — которого он не сделал бы своим жилищем. Но есть также чин демонов, владеющий воздухом, всей атмосферой, до самой последней точки, до которой Бог дает им право простирать свою власть. Эти демоны известны нам из рассказов о мытарствах, о которых упоминается в аскетических книгах. Душа встретится со всеми этими демонами и ощутит ужас, потому что и они грозят ей смертью.

Когда при восхождении души к небесам сатана будет побежден, начнется жизнь неземная. Как тесно переплетены материя и дух, небо и земля, настоящая и будущая жизнь! Нет почти никакого отличительного признака, никакой четкой границы. И что одержит верх — зависит от победы или поражения души. В одно мгновение человек может стать победителем или побежденным, может оказаться плотью, может оказаться и духом. А полнота радости ангелов (она же — полнота радости человека) бывает тогда, когда душа победит бесов.

Однако побеждает бесов не сам человек, а то дело, которое он совершил на земле. Его дела, труды, пролитый пот, коленопреклонения, борьба, добровольное изнеможение и смерть, которым он подвергал себя в земной жизни, сопровождают его, становятся сиянием света, который просвещает и разрушает мрак властей тьмы, демонские действия [1, 358–362].

 

 

Злоба — это страсти, энергии злобного демона, темное излучение сатаны. Мы обыкновенно осознаём движения своего сердца, помыслы, желания, греховные выбросы своего внутреннего мира, свою ненависть, страсть, эгоизм, злопамятство. Но мы не можем понять, что за этим скрывается личность, которая выходит нам навстречу.

Как по смерти, после того как душа освободится от тела, ее встретят хищные лапы демонов, так и в этой жизни, когда я испытываю смятение души, когда гневаюсь и приписываю себе свой гнев, на самом деле мне навстречу выходит та же личность. Но мы, как правило, настолько погружены в сон, что никогда не видим этой встречи, цель которой разорвать всякую нашу связь со Христом и не допустить нашей встречи с Пресвятой Троицей. А демон не спит никогда, он выходит нам навстречу и, наводя ужас, протягивает свои лапы, чтобы схватить нашу душу.

Для того чтобы у нас появилась настоящая, истинная радость, мы должны чувствовать, осознавать и постигать эту реальность, присутствие демона, чтобы противоборствовать ему достойно [1, 372].

 

 

Человек, который находится под воздействием демона, человек, которым обладают страсти, нерадение, человек, у которого нет плача, смирения, любви, безмолвия, думает, что он очень близок к Богу. Как часто, молясь, мы полагаем, что Бог рядом с нами! Как часто, проронив какую-нибудь слезинку, мы говорим: «Благодарю Тебя, Боже мой, что Ты посетил меня сегодня!» Но где Он, Бог? Ты Его видел? Он еще далеко от тебя. А для того чтобы мы поняли, насколько мы далеки от Него, нужно пройти все эти стадии. Мы живем во лжи, обольщении, прелести, думая, что Бог с нами.

Но может быть, убеждение в том, что мы далеки от Бога, ведет нас к разочарованию и отчаянию? Конечно, прохождение всех этих стадий требует многолетнего труда. Но чем больше времени мы проводим в подвиге, тем с годами яснее понимаем, что мы — ничто. Такое чувство было у всех святых. Апостол Павел в начале своего апостольства говорил, что он последний среди верных, а перед своей смертью — что он первый среди грешников. Чем больше мы преуспеваем в подвиге и трезвении, тем яснее сознаём, что далеки от Бога, но это не приводит нас к разочарованию, нерадению, лености, остановке. Остановка — это такая же крайне тяжелая болезнь, как и нерадение, а разочарование ужасно [1, 423].

☾