Глава 18

Вита

– Так и будешь валяться? Может, хоть посуду помоешь?

– Нет, спасибо…

– Что «нет спасибо»?! Я устала мыть ее за двоих!..

По выражению лица подруги Вита поняла, что та сердится. И только тогда достала наушники из ушей.

– Извини, Свет, что ты сказала? – вежливо поинтересовалась и даже села на диване.

– Я говорю, что дома бардак, в раковине гора посуды, а ты тут валяешься! – еще сильнее нахмурилась Света. – Я тебе не служанка вообще-то. И свою депрессию направляй в нужное русло.

– Это какое же? – насмешила Виту последняя фраза подруги.

Она видела, что сердится Света не всерьез, скорее, ее суровость происходит из волнения. Потому что вот уже неделю, как Вита практически не слазает с дивана. Выходные мается ничегонеделаньем и после работы заваливается на диван, чтобы бездумно переключать каналы на телевизоре.

– А в такое! «Движение – жизнь» – знаешь такую пословицу? Работая руками, отвлекаешься от ненужных мыслей. Вот и поработала бы на благо нашей общей квартиры, – сделала она ударение на слове «квартира».

– Уговорила – иду мыть посуду, – улыбнулась подруге Вита и, кряхтя, как древняя старушенция, сняла себя с дивана.

Что-то она и правда бока себе отлежала. Никакая это не депрессия, конечно, Света преувеличивала масштабы ее хандры. Просто в жизни Виты образовалась вдруг пустота, которую она не знала чем заполнить. Да и не хотелось ей ничего. А еще мучали стыд и угрызения совести. Вот последние и доставляли самый большой дискомфорт, от которого она и пыталась отвлечься ничегонеделаньем. И Вита очень скучала по Ивану – ей даже снились его улыбки и объятья. Так скучала, что иногда чувствовала себя больной. Но не хватало еще разболеться – вот тогда точно будут кранты. Она даже отказалась пойти в рейд, когда вчера позвонил Андрей. Недолго думая, сослалась на дикую усталость и недомогание. А на деле просто не захотела. А потом и вовсе поняла, что все эти рейды ей порядком надоели. Уж не промывка ли мозгов, которую очень деликатно проводил с ней Иван, давала свои плоды? И чем это ей теперь грозит?

– И где посуда? – остановилась Вита посреди кухни, разглядывая пустую раковину и царящую повсюду идеальную чистоту. Кстати, и во всей квартире было также чисто.

– Где-где, в сушилке, – рассмеялась подруга. – Это был предлог стащить тебя с дивана. Давай хоть чай вместе попьем да поболтаем. А то меня и дома-то толком не бывает, а когда прихожу, вижу тебя вот такой. Ты хоть в зеркало сегодня на себя смотрела?

– Когда умывалась, – отозвалась Вита, включая чайник.

– Угу, а сейчас похожа на бабу Ягу. Видел бы тебя сейчас Иван!..

Это был запрещенный прием, и от упоминания имени любимого Вита почувствовала, как сердце ощутимо кольнуло.

– Так и не звонил? – сочувствующе спросила Света.

– Неа, – тряхнула головой Вита.

Не звонил, не писал и вообще, похоже, решил выкинуть ее из своей жизни. Впрочем, сама виновата – заслужила.

– Так позвони ему. Все лучше, чем изводить себя.

– Что лучше, Свет? – устало опустилась Вита на табурет. Сейчас она и вправду почувствовала себя старухой. – Позвонить и получить от ворот поворот? Он же пошлет меня куда подальше. Хорошо, если не прямым текстом.

Снова вспомнилась ночная сцена в подъезде, свидетелем которой стал Иван. Она только на следующий день поняла, как все это могло выглядеть в глазах Ивана. Что, если он даже не заметил, как она сопротивлялась? Вдруг подумал, что Вита сама спровоцировала Петюню полезть к ней с поцелуями? Ну и сам поход в клуб сразу после того, как они повздорили, выглядел, как акция протеста, ребячество. Как ни крути, а поводов сердиться на нее у Ивана предостаточно.

Петюня на следующий день звонил и извинялся за пьяную выходку. Но кому были нужны его извинения – свое дело он уже сделал. И уж точно не его звонка она ждала.

– Может, и не пошлет, – задумчиво протянула Света. – Он же тебя любит.

– Любил. Это разные вещи, – удрученно отозвалась Вита.

– Нельзя так быстро разлюбить. И уж точно не из-за такой ерунды, – уверенно кивнула собственным словам Света.

Вита тоже так думала, вернее, надеялась в глубине души. Но факты говорили за себя – Иван не звонил. О том, что с ним все в порядке, она знала от Полины Матвеевны, к которой забегала ненадолго после работы. Судя по всему, мама Вани не знала, что они поссорились. Как-то само так получилось, что Полина Матвеевна не просекла – Вита старалась не подавать виду и всегда у нее в гостях была веселой.

– У тебя-то как дела с твоим Ромео? – улыбнулась Вита, глядя на Свету.

У подруги появился поклонник. Познакомилась она с ним на какой-то выставке современного искусства, куда ее случайно занесло в выходной. Там она застыла возле какой-то довольно нелепой скульптуры в попытке понять, что в ней к чему. Ну а тот, кого Вита назвала Ромео, а по факту Илья, оказался тем самым скульптором, из-под чьего резца и вышла та скульптура. Ну и уже через два дня Света влюбилась в своего Илью по самые уши. Каждый вечер он встречал ее с работы. В зависимости от степени усталости подружки или провожал до дома, или, что случалось чаще, вел куда-нибудь. Все выходные они теперь проводили вместе. Кроме сегодняшнего – кажется, Илья куда-то уехал, а Света вот взялась за воспитание Виты.

– Боюсь сглазить, знаешь? – очень серьезно ответила Света. – Никогда не думала, что такая суеверная. А тут даже похвалить его боюсь или рассказать лишнего…

Действительно, странно. Как-то раньше Света наоборот рубила правду с плеча и в глаза. А теперь, значит, когда дело коснулось ее лично, стала скрытной и аккуратной. Но Вита на нее за это не обижалась и понимала ее настроение – когда в жизни появляется что-то такое вот настоящее и хорошее, сразу же рождается невольный страх потерять это. И если бы она была чуточку умнее, то просекла бы об этом раньше.

– В пятницу меня подменит Люда, а я пойду знакомиться с родителями Ильи, – сообщила Света.

– Классно же! – от всего сердца порадовалась за нее Вита.

– Да чего классного-то? Боюсь – жуть как! – едва не расплакалась ее сильная подруга. – Как-то слишком все быстро.

Вита сказала бы, что даже стремительно. Но, наверное, и такое в жизни случается – кому-то нужны годы, чтобы понять, что не могут друг без друга, а кому-то хватает для этого и пары дней. Осталось понять, кто поступает правильнее? Да и не суть.

– А мне когда покажешь своего Илью? – рассмеялась Вита.

На самом деле – чего это она вздумала хандрить вместо того, чтобы как следует обо всем подумать? Вот сегодня и начнет думать.

– Может, прогуляемся перед сном? – предложила Свете.

Весь день держалась убийственная жара, а с вечером пришла прохлада. В такую погоду или сидеть дома под кондиционером, которого у них не было, или валяться где-нибудь на пляже. А еще лучше не вылезать из воды.

– Пошли, – заметно оживилась Света. – А то завтра на работу, выходной проходит впустую.

Они просто гуляли по вечерним улицам Москвы и болтали обо всем, как раньше. Вита рассказала Свете о Кирилле, к которому в последнее время никак не получалось выбраться. У брата все было отлично, на поправку шел быстро. Еще и влюбиться умудрился в больнице в ту самую Соню, что они с Иваном однажды встретили у него в палате. Соню недавно выписали, так она стала навещать брательника каждый день. Кстати, Иван тоже приходил один раз – об этом Вите рассказал Кирилл. И, в отличие от мамы Ивана, брат сразу просек, что они поссорились. А когда узнал из-за чего, то без обиняков назвал сестру дурой набитой. Так обидно стало, что два дня Вита не ходила к брату в больницу. Но потом, правда, смилостивилась и простила грубияна. Ведь кроме нее, родных тут у него больше не было: мама с папой работали и приезжать могли разве что в выходные, да и то не всегда – свет-то не ближний.

– Свет, я забегу ненадолго к Полине Матвеевне? – проговорила Вита, когда они поравнялись с подъездом.

Еще было не поздно, и свет в окнах мамы Ивана горел. Не спит, значит. И Вита не была у нее уже два дня.

– Иди, разрешаю, – со смехом ответила подруга. – А я пошла звонить Илюшке…

У нее приближался сеанс связи по телефону, о котором они договорились заранее.

Дверь ей открыла тетя Катя. Соседка Полины Матвеевны была в фартуке, и как только Вита вошла в квартиру, та, наоборот, вышла:

– На минуточку забегала, проверить, все ли хорошо. А то у меня там котлеты жарятся… Проходи, Виточка, Поля в гостиной, говорит по телефону.

И убежала к себе. В который раз Вита подивилась прыткости уже немолодой женщины. Наверное, сейчас она себя чувствовала старше. Вон, даже в спину вступило, когда снимала кроссовки. Она всегда смеялась над Светой, когда та говорила: «Молодость – не радость, а старость – большая гадость», а сейчас и сама так подумала.

Полина Матвеевна как раз нажала на кнопку отбоя на телефоне, когда Вита вошла в комнату.

– Ох, беда, – встретилась Вита взглядом с растерянными и подслеповатыми глазами.

Сразу же внутри как будто что-то оборвалось.

– Что-то с Иваном? – кое-как нашла в себе силы спросить, падая в кресло – ноги резко отказались держать и сердце заколотилось, как ненормальное.

– Ох, ну разве ж можно быть такой бестолковой! – всплеснула руками Полина Матвеевна и побежала в кухню.

Вита хоть и чувствовала слабость во всем теле, но за женщину испугалась. Чувствовала мама Ивана себя хорошо в последнее время, но вряд ли ей врачи прописали такую подвижность. И все та же слабость помешала рвануть ей на выручку – Виту буквально размазало по креслу, а в голове билась мысль, что с Иваном случилась беда.

– Прости меня, девочка, – вернулась Полина Матвеевна со стаканом воды и протянула его Вите. – Напугала не специально… Выпей водички, а то на тебе лица нет. А все мой язык проклятый, – сокрушенно вздохнула она.

Вита с благодарностью отпила из стакана и поставила его на стол. А потом спросила:

– Так что стряслось? С кем беда?

– Да я и сама не знаю. Ванюша сейчас звонил, сказал, что не сможет приехать, потому что приболел… А я вот думаю, что не приболел он, а слег. Голос у него совсем больной был, и кашлял так… Пойду сейчас к нему, а то ж сам ни за что не признается.

– Не надо никуда ходить, – сказала Вита раньше, чем успела подумать, – я сама схожу и все выясню.

– А вы с ним разве не виделись сегодня? Выходной же… – озадаченно посмотрела на нее Полина Матвеевна.

– Нет. Он позвонил и сказал, что у него какие-то срочные дела, – как можно увереннее начала врать Вита. – Сказал, что постарается решить их как можно быстрее, но сегодня точно не получится встретиться…

– Вот же паразит! – перебила ее женщина. – И тебя, значит, обманул. Ну точно – слег. Поди, температура высоченная…

– Я позвоню вам, – встала Вита с кресла.

К ней разом вернулись и силы, и уверенность. Теперь она точно знала, что станет делать – поедет к нему. Если Иван действительно болен, то ее забота ему просто необходима. И в таком состоянии он вряд ли выставит ее за дверь.

До дома Ивана Вита добиралась на метро больше часа, с тремя пересадками, а потом еще пару остановок шла пешком, потому что не хотелось ждать трамвая. Пока сонный консьерж нехотя созванивался с хозяином пентхауса и отпирал ей персональный лифт, Вита снова успела накрутить себя. Выходила из лифта в темный холл квартиры Ивана на негнущихся от страха ногах. Мог бы хоть свет включить, что ли. И где он, вообще?

Чтобы не плутать в потемках, Вита зажгла свет в холле, а потом разглядела полоску света, бьющую из-под двери спальни Ивана. Значит, он там. Не успела она сделать и пары шагов, как дверь в спальню медленно приоткрылась, и показался хозяин дома. Он все-таки вышел ей навстречу. Но, господь! Как же паршиво он выглядит!

Забыв про все свои страхи, Вита поспешила к мужчине, которого, кажется, прямо сейчас полюбила еще сильнее. Иван выглядел совершенно больным – с бледного лица на нее смотрели воспаленные глаза, губы потрескались, на щеках темнела щетина. Он не сделал попытки пойти ей навстречу, а так и замер в дверном проеме.

– Ты зачем встал, – приблизилась Вита к Ивану вплотную и посмотрела на измученное любимое лицо, впитывая каждую черточку.

Как же она его любит, оказывается! И как она могла не видеть его целую неделю?

– Тебя встретить, – прохрипел он и сразу же закашлялся.

Вита обхватила его за талию и заставила вернуться в комнату. Так же настойчиво подвела к кровати и велела:

– Быстро ложись. Нечего разгуливать в таком состоянии. Да ты огненный! – испугалась, прикоснувшись к его лбу. – Температуру мерял?

Иван тряхнул головой и устала прикрыл глаза. Вита не на шутку перепугалась, понимая, что он в еще худшем состоянии, чем ей показалось сначала.

– Где у тебя градусник и таблетки? – растерянно оглянулась.

Эта комната… так о многом ей напомнила, но сейчас тут отчего-то было до ужаса тоскливо. Может, потому, что тот, с кем она тут была счастлива еще недавно, сейчас ее откровенно пугал?

– В шкафу, – открыл Иван глаза и даже попытался улыбнуться. – На третьей полке белая коробка.

Вита подскочила к шкафу и уже через несколько секунд перерывала внутренности той самой коробки, забравшись с ногами на кровать. Найдя термометр, она без лишних слов стряхнула его и сунула Ивану под мышку. Он как был в махровом халате, который, по всей видимости, надел, чтобы выйти к ней, так и лежал поверх одеяла. Надо бы раздеть его, но сначала она измерит температуру…

– Тридцать девять и пять! – ахнула Вита, когда посмотрела термометр. – Нужно раздеться, срочно!

– Догола? – снова улыбнулся Иван.

Он еще пытается шутить! Правильно Полина Матвеевна назвала его паразитом.

– До трусов! – невольно гаркнула на него Вита, помогая освободиться от халата.

Ее злость была вызвана страхом за него, но она знала, что делать дальше. Сбегав на кухню за водой, Вита помогла Ивану выпить жаропонижающую таблетку, заставив осушить стакан до дна. К тому времени он уже лежал поверх одеяла в одних трусах. Она же достала из шкафа простыню и накрыла его.

– Давно ты заболел? – поинтересовалась, снимая футболку.

– Утром… – следил он за ее манипуляциями внимательным взглядом.

– А врача почему не вызвал? – задала она новый вопрос, освобождаясь от джинсов.

– Он мне не нужен, я и так знаю, что обострился бронхит. У меня он с детства…

– Бронхит лечится антибиотиками, насколько я знаю, – строго посмотрела на него Вита и расстегнула застежку бюстгальтера. – И вдруг это воспаление легких? – решительно осталась она перед ним в одних трусах тоже.

– Это не воспаление. Лекарство куплю завтра и начну пить. И что ты делаешь?..

Несмотря на высокую температуру и явную слабость, Иван буквально пожирал ее глазами. Вите даже стало смешно, но она сдержалась.

– Собираюсь лечить тебя собой, – широко улыбнулась и нырнула к нему под простыню. – Повернись набок, спиной ко мне, – велела тоном, не терпящим возражения. – Вот так, – прижалась она к его горячущей спине, крепко обхватывая руками. – Закрывай глаза и постарайся уснуть. Все разговоры оставим на завтра.

Он только и сделал, что стиснул ее руку и не выпускал, пока тело его не стало хоть и горячим, но уже влажным. Кажется, он быстро уснул. Вита же дождалась, когда температура спадет, а дыхание Ивана станет не частым и поверхностным, а ровным и глубоким. И только тогда она и себе позволила уснуть, прижимаясь к любимой и даже в болезни такой надежной спине.

Иван

Он как раз собирался ехать к Вите, именно с этой мыслью и проснулся. Но уже через десять минут после пробуждения понял, что заболел. Не только куда-то ехать, по квартире передвигаться не было сил. Проклятый бронхит обострился в самый неподходящий момент и погнал Ивана обратно в постель, а когда тот проснулся во второй раз ближе к обеду, понял, что болезнь стремительно набирает обороты.

Иван много думал в последнее время. Мысли одолевали самые разные. Сначала, после ссоры с Витой, он решил, что поступил с ней слишком своевольно, что нельзя брать на себя всю ответственность за жизнь другого человека, даже если этот человек тебе очень дорог. Вспыхнуло непреодолимое желание извиниться и попытаться объяснить свое поведение, а не замыкаться, как это сделал сразу же, как только разозлился на нее. Разозлился из-за проклятого стикера, что Вита показательно наклеила на лобовое стекло неправильно припаркованной машины. Дался ему этот стикер! Как и ее участие в движении стопхамовцев, которое его душа не принимала.

Но она такая, и он с этим ничего не может поделать. Если любит – а он Виту не просто любит, а любит всей душой – это Иван уже отчетливо осознавал – значит, и принимать должен такой, какая она есть, со всем, что он относит к недостаткам.

Тем же вечером Иван твердо решил помириться с Витой, чтобы больше никогда не ссориться. Одного он не ожидал никак, что она не будет отвечать на его звонки. Набирая ее номер раз за разом, он все больше убеждался, что обиделась на него эта своенравная девушка гораздо сильнее, чем он мог предполагать.

Тогда Иван решил отправиться к ней домой, невзирая на поздний час. Раз Магомет не идет к горе… Но и там его поджидал неприятный сюрприз – свет в окнах квартиры Виты не горел, и, как вскоре убедился, никого не было дома. Если бы она спала, то от настойчивых звонков в дверь точно проснулась бы.

Решив, что девушка с подругой отправилась куда-то развеяться, Иван устроился в машине на любимой запретной лужайке и принялся ждать.

Ждать пришлось долго – время уже приближалось к часу ночи, когда у подъезда остановилось такси. Не успел он обрадоваться и перехватить Виту у подъезда, как за него это сделал кто-то другой. Причем, довольно грубо и, кажется, против ее воли. Какой-то крендель взял и затащил его Виту в подъезд. Намерения его были настолько прозрачными, что дальше уже Иван действовал на эмоциях.

Как не убил этого урода, что посмел лезть к его девушке с поцелуями – одному Богу известно. Но именно этого Иван и желал больше всего в тот момент. Помешала Вита – охладила пыл ревнивого убийцы.

Когда провожал ее до квартиры, в душе боролись два желания: устроить ей словесную трепку, высказав все, что думает и успел надумать раньше, или поступить примерно так же, как тот урод – зацеловать до полусмерти даже против ее воли, а потом уволочь в свою берлогу и больше никуда не отпускать. А возле ее квартиры его словно окатили ледяным душем. И обида вспыхнула с новой силой, активно подпитываемая жгучей ревностью и всеми теми мыслями, с которыми он весь день усиленно боролся. А потом началась неделя вакуума, когда Иван по нескольку раз за день хватался за телефон, чтобы позвонить Вите или хотя бы написать смс. Когда он сдерживал себя по вечерам, не разрешая ехать к ее дому. Когда приходилось выкручиваться перед мамой и сочинять всякие небылицы. Но самое сложное было не подпускать к себе мысль, что они слишком разные и не подходят друг другу, что, если они станут жить вместе, то он рискует исковеркать ее жизнь. Постепенно до Ивана доходило, что ведет себя с Витой не просто авторитарно, а как строгий папаша. И больше всего он боялся, что не сможет вести себя иначе.

Ревность утихла довольно быстро, как только он осознал, что Вита не провоцировала того урода на подобное поведение. Она не такая, и флирт ей вообще не свойственен. Осталось самобичевание и желание пожертвовать собой ради ее счастья. С последним бороться получалось очень плохо. А еще Иван подспудно ждал от нее первого шага – звонка или смски. Но этого не было.

Когда без нее прошла неделя, Иван понял, что потихоньку начинает сходить с ума, что мысли о Вите занимают его теперь сутки напролет, отвлекая от работы и от всего остального. Даже аппетит пропал окончательно. Так можно и до ручки дойти. Вот тогда он и решил встретиться и поговорить с ней. А потом заболел, как назло.

Он практически умирал – морально так точно – когда эта невероятная девушка, что ворвалась в его жизнь, как ураган, в который раз удивила его – пришла к нему. И сделала это так естественно, как будто по-другому и быть не могло. Именно в тот момент Иван понял – несмотря на разницу в возрасте и прямо противоположные взгляды на жизнь ее место рядом с ним. И больше нигде.

На следующее утро он чувствовал себя еще не здоровым, но гораздо лучше, и еще пару дней предпочел притворяться больным, лишь бы подольше ощущать ее ласку и заботу, видеть Виту рядом весь следующий день. А еще через день она с работы сразу приехала к нему, и забота ее не ослабевала, хоть уже и температура не поднималась и кашель мучал не так сильно. И лишь на четвертый день болезни Вита заподозрила неладное и вывела его на откровенный разговор. До этого их общение было больше на эмоциональном, нежели словесном уровне. Он читал в ее глазах любовь и всячески старался проявлять взаимность. О событиях минувшей недели они не обмолвились ни словом.

Как и вчера, сразу с работы Вита приехала к нему. Уже привычно поднялась на лифте и сразу же приступила к делу.

– Температуры нет, – прижалась она губами к его лбу. – Таблетки пьешь?

– По расписанию.

Она выглядела такой серьезной и деловитой, что Иван едва сдерживал смех. Но еще сильнее ему хотелось прямо сейчас затащить ее в постель, а не отвечать на вопросы о болезни и лечении.

– Обедал? – продолжала допрос его малявка.

– Съел все, что велела.

– А как чувствуешь себя сейчас? – подозрительно прищурилась она и оглядела его с головы до ног.

Он уже готов был даже не съесть ее, а поглотить с потрохами. Руки чесались заключить любимую в объятья, и смотреть он мог только на ее губы.

– Как бык! – отозвался Иван. – Ну, то есть здоров, как бык.

– Вот и отлично! – воскликнула она. – Тогда собирайся – мы едем ко мне. Светка сегодня переезжает к своему жениху. Нужно помочь ей… ну и проводить как следует.

Затащил, называется, в постель. На этой минорной ноте Иван отправился одеваться. Правда, грусть его длилась недолго – вскоре его осенила мысль, что раз ее подруга переезжает, то вся ее квартира на сегодняшнюю ночь будет в их распоряжении. Вот тогда дело пошло веселее.

Сборы прошли довольно оперативно. Подруга Виты светилась от счастья, и парень ее Ивану понравился. Но как только за ними закрылась дверь, все мысли Ивана сосредоточились на Вите. Желание вспыхнуло с новой силой, и маскировать его он больше просто не мог.

– Давай сегодня заночуем у тебя, – сгреб он ее в объятья, боясь раздавить.

– Правда? – подняла она к нему счастливое лицо, подставляя губы для поцелуя. – Я боялась тебе это предлагать. Думала, что свой дворец ты ни за что не поменяешь на мою халупу.

– Ради тебя я готов даже переехать сюда жить, – рассмеялся Иван. – Но… пока не присмотрю что-нибудь более уютное для моей принцессы, – все же добавил.

Уже ночью, когда Вита покоилась в его объятьях, остывая от той страсти, что недавно испытали оба, она задумчиво произнесла:

– Знаешь, я решила уйти из организации.

– Если ты собираешься это сделать ради меня, то не нужно, – заглянул он ей в лицо.

Себе он дал слово больше никогда и ничего не заставлять ее делать по-своему, не вынуждать нечестными методами. В конце концов, она вправе сама решать, чего хочет в этой жизни. А его удел – мириться с ее выбором.

– Не только поэтому… Кажется, я их переросла, – улыбнулась Вита.

И тогда, после горячего поцелуя, когда Вита уже уснула в его объятьях, в голове Ивана созрела настолько шальная мысль, которую он бросился воплощать в жизнь в некотором смятении, но очень рьяно. А для этого ему пришлось на пару часов оставить спящую Виту одну.

Вита

– Мам, привет!..

Вита сидела в парке на лавочке, притулившейся в тени деревьев, смотрела на плавающих в пруду уток и пыталась справиться со всем тем счастьем, что свалилось на нее сегодня. Она специально сбежала в этот тихий райский уголок, чтобы привыкнуть ко всему тому новому, что, кажется, готовила ей жизнь. Новому и прекрасному.

– Как дела, доча? Как там Кирюша? Мы с папой постараемся выбраться к вам на выходные…

– Все хорошо, мамулечка. Кирилл отлично! Стал прежним тараканом, – улыбнулась Вита. – И у меня все отлично! Мамулечка, кажется, я выхожу замуж.

На том проводе повисла пауза, когда Вита слышала только учащенное дыхание матери.

– Доча, а кто он? Тот молодой человек, что помог Кирюше? – поинтересовалась мама с придыханием.

– Да, мам, это он – мой Ваня.

Мысли тут же унеслись в сегодняшнее утро, которое Вита будет вспоминать еще долго, каждый раз замирая от восторга.

***

Разбудили ее его поцелуи.

– Прости, что снова совершаю преступление и бужу тебя, но больше не могу ждать…

Он смотрел на нее с такой ласковой и любящей улыбкой, что сон сдуло моментально, а предчувствие небывалой радости затопило душу.

– А ты давно встал? – обхватила она его за шею и прильнула к нему тесно-тесно.

– Давно, – в голосе Ивана слышалась улыбка. – Пойдем, хочу тебе кое-что показать.

Вита встала с кровати, догадываясь, что на кухне, должно быть, ее ждет сюрприз. Неужели он приготовил завтрак и будит ее, пока тот не остыл? Тогда почему в квартире не пахнет едой? Ведь когда готовят завтрак, то запах заполняет собой все пространство. Но Иван повел ее не в кухню, а к окну, и выглядел даже не загадочным, а каким-то неуверенным, что ли, и взволнованным. Глядя на него, и Вита разволновалась, и когда он распахнул шторы, не сразу догадалась выглянуть в окно.

– Что ты?..

Больше она не смогла сказать ничего – все слова вылетели из головы. И невозможно было отвести взгляда от той картины, что открылась ей.

Перед домом полукругом выстроились семь машин, их лобовые стекла были заклеены стикерами. А на стикерах яркими крупными буквами написано: «САМАЯ», «ЛЮБИМАЯ», «МОЯ», «СТОПХАМКА», «ВЫХОДИ», «ЗА МЕНЯ», «ЗАМУЖ».

Самая любимая моя СтопХамка, выходи за меня замуж!

Вита читала и перечитывала и не могла поверить. Она не верила, что все это устроил мужчина, что стоял сейчас рядом и протягивал ей бархатную коробочку с кольцом. Он нарушил все правила парковки – заставил заехать машины на газон. Он собрал кучу зрителей – они стояли вдоль дома и с улыбками смотрели на все это «безобразие». Он доставил ей такую радость, создав затор во дворе, что от этой радости она растеряла все слова. Эмоции заполнили ее и переливались через край. Это был самый невероятный поступок, совершенный для нее ее самым любимым мужчиной.

– Просто скажи «да», пока я не рухнул тут, как подкошенный, – обнял ее Иван.

Вита вынула из коробочки кольцо и надела его на палец – оно пришлось в пору, а глаза ее сказали ему все без слов.

Никогда еще в жизни Вита не чувствовала себя настолько счастливой, как в тот момент, когда прижималась к груди своего Вани и слушала, как гулко ухает его сердце. Ее сердце. Она его забрала у него в тот момент, подарив взамен свое. Они обменялись сердцами – может, именно так и находят друг друга половинки сердец?

***

– Мам, не приезжайте с папой на выходные. Мы с Ваней собираемся к вам. Он хочет официально просить моей руки.

Вита еще несколько минут поговорила с мамой, выслушала все ее восторги и волнения по поводу предстоящего события. Сама она растеряла все волнения и неуверенность сегодня утром, когда ее личный «хам» сделал ей такое «хамское» предложение руки и сердца.