Глава 11
Обувной фетишизм на Филиппинах
Фердинанд Маркос, возглавлявший правительство Филиппин с 1966 по 1986 годы, был непревзойденный мастер жульнических манипуляций с избирательной системой. В 1943 году, чтобы удержаться у власти, он объявил в стране военное положение; в 1986 году это повторилось. В 1983 году, когда ему навязали президентские выборы, живший в Америке представитель оппозиции Бенигно Акино вернулся из изгнания и был застрелен, едва покинув борт самолета.
Еще три года Фердинандо успешно цеплялся за власть и наконец в 1986 году вместе с красавицей женой Имельдой бежал на Гавайи. На родине осталась любимая коллекция Имельды — три тысячи пар обуви.
В детстве Имельда ходила босой. И хотя она принадлежала к влиятельному на филиппинском острове Лейте роду Ромуальдес, ее ветвь жила в нищете. Одно время они с матерью ютились под навесом для автомобиля. Но к шестнадцати годам Имельда стала красавицей, и на нее заглядывались мужчины.
В 1951 году она полюбила Викториана Чана, наследника состоятельной китайской семьи, которой принадлежала таклобанская электростанция. Родители юноши сочли невесту неподходящей, и он был вынужден с нею порвать. Вскоре Имельда снова влюбилась, на этот раз в Хусто Зибалу, симпатичного студента-медика с острова Негрос. Но он был протестантской веры, и на этот раз вмешался Орестес, отец Имельды, фанатичный католик.
Чтобы спастись от очередного поклонника, некоего Доминадора Пачо, владельца лесопилки, привыкшего получать все, что ни захочет, Имельда с пятью песо в сумочке бежала в Манилу. Там она нашла работу в банке. В филиппинской столице сразу оценили ее красоту. Издатель воскресного приложения к «Уик» поместил ее фото на обложку в день Святого Валентина, и Имельда мгновенно прославилась.
В доме ее дяди — конгрессмена Даниэля Рамуальдеса — Имельду осаждали богатые плейбои из манильского клуба поло. Один из них ее соблазнил и вскоре бросил. Это был Бенигно Акино — молодая восходящая звезда политического небосклона.
Имельда решила взять судьбу в собственные руки и приняла участие в конкурсе «мисс Манила», чем глубоко шокировала свою семью. Родственники полагали, что для победы участница конкурса должна переспать с членами жюри, но в отношении Имельды они заблуждались. Она была выше этого и проиграла двадцатилетней Норме Хименес из провинции Пангасинан.
Но сдаваться Имельда не собиралась. Она пошла к организатору конкурса, мэру Манилы Арсенио Лаксону. Рассказы о его сексуальных наклонностях были у всех на слуху. Ежедневно в три часа он возвращался в гостиницу «Филиппинос» «на чашку китайского чая» и проводил часок с двумя китаяночками, которых ему поставили избиратели. Войдя в его офис, Имельда не совладала с собой и разрыдалась. Он ее утешил, как мог. А затем мэр Лаксон опротестовал решение жюри и объявил Имельду «мисс Манилы». Тотчас разлетелся слух, что Имельда — новая победа Лаксона. Однако судьи встали на дыбы, и мэр Лаксон вынужден был переименовать Имельду в «музу Манилы». Он сам изобрел этот титул. Имельда, «муза Манилы», стояла на подиуме рядом с официально победившей «мисс Манилы» в конкурсе «мисс Филиппины». Проиграли обе.
Эти приключения не нанесли ущерба матримониальным планам Имельды. Она познакомилась с одним из богатейших жителей Манилы — Аристоном Накпилом. Он был выходцем из старейшего столичного рода и учился архитектуре в Гарварде и французской школе изящных искусств в Фонтенбло. Имельду он покорил своим пылом и эрудицией. Они проводили уик-энды в Батангасе, на его родовой ферме, и ездили на горный курорт Багуйо. Единственная проблема заключалась в том, что он уже был женат. Приехал отец Имельды, истовый католик, и увез ее домой, на Лейте.
Но Имельда уже почувствовала вкус к хорошей жизни и не собиралась прокисать в захудалом Таклобане. Она сбежала в Манилу, надеясь, что любовь Накпила по прошествии года не угасла. Там она повстречала Фердинанда Маркоса, политика, уже совершившего невозможное. Обвиняемый в убийстве, он был избран в Конгресс. Находясь в следственном изоляторе, Маркос изучил уголовный кодекс и решил защищаться самостоятельно. В конце концов он выиграл дело в верховном суде, главный судья которого сам обвинялся в убийстве, когда был восемнадцатилетним юнцом.
Маркоса выпустили на волю. Вскоре этот перспективный деятель получил приглашение на выпускной бал в школу, где училась Имельда. Он посещал и банк, в котором она работала. Имея репутацию донжуана, не заметить ее там он не мог. Их представили друг другу на «айскрим-пати» — приеме с мороженым, и Маркос был очарован. Он домогался Имельды так настойчиво, что накануне страстной недели она сбежала на Багуйо с тремя подружками. По утрам, когда она приходила в церковь, он садился рядом с ней и в ярких красках расписывал их общее светлое будущее. Как-то раз он привел ее с подругами в банк и в бункере показал свой депозитный сейф, в котором хранился чуть ли не миллион долларов наличными. Вскоре она подписала брачный контракт. С момента знакомства до дня свадьбы прошло всего одиннадцать дней. Он купил ей обручальное кольцо белого золота с одиннадцатью алмазами — по одному на каждый день ухаживания.
На другой день их сочетал браком мировой судья. А несколько дней спустя они поехали в гости к отцу Имельды, тот неожиданно проникся симпатией к Маркосу и простил дочь, с условием, что молодые надлежащим образом обвенчаются в церкви.
Венчание состоялось в манильском «Мигуэль Про-Кафедрал», Маркос сделал из него настоящее шоу. Одним из спонсоров выступал филиппинский президент Магсайсай. Имельда щеголяла в платье из тюли и белого атласа, шитого фестонами, мелким жемчугом и искусственными бриллиантами. Собралось три тысячи гостей, в том числе множество конгрессменов и сенаторов. Торжество проходило в парке Малаканани, отделенном от президентского дворца рекой Пасиг. Свадебный торт сделали по образцу здания Конгресса. «Это было очень политическое венчание», — заключила Кончита, сестра Имельды.
Столь же зрелищен был на Багуйо медовый месяц Маркосов. А между тем у Фердинанда уже была гражданская жена Кармен Ортега. Она познакомилась с Маркосом четыре года назад, когда он предложил быть ее спонсором на конкурсе «Мисс пресс-фото». Вскоре она стала его официальной любовницей и поселилась в доме, где он жил со своей матерью доной Хосефой. В прессе появилось заявление об их предстоящей свадьбе, но они так и не вступили ни в гражданский, ни в церковный брак.
Однако Кармен Ортега называли в Маниле миссис Маркос. Имельда не могла этого не знать. Однажды Маркос привел Кармен в банк, где работала Лорета — сестра Имельды. Ему надо было снять со счета пятьдесят тысяч долларов, чтобы на славу кутнуть в Соединенных Штатах Америки, и он представил Кармен как миссис Маркос.
Дона Хосефа тоже считала Кармен женой своего сына, а Имельду — всего-навсего любовницей, способствующей его политической карьере. Маркос хотел баллотироваться в Сенат. Семейство Ромуальдес контролировало свыше миллиона голосов на центральном острове Висайан, а Эдуардо Ромуальдес председательствовал в «Реконструкционной финансовой корпорации», через которую текли миллионы долларов иностранных кредитов. Но Имельда тогда не подозревала, что Фердинанд, женившись на ней, обеспечил себе политическое и финансовое будущее. Приданое же Кармен Ортеги, напротив, не обещало в будущем ни власти, ни влияния.
Когда Фердинанд с Имельдой отправились в свадебное путешествие, Кармен с тремя детьми переселили из дома Маркоса в большую виллу в пригороде Гринхилз. Однако избавиться от воспоминаний о прежней любовнице оказалось для Фердинанда не так-то просто. Дом, в котором жили муж и свекровь Имельды, стоял на улице Ортега. Имельда потребовала, чтобы они немедленно продали его и переселились, но получила отказ на это требование. Хуже того, вскоре Имельда обнаружила, что Маркос встречается с Кармен. Тогда Имельда собрала всю свою отвагу и отправилась в Гринхилз. Кармен немедленно должна оставить ее мужа в покое, потребовала Имельда, она разрушает его брак и счастье. Кармен холодно возразила, что счастье Фердинанда разрушила Имельда, а Кармен уже носит под сердцем его четвертого ребенка, и он, между прочим, был зачат уже после свадьбы Маркоса.
Имельда оказалась в безвыходном положении. После всенародной женитьбы ей нельзя было просто взять и уйти от мужа. Филиппины — страна католическая, там редки случаи расторжения брачных контрактов и не бывает церковных разводов. Не могла она и запретить мужу встреч с любовницей. У Имельды помрачился рассудок. Маркос отправил ее лечиться в Нью-Йорк. Три месяца она провела в Манхэттенской пресвитерианской больнице, но по-прежнему перед ней стояла жестокая дилемма: либо сбежать от мужа и терпеть позор, либо смириться и довольствоваться тем, что есть.
Имельда решила вышибать клин клином. Она улетела в Португалию и в Фатимской часовне помолилась, чтобы Богородица послала ей детей. Год спустя мечта сбылась — в разгаре избирательной кампании Маркоса Имельда родила Ими, первого из троих детей. Второй ее ребенок — Бонг-Бонг — появился на свет два года спустя, а третий — дочь Ирен — в 1959 году, когда Фердинанд избирался в Сенат.
Все это время Имельда жестоко страдала от мигрени и по крайней мере один раз травилась лекарствами. Ей снова пришлось лечь в психиатрическую клинику, но мало-помалу она смирилась с судьбой.
Фердинанд, хотя и заимел с Имельдой троих детей, никогда не проявлял особой заботы о ней. Он признался одной из своих любовниц, что Имельда фригидна и он с ней делается импотентом, а как-то в припадке откровенности заявил на людях, что она страдает комплексом старой девы. Однако супруги, по-видимому, вели более активную половую жизнь, чем это следует из слов Фердинанда.
В 1965 году, во время президентских выборов, широко разошлась фотография обнаженной Имельды. Утверждалось, что она украдена из личной тайной коллекции Фердинанда. Представители лагеря Маркоса заявили, что это фальшивка — голова Имельды наложена на тело совершенно другой женщины. Имельда, услышав об этом, впала в ступор.
Столь же драматичным образом она отреагировала позднее, когда губернатор острова Негрос Альфредо Монтелибано-младший придумал подлый трюк. Туалет в своей гасиенде он оборудовал зеркальным окошком. Однажды на вечеринке он пригласил в заднюю комнату несколько гостей — посмотреть, как делает пи-пи первая леди Филиппин. Ее сфотографировали, и снимок разошелся по рукам. Достался он и Бенигно Акино. В день своей гибели лидер оппозиции носил его в бумажнике.
Амурные дела Фердинанда Маркоса не способствовали укреплению его политического авторитета и особенно сильно били по Имельде. Делая карьеру, он постоянно выставлял напоказ свою молодую жену. Их цели соединились, Имельда понимала: либо она будет при неверном муже первой леди Филиппин, либо никем.
В 1969 году Маркоса очень заинтересовала вдруг Гретхен Кохуанго, жена Эдуарда Кохуанго из семьи, контролировавшей акции сахарных заводов стоимостью в миллиард долларов. На поддержке семьи Кохуанго зиждилось политическое благополучие Маркоса. Имельда послала Гретхен записку. Что там говорилось, неизвестно, но когда Гретхен ее прочла, она, по словам Фердинанда, «плакала безутешно».
Эдуардо Кохуанго тоже знал, что происходит, и попытался действовать более осторожно. Маркос шел на новые выборы и нуждался в удачном пропагандистском трюке. Он написал просто фантастическую автобиографию под названием «Свидание с судьбой». Из нее вытекало, что Фердинанд Маркос бесстрашно сражался с японцами. За доблесть его наградили почти двумя десятками филиппинских орденов и американской медалью чести. Когда до президента Филиппин из-за каких-то таинственных обстоятельств не дошла эта медаль, американское правительство изготовило новую.
На самом же деле в годы второй мировой Маркос воевал против американцев на стороне Японии, но в разгаре холодной войны государственному департаменту незачем было вдаваться в подобные нюансы. Маркос писал книгу с прицелом на то, что по ней снимут художественный фильм — документальные ролики уже появлялись на телеканалах. У Эдуарда Кохуанго были связи в Голливуде. Он взялся за дело.
В «Свидании с судьбой» рассказывается, что у Маркоса, громившего японцев в рядах славных партизан, была любовница филиппино-американского происхождения, некая Эвелин. Она спасла ему жизнь, заслонив собой от японской пули. Кохуанго подрядил Пола Мэйсона, захудалого продюсера из «Юниверсал», организовать кинопробы девушек на роль Эвелин. Тот прислал Джойс Рис и Дави Бимс. Когда девушки прибыли в Манилу, их привезли прямиком в Гринхилз — на вечеринку. Они очутились в недостроенном доме, в комнате с огромной кроватью. Через некоторое время явился Фердинанд Маркос, представился именем Фред. Дави спела песенку «Я хочу быть плохой». Фред понял намек. Он сказал на тагальском, официальном языке Филиппин, несколько слов спутникам, и они вышли из комнаты вместе с Джойс Рис.
Как только Маркос остался наедине с Дави, он подошел к ней сзади и поцеловал в шею. Она спросила, не юрист ли он. Маркос ответил, что имеет некоторое отношение к законам — как-никак, президент Филиппин. На следующий день они стали любовниками.
Он поселил Дави в Гринхилзе. В саду при особняке тогда строился плавательный бассейн. Дави узнала, что у Маркоса с Имельдой уже в течение многих лет прекращены сексуальные отношения. У каждого своя жизнь, сказал он.
Может, он и не лгал, но вскоре Дави обнаружила, что он по-прежнему видится с Кармен Ортегой. Дави закатила скандал, но это не помогло — Кармен вскоре снова забеременела.
Дави обещали, что в фильме она будет играть роль Эвелин. Маркос купил магнитофон и лично занялся ее обучением тагальскому, но частенько уроки прерывались, и парочка ложилась в постель. Вскоре Дави обзавелась очень интересной фонотекой.
Они занимались любовью и в коттедже на поле для гольфа при дворце президента. Однажды удовлетворенный партнер прикорнул, а Дави порылась в его письменном столе и стащила кое-что из документов — на черный день.
Шашни Маркуса с Дави вселили ужас в его помощников. Они понимали, что если помогут Маркосу, то их перестреляет Имельда, если не помогут, их ликвидирует Фердинанд. Что и говорить, небогатый выбор! Несколько раз подозрительная Имельда заставляла их преследовать машину своего мужа, но выполнить задачу всякий раз что-то мешало.
Однажды Дави вернулась в Гринхилз и обнаружила, что двери виллы на замке. Маркос сказал, что оставаться там ей опасно, за домом наблюдают шпионы. Надо перебраться в гостиницу в Вак-Ваке. Вскоре она узнала истинную причину такой осмотрительности — Маркос, как и собирался, отдал особняк Кармен Ортеге. Вот почему все это время на вилле шел ремонт.
Дави продолжала записывать тайком «уроки филиппинского», вдобавок Маркосу захотелось сувениров. Он купил фотоаппарат «Полароид» и сделал несколько снимков обнаженной Дави в недвусмысленных позах на кровати и в ванной. А затем Дави привалила неслыханная удача: Маркос попросил прядь ее лобковых волос на память. Она предложила обмен, а потом его лобковые волосы, магнитофонные записи и украденные документы отправила на хранение в Соединенные Штаты Америки.
Любовь Маркоса остывала быстро. Как-то раз среди ночи он сказал, что Дави на роль Эвелин выбрали неудачно. Тогда она собрала чемоданы и уехала в Лос-Анджелес, но под предлогом съемок фильма о путешествии по Филиппинам вернулась. За молчание ей предложили десять тысяч долларов. Деньги она взяла, но заявила, что ее молчание стоит побольше — тысяч сто.
Получив отказ, она повысила цену до ста пятидесяти тысяч. В ту ночь ее забрала тайная полиция и переправила в надежно охраняемый дом. Приехал Маркос, между ними вспыхнула ссора. В конце концов Маркос попытался уладить дело миром, но Дави отказалась с ним целоваться, и тогда ее доставили в гостиницу «Савой», избили и подвергли пыткам.
Попросившись в ванну, она сбежала, нашла телефон и позвонила подруге в Лос-Анджелес. Подруга связалась с влиятельными знакомыми Дави, в том числе с калифорнийским губернатором Рональдом Рейганом. Пока государственный департамент теребил в Маниле американское посольство, Дави под вымышленным именем укрылась в Манильском медицинском центре.
К тому времени Имельда уже обо всем знала, и ее агенты прочесывали Филиппины в поисках Дави. Беглянка позвонила в американское посольство и поговорила с консулом Лоренсом Гаррисом. Тот вместе с послом Генри Байроудом прибыл в больницу и от лица Имельды предложил Дави сто тысяч не облагаемых налогом долларов за гробовое молчание. Дави заявила дипломатам, что обладает доказательствами совершенного Маркосом преступления. Кроме того, она считает, что ее жизни угрожает опасность. Для нее устроили пресс-конференцию в гостинице «Бей-Вью» на бульваре Роксас. Там она дала волю языку, но Маркоса именовала только Фредом.
Это позволило прессе изложить факты, не рискуя оказаться под судом за критику президента, запрещенную филиппинским законодательством. Для пущей убедительности Дави воспроизвела магнитофонную запись со скрипом кроватных пружин, шепотом, стонами и голосом Маркоса, певшего ей илоканскую любовную песню. О том, что эта песня — его любимая, знал весь архипелаг. Копии той записи потом переходили из рук в руки и стоили пятьсот тысяч долларов. Одна из них досталась студентам филиппинского университета. Они реквизировали университетскую радиостанцию и регулярно отправляли в эфир отрывок, в котором Маркос упрашивал Дави заняться с ним оральным сексом. Даже солдаты, получившие приказ выдворить хулиганов с радиостанции, с трудом сохраняли на лицах бесстрастное выражение.
Сенатор Бенигно Акино, внутренне ликуя, предложил Конгрессу провести расследование.
Чтобы вывезти Дави из страны, американским властям пришлось нанять сильную охрану. Вдогонку за чересчур разговорчивой любовницей филиппинского президента пустились тайные агенты Имельды. В конце концов Дави пришлось лететь через Гонконг, и там на ее жизнь было совершено покушение. Пять дней ее охраняла английская «сикрет сервис».
В Америке война Дави с Маркосом вступила в новую фазу. Неукротимая актриса опубликовала свои обвинения в издающемся в Маниле журнале «Грэфик» (который тут же был закрыт) и книге «Лави-Дави Маркоса». Текст сопровождался фотографиями обнаженной натуры. Весь тираж таинственно исчез из книжных магазинов. Потерялся даже экземпляр, посланный в Библиотеку Конгресса США.
А между тем Маркос уже развлекался с женой офицера американских ВМФ, и госдеповские телеграммы называли его «нашим волокитой». Назрела угроза осложнения филиппино-американских отношений, и вскоре Маркос сменил очередную любовницу на филиппинскую певицу Кармен Сариано.
Имельда повстречалась с ней в Сан-Франциско в 1970 году. В сопровождении финансового советника Эрнесто Виллатуйи Имельда вошла в апартаменты соперницы и потребовала, чтобы та подписала обязательство никогда не ложиться в постель с Фердинандом. Получив отказ, Имельда попыталась ей врезать, но Кармен увернулась, и в нокдаун отправился Виллатуйя.
Вскоре Маркос возглавил филиппинский национальный банк и занимал этот пост до 1972 года.
В отместку за неверность Имельда принялась вымогать у мужа деньги и золото. При этом она путешествовала по всему свету в качестве разъездного представителя главы филиппинского правительства. Она побывала в Ливии и впоследствии намекала, что к ней «подкатывался» Каддафи. Но друзьям она тайком поведала, что Каддафи — голубой. Однако ходили слухи и о ее гомосексуализме. «Реактивная публика» сплетничала о давней связи Имельды с Кристиной Форд, женой Генри Форда Второго. Еще говорили, что Имельда побывала в постели актера Джорджа Гамильтона.
В конце концов Маркос был свергнут, и причиной тому послужила ревность его жены. Это Имельда заявила в 1983 году своим приспешникам, что нога Бенигно Акино не должна коснуться филиппинской земли. Маркос с ужасом смотрел, как его политического соперника убивают в манильском аэропорту на трапе самолета, битком набитого иностранными журналистами. Он понял, что все кончено. Правда, он обвинил в этом убийстве военную верхушку и победил на президентских выборах, но в 1986 году ему пришлось бежать с Филиппин. На посту президента его сменила вдова Бенигно Акино Корасон.
В 1989 году Маркос умер на Гавайях от волчанки. А Имельда стала звездой всевозможных ток-шоу.
