Однако автохтонно-славянская школа, утверждая исконное пребывание славяно-руссов в Южной России, не может уклониться от вопроса об отношении их к скифам и о связи русского имени с роксаланами. Между тем после исследований Мюлленгофа, В. Миллера, Юстихо, Гоммеля, А. Погодина, Брауна, Шестакова было бы большим риском считать роксалан славянами, и таким образом, исследователям указанного направления остается один выход: возводить происхождение русского имени в глубину иранской эпохи и вместе с тем стараться установить древность и силу связей, которые могли существовать в скифскую эпоху между славянами и иранцами. Попытка такой постановки вопроса принадлежит Падалке.

Падалка утверждает, что русское имя могло выйти лишь из земли и народа, которые создали русское государство, т. е. от славян. В глубокой древности на юге России славяне были измешаны с иранцами, скифо-сарматами. Таким смешанным племенем были роксаланы. Первая часть этого имени объясняется как предикативная приставка Roks = Urs = Ros. Языковая основа этого слова у аланских потомков - теперешних осетин - означает белый цвет, а это в переносном значении обычно обозначает свободу, независимость, силу, господство (ср. «белые хорваты»; «Белая Русь» - следовательно, тавтология). Термин рус означал бы, таким образом, высший общественный слой среди иранских аланов[552].

Проф. Кнауэр пытался установить связь русского имени с санскритскими корнями *ros и *rons, от которых могли произойти слова роса, русло, Рось, Русса, и, указывая на древнее имя Волги-Рось (Τά,'Ράς, Rhos, Rhos), выводил русь из Поволжья[553].

В недавнее время этот вопрос получил новое освещение в яфетической теории акад. Марра. Как известно, эта теория, стараясь связать лингвистику с историей материальной культуры, оспаривает традиционное мнение о последовательной смене на территории Восточной Европы разных этнических культур и, наоборот, утверждает, что археология свидетельствует о непрерывной эволюции одной культурно-этнической среды, которую акад. Марр называет яфетической, и наиболее сохранившимися остатками которой считает народы Кавказа. Новые условия быта, возникшие в эпоху перехода этой среды от каменной культуры к металлу, вызвали образование ряда новых понятий, что было причиной трансформации яфетического языка в индоевропейские, в том числе и русский язык. От яфетической основы рос, бывшей тотемным термином, произошли историко-географические термины Араке, Арарат, Урал, этрусские расены, Иордановы росоманы и имена рек: Оскол-Рось, Неман-Рось, Куришгаф-Русна, Роска на Волыни, Рось - приток Нарева и другие. Этот историко-географический термин повлиял и на образование народного русского имени[554].

В связи с этими теориями недавно образовалась еще одна гипотеза, по новому подходящая к исследованию вопроса о происхождении русского имени. Ее автор, Брим, считает, что вопрос о термине «русь» значительно сложнее, чем это кажется норманистам и антинорманистам: «очевидно, перед нами такой случай, когда корни племенного названия следует искать не только в одной культурной среде, а в нескольких областях». Существуют две различные формы этого имени с разной вокализацией: с у (Русь) и с о (Россия). В терминологии Русь-Россия сплетены два течения: одно - идущее с юга, другое - северное. На юге видим: народ 'Ρώς пророка Иезекииля, 'Ρώς сын Вала в книге Бытия и географические термины, констатированные Гедеоновым, Иловайским и Марром. На севере существуют только формы с у: Русь, Порусье, Старая Руса, Новая Руса, Околорусье, Русье, Русса, Русино, Русская дорога, Русское море, река Русская, Русская, Русско, Русские Новики, Русское Огорево, Русская Болотница, Русская Волжа, Русково, Русаново, Русуева, Русовщина, Русыня (по Экблому). На север России это имя принесли варяги. У них слово «русь» не означало какого-нибудь варяжского племени, но, как то доказали Будилович, Куник, Платонов, Ключевский - варяжскую дружину вообще. Этим разъясняется происхождение русского имени.

Древнешведское «drôt» - дружина (слово hirth - позднейшего происхождения, образовалось из англо-саксонского слова hireth - семья после 790 года) перешло в финском языке в слово Ruotsi. Долгое шведское ō перешло в финский дифтонг uo (в эстонском и водском языке осталось долгое г); начальное dr перешло в г, ибо финский язык не выносит в начале слова комбинаций согласных. Последнее t не могло бы перейти в ts, но появление этого окончания можно объяснить следующим образом. В основах на i женского рода (типа drot) весьма рано кроме обычной генитивной формы - drotar явилась и другая - drots, откуда мог образоваться термин *drotsmenn - дружинник. При заимствовании финнами из шведского языка потерялась вторая часть слова (аналогия: из riksdalar - riksi), и, таким образом, из шведского *drotsmenn получилось финское слово Ruotsi. Из этой формы образовалось славянское слово «русь», как новгородцы называли варягов. Как «русь» они пришли к берегам Днепра. Это имя быстро и прочно пустило корень среди славян и византийцев, истолковавших, может быть, имя русь, как «"русый",... так как варяги-руссы отличались красноватым цветом волос и лица (Лиутпранд)... Но новое племенное название "русь" оживило на юге старую прочную традицию вокруг термина "рось",... который, вероятно, держался там и как народное имя, покрывая собою сменившие последовательно друг друга мелкие народности у Черноморья. От него образовались названия розомоны, роксолане... Наконец, имя рось закрепилось за племенем, властвовавшим в Киевском государстве, за племенем, случайно носившим похожее название - русь. А византийцы, увлекаемые желанием связать новое с древним, отождествили рось с библейским 'Ρώς. После этого появляется в их официальной литературе 'Ρώς. Так сложилась терминология Россия-Русь»[555].

Не питая особого доверия к вероятности метаморфозы шведского *drotsmenn'a в славянское слово русь, должен признать, что, по-моему, самого серьезного внимания заслуживает мысль Брима о происхождении термина Россия-Русь из двух культурных областей. На возможность этого указывает уже самый факт жестокой научной борьбы, которую в течение двухсот лет возбуждает этимология имени русь, причем в рядах представителей разных направлений явилось в течение этого времени большое число признанных лингвистических авторитетов. Вполне вероятно, что гипотеза Брима открывает новую фазу в развитии филологической стороны варяжского вопроса, почему ею можно было бы и закончить обзор последнего периода варангомахии.